Андрей Платонов. Избранные произведения

Передо мной открылась еще одна сторона творчества Платонова. Это новое, еще не виденное, не читанное мною. Такого Платонова я еще не знала. И никогда не смогла бы догадаться, не зная изначально автора произведения. Какой же он разный. И это здорово. Прекрасно, когда писателю подвластна многогранность.

Здесь он представляет историческую миниатюру о строительстве судоходного канала между Доном и Окою во времена Петра, о трагической судьбе английского инженера.
Я не пыталась искать соответствия реальным фактам - мне это было неважно. Меня привлекло другое – прекрасная стилизация, точно передающая дух того времени.
25 января 1927 года Платонов писал жене: «Я написал их в необычном стиле, отчасти славянской вязью – тягучим слогом. Это может многим не понравиться. Мне тоже не нравится – так как то вышло».
Не знаю, возможно, автор здесь и лукавил. Ведь далее он настаивает на необходимости «точного сохранения моего языка».

Меня же стиль «Епифанских шлюзов» восхитил. Но почему так коротко?! Читать бы еще и читать!

В двух словах – роман о поиске счастья.

«Тяжелое, мрачное повествование», - скажет кто-то, прочитав?.. Хм, как сказать, как сказать… Еще раз убеждаюсь, что читатель, берущий в руки литературный мир, созданный автором, сам становится таким же полноправным творцом этого мира, как и писатель. Разумеется, границы интерпретации быть должны, но факт таков – их нет. Каждый думает в меру своей… помните?

Так что я думаю в меру своей... [добавим слово по вкусу]…

В нашей власти населить литературный мир всем, что есть в нас самих, как бы пафосно (о да) и неправдоподобно это ни звучало. Более того – так происходит не только с литературными мирами, о нет. Если бы мы могли творить только альтернативную – художественную – реальность, мы были бы беспомощными детьми, строящими замки из мокрого песка. (Если мы иногда – или часто – как раз на них и смахиваем, то это только вопрос нашего с вами самосознания, а не вопрос несправедливости бытия…)

Платонов – это писатель, который может заставить читателя спуститься в котлован, в преисподнюю, пройти через пустыню, увидеть, как умирает от голода верблюд, самому умереть… Платонов – это писатель, одно упоминанием имени которого заставляет меня плакать.

Ни страха смерти, ни больных метаний – только добрые от надежды глаза. Добрые от надежды глаза были у меня, когда я читала. И поныне…

Да, Платонов может все это сделать.

Но – добрые от надежды глаза. И верблюд становится нашим другом, ты обнимаешь его и смотришь на перекати-поле вместе с ним, смотришь, как на свою последнюю надежду… И умирать от голода становится не так страшно, как казалось за секунду до встречи с верблюдом. Ты понимаешь, что всю жизнь человек сидит на песке, не в силах встать, с надеждой глядя на своё счастье, которое катится, как перекати-поле… И не знает, как нужно плакать. И бредет через свою пустыню к обетованной земле, идет один, потом с людьми, потом опять один, отдает себя ради спасения других – все старо, как мир, как надежда.

Смотришь на Платонова как на последнее пристанище скитающегося сердца.

Боль, печаль, смерть, страх, одиночество, обреченность – что все это по сравнению с надеждой?

Люди, почему?

Вождь кочевников говорит молодой учительнице: «Травы мало, людей и скота много: нечего делать, барышня… Мы не злы, и вы не злы, но мало травы. Кто-нибудь умирает и ругается… Степь наша, барышня. Зачем пришли русские? Кто голоден и ест траву родины, тот не преступник».

Безжалостный и яркий рассказ, написанный в 1927. В двадцатые годы такие очерки с радостью за происходящее и счастливой верой в завтра писали талантливые советские журналисты. Этот рассказ – тоже очерк. То, что лесопосадки, прежде всего сосны, успешно борются с песками, я знаю по истории Куршской косы. Это правда. Но чтó потом вышло у Марии Нарышкиной в закаспийских песках? Надеюсь, что травы выросло много – потому, что её уже незачем было травить скотом кочевому народу. Советская власть на коротком историческом лаге успешно ломала традиционные уклады, переселяя людей в дома, собирая дома в колхозы, а колхозы снабжая моторами. Но теперь на каждый пятнадцатый год приходили уже не кочевники, приходили другие проблемы и поедали наросшую за пятнадцать лет траву, шелюгу и сосны, ставя директора школы, а может уже и председателя колхоза Марию Нарышкину лицом перед перекати-камнем, принесённым ветром с приветом от одного терпеливого грека. И был тот камень то ли гранит, то ли шпат, то ли песчаник, то ли железный метеорит. Ну, камень он и шпат камень. И надо было браться и терпеливо катить его вверх, потому что трава должна расти, а песок должен лежать.

Юшка- рассказ, который проник во все частички моей души, показал с другой стороны общество, с которым мы сталкиваемся каждый день.
С момента написания рассказом прошло 89 лет, восемьдесят девять лет! Только вдумайтесь.Несмотря на развитие технологий наше общество стоит на месте, даже сейчас проблема насилия и животного отношения людей к другим, как к предмету, через который можно испустить всю свою злость, остается острой.
Андрей Платонов, тот кто смог показать всё своë разочарование общества через рассказ, несмотря, что рассказ маленький, но в нём содержания намного больше, чем самого текста.
Надеюсь, что после прочтения, все читатели не остануться равнодушными )
Свобода человека заканчивается там, где  начинается свобода другого "

Платонов в общем-то - певец смерти, и здесь, в тематике обличения нацизма, он уж ничем себя не ограничивает: мертвые дети, искалеченные физики, приготовление супа из собственной ноги... это еще не Сорокин, но уже примерно Маркес.

Общее ощущение от рассказа, что он сыроват, и это мешает оценить его высоко. (Хотя на мой вкус Платонов в малых формах в принципе значительно слабее, чем в больших). Фирменные платоновские фразы, от которых пробуждаешься с ощущением "ух! как сказанул!" здесь только намечены.

И бросается в глаза название. Тем удивительно - что не случайно. Знаменитая песня написана как раз под впечатлением от этого рассказа. Правда, кроме названия она из него почти ничего не заимствовала; даже атмосфера на мой взгляд - отлична.

Из любопытного еще есть рецензия Н.Н. Брагиной, интерпретирующая текст в смысле психоанализа, как намеренное описание сновидения. Мнение вполне имеющее право на существование, даже если относиться к фрейдовским построениям скептически.

Каждого неравнодушного человека этот рассказ тронет, я уверена.
Нет слов, чтобы описать всех чувств, которые рождаются внутри при прочтении. Это и жалость, и восхищение, и боль, и грусть. В наше время, наверное, не встретить таких людей, как Юшка-добрых, терпеливых, отзывчивых.
"Без Юшки жить людям стало хуже. Теперь вся злоба и глумление оставались среди людей и тратились меж ними, потому что не было Юшки, безответно терпевшего всякое чужое зло, ожесточение, насмешку и недоброжелательство."
В произведении затронуты проблемы человеческой жестокости, равнодушия, доброты, непохожести.