На испытаниях. Повесть, рассказы

Вот и состоялось, случилось... Познакомились. Я и проза И. Грековой. И началось все с этой повести. Началось тепло и по-дружески, без малейшего напряжения. Сразу поняли друг друга, сразу полюбили.

В Википедии относительно повести как понятия хорошо сказано: "жанр..., тяготеющий к хроникальному сюжету, воспроизводящему естественное течение жизни". Вот что меня так тронуло в этой вещи. Естественность. Безыскусность. Но не только это, ой далеко не только это...

Удивительная всё-таки вещь - книга. Каждый в ней способен найти своё. Уже с самого названия этого "малого романа" я поняла, что найду в нём не самое очевидное. Так и вышло. На испытаниях. Фактически и пространственно: жизнь, быт и взаимоотношения людей в командировке на отдаленном испытательном полигоне. Подспудно и в переносном смысле: на испытаниях собственного "я", своей любви, чести, совести. Скворцов испытывает любовь. Он ее действительно испытывает. Подвергает испытаниям любовь к жене, испытывая любовь к Лиде Ромнич. Сиверс испытывает свою разработку, фактически сам находясь в фазе постоянных испытаний на идеологическую состоятельность (лишнего сказать нельзя, лишнего нельзя даже думать). Гиндин испытывает своих подчиненных на способность качественно выполнять вверенную им работу, до конца измотав испытаниями свое сердце.

Хотя, о чём это я? А, может, и нет их, подспудных, "межстрочных" испытаний-то. А есть жара, ветер, духота и потерянность во времени и пространстве. Герои повести как бы нигде, так можно ли с них требовать большего.

Тонко. И одновременно просто. Жизненно. И одновременно столько недосказанности. Не всё так, как оно есть. Иначе бы всё сказанное просто мог сдуть степной ветер... Как там его?! Тридцаточка? А выводы можно делать только после испытаний.

Не получилось воспринять эту повесть как целостное произведение, хотя она и хороша. Сюжета почти нет, он незаметно обрамляет то выпуклое в книге, ради чего и стоит читать эту незамысловатую прозу: характеры, такие знакомые, яркие, разные. Для меня повесть стала фотоальбомом, в котором каждая карточка — чья-то приятная или не очень физиономия, за улыбкой или строгостью которой скрывается уникальная судьба и характер. Дополнительный бонус: метафоричный язык и приятный лёгкий юмор.

Он сидел плечом к плечу с обеими соседками, но левому плечу было весело, а правому — скучно.

— Послушайте, любезная дама, что такое «Воетбол»?
— Как что? Конхвета, — с достоинством ответила продавщица.
— Может быть, «Волейбол»?
— А там и написано «Воетбол». Небось грамотные.

Такое ощущение, что воочию увидел всех персонажей этой повести. Неожиданно интеллигентный (местами даже чересчур), попавшийся в ловушку собственного поведения генерал Сиверс. Ненашенское поведение, ненашенская фамилия. Пустой, лёгкий, звонкий Скворцов, который поёт сообразно своей птичьей фамилии и совершенно неожиданно увлекается своей полной противоположностью — так и тянет пустое к полному, лёгкое к тяжёлому. Однако Скворцов совсем неглуп. Моя любимая Лида Ромнич, опять с говорящей фамилией: мужчина это или женщина? Видела где-то шутку про «девушек бардов», которые вроде как тоже всегда в брюках, по большей части несимпатичны, с острым языком и острым умом, хорошим чувством прекрасного, в общем, те же самые барды, только без бороды. Вот и Ромнич такая, без всякого бешенства феминизма, столько раз виденный нами в реальности образ железной женщины.

Вот начнёшь про персонажей писать, так и хочется всех захватить. Незачем. Кому интересно — сам прочитает, а так здесь каждый герой, даже второстепенный, очень достоверен. Как вам, например, такой «знакомый» типчик, жутко напоминающий завсегдатая ЛЛ:

Книжек Тюменцев читал много и каждую, прочитав, заносил в список с краткими замечаниями, например: «Буза, время зря потратил», или «Всё-таки, мне кажется, книга не до конца правдивая, в жизни так не бывает», или: «Хотел бы познакомиться с автором, наверно, незаурядный человек. Но с образом Нюры не согласен».

Впрочем, советский фон тоже забывать нельзя, хотя и отходит он как-то на второй план. Пустые магазины, блат, доносы, суровая работа оборонщиков, общаги и бескрайние просторы СССР. Достоверно, чётко, хотя, в принципе, всё равно, где происходит действие, это не более чем всего лишь антураж.

Думаю, повесть понравится любителям психологической прозы, не слишком заморачивающимся на сюжете.

Небольшая зарисовка из жизни командировочных. Написано, как всегда у И.Грековой, остроумно, тонко и точно, есть, где улыбнуться, где погрустить, вздохнуть, выдохнуть.

Время сложное, тоже как обычно, - доносят, сажают, любят, изменяют и строят светлое будущее одновременно.
Персонажей много, но они так представлены, что никогда не спутаешь, каждого запомнишь. У одной глаза святые,у другого львино-седая голова, третий честно предаст, четвертый трепач, у пятого женский плач, шестой горюет на грузинском, седьмой грузин только по фамилии и так далее, вереница ярких людей с историей в одну строчку.
Они все останутся в памяти, когда кончится командировка, кончатся испытания, кончится жизнь.
Кто-то уедет и вернется. Некоторые уедут, чтобы сесть, другие, чтобы жениться. Иные вернутся, чтобы любить не тех, на ком женились. Местных почти не видно, - что им делать в степи, где испытывают огнестрельное оружие. Солдаты-срочники и завязшие намертво в песке полковники ждут перемен. И пишут, пишут, кому следует. Испытывают людей, родину и барьеры на прочность. Как бы так высчитать коэффициент, чтобы человеком остаться. Не предать, не изменить, не подписать. Оружие испытание пройдет. А человек?

Вот не могу отделаться от этой мысли, хотя это очень странно: сравнивать эти две книги.

• На испытаниях - Грекова - книга советской писательницы о военных испытаниях на одном небольшом полигоне. О людях, волею случая оказавшихся вместе. О мнимом и настоящем. О чувствах. О характерах.
• Элегантность ежика - Мюриэль Барбери - книга современной французской писательницы о о жильцах элитного дома в Париже. О мнимом и настоящем. О чувствах. О характерах.

  Казалось бы: о разном и об одном и том же. Но как же эти книги отличны друг от друга!

Мне очень понравилась книга Грековой и совсем не понравилась книга Барбери.
И первая причина этого — естественность. Во французском романе её нет практически. Постановочный сюжет, нереальные герои — сплошной сдавленный крик: "НЕ ВЕЕЕЕЕЕЕРЮЮЮЮЮЮЮ!"
В романе Грековой (кстати, уступающей француженке в стиле, лёгкости изложения, целостности) — абсолютно реальные, выпуклые герои. И очень симпатичные! Даже в своей некрасивости, несовершенстве, НеДоПравильности. Но как же они хороши, потому как живые и натуральные!
Вторая причина — это тоже естественность. Теперь уже сюжета, да. Элитный дом в Париже, наверное, для многих будет посимпатичней командировки в какой-то южный полигон. Но вот для меня — наоборот. Париж мне знаком только с туристической стороны, а вот полигоны я видела. Разные. И мне это ближе. Пусть я не совсем объективна, но мнение-то моё и я выбираю Грекову.
Третья причина — естественные дети. Вот именно так. И пусть в "Ежике..." — это надуманная Палома, которая одна из главных героинь и которая говорит как героиня драматической пьесы. А вот у Грековой я просто влюбилась в двух Серёжей! И пусть их там совсем мало, но какие же они прекрасные!

• На белом свете, - ответил Сережа-маленький.
• Остроумно, но неопределенно. Покажи пальцем, где ты живешь.
• Там, - махнул Сережа маленький по горизонту. - Где кустья.

  Четвёртая причина — опять же естественность. Ох, боюсь, не открыла я никакой Америки, но вот правда и живая картинка — лучше, чем искусственная постановка.

  Сумбурно и эмоционально. Но вот так чувствую. Извините.