Логотип LiveLibbetaК основной версии
Обложка
User AvatarВаша оценка
3,3
(3)

Рубеж

Михаил Кульчицкий
Стихи поэта-фронтовика Михаила Кульчицкого наполнены высоким патриотизмом. Они отражают события Великой Отечественной войны и раскрывают душу советского воина-солдата, своим ратным трудом защищающего социалистическое Отечество. В новую книгу стихов вошло все лучшее, созданное поэтом за его короткую яркую жизнь.

Жанры

Рейтинг LiveLib

3,3
3 оценки
  • 5
    33%
  • 4
    33%
  • 3
    0%
  • 2
    0%
  • 1
    33%
User AvatarВаша оценка
Прочитали 4Хотят прочитать 8

Рецензии

  • Аватар пользователя
    Аноним18 июля 2025 г.

    "Была бы Родина ..."

    Продолжаю читать книги авторов, о которых рассказал Сергей Михеенков в первой книге "Писательская рота".

    Небольшой сборник, всего 32 страницы. Довоенный архив Кульчицкого затерялся, наверняка существовали и тетрадки со стихами написанными в годы войны (боец истребительного батальона, охранявший в 1941 году Москву, курсант пулемётно-минометного училища, младший лейтенант, командир миномётного взвода), но они тоже не сохранились. Михаил Кульчицкий погиб в январе 1943 года в ходе Сталинградской наступательной операции.

    Составившие сборник стихи не все одинаково хороши. В некоторых чувствуется незавершенность. Некоторые, возможно, покажутся излишне пафосными, с несколько замысловатой образностью (влияние любимого автором Хлебникова). Но то, что со временем Кульчицкий стал бы крупным поэтом - очевидно. Вот две строки из стихотворения, открывающего сборник:


    Только в терпком хрустящем яблоке
    Свежесть осени под белизной.

    Помимо Хлебникова любимые поэты Кульчицкого Есенин и Маяковский.
    МАЯКОВСКИЙ (Последняя ночь государства Российского)(декабрь 1939г.)
    Обречённость уходящего мира выражена стихами, напоминающими ритмом стихи Маяковского:


    офицеры, припудрясь, брали Б-Е-Р-Л-И-Н,
    подбирая по буквам вина.
    Первое пили борщи Бордо,
    багрового, как революция,
    в бокалах бокастей, чем женщин бедро,
    виноградки щипая с блюдца.
    Потом шли: эль, и ром, и ликер —
    под маузером всё есть в буфете.
    Записывал переплативший сеньор
    цифры полков на манжете.
    Офицеры знали, что продают.
    Россию. И нет России.

    Сам Маяковский как провозвестник нового времени возникает в финале стихотворения:


    Вошел
    человек
    огромный,
    как Петр,
    петроградскую
    ночь
    стряхнувши,
    пелена дождя ворвалась с ним.
    Пот
    отрезвил капитанские туши.
    ...
    Маяковский шагнул. Он мог быть убит.
    Но так, как берут бронепоезд,
    воздвигнулся он на мраморе плит
    как памятник и как совесть.
    Он так этой банде рявкнул: «Молчать!»,
    что слышно стало:
    пуст
    город.
    И вдруг, словно эхо в дале-е-еких ночах,
    его поддержала «Аврора».

    Слова из другого стихотворения, ставшие "крылатыми":


    Самое страшное в мире —
    Это быть успокоенным.

    Три строфы, три примера неуспокоенности. Вот один:


    Славлю мальчишек смелых,
    Которые в чужом городе
    Пишут поэмы под утро.
    Запивая водой ломозубой,
    Закусывая синим дымом.

    Стихи 1939-го года. Тревожное ожидание войны.


    А под белым небом, под белым снегом,
    Под черной землей, в саперной норе,
    Где пахнет мраком, железом и хлебом.
    Люди в пятнах фонарей.
    Они не святые, если безбожники,
    Когда в цепи перед дотом лежат,
    Воронка неба без бога порожняя
    Вмораживается им во взгляд.

    Об отношении к поэтическому творчеству:


    Каждая строчка — это дуэль,
    Площадка отмерена точно.
    И строчка на строчку — шинель
    на шинель.
    И скресты двух шпаг — рифмы строчек.

    Михаил Кульчицкий родился в Харькове в 1919 году и прожил там 20 лет. Из незаконченной поэмы "Самое такое":


    мое,
    русское до костей,
    мое,
    советское до корней,
    мое украинское тихое слово.
    И пусть войдут
    и в семью и в плакат
    слова,
    как зшиток
    (коль сшита кипа),
    как травень в травах,
    як липень
    в липах
    та ще як блакитные облака!
    О как
    я девушек русских прохаю
    говорить любимым
    губы в губы
    задыхающееся «кохаю»
    и понятнейшее слово —
    «любый».

    А эпиграф к этому фрагменту из Пушкина:


    Когда народы, распри позабыв,
    В единую семью соединятся.

    И хрестоматийное:


    Война ж совсем не фейерверк,
    а просто трудная работа,
    когда,
    черна от пота,
    вверх
    скользит по пахоте пехота.

    Марш!
    И глина в чавкающем топоте
    до мозга костей промерзших ног
    наворачивается на чеботы
    весом хлеба в месячный паек.

    На бойцах и пуговицы вроде
    чешуи тяжелых орденов.
    Не до ордена.
    Была бы Родина
    с ежедневными Бородино.

    Хлебниково — Москва,
    26 декабря 1942

    Читать далее
    13
    123
Все рецензии

Подборки с этой книгой

Все подборки

Другие издания

  • Рубеж