Lingo: A Language Spotter's Guide to Europe

В качестве мирового языка английский не только очень похож на китайский, но и может быть им вытеснен. Немало политических экспертов считают, что «азиатский гигант» станет следующей сверхдержавой в экономическом, политическом и военном смысле. А тогда неудивительно, если и в языковой сфере он станет играть весьма активную роль. Это может обрадовать многие народы из Африки, Восточной и Юго-Восточной Азии, поскольку для них китайский может оказаться не труднее, а то и проще английского. (Хотя реформа китайской орфографии все равно многим была бы на руку.) Зато европейцы, включая славян, окажутся в проигрыше.
Впрочем, у страха глаза велики. В конце концов, в воображаемом мире, где китайский доминирует, мы бы сталкивались с устным и письменным китайским гораздо чаще, чем сейчас. И если миллионы неславян – татары, чеченцы, калмыки, венгры и румыны – овладели русским как вторым языком, а миллионы уйгуров, тибетцев, монголов и представителей других народов освоили китайский, то, конечно, и мы с вами сможем если уж не выучить китайский, то хотя бы заставить это сделать своих детей.

..победное шествие английского по миру объясняется вовсе не его простотой. Латынь завоевала много стран, но при этом была гораздо сложнее английского по части родов, падежей и склонений. Арамейский, греческий и арабский – еще три языка, имевшие в свое время огромное распространение, – грамматически такие же изощренные, как латынь. Их успех объяснялся историческими и политическими причинами, а отнюдь не особыми лингвистическими достоинствами. И с английским так. Если английский и проще этих четырех языков, то это всего лишь счастливый случай.

..другое дело с гласными – основной трудностью для большинства иностранцев, осваивающих английское произношение ... Главный недостаток английских гласных – их изобилие ... А что, если в вашем родном языке гласных мало? ... У говорящих на таких языках сразу две проблемы: их рот не умеет произносить многочисленные английские гласные, а уши не различают ...
..если осилить китайские тоны нам помогает их сходство с интонацией, на которую мы привыкли обращать внимание, то при штудировании английских гласных иностранцам опереться не на что.

..сейчас Мальта – католический остров с семитским (а следовательно, афразийским) языком, в котором используется латинский алфавит (в отличие от всех остальных семитских языков) и который похож на итальянский, если не считать непривычных ż и ћ, типичных для польского и сербского соответственно. (Сходство с итальянским так сильно, что Муссолини считал мальтийский итальянским диалектом.) В довершение всего мальтийцы так хорошо говорят по-английски, что сюда со всего мира стекаются иностранные студенты, предпочитая оттачивать английский под голубым небом Ла-Валетты, а не под серым – Лондона. С такой запутанной родословной неудивительно, что мальтийский – один из немногих европейских языков, в котором помимо единственного и множественного числа есть еще и двойственное, доставшееся ему в наследство от арабского: sena – один год, sentejn – два года, а snin – больше двух лет.

Двое глухих, владеющих двумя разными жестовыми языками, смогут быстрее и эффективнее объясниться между собой, чем двое слышащих, говорящих на разных языках, но в основном потому, что владеющий языком жестов обычно хорошо умеет жестикулировать экспромтом. Пока они обсуждают конкретные вещи, они – при наличии доброй воли – всегда смогут объясниться. Но как только разговор перейдет на абстрактные материи вроде необходимости более жесткого регулирования финансового сектора, они будут так же беспомощны, как и все мы.

Османский был странной штукой – этот язык ни для кого не был родным. Его искусственно создали для нужд элиты многонациональной Османской империи, взяв за основу три естественных языка: турецкий, арабский и персидский. Причем скрещиванию подверглась не только лексика, но и грамматика с произношением. Возникшая в результате химера была практически непонятна среднестатистическому турку, арабу и персу.
В каком-то смысле новый язык уравнивал шансы жителей империи: каждый, кто хотел чего-то достичь, будь он турок, араб, перс, серб, албанец или еще кто, должен был для начала выучить этот язык.