Возвращение со звезд

Книга оказалась очень трудной для меня. Трудной не столько из-за обилия "футуристической" терминологии и неологизмов, совершенно непонятных, которые заставляли чувствовать, будто читаешь книгу на совершенно незнакомом языке, сколько из-за неудачного художественного воплощения гениальной, не побоюсь такого сильного эпитета, идеи. Сюжет — просто лакомка для любителя научной фантастики: мужчина возвращается на Землю после 127-летнего космического путешествия и испытывает культурный шок от того, какой сильный скачок совершил прогресс. Но реализация... Для меня это просто провал. Например, рубленные диалоги:

Это больше относится к моим личным предпочтениям, чем к каким-то бросающимся в глаза недостаткам книги, но я не выношу таких диалогов. Никаких пояснений, никаких чувств, никаких действий, в конце-то концов. Когда я читаю такие диалоги, складывается ощущение, что герои просто стоят, держа руки по швам, и бросаются друг в друга этими односложными фразами.
Также разочаровали некоторые сюжетные ходы. Не хочу спойлерить, отпишусь кратко: эти интрижки (не могу себе позволить назвать их историями любви) показались мне совершенно недостойными внимания, лишними, да и просто неестественными и натянутыми.

Вывод: крайне неудачная книга для первого знакомства. Пройдет еще много времени, прежде чем я решусь снова взяться за Лема.

«Возвращение со звёзд» Станислава Лема — это не просто научно-фантастический роман, а глубокое философское произведение, которое заставляет задуматься о сущности человеческой природы и месте человека в быстро меняющемся мире. Лем мастерски исследует темы отчуждения и изоляции через призму главного героя, Эл Брегга, который возвращается на Землю после долгого космического путешествия и сталкивается с обществом, радикально изменившимся в его отсутствие. "Новая Жизнь" на Земле кажутся главному герою как "Неприступная вражеская крепость": все попытки проникнуть внутрь/бежать/взять осадой проваливаются.

Одной из центральных идей романа является влияние технологического прогресса на человеческие ценности и мораль. Процедура бетризации, которая устраняет агрессивность и конфликтность, ставит перед читателем важные этические вопросы: что значит быть человеком? Каковы последствия вмешательства в природу человеческих эмоций и поведения? Лем заставляет нас задуматься о том, насколько далеко мы готовы зайти в стремлении к идеальному обществу.

Изоляция Брегга становится символом отчуждения не только от общества, но и от самого себя. Его опыт и взгляды кажутся устаревшими в новом мире, где привычные нормы и ценности утратили свою силу. Встреча с человеком, который способен понять его, открывает новые горизонты и даёт надежду на дальнейшее существование в этом чуждом мире. Этот момент подчеркивает важность человеческих связей и понимания в условиях постоянных изменений.

Лем создает роман, который сочетает элементы научной фантастики с глубокими философскими размышлениями, делая его похожим на притчу о поисках смысла жизни. «Возвращение со звёзд» — это произведение, которое не только развлекает, но и побуждает к размышлениям о том, что значит быть человеком в эпоху прогресса и перемен. Это книга, которая оставляет след в душе и заставляет переосмыслить собственное место в мире. Сюжет про Путешествие и не важно куда: во внешний мир или в глубины личной души.

Вы знакомы с серией книг «Шарм»? Это знаменитейшая череда работ разных авторов от издательства «АСТ», включающая более чем тысячу исторических любовных романов, и заменившая девочкам девяностых секспросвет. Канон у книг незамысловатый и пошлый: сюжет крутится вокруг страстных взаимоотношений прекрасных пышноволосых и пышногрудых красавиц с бравыми квадратночелюстными героями, норовящими оголить свой стальной торс. Обложки серии славятся изображениями этих самых героев, переплетенных в горячих объятиях. Почти как у Бориса Вальехо, только еще хуже.

А речь разве не должна идти о романе «Возвращение со звезд»? Удивительно, но речь о нем и идет.

Роман гениального Станислава Лема о возвращении астронавта на Землю спустя более чем столетие, время от времени кажется книгой, выпущенной в серии третьесортных любовных историй, где герой неандертальского поведения, но при этом аполлоновой наружности, разбирается с экзистенциальными проблемами в футуристическом сеттинге, регулярно спотыкаясь о картонных девочек-красоток, очаровательно хлопающих ресницами и внимающих чрезвычайно глубоким речам главного героя.

Важно сказать, что Лем для меня писатель с бесспорным авторитетом, в своей жутковатой манере оттеняющий человеческую натуру фантастическими реальностями. Его «Солярис» оставил значительный след в моем мировоззрении и стал одной из лучших книг, прочитанных мной за всю жизнь.

Но к «Возвращению со звезд», из-за нагромождения сомнительных стилистических мелочей и нечеткости посыла, иначе как иронично отнестись у меня не получилось. Читать было и неловко, и забавно. Сам Лем считал роман неудачным и даже примитивным. Пожалуй, таковым он и является, неудачным ни с точки зрения его антиутопического смысла, ни с точки зрения презентации персонажей и их взаимоотношений.

Роман рассказывает историю астронавта Эла Брегга, который провел в экспедиции к звездам 127 земных лет, а после возвращения на родную планету обнаружил утопию – высокотехнологичное, безбедное общество комфорта и ненасилия. По мере развития сюжета Эл узнаёт, что причиной такого цивилизационного скачка стала особая процедура бетризации, которая полностью нейтрализует людскую агрессию.

Изучая общество, Эл понимает, что человечество утратило страсть и любопытство, науке больше не присущ авантюризм, вся механика нового мира направлена только на обустройство комфортного быта, омоложение и прихорашивание. Со временем, погружаясь в современную науку, он осознает, что дело всей его жизни – изучение звезд, теперь не открытие, не прорыв и не подвиг, а всего лишь атавизм, игрушка грубых предков с низким инстинктом самосохранения и неоправданным романтизмом.

Таким образом, текст погружает читателя: во-первых, в вопросы относительности морали, во-вторых, в соотношение морали, этики и науки. Что из трех общественных проявлений чему и в каком соотношении служит? Почему погубить группу ученых ради космического образца, который с прикладной точки зрения бесполезен, - благородно, а заменить людей на роботов во всех профессиях, являющихся для человека опасными, это, как выражается Брегг, «тепленько» и убивает живое любопытство как двигатель прогресса?

Лем в «Возвращении со звезд», как и в других своих работах, выступает скорее философом, нежели фантастом, исследуя субъективную и коллективную человеческую природу, искажая реальность и ее восприятие. Но, к сожалению, в романе такие вопросы выглядят как наброски. В процессе чтения кажется, что автор предложил читателю довольствоваться глубиной проблемы, а не получать удовольствие от ведения диалога об ее хотя бы умозрительном решении.

В первую очередь такое ощущения сложилось из-за пустоты героев, а точнее – героя, потому что никому кроме Брегга автор не уделил должного внимания.

Эл Брегг настоящий мем.

Весь роман, буквально – весь, несмотря на происходящее, он думает: «вот это я, конечно, большой... как мощны мои мускулы...какой гигансткий у меня рост... да, я действительной огромный...очень большой». Был ли это дополнительный способ подчеркнуть инаковость героя на фоне упавших и духом, и телом людей? Наверно, в какой-то степени был, но читалось это все как поток сознания подкачавшегося подростка.

В книге есть маленькая, не имеющая никакого значения сцена, где какая-то женщина дотрагивается до груди Брегга, после одергивает руку и удивляется тому, что же у него под рубашкой. Эл же отвечает что-то вроде «это всего лишь мое тело, девочка, да, я несколько отличаюсь от здешних хлипких мужчин». И кажется, что это должно подчеркнуть животность, страсть, смертность, безрассудство, любопытство и проч., но написано это плохо, и читать об этом у Лема как-то неловко. Как будто есть пласт об относительности морали, а есть пласт о воняющей самцовости Эла, и они не пересекаются. Добавляют неловкости фразочки типа «мы лежали измученные любовью» и вот это обращение «девочка» ко всем встречающимся женщинам, которых, кстати, с первого взгляда манит герой. И манит он их в том числе тем, что в нем сохранилась агрессия, осталась возможность быть и спасителем, и убийцей. И все это отдает токсичной слащавостью ромфанта, тащит вниз всю концепцию.

Женщины в «Возвращении со звезд» вышли потрясающе красивой мебелью. Финальный диалог Брегга с его новой возлюбленной окончательно убил повествование, упростив текст до самой сырой литературы, в которой все происходящее обслуживает одного персонажа и одну невнятную идею. Эри в диалоге выполняет роль комода «MALM», умеющего задавать вопросы, сложенные не более чем из двух слов, выступая механизмом, искусственно двигающим монолог Брегга, чтобы последний рассказал читателю историю пути к звездам и обратно.

Не было в романе и антиутопичного саспенса. Механизм бетризации и его последствия описаны безлико, поэтому в чем собственно ужас положения человечества, лишенного тяги к насилию, остается нераскрытым. Но при этом раз наверно пятнадцать автор сообщил, что такое средство передвижения как глидер не имеет окон, видимых дверей, обладает гладкой поверхностью и выкрашено в черный цвет.

Но есть одна причина, по которой книгу точно стоит прочитать, но не как философское размышление, а как культурное явление – памятник философскому размышлению. Время разобрало вопросы, которые автор оставил без стоящей их проработки. Не текстом, не исследованием в нем, а самим своим существованием роман еще раз подчеркивает насколько этичность и мораль пластичны и как стремительно они подчиняют себе все жизненный сферы, формируя новые тенденции, в том числе в области науки. Поколение, исповедующее «новую этику», сложившуюся в нашем веке, вполне себе походит на беспрививочно бетризованных. Сейчас в обществе взращивается и ценится взаимоуважение, равенство, комфорт, здоровье, благополучная среда и достаток. Насилие осуждает и государство, и общество, труд, убивающий морально и телесно, больше не считается геройством, а мачизм развенчан и признан токсичным. Наука утратила в глазах общества ту роль, которую играла прежде. Она направлена не к звездам, а к людям. Я не могу оценить то, что направлено к людям, как антиутопию.

А вы можете?

Про этот крошечный рассказик узнала в интернет-болтовне на тему "еда - это новый секс". Собеседники удивлялись: в том возрасте, когда они сами интересовались отношеньками, их дети больше увлечены едой – экспериментируют с рецептами, обсуждают новые едальные заведения и пр. Тут-то и всплыло упоминание Лема.

Прочитала – чё там, пара страниц всего – хмыкнула: ну да, так и есть, не секс, так еда, свято место пусто не бывает. Потом подумала, ещё раз хмыкнула, перечитала. И теперь несу вам Свет Истины.

Люди! ̶П̶о̶к̶а̶й̶т̶е̶с̶ь̶! Книга вообще не о том! Не о сексе и не о еде. А о диком капитализме. О том, что даже вокруг основного инстинкта можно выстроить целую индустрию для выкачивания баблища из населения. Старые дедовские методы – уже отстой! То ли дело новейшие разработки!

Некомильфо, однако!

Книга о том, что за-ради прибыли вокруг всего можно выстроить новую религию и философию. Лишь бы это приносило деньги.

Я трахаюсь, значит, я существую. Каково, а?!

Ну, а когда случается технологическая катастрофа, и секс перестает быть наслаждением, а лишь тяжёлой изнурительной работой (тут смайлик рукалицо), не только 32 миллиона человек (во, сколько было занято в индустрии!) теряют источник заработка. Ко всему прочему измученное человечество бежит и от навязанной потребности, и от самого основного инстинкта. Дык! Досуха же выжали в погоне за прибылью.

Но бизнес не был бы бизнесом, если бы не переориентировался на новую нишу.

Опять традиционные методы не устраивают, да что ж такое то! :) Просто есть – оно недостаточно. Надо вкушать из-под подвыподверта, с извращениями, иначе же денег не принесёт.

Короче, всё опять сводится к вечной формуле "Хлеба и зрелищ!" Бизнес – он такой, он знает, за что зацепить.

Поубывав бы! (с)

Лем написал эту свою "рецензию на несуществующее произведение" в 1971. Уже случилась сексуальная революция 60-х, по планете шествуют хиппи с их философией детей-цветов "make love, not war", "all you need is love". Возможно, как-то в ту сторону он и видел развитие человечества. А может сознательно довел до абсурда. Но бизнес-идеи отобразил оооочень верно.

Интересное произведение об изменениях на Земле, а не о инопланетянах. Первое подобное произведение у Лема для меня.

История о возвращении космонавта из длительного десятилетнего полета с кучей опасных миссий на Землю, на которой за это время прошло более ста лет.
Интересно взглянуть на размышления человека в такой ситуации, однако я почувствовал в этом историю человека, который возвращается с войны и выясняет, что его достижения в обществе не стоят ничего. Поэтому почувствовал связь с Ремарком.

В остальном снизил оценку только за то, что субъективно было тяжело читать развёрнутые описания без ярких красок внутри них.

Моё первое знакомство с книгами Лема. Рекомендовали не начинать с Гласа Господа, но волею судеб я рискнул. Не будучи большим любителем научной фантастики и имея ооочень поверхностные познания в астрофизике, для меня было сложной задачей однозначно оценить это произведение.

Временами мне было некомфортно продираться через тернии астрофизических терминов и откровенно нудный сюжет. Писал Лем явно не для всех, не опускаясь до уровня среднестатистического читателя, а пытаясь подтянуть его до своего.

Лем в этой книге пишет: "Если в культуре и существует прогресс, то прежде всего интеллектуальный, а интеллектуальных проблем литература, особенно фантастическая, не касается."

В подтверждение стоит отметить, что Лем был исключен из американской организации писателей-фантастов за критику этой самой американской китчевой и плохо продуманной фантастики, коммерциализированной в ущерб новым идеям и литературным формам.

Слог повествования хорошо структурирован, но при этом автор затрагивает много разных и при этом комплексных философских тем, запихивая в довольно короткое произведение. Складывается ощущение некого винегрета, где сюжет является фоном, а не главной линией. Вроде бы и не очень нравится мне этот винегрет, но при этом продолжаешь его есть, отмечая гамму разных вкусовых ощущений.

Этот самый дуализм преследовал меня всё время. Сюжетная линия, повествующая о внеземном разуме, построена не вокруг условных зеленых гуманоидов, а вокруг места самого человека не только во Вселенной, но и на Земле. А также его, этого самого хомо сапиенса, сильной ограниченности. И описание этой самой ограниченности вселяет одновременно и чувство безнадёжности, и чувство надежды.

В итоге я решил не рассматривать это произведение как художественное, но скорее — как компиляцию философских мыслей, завернутую в обертку из научной фантастики. И в этом контексте работа нашла у меня отклик и заставила задуматься (где-то впервые, а где-то нет):

- про лотерейность природы и разрушительное начало человека

- про инфляцию печатного слова и засилье крикливой лжи, подавляющей тихий голос правды и здравого смысла

- про развитие европейской науки благодаря табуированию секса. Физика — наука, вышедшая из христианского мира. Греховное начало секса способствовало познавательной активности — суть деятельная сублимация (привет, Фрейд!), в то время как стыдливое отношение некоторых других религий к сексу уводило в сторону ритуализации и мистических упражнений, вроде йоги

- про логический расчет, который наподобие автомату заменяет человеку нравственность

- про то, что сегодняшнее зло, вплоть до ядерной войны, завтра может оказаться благом, если следовать сухой логике алгоритмов (привет, Танос и Скайнет из к\ф "Терминатор"!)

- про то, что "жизнь обречена на самопожирание: приходится разрушать, чтобы жить, и питаться упорядоченностью, которая годится в пищу постольку, поскольку поддается уничтожению. Не этика, а физика диктует этот закон"

- про то, что высшие ценности обмениваются на удобства, но при всем при этом человек остается мартышкой с гранатой.

Во многих из этих тем Лем от имени героев весьма однозначно адресует свой посыл, но в ряде случаев довольно деликатно оставляет некоторые вопросы открытыми для читателя, сводя к тому же дуализму мнений. И незавершенный диалог героев становится диалогом внутри головы читателя.

В итоге, повторюсь, у меня от книги осталось ощущение безнадёги, но одновременно и робкой надежды на то, что человечество не уничтожит себя само хотя бы на моём веку.

Этот абзац как нельзя лучше передает мои ощущения: "Что мы знаем о цивилизациях, которые «лучше» нас? Ничего. Поэтому, может, и не годится рисовать картину, на которой мы фигурируем где-то в самом низу — как отщепенцы Галактики, или как эмбрион, застрявший в родовых схватках, затянувшихся на века, или, наконец, как премиленький новорожденный, который вот-вот удавится собственной пуповиной. Той самой, через которую культура высасывает жизнетворные соки знания из природной плаценты".

Оценка 9/10 за вычетом нудной сюжетной части. Как минимум, за то, что произведение заставило меня поломать голову на предмет этой самой оценки. Однозначно продолжу своё знакомство с паном Лемом.

«Глас Господа» - один из многих романов Станислава Лема о контакте человека и внеземных цивилизаций. Кто знаком с творчеством польского философа, знает, что Лем рассматривает тему космических исследований не в формате экспансивных человеческих экспедиций, не в формате победоносных войн с пришельцами. В книгах Станислава Лема человечество, гордо шагающее вперед семимильными технологическими шагами, обнаруживает, как ничтожно оно перед теми, кто уже истоптал свои ботинки. Речь идет не о столкновении с невиданной силы армиями, а с явлениями, которые не подвластны нашему пониманию, с концепциями, от которых мы еще максимально далеки.

Вперед идут не только технологии, бок о бок с ними идет и социальное развитие, расширение общественных институтов, модификация мировоззрений. Такие, казалось бы, устойчивые понятия, как «хорошо», «плохо», «рационально», претерпели серьезные изменения на протяжении нашей собственной недолгой истории, что уж говорить об историях цивилизаций, имеющих над нами превосходство.

«Глас Господа» также о различиях в мышлении политиков и ученых, о том, какое место в науке занимает национальная выгода и об этических вопросах фундаментальных открытий эпохи атома и информационного века.

«Глас Господа» еще много о чем, и в этом его основная проблема. Это философский трактат в большей степени, чем научно-фантастический роман. Несмотря на наличие сюжета, на читателя как из рога изобилия сыплются идеи и мысли, на каждую из которых можно потратить много времени размышлений, если вдумываться в них. Сложные и объемные вопросы переполняют эту книгу, и из-за этого её (мне) не очень просто читать. И несмотря на восхищение и преклонение перед тем, что человек может подобные вопросы задать себе, поставить себя перед такими высокими конфликтами, переваривать все это читателю не всегда просто. «Глас Господа» очень хорош, но я бы точно не рекомендовал начинать знакомство со Станиславом Лемом с этой книги, как не рекомендовал бы знакомиться со Стругацкими, прочитав первым делом «Улитку на склоне». Роман поднимает такое количество тем, что вполне оправданно мог бы иметь объем в пять раз больше.

Вполне возможно, что «Глас» несколько интереснее читать людям, хорошо разбирающимся в физике. Как человеку, не помнящему формулу диффузии (соответственно, последующие формулы и подавно не диффундировали в мои извилины), я несколько терялся в моментах, когда объяснялись некоторые научные концепции. Но это не настолько большая деталь, и упор в произведении делается не на вычислительный аспект.

В заключение, хочу сказать, что несмотря на описанные «минусы», роман весьма хорош, и я бы рекомендовал его к чтению всем, кроме тех, у кого это первая книга Лема или первая научно-фантастическая книга в принципе. Станислав Лем – классик научной литературы, и глубина мысли в его произведениях действительно поражает воображение.

Декарт говорил, что по-настоящему хороший математик не может не быть верующим человеком. Подтверждением тому – настоящий ареопаг верующих интеллектуальных небожителей от Эйнштейна до Пригожина (тот, который нобелиат по химии), но куда не смог протиснуться Лем, хотя место его – с таким умищем – было именно там. Причиной тому – видимо, особенности менталитета.
И это действительно трагедия, когда одно полушарие мозга восклицает – это настолько прекрасно, гармонично и совершенно, что не может быть создано флуктуацией хаоса!; а другое гундит, требуя доказательств, подтверждаемых экспериментально и статистически.
Нас научили считать Лема блестящим интеллектуалом, философом и футурологом, не хуже суперкомпьютера генерирующим вероятные проблемы человечества на пути его дальнейшего развития. Но, право же, стереотипы стоит иногда и верифицировать. Причём, лучше, если не слишком часто – один, два, три раза за жизнь.
Меня потянуло перечитать главные романы Лема примерно через 35 лет. За это время на месте былых юношеских впечатлений прочно угнездился вышеупомянутый традиционный образ писателя, механически прилепленный к остаточным визуальным образам и эмоциям от произведений. Тем удивительнее было все эти образы и эмоции воскресить в полном объеме и переосмыслить их в совершенно другом ракурсе.
Лем предстал испуганным романтиком, которому не досталось от Бога гена веры Ему, поэтому его произведения переполнены ужасом, который нельзя не испытывать перед лицом отсутствия во Вселенной Творящего Начала. По Лему жизнь, разум и Человечество в частности завелись во Вселенной по недосмотру Хаоса и обречены под воздействием его к взаимному непостижению с последующим уничтожением, в том числе посредством друг друга.
Но самым удивительным открытием для меня стало то, что сам Лем против этого своего понимания Мироздания бунтует и время от времени придумывает такую конфигурацию его, где бы Творящее Начало во Вселенной с одной стороны присутствовало, но в таком виде, чтобы не оскорблять чувств верующего в отсутствие Бога материалиста.
Прежде всего, именно этому посвящены, как мне кажется, романы «Солярис» и «Глас Господа».
В первом из них Лем описывает мыслящий океан Солярис как некий суперкомпьютер, которому не ставится задач; он существует материально, но материя для него абстрактна – любое воздействие на неё не имеет смысла; он практически существует вне времени, ведь ему неочем думать и несчем взаимодействовать. Но с появлением рядом людей, для него появляется смысл проявления себя в материи. Практически, это можно назвать воплощением духа в материи. (Гигантский ребёнок, совершающий неестественные движения – это такое первое опробование себя в ней). Но взаимодействуя с людьми посредством созданий из нейтринной материи, Солярис наносит и тем и другим тяжелейшие психические травмы. Аллегорически Лем предлагает концепцию Ущербного Бога – бога, который не справляется с управлением созданной им же самим системы, системы, которая без управления свыше обречена, как обречена без постоянного притока энергии система из нейтринной материи. Однако, не удовлетворившись этим очередным описанием текущего своего понимания положения дел во Вселенной, уже под конец романа Лем предлагает альтернативную концепцию – концепцию Бога-ребёнка, бога, который тоже родился из хаоса, многажды позже разума, но который потенциально действительно всемогущ, а пока ещё ничего не умеет и только учится, в том числе и на людях.
В романе «Глас Господа» Человечество на общих основаниях получает из космоса сигнал, пронизывающий Вселенную уже миллиарды лет, предлагающий всякому получившему и расшифровавшему его обрести мудрость и могущество первых цивилизаций; но обнаруживает в этом деле свою полную несостоятельность, технологически и не только. Главным героем романа Лем делает человека чрезвычайно умного, талантливого, но этически крайне неприятного. Практически он олицетворяет собой само Человечество. Его образ мыслей, жизненные принципы, соседствующие с ясным пониманием их чудовищности, не оставляют сомнений в изначальной ущербности и полной безнадёжности проекта «Человек на Земле». Но парадоксальным образом, гением автора отдельные элементы этой картинки складываются в пазл с противоположным смыслом: по сути Лем предлагает изначальное наличие во Вселенной некоего сигнала, вибрации (привет индуизму), сложной программы, организующей материю от первых атомов до звёзд, планет, жизни и разума; а его размышления о природе человека, сознательно тратящего гигантские усилия только на то, чтобы не вести себя как животное, на самом деле – мощнейший аргумент в пользу появления в истории Человечества книжицы под названием «Новый Завет».
Лема конечно же трудно читать именно по причине безнадёги, сочащейся с каждой страницы. Но как выясняется, даже в преисполненном скепсисе Леме можно найти теологические глубины и предпосылки к вселенскому оптимизму, если – конечно - искать именно их. Интересно, как бы отнёсся к моим изысканиям сам Лем?

Очень необычная и интересная тема. Берясь читать не ожил что будет про такое, проблемы общества и его развития. Немножко попахивает антиутопией, ибо мир где лишают или запрещают какую-то человеческую эмоцию (пусть и негативную) уже смотрится неправильно. Но поставлю 4, из-за: 1) описаний пространства, мне их почему-то читать и воображать было тяжело. Я заметил так со многими книгами которые написаны 1980 и раньше. 2) любовная линия, для меня была не очень интересна. 3) опять же имхо, но хотелось бы чтобы дальше раскрывалась тема общества которое стало такие, про те группки людей которые были против бетризации и как к ним относятся, ну и всякое такое. Но не смотря на эти минусы, я поставил 4, т.к. некоторые моменты были ооооочень класными. Чтобы не спойлерить лучше прочитайте сами. Рад что открыл этого автора, точно буду пробовать еще.