Записки институтки. Повесть для юношества

Как же порой здорово вернуться в детство и окунутся в школьную суету.
С Лидеей Чарской я познакомилась ещё в детстве, когда  была жива моя бабушка. Помню как трудно было читать летом, так как очень хотелось гулять.

Записки институтки, навеяли на меня грусть о школе. Трудно было воспринимать такое изолированное образование детей, ещё сложнее сравнивать с текущей методикой образования. Когда родители всегда рядом и стараются облегчить учебу своего чада. Да и образование в наше время в разы проще, чем в то время.

Эта книга весьма сентиментальна, но другой она просто не может быть! Жизнь институток, тяжелая учёба вдали от дома, строгие учителя, тайны и секреты, соперничество. Всё это невероятно чудесно. Люда и Нина останутся на всегда в моем сердце.
Княжна в своём упорстве и гордости очень напоминает мне мою любимую бабушку, которую кстати тоже звали Ниной. Ох, если бы не эта девочка - как же трудно было Люде в новом месте с незнакомыми людьми.

Во время чтения приникаешься к каждой героине, даже к самым ленивым и неприятным.

Меня удивила, сложность программы, в частности экзамены. Сейчас мы все боимся ЕГЭ и ОГЭ, а в то время дети должны было сдать экзамены по всему пройденому году, без всяких репетиторов и помощи родителей. Родители вообще никак не касались учёбы, максимум передать гостинец и забрать на каникулы, да и то не у всех была такая возможность.

Есть книги, которые обязательно должна причитать каждая школьница, вот это произведение одно из них. В нем рассказывается о любви к семье, трудолюбии, настоящей дружбе.

Очаровательный роман, посвященный жизни воспитанниц Павловского Института для благородных девиц в Санкт-Петербурге, выпуска 1893 года.

О том как девочка Люда, из бедных дворян Полтавской губернии, дочь погибшего героя Власовского, приезжает в далекий и холодный Петербург, где будет проходит обучение за казенный счет в Институте. О дружбе Люды и Нины, дочери грузинского генерала. О взрослении девочек четырнадцати лет. О воспитании и учебе в престижном учебном заведении. О формировании культурного, интеллигентного человека.

Я могу размышлять как циник, зачем этой бедной Людочке Власовской уезжать так далеко от любимой семьи, зачем бедной маме тратиться на проезд и подарки, зачем Нине рисковать своим хрупким южным здоровьем в этом чахоточном Петербурге. Зачем этим милым девочкам немецкий, французский, рисование, музыка и танцы. Зачем география? Ведь как сложится их будущая жизнь: замужество и все. Жизнь взаперти в своем семейном кругу. А у Нины не будет и этого. Зачем им это Образование?
И я хочу ответить себе: образование дает свободу. Они не просто смогут поддержать разговор в своем кругу, или мило танцевать, или музицировать в семейном кругу. Нет, для такого достаточно и домашнего образования. Эти девушки, оторванные от семьи и родины, они впервые поймут себя, кто они такие, какого характера, как могут проявить себя без поддержки близких, какие они в обществе.
Образование даст им возможность расширять свои познания, даже сидя взаперти, быть свободными духом.
Я бы хотела, чтобы моя дочь в десять - двенадцать лет прочла эту книгу. Как хотела бы, чтобы мой сын прочел роман Куприна «Юнкера». Я бы хотела для своих детей пример благородных людей, воспитанных и образованных.
Для меня самая высокая оценка этой книги в том, что после революции большевики запретили эти романы. Герои Чарской были опасны для новой власти, слишком благородные, слишком положительные, а должны быть «эксплуататоры из старого мира, кровопийцы».

Мне очень понравилась история про институт благородных девиц в Петербурге. Там собраны девочки из разного социального положения, но в этих стенах все равны. Поступая сюда на обучение, ты погружаешься в огромную тоску по своему дому, по своим родным и близким, по родным местам. Но здесь, помимо знаний, тебя ждут твои подружки и синявки, иснпекторы и учителя. Конечно, в книге слишком много бесконечных поцелуев и обниманий, ласковых слов и почтения, какого-то благоговейного уважения, причем не только от детей к взрослым, но и обратно. Много искренней дружбы, взаимной поддержки, взаимовыручки, баловства и шалостей. Книга пропитана наивностью, невинностью, детской непосредственностью, перед которой возникают тяжелые жизненные испытания.
История Люды Влассовской и её подруги Нины Джавахи - весьма трагична и печальна. Я не могу передать словами те эмоции, с какими слушала я три последние главы. Я удивлена сама от себя, как я раньше боялась эту книгу, думая, что тут будет нечто чопорное и жестокое.

Очень люблю такие истории. Просто не могу нарадоваться, что нашла такую книгу. Моя любимая Фериде (Королёк птичка певчая) рассказывала о жизни в пансионе, история Джен Эйр тоже частично прошла в пансионе. Замечательная Елизавета Водовозова посвятила об этой жизни свою книгу "На заре жизни" ( очень тяжелая история) и вот, новая для меня писательница Лидия Чарская тоже пишет о жизни в институте. Обожаю, не знаю почему.
Очень добрая, в конце грустная книга о дружбе девочек, о их жизни в дали от родных людей и мест. Книга очень хорошая как для взрослых, так и для подростков.

Начинала читать Чарскую уже будучи под влиянием кучи восторженных отзывов. Думала, вот сейчас я наконец-то смогу от реальности уйти в милый сентиментальный мир, умилюсь и отдохну. А вот фиг! После прочтения было такое чувство, как будто вместо зефира меня накормили крашеным пенопластом. Лучше Чуковского о Чарской не скажешь, процитирую только две фразы: "И поцелуи, поцелуи! Дешевые, слюнявые". "Вся эта система как будто нарочно к тому и направлена, чтобы из талантливых, впечатлительных девочек выходили пустые жеманницы с куриным мировоззрением и опустошенной душой".
PS. Для любительниц вздыхать о "России, которую они потеряли", позволю себе напомнить, что "хрустеть французской булкой" и записывать дочерей в институты могли не более 15% населения Российской Империи, а для всех остальных экспрессивные сказки мадам Чарской были такими же сказками, как и для поколения некст.
PPS. И всё же Чарская заняла свою нишу, пусть и на безрыбье, пусть без таланта и "мировоззрения", вечная "институтка"... Но... девочки, которые в голод и войну зачитывались ее книгами и берегли их как сокровище, наверно были счастливы, а разве это плохо?..

Все достоинство этой книги, на мой взгляд, состоит в том, что она показывает в какой-то степени оборотную сторону закрытых институтов для девочек: убожество воспитания, которое отнюдь не способствует развитию девочек в нормальных людей. После того, что мы видим в книге Л.Чарской, становится понятно, почему все дамочки молоденькие после подобных заведений были такие плаксивые, такие оторванные от реальности и так великолепно умели врать и притворяться. Ложь, жеманство и изворотливость ради запрещенных удовольствий (по сути своей невинных, как покупка лакомства) – это единственное, чему в таких пансионатах учили великолепно; учили не на уроках, а всей той системой воспитания, которая была в основе заведения.
И отсюда же, из этой дурацкой системы воспитания и каких-то странных ценностей, берет начало, видимо, невероятная экзальтированность барышень, которые не то, чтобы умеют чувствовать, а скорее играют в чувства, потом что их души искалечены, изуродованы многолетними охами-взхдохами и «великими» и «ужасными» подвигами ради взгляда старшей девочки, ее улыбки, ее скупой похвалы… А все эти «уси-пуси», «душечка» и т.п.? Читать было противно. А девчонки так жили… А жесточайшая система наказании, приводившая прямо к нервным расстройства, болезням? Ведь это же не шутка – за други своя постоять без передника и лишиться шнурочка в волосах! Лучше бы вышивали день-деньской, честное слово или для приютов вязание, шитьё какое-нибудь осваивали бы. Цветы бы растили, за пичушкой какой, черепашкой, кроликом ухаживали бы – вот бы и повод нормальный был для эмоций, для нежного ранимого детского сердечка, оторванного от дома, но тянущегося все равно к любви и теплу, жаждущего ласки (тьфу ты, дочитала слезливых книжек для девочек).
И ведь при всей этой нежности, чуткости и т.п. как-то мало было слов про маму, по которой в такой долгой разлуке уже выть бы надо (в буквальном смысле), по сумасшедшим поступкам ради подруги (как то: пробраться ночью к ней в палату и скрасить горькие минуты) – зато полно было перемен «близких» и «лучших» подружек (это и есть то, что Чарская лучше всего запомнила, коль уж так подробно описывает?).

Поразило отношение воспитателей к тому, что девочка с Кавказа, на глазах увядающая без солнца в неблагоприятном климате, была лишена шансов на спасение – разве не разумно было отписаться вовремя ее отцу, чтобы он забрал княжну на Родину, где горный воздух вылечил бы ее? Нет, нужно было ждать, пока она умрет… И все воспринимали это как должное, судя по книге…

Глупости какие-то описываются очень и очень подробно, с ненужными повторениями, как будто это и есть то, что нужно понять читателю, но многое действительно важное опускается или упоминается вскользь… Создалось ощущение, что это не намеренно детский слог и детская непосредственность, а не очень блестящий ум автора и (чего уж тут) отсутствие литературных способностей... Столько ведь есть книг о детстве, написанных разными писателями – и зачитываешься ими! А что отсюда можно вынести, кроме того, что девочки безумно обожали царскую семью да влюблялись безоглядно в старшеклассниц какой-то чуть не мистической любовью, обожествляя их? И понимает вроде Лидия, бывшая пансионата, что могла бы людям поведать что-то, да только не очень удачно у нее это вышло…
Глупая книжка, которая ничего не может дать ребенку, кроме как научить обманывать и вздорно дружить (то есть плести интриги). Если бы у меня была дочка – не дала бы читать эту книгу.

Кстати, по курсу детской литературе мы эту книгу НЕ ЧИТАЛИ. И правильно, наверное…

Это было мое первое знакомство с творчеством Лидии Чарской.
Это уже потом, когда прочитаешь больше, понимаешь, образы девочек кочуют из произведения в произведение. И чтение произведений Чарской становится уделом преданных поклонников автора.
Для меня же эта книга так и останется особенными страницами в памяти. Очень трогательное, проникновенное и близкое сердцу повествование о жизни девочек в институте благородных девиц. Их мечты и желания, их радости, горести, а порой и настоящие трагедии западают в душу и долго не отпускают. Каждая трепетная душа, ожидающая счастья, становится частичкой тебя.