Собрание сочинений в пяти томах. Том 2. Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский. Часть 2.

Первый и второй том (о первом писал здесь) одного из самых значимых произведений человечества (сказано без иронии) отличаются настолько кардинально, что их вообще сложно назвать «единым» произведением. Ну как — персонажи те же, канва повествования та же, но стиль автора, его подход к написанию текста настолько сильно изменился, что вообще нельзя говорить об этом как о продолжении. Это не продолжение, это новая и модифицированная версия. Но по порядку:

1. Первая часть Дон Кихота — это произведение, которое никак не рассчитывало на всеиспанский, а позже всемирный успех. Уже после первой половины первого тома автор потерял четки сюжет, ибо он банально закончился, в результате вторая половина первого тома представляет из себя достаточно слабое зрелище, в виде скорее набора скетчей. Во второй части автор учел этот момент, и перед нами полноценное, целое произведение, которое подчинено единым сюжетом. И цель этого сюжета — убить Дон Кихота!

2. Если первая часть это «роман жизни», то второй это «роман смерти». Первая часть — книга поиска, вторая — книга обретение и последующего упокоения. В этом смысле мне вторая часть понравилась значительно больше, благо и стилистически, и сюжетно она скроена гораздо крепче;

3. Если в первой части только проклевывались редкие элементы модернизма, то вторая часть это полноценный модернизм. Дон Кихот путешествует по миру, где все знают Дон Кихота, причем о некоторых его поступках они узнают едва ли не в реальном времени — будто Санчо Панса ведет твиттер. Много ли таких произведений написано 400 лет назад?

4. Автор отошел от бесконечного негатива к Дон Кихоту, представляя его уже больше не как сатирического, а как трагического персонажа — умного, начитанного человека с помутившейся головой. Его наставления на губернаторство Санчо это, помимо жирной отсылки к Макиавелли, еще и очень здравые сами по себе, и представляют самостоятельную ценность. Суд Санчо, произведенный в лучших традициях Царя Соломона (или Ходжи Насреддина) тоже выбивается из канвы персонажей. Оба героя уже совсем не те, которыми нам предстали вначале;

5. Первая часть была лишена «внешних сил». Теперь же путешествие наших героев этими силами моделируется. Если в первой части герои были в предлагаемых обстоятельствах, то теперь модернистская канва привела их в четко управляемую вселенную, в ситуацию, когда их действия определяются заранее — и здесь особенно интересны фигуры насмешников: герцога и герцогини. Их роль и влияние на ткань повествование тоже достойны отдельного изучения.

Мне вторая часть романа понравилась значительно больше, как нравится цельное произведение, подчиненной единой идеи, по сравнению с набором скетчей. Видно, что и Сервантес вырос как писатель; видно, что он моделировал свое повествование весьма успешно, и потратил на это много времени.

Не скажу, что готов буду в ближайшее время перечитать Дон Кихота — все-таки, для меня это чтение на один раз в жизни, но это безусловно произведение, дающее ключ к западноевропейской литературе. Читать Дон Кихота интереснее в ключе анализа, как тот или иной прием отразился во всей литературной перспективы Европы, и продолжает отражаться. Принятие во внимание этого слоя, уверен, разнообразит ваше удовольствие от знакомства с этим текстом.

"Дон Кихот" по сути одно из первых реалистичных произведений, выдержавших проверку временем. Перелистывая страницы, ты с особой ясностью ощущаешь те 400 лет, что разделяют тебя нынешнего и момент, когда Мигель де Сервантес увековечил своего героя. Сколь жалкими выглядят те 15 лет, что ты потерял, отложив в долгий ящик вторую часть произведения. Основополагающим моментом, как мне видится, у данного автора является длительная отсидка в тюрьме, как и у маркиза де Сада. Но налицо разнообразие- мы видим, насколько по-разному два этих автора провели время, хотя оба писали.

Задумавшись по поводу более ранних произведений, увы, их очень немного. Даже если имело место быть форма, то ей никогда не соответствовало содержание. Стихотворные формы, поэмы, всюду фантастические божественные образы. Библия, Гомер, Данте, Чосер, Рабле, наконец, современник Сервантеса - Шекспир.
Итак, перед нами настоящий роман - без сказочных персонажей и сказочных событий. По сути он первый в мировой литературе. Большой ребенок, олицетворение достатка в аристократических семьях, но и это ставится под сомнение, - Дон Кихот и его оруженосец, обычный дурачок из народа - Санчо Панса. Действительно, к чему автору были нужны волшебные придумки, ибо у него и так герои фантастические. Подобных персонажей время сохранило и в нынешние времена, ибо даже оно не властно над долбанутыми. Неуемная фантазия - основное, что ведет по жизни Дон Кихота, а благородство пророк ему. Дон Кихот (он же Сервантес) - единственный, кто смог сохраниться с тех пор в столь бескорыстной первозданности. Вряд ли мы бы узнали что-то о том же Сальвадоре Дали, случись ему родиться не в аристократической семье. Судьба и фантазия - что еще нужно великому сказочнику, даже если он вполне реален.

Вторая часть "Дон Кихота" не является продолжением первой части. Это дифференциал от первой части. Автор показал прекрасную и, несомненно, оригинальную для того времени игру с уже существующим первым томом. Сущность Дон Кихота проявилась даже в том, как он долго и убедительно открещивался от поддельного Дон Кихота, который успел появиться в то время. Найти этот вариант не смог, да оно и ни к чему. Нельзя подделать настоящее, а время рассудило верно. Вот он, истинный Дон Кихот, принимайте его таким, каким его знает каждый ребенок.

p.s. Насколько старо, как оказалось, выражение "пороть дичь".

Вторая часть приключений Дон Кихота Сервантеса начала писаться до появления лжеКихота. По тексту мы видим, как автор постепенно уходит от фабулы сатиры на рыцарские романы.
Если мы посмотрим на оригиналы обложек второй книги, то увидим, что называлась она «Хитроумный рыцарь…» в отличие от первой «идальго».
С самого начала Сервантес касается лжеКихота. Даже не читая его, становится понятно, что его автор оказался сильно задет первой книгой и перешёл на личности. Это даёт основания полагать, что, всё-таки, это мог быть Лопе де Вега.

За исключения рыцарства – всё по канону, в это же время на другом конце Европы, Шекспир проповедовал теже истины. Но Сервантес с испанской горячностью призывал к активным действиям.

Дон Кихот вновь уже прямо обозначает диаду души и тела, на которую намекал в первой книге автор.
Уже во второй главе появляется первая книга. Для начала 17 века весьма новаторский приём. Главные герои обсуждают первую книгу о своих приключениях!

Во второй книге Санчо Панса становится умнее и прозорливее. Он так часто сыпет поговорками, что иногда попадает.

Скрытое цитирование Библии. Христологический аспект Дон Кихота выделяется всё сильнее по ходу книги.
В противовес, бакалавр Карраско, вроде бы учёный муж и шутник, руководствуясь благими намерениями, совершает действия, сыгравшие в жизни Дон Кихота трагическую роль.

Санчо Панса неожиданно (для нас) оказывается антисемитом.

Одна эта фраза может поставить под сомнение объективность анализа книги лицом еврейской национальности :).

Дон Кихот говорит, что на первом месте должно быть спасение души через помощь другим, а потом уже можно думать о славе своей как рыцаря.

Практически манифест. То, что продлило жизнь Дон Кихота в веках и продлит дальше, пока существует наша цивилизация. Однако такая идеология противоречит западной культуре практичной целесообразности.
В 8 главе вновь поднимается вопрос о "соперничестве" монахов, святых и странствующих рыцарей. Дон Кихот признаёт правду за святыми, но не умаляет заслуг рыцарей.
Блажен кто верует, ибо они Бога узрят. Санчо Панса начинает верить в Дон Кихота.
В 11 главе Дон Кихот первый раз встречается со Смертью. С большой буквы. С символизмом этой встречи трудно поспорить. Объяснение моего варианта пришлось выделить в отдельную историю, так как тема специфическая. Кому неинтересно, можно пропустить. Речь идёт о том, что здесь описывается расклад Таро, замаскированный во встрече со Смертью.
www.livelib.ru/story/48697-hitroumnyj-idalgo-don-kihot-lamanchskij-tom-2-migel-de-servantes-saavedra

Санчо Панса о Дон Кихоте. Повторение линии о детском поведении.

Говорит встреченный дворянин. Вот она – практичная целесообразность. Можно сказать, конечно, что повелось издревле стонать как всё плохо, зато раньше было хорошо.
Про безумие Дон Кихота оруженосец отвечает:

Встреча со львами – ключевой эпизод.

Казнь львами активно применялась к ранним христианам. Эпизод из Библии про пророка Даниила и львов не мог быть неизвестен. Сам Дон Кихот логично и рассудительно объясняет причину своего поступка.
Творог в шлеме как шутка, упоминается повторно уже в доме дона Дьего, как придавший голове Дон Кихота ангельскую белоснежность.
Он больше не Рыцарь Печального Образа, но Рыцарь Львов. Трансформация завершилась, и назад дороги нет.

Чтобы признать, что полжизни потрачено впустую – нужны бесстрашие и большая сила воли. Обычно люди предпочитают упорствовать в своём заблуждении.
Перед спуском в пещеру Монтесиноса сначала Дон Кихот вполголоса молится Богу, а потом в полный голос призывает на помощь Дульсинею. Это отличие от первой книги. Рыцарь Львов сперва наперво надежды свои возлагает на Бога.

Снова укол театра и Лопы де Вега.

Герцог и герцогиня олицетворяют весь высший свет, воспринявший первую книгу про Дон Кихота только как шутку, да и сам странствующий рыцарь для них только шут, не больше.

Эта фраза Дон Кихота заставляет сомневаться, а не понимает ли он, что всё происходящее с ним в доме Герцога – спектакль?
Если вы хотите, чтобы вам поверили, извольте поверить сначала сами.

Автор о себе и вставных повестях первой части.
В бытность свою губернатором «острова», Санчо Панса судит как царь Соломон, используя при этом советы данные перед этим Дон Кихотом.

В главе 54 Санчо отдаёт свой хлеб и сыр просящим, больше у него ничего нет. Встреча с мориском Рикоте, это озвучивание громко проблемы депортации морисков. К этой же проблеме относятся речи Дон Кихота о чистоте крови, о главенстве добродетели.
Ислам и иудаизм позволяет номинально сменить религию, ради сохранения жизни. Национальный вопрос тряс испанский мир, как любой другой в иное время. И здесь евреи и мориски не избежали депортации.
Встречая статуи 4 святых, Дон Кихот называет их странствующими рыцарями. Параллель очевидна.
Поддельная Аркадия и её жители, узнавшие Дон Кихота по первой книге, даже и не пытались над ним шутить, как разительное отличие от герцога и герцогини.
В главе 59 Дон Кихот держит в руках книгу лжеКихота и ругает её, отказываясь её даже читать, немного полистав. В пику её автору, он едет не в Сарагосу, а в Барселону. И следом происходит первая смерть на моей памяти в Дон Кихоте. Юноша убит по ошибке своей возлюбленной из-за ревности и вторая – атаман Роке расправляется с невежливым разбойником из своей шайки.
Сервантес разбойников Роке называет оруженосцами и постоянно выделяет это слово. Он явно показывает, что Роке – рыцарь. Но рыцарь, которым движет месть.
Хождение Дон Кихота по книгопечатне это, конечно, апофеоз. Он видит, как набирают вторую часть «идальго», т.е. лжеКихота. Может поэтому Сервантес и назвал свою вторую часть «рыцарь»?
Рыцарь и его оруженосец становятся буквально игрушкой Герцога и Герцогини.

Автор прямым текстом обвиняет их, правда, прикрываясь мавром-рассказчиком.

Удивительно, что многие знают о Дон Кихоте, немногие его читали, и ещё меньше людей помнят, чем заканчиваются его приключения.
Книге 400 лет, а я стараюсь обойтись без спойлеров.
Он вышел за пределы книги в реальный мир уже в самой книге. Думаю, появление лжеКихота спровоцировало Сервантеса закончить книгу так, как он это сделал, и со спокойной совестью покинуть этот мир.
Vale.

... слов нет, как и каких-либо эмоций!
Это, пожалуй, самая нелестная из моих характеристик по отношению к книге. В моём случае это касается одного из величайших произведений мировой литературы — романа "Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский".
Ни разу не смогла прочитать её до конца, а попыток было предпринято около 5и раз. К сожалению, я не продвинулись дальше 50ой страницы.
Возможно, не пришло ещё "в то время и в тот самый час" для меня (к примеру о трёх мушкетёрах я прочитала будучи студенткой, а до этого бралась за неё несколько раз и никак). Придёт ли?!

Мигель де Сервантес Сааведра, конечно же, от моих переживаний ничего не теряет. Он известен далеко за пределами как и его "Дон Кихот". Кто я такая?, чтобы обижать классика и его шедевр. Но это лишь моё скромное мнение как читателя-обывателя.

В этот раз я решила дать шанс испанскому писателю и его творению, наверное, из-за Альберта Эйнштейна. Говорят (скорее пишут), что он мог забыть перед сном надеть пижаму, но не забывал взять с ночного столика книгу "Дон Кихот". Это роман, от которого он получал наивысшее удовольствие. Эйнштейн всегда перечитывал "Дон Кихота" для релаксации, книга помогала учёному думать.
"Это драма, драма идей. Её должен прочитать каждый, кто хоть как-нибудь интересуется наукой", – говорил Эйнштейн.

А в моём случае это драма и моё личное фиаско в плане чтения! Я читала её через не хочу, так как автор меня не заинтересовал ни капельки с первых строк (про себя я отмечаю, шутя, что я просто гуманитарий и не занимаюсь наукой как открыватель теории относительности :D).

И даже то, что роман вышел в XVII веке, и был задуман как пародия на рыцарские романы нисколечко меня не тронуло. Иногда бывает интересно проводить параллели, когда читаешь книгу, но здесь ничего не йокнуло(((
Откровенно говоря, мне было нескончаемо скучно и нудно!!! И то, что я ничего не могу сказать о книге для меня показатель из показателей. Плюс я не смогла ни аргументировать, ни обосновать доводами своё мнение, и по-моему, это предел. Увы... это книга, которую я не дочитала! И вряд ли когда-либо прочту. Шансов было дано предостаточно :/

В сравнении с книгой, сама жизнь Мигеля де Сервантеса показалась мне в разы интересней и привлекательней (кто читал о жизни автора, а в особенности о его пребывании в алжирском плену и его несгибаемой воле к свободе, наверное, поймёт о чём я толкую :)).

И хотя я ни разу не посмотрела художественную или анимацмонную экранизации книги, удивительно то, что я повсеместно использую образы, которые укоренились в моей жизни как "наследие" книги. Дон Кихот и Санчо Панса, странствующий рыцарь, санчизм, Рыцарь Печального Образа, Рыцарь Львов, (дон)кихотизм, бороться с ветряными мельницами... иногда воскликнуть печально и трагично "Дульс(ц)инея!" (когда разговор идёт о печали на любовном фронте), что иногда в моём исполнении такой "выверт" выглядит комично)))
Да я и сама привержена отчасти к восторженному идеализму (и чрезмерному благородству в поступках). Иногда это не позволяет мне увидеть вещи такими, как(ие) они есть. Ну, прям немножечко Дон Кихот...

Бывало ли у вас, что вам нечего сказать о книге???
Ничего не сказать, зато об околокнижном запросто...

Вторая часть Дон Кихота из меня вынула всю душу. Я крайне редко переживаю над книгами, плачу, воспринимаю все серьезно. Но это вроде бы и верно, ведь не каждая книга годится для того, чтобы о ней думали.
То ли персонаж этот так сильно мне подошел чисто энергетически, уж не знаю как описать, то ли я просто люблю безумцев в литературе, но книги теперь любимые. А потом я застряла на середине второго тома примерно на две недели. Две недели! Это почти рекорд. Ну невозможно читать тот кусок, когда Дон Кихот и Санчо находятся во владениях герцога и герцогини.
Дело в том, что первый том - это невероятное, комическое произведение. Я смеялась над похождениями безумной и наивной парочки, над их приключениями. Да, колотили безбожно их, но никто не измывался над ними, не обманывал за ради смеха, не делал из них дураков. Они и без того дураки, я понимаю! Но зачем, зачем так?!
Объясняю. После выездов Дон Кихота в виде странствующего рыцаря оказалось, что некий автор написал о нем книгу. Все безумства Дон Кихота стали широко известны и многим пришлись по душе, хотя и понимали читатели, что рыцарь и его оруженосец многое видят только в своем воображении.
Попались как-то после Дон Кихот и Санчо Панса на глаза герцогу и герцогине. И стали те выдумывать для рыцаря самые разные шутки. То изобразят заколдованную Дульсинею и заставят Санчо стегать себя ремнем три тысячи раз ради снятия порчи. То поручат Дон Кихоту скакать на деревянном коне с завязанными глазами, чтобы встретиться с могучим волшебником. То сделают Санчо губернатором "острова" и заставят его голодать. Эта часть книги тяжелая, по крайней мере, мне так показалось. Не хочу, чтобы их мучили, они же приучили себя всему верить.
Сервантес хотел показать то, что глупо так популяризировать рыцарские романы и верить тому, что там написано. Также он хотел завершить историю своего рыцаря, чтобы не появлялось больше "фальшивых" продолжений. Дон Кихот умер и точка. Это логичное завершение, он многое понял в последние часты жизни, хотя, может быть, был и не так счастлив, как во время своего "рыцарства". По крайней мере, вокруг него оставались любящие люди - родственники и друзья (но бакалавра Самсона Корраско я все же жутко порицаю).
Определенно буду перечитывать и первый, и второй том, потому что, как на картинках с мемами, прижимаю книги к сердцу и говорю: "Тут".

Читал я "Дон Кихота", когда мне было тринадцать лет, причем по собственной своей воле без без какого-либо принуждения. Я услышал разговоры взрослых об этой книге и решил, что должен ее прочитать. Сказано, делано. Тогда я не понимал на какой сизифов труд я обрек свой еще неокрепший мозг на какое великое терпение. Но за этим стояла и радость больших открытий, знакомство с велики классиком испанской литературы, открывшим мне глаза на многие черты человеческого характера, на которые я не обращал внимания, но которые во многом влияют на взаимоотношения человека и общества. Это я понял гораздо позже, а тогда меня в первую очередь привлекали смешные эпизоды, к которым я с трудом пробирался сквозь насыщенный сюжет великого произведения. Даже в своем юном возрасте мне стала заметна разница в образах Дон Кихота Ламанчского и Санчо Панса в первой книге какими они стали во второй. постепенно превратившись из смешных карикатур, совершавших нелепые поступки, в людей несущих в себе гуманистические качества, в них нет смешного, они умнее, чем те, кто смеется и потешается над ними. Их образы зрительно укрепились во мне, когда я посмотрел в 1957 году вышедший одноименный художественный фильм с Николаем Черкасовым, создавшим замечательный образ Дон Кихота, и Юрием Толубеевым в роли не менее запоминающегося Санчо Пансы.

1. "Дон Кихот" - пародия на рыцарские романы. Вы читали только первую часть? Тогда Ваше мнение совершенно понятно.
2. "Дон Кихот" - рассказ о чокнутом любителе книг. На прочтение второй части у Вас не хватило терпения? Тогда в этом утверждении есть доля истины.
3. "Дон Кихот" - занудная книга. Простите, Вы уверены, что пытались читать именно ее?

И так далее, и тому подобное. Я слышала, что в некоторых школах и институтах проходят первую часть, а вторую отпускают на вольные хлеба и "не мучают" бедных детей чтением этой сложной книги. Но позвольте, ведь тогда они так и будут думать, что это всего лишь книга-пародия и не появится даже малейшая возможность посмотреть на роман, переживший века, под другим углом. Разве могла пародия пережить книги, над которыми она насмехалась? Разве ее актуальность не ушла бы из памяти поколений вместе с рыцарями и чудовищами, которых они побеждали?
Итак, вторая часть. Дон Кихот уходит в свой второй поход не просто как читатель, застрявший в мире своих любимых книг, нет! Теперь он сам - герой книги. Автор незримо следует за рыцарем и его оруженосцем, но не он пишет их приключения, а их приключения пишут книгу. Наверняка вам приходилось слышать или читать рассказы писателей о том, что в процессе написания книги "выдуманные" герои начинают жить своей жизнью. Они вытворяют вещи совершенно незапланированные "автором" и в какой-то момент становится непонятно: автор пишет текст или текст диктует автору. Мог ли запланировать Достоевский, что таракан, заползший в его гостиничный номер внезапно окажется на страницах романа? Подозревал ли Гоголь, что "Шинель" будут трактовать совершенно по-разному, открывая в ней все новые и новые слои? Безусловно, текст - субстанция живая и величие "Дон Кихота", на мой взгляд, именно в том, что Сервантес описал самостоятельную жизнь книжных героев. Многочисленные подстроенные ситуации, немыслимые герои "реальности" подыгрывающие "сумасшествию" рыцаря - это не просто игра в угадайку с миром вымышленным и миром материальным, это описание самостоятельности жизней, существующих лишь на бумаге.
Но только ли это описание интересно в романе, который (преувеличено?) называют чуть ли не библией человечества?
Множество столкновений! Некоторые из них:
Красота и сумасшествие;
Реальность и миф;
Разумность и сумасбродство;
Литература написанная автором и фольклор;
Зависть и наивность;
Расчетливость и преданность (и все это в одном человеке);
Жизнь в иллюзиях и смерть в реальности - самое интересное для меня столкновение. "Выздоровление" и смерть Дон Кихота - находка Сервантеса, бьющая читателя наповал.
Подробнее на этих противопоставлениях я останавливаться не буду. Может быть их перечисление подвигнет кого-то взять книгу и прочитать, а прочитав поискать их? А я, о мой терпеливый читатель, не желая признавать свое безумие, пойду искать новые вопросы и новые ответы в лекциях Набокова о "Дон Кихоте" и думать, почему на сайте, где собираются читатели, так мало отзывов о книге про книгу...

Мигель де Сервантес Сааведра, «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский» (1605-1615)

Шестидесятилетняя бумажная пыль, забивающая нос колючим запахом лежалой, что ли, корицы - двухтомное издание Лениздата 1949 года от рождества милостивого господа нашего Христа, Иисуса Христа. Перевод под редакцией Кржевского и Смирнова тех времен, когда положено было писать "во-свояси", "цырюльник" и всегда улыбающее "чорт". Приятнейшее, рискованное убеждение в том, что многовековые романы, хранящиеся на страницах старых книг, всегда бесконечно мудры.

На издании написано "Библиотека школьника", и я вопрошаю к себе: то ли школьники тогда были начитаннее, то ли теперь обмельчала юная когорта?
"В молодости так и не дочиталось" - слышу от некоторых старших товарищей. В настоящие, все более торопливые времена непросто совладать с этим многословным романом, тонкая юмором актуальность которого только возрастает.

Также здесь нам (невольно для нас же) напомнят о беззубии и мягкокостности последних поколений факты об авторе, хотя бы следующий: в октябре 1571 года, через неделю после своего 24-го дня рождения, приболевший лихорадкой Мигель де Сервантес Сааведра, солдат морской пехоты Испании, в битве с Оттоманской флотилией при Лепанто в Патрасском заливе на борту испанской «Маркизы» получил три огнестрельных ранения — два в грудь и одно в предплечье. Последнее ранение лишило его левую руку подвижности. Спустя пару годов Сервантес попал в алжирский плен, где протусил под всяческими тяжкими неудобствами 5 лет - до 1580 года, когда ему стукнуло 33.

Сейчас, когда неприятное "малодушие" слышится в тысячи раз чаще излюбленного Серватесом "простодушия", когда употребленные в одном предложении слова "дружба", "честь", "преданность" и "любовь" провоцируют выкидыш циничной улыбки, правдивый этот рассказ о славных похождениях перефантазировавшего идальго и его остроумного спутника хотя бы раз в жизни прочитать нужно, и не в сокращении, но во всей его полноте. Позволю себе процитировать французика, но нобелевского лауреата Анатоля Франса, всеверно сказавшего: "Несчастен тот, в ком нет хотя бы крупицы от дон Кихота".

Короче, успеть ознакомиться до конца жизни необходимо. Особенно если давно собираетесь. Особенно - особенно - если у вас на полке стоят старые издания с классическими иллюстрациями Гюстава Дорэ. А если же нет, то... нам ходить в библиотеки никто не запрещал, в отличие от Вильгельма Баскервильского.

Последними буквами оставлю без своего комментария занятный известный факт последнего десятилетия об объемах общемирового тиража за всю историю существования этой забавной цивилизации.
"Гарри Поттер" (взвизжав пародийное от-латинское) занял после "Библии" второе место, скинув дон Кихота с Росинанта прямо на место третье.

Если первая часть "Дон Кихота" мне просто понравилась, то во вторую я практически влюбилась. Разница между ними очень заметна, и прежде всего это касается образов хитроумного идальго и его верного оруженосца. В начале первого тома Дон Кихот - нелепый сумасшедший, карикатура, за некоторые его деяния прямо-таки становится стыдно (я вообще всегда сильно смущаюсь, если в книге или фильме герой ведёт себя глупо и позорится). О том, как постепенно эта карикатура оживает, превращаясь в "носителя гуманистических идеалов", а главное, в настоящего человека, написано уже очень много. А об окончательной трансформации этого образа, произошедшей во втором томе, никто не скажет лучше Санчо Пансы:

• Неужели твой господин настолько безумен, что ты можешь думать и опасаться, как бы он не связался с такими хищными зверями?
• Он не безумен, - отвечал Санчо, - он дерзновенен.

  Прочитав эту реплику оруженосца, я прямо-таки зажмурилась от удовольствия. В общем, Дон Кихот во втором томе настолько прекрасен, что я вполне понимаю, почему Борхес утверждал, что каждый из нас может считать этого идальго своим другом; правда, на этот раз мне хочется и оспорить любимого писателя, утверждающего, что образ Санчо Пансы так и остался не совсем живым и достоверным, что в оруженосца нельзя поверить с той же силой, как в его господина. Конечно, в этом персонаже много такого, от чего можно воскликнуть: "Не верю!" - но за его верность, доброту, сострадательность и простосердечие я готова простить что угодно, и эти-то черты совершенно искренние, и в слезах, пролитых им по Дон Кихоту, я не могу сомневаться.

  Во втором томе, в отличие от первого, нет ничего такого, за что последний странствующий рыцарь мог бы стыдиться, и что заставило бы смутиться сочувствующего читателя. Скорее те люди, которые потешаются над помешанным идальго, выглядят глупцами - сам автор по ходу повествования отмечает, что раз герцог и герцогиня питают такое сильное любопытство к Кихоту, то у них, видимо, у самих "не все дома".

  О мудрости этой книги, равно как и о её недостатках, говорить можно долго. И того, и другого - в избытке, а уж критических статей - и вовсе сколько душа пожелает. Но прежде всех интерпретаций, прежде мыслей об идейной подоплеке и месте этого романа в мировой культуре, прежде осуждения откровенно неудачных эпизодов и образов, закрывая книгу, чувствуешь глубокую печаль. Умер твой друг.