The Screaming Staircase

В свете фонаря всегда выглядишь не лучшим образом.

— Вот эта кольчужка? — уточнил Джордж. — Вы в ней похожи на старую модницу в блестящем платье.
— Такие оскорбления в такой момент, — прищурил глаза Фейрфакс. — Разумно ли это, мистер Каббинс?
— В какой такой момент, — удивился Джордж. — Когда тебя держит на мушке старый маразматик в железной юбке? Тут уж шути не шути - хуже быть просто не может.

Я добралась до него, опустилась рядом на колени и позвала:
— Джордж!
Он застонал, закашлялся и ответил, не открывая глаз:
— Поздно. Слишком поздно... Оставьте меня. Дайте мне поспать...
Я, как смогла сильно, встряхнула его, потом ударила по щеке и громко сказала:
— Джордж, ты должен проснуться и встать. Джордж, пожалуйста. Ты в порядке? Что у тебя болит?
Он открыл один глаз:
— Уф! Эта щека была единственным местом, которое не болело.

«Что ж, подведем итоги», —подумала я. Итак, за последние двенадцать часов меня едва не убил злобный призрак. Я упала на кусты со второго этажа. Вывихнула руку. Полночи морщилась от боли, когда из меня пинцетом вытаскивали занозы и колючки. Еще между делом спалила небольшой дом в пригороде. К Локвуду прикоснулся призрак, а самого Локвуда, не смотря на его состояние, допрашивают сейчас в Скотланд-Ярде. Насыщенные событиями двенадцать часов, ничего не скажешь!

— Ладно... — сказал он. — Как насчет твоего гнева, Люси? Ты справилась с ним?
— Признаю, я раздражена, — буркнула я. — Но сейчас я злюсь на тебя, а не на Гостью. А это вещи разные.
— Не уверен, что это так, но, предположим, принимаю твою точку зрения.

— У нас безопасных ночей не бывает, – проворчал Локвуд. – Джордж, я хочу, чтобы ты просто прошел мимо.

— Но я проголодался.

— Потерпишь. Ты не можешь идти по улице с таким кулечком в руках. Рекламировать соперника по бизнесу – преступление.

Гордость страшные вещи творит с людьми, страшные. В вашем случае гордость обернётся смертью для вас и ваших компаньонов. В моем случае гордость обернулась пожизненным раскаянием.

Звуки умерли, в дом медленно, как вода во время прилива, начала заполнять тревожная, напряжённо всматривающаяся в нас тишина.

Бесстыжий старый гриб.