Шантарам. Том 1

За одну неделю я лишился Прабакера и Абдуллы, своих ближайших друзей, а вместе с ними словно утратил привязку к некоему месту на физической карте. Осознание себя личностью некоторым образом подобно координатам на карте города, где нанесены пересечения наших дружеских связей. Мы знаем, кто мы, и определяем себя относительно людей, которых любим, и причин своей любви к ним. Я был той точкой в пространстве и времени, где дикое неистовство Абдуллы пересекалось со счастливой кротостью Прабакера.

– Но послушай, Прабу, это же пожилой человек, я не могу сидеть, когда он стоит рядом.

– Эту проблему очень легко решить, Лин. Ты просто не смотри, как он стоит рядом. Если он стоит – это его дело, а твоего сидячего места это не касается.

— Из-за того, что это трущобы?
— Да. Они бояться, что школа придаст им легальный статус. Официально трущобы н признаны, их как бы не существует.
— Мы — несуществующие люди, — вставил Прабакер. — Это несуществующие дома, в которых мы живем.
— А теперь у нас есть и несуществующая школа...

"Молчание может ранить так же сильно, как удар плетью", - написал поэт Садик-хан. Но иногда оно может быть единственным способом высказать правду.

Лев должен время от времени рычать, чтобы напоминать коню о его страхе.

Каждый город на земле хранит в сердце память о деревне. Не поняв, чем живет деревня, ты не поймёшь и города.

«Когда спишь, то не можешь быть по-настоящему печальным. Во сне можно испытывать счастье и страх или сердиться, но печаль можно почувствовать только после того, как совсем проснулся»

Сказать, что у человека в душе, можно лишь после того, как начнёшь отнимать у него одну надежду за другой.

Почему так легко черствеет человеческое сердце?

Один умный человек сказал мне както, что если ты превратил свое сердце в оружие, то в конце концов оно обернется против тебя самого.