Шантарам. Том 1

– Я говорю не о куреве, а о том, что грызет тебя, заставляя курить одну сигарету за другой. О том, что с тобой делает ненависть ко всему миру. Один умный человек сказал мне как-то, что если ты превратил свое сердце в оружие, то в конце концов оно обернется против тебя самого.

Сикхи обвиняли ее в деспотизме, но очень многие индийцы поклонялись ей как матери отечества, отождествляя Индиру со всей страной, ее прошлым и будущим. И теперь ее не стало, она была мертва.

Я понимал, что она рассказала мне не все и что в нарисованной ею картине не хватает некоторых существенных деталей. А в деталях, как известно, как раз и прячется дьявол. Я хорошо знал собственных дьяволов, как и места, где они скрываются.

Но чаще всего мне приходила в голову австралийская тюрьма, где воры и убийцы, которых я называл друзьями, страстно спорили об истине, любви и добродетели. «Вспоминают ли они меня хоть изредка? Наверное, я для них как сон наяву, сон о побеге и свободе».

– Послушай, я не хочу никого любить. И не хочу, чтобы кто-нибудь любил меня. Для меня эти романтические истории плохо кончаются.
– Вряд ли найдется человек, для кого любовь – одно лишь безоблачное счастье.

Тюрьма срывает маску с человека. В тюрьме ты не можешь скрыть свою сущность. Ты не можешь притвориться «крутым». Ты либо являешься таковым, либо нет, и это видно всем.

Абдулла был похож на самых опасных и лучших людей, с какими я встречался в тюрьме. (...). Таких людей называют в тюрьме «стопроцентными парнями». Они не задумываясь поставят на кон свою жизнь ради друга, встанут плечом к плечу с ним против всего мира.

«Страдание – это способ испытать свою любовь, прежде всего любовь к Богу».

Я то и дело поднимал голову к небу, так плотно набитому звездами, что черная сеть ночи, казалось, вот-вот лопнет, не в силах удержать этот сверкающий улов. В заключении ты годами не видишь восходов и заходов солнца, ночного неба.

- Для меня главное – люди. Я предпочел бы жестяной сарай с интересными людьми любому Тадж-Махалу – хоть я и не видел его еще.