Это мы, Господи!.. Повести

Курская область , 1930-е годы. Одна война уже закончилась, новая пока еще не началась. Зато идет становление нового государства, его новые веяния, реформы. В этой повести о коллективизации. И расскажет нам свою историю и историю своей деревни паренек-сирота Санька Письменов. Растет он в семье свихнувшегося дядьки Ивана - просто Царя - это у него прозвище такое было, и тетки Егоровны. Из-за постоянных заскоков дядьки в доме недостатка в ссорах, ругани нет. Егоровна всё спускает на тормозах, но иногда и не получается. Однажды у дяди Ивана переклинило и он решил развестись с Егоровной и поделить пополам всё имущество. Но если с курамş еще более-менее дележка удается, то вот как делить стол? лавку? комнату?чулан? Своими свихнувшимися мозгами дядька додумался лавку распилить. Уже и пилу взял, но смех(а скорее истерика) домочадцев остановила его. И в итоге дядька в чулане и на печке, а тетка с племяшом во дворе на костре поесть готовят. Как-то тетка в коммуну записалась, захотелось лучшей жизни. Собрали свои котомки и подались в коммуну, Иван-Царь за ними увязался. Только недолго получилось у них в коммуне пожить. Домой, на своё потянуло. Потом долго не верили в школе Саньке, что не понравилось в коммуне. А особо ярая учительница стукнула куда все стучали и последствия не заставили себя ждать.
Был у Саньки старший друг - сосед Момич, дядя Мося, который как умел помогал соседям. А точнее соседке Егоровне и Саньку. Зажиточный сосед, который пахал, как вол, ни дня без простоя. Да, немного нелюдим он был, душа не на распашку. И представляете с каким удовольствием его раскулачивали? Свои же односельчане, все знакомые. Каждый старался ис его хозяйства урвать кусочек.
Расскажет нам Санька и о гибели тетки Егоровны, и о смерти дядьки Ивана. О голоде, холоде, как расстался с Момичем и остался один...
Пройдут года. И мы встретим уже подросшего Саньку, уже лейтенант. Война. Боло, лес. Их бьют немцы. Наши бегут. Санька потерял свой взвод. И вот тогда Санька встретит своего Момича. Оказалось его Максим Евграфович звали. Именно звали, не увидит Момич конца войны...
Тяжело далась мне эта повесть...читалась очень тяжело

Довольно заурядная повесть о временах коллективизации. Всё отличие от других подобных произведений - история рассказана от имени двенадцатилетнего сироты Саньки. Мальчик давно живёт с сумасшедшим? прикидывающимся сумасшедшим? дядей и его женой, тёткой Егоровной, которая ему по крови вовсе не родня, но на самом деле - единственный по-настоящему близкий человек. А ещё по соседству живёт Момич, или дядя Мося, как зовёт его Санька. Общеизвестно, что любому мальчишке нужен отец, образец для подражания в мужских делах и думах.

Момич ничем особенным не блещет, но он работящий, надёжный, жалостливый. Хозяйство у него крепкое, дочь он замуж собирается отдавать за сына самого богатого жителя села. Естественно, когда власть оказывается в руках местных горлопанов, и богатей, и Момич оказываются кандидатами на раскулачивание.
Тётка Егоровна крутит с ним "любовь", и именно это отчасти является причиной, по которой она собирается переехать жить в коммуну и забирает мальчика с собой.

Ничего из ожидаемого в коммуне не нашлось, и они вернулись. А потом, во время сбрасывания креста с церкви, тётку застрелил местный "минцонер" Голуб.

Момич, избегая ссылки, подался прочь, мальчишка остался совсем один. Голод, смерть дяди, долгая путаная дорога до детдома в Брянске...

И только через 11 лет, прорываясь из окружения в белорусских лесах, встретил Санька Момича - местного лесника с новой фамилией.

Особо сильных эмоций повесть не вызвала, несмотря на весь драматизм ситуаций. Знаний о Курской области прибавилось)). Крепкие у них там девки, во время ухаживания им на колени парни садятся, да и посиживают весь вечер.

Коротенькое, но очень пронзительное произведение из цикла о битве за Москву.
Ноябрь 1941 года, село в Подмосковье. Фишисты уже на ближних подступах к столице. Младший лейтенант Сергей Воронов отправлен командовать взводом. Но как на грех в этом селе был склад валенок, так и познакомился с кладовщицей Мариной. Дальше понятно, дело молодое.
Но война на то война, чтобы не прощать подобных действий. Приказано - разведка боем, все ушли, а Сергей и его ближайший друг попали в плен. Воронов ранен и очень слаб. Выживет? Погибнет? Расстреляют? Автор оставляет это за скобками...
Что понравилось. Писатель не читает нравоучения, не говорит о том, как надо и как не надо поступать. Выводы каждый сделает сам. Но раз есть преступление, то неотвратимо и наказание...

Когда я перевернула последнюю страницу повести, то осознала, что читала ее со стиснутыми зубами и со сведенными к переносице бровями. Очень страшное чтение, очень напряженное. Я не впервые читала эту повесть, но как первый раз проживала все ужасы, описанные Константином Воробьевым.

Это произведение не могу воспринимать как художественное. Для меня это страшная реалистичная хроника, путевые заметки, отрывки из дневника. Взгляд изнутри, из того ужасного мира, который создали не фантасты в своем воображении, а люди. Люди ли?..

Об истории 3-его рейха, о Второй мировой, о Великой Отечественной войне читала много, и каждый раз не устаю поражаться: на что только не способен человек?! И ужасно сознавать, что этот вопрос относится как к тем, кто придумывал и изощренно реализовывал жестокости и зверства, и к тем, кто переносил на себе все тяготы войны, сражений, плена. И те, и те - человеки?

Главный герой Сергей - это, в моем понимании, не обычный герой литературного произведения, и меня не разочаровывало отстутствие описания его внутреннего мира, его переживаний, его личной биографии. Для меня это некая единица, почти функция, главная роль которого - очевидец. Его глазами мы видим ту бесчеловечную картину, которая наполняет всю повесть.
И меня не разочаровало отстутствие каких-либо сюжетных поворотов, кульминаций, различных художественных приемов. Для меня очень органичным было как раз вот такое полусухое изложение фактов.
И я прямо вижу, как автор быстро-быстро строчит пером по бумаге, стараясь выполнить взятую им на себя задачу - рассказать о плене, о людях. Рассказать, чтоб не забыли. Рассказать, чтоб оправдать и защитить тех, кто, быть может, сам уже никогда о себе не расскажет.

Для меня повесть Константина Воробьева "Это мы, господи!.." - одна из самых страшных и самых важных книг о войне.

Книга жёсткая и страшная, и тем самым великая. Но к огромному сожалению (моему) она могла быть ещё страшнее.

Уж сколько люди моего поколения (начало воспитания которых приходилось на последние годы СССР) наслышаны про то, как зверствовали фашисты в отношении военопленных, и просто мирных жителей. Казалось бы, книга Константина Воробьёва должна в очередной раз освежить всё то, что нам рассказывали старшие. Что-ж, освежила. Но не так. Не надрывалась почему-то моя душа при чтении. Не надрывалась.

А всё потому, что повествование о злоключениях захваченного в плен лейтенанта, содержавшегося в бесчеловечных условиях, бежавшего, пойманного, битого и т.д. - ведётся как-то буднично, слишком повседневно. Порой Воробьёв сбивается на самую обычную публицистику, а с таким сюжетом, как ужасы немецкого плена, публицистика, на мой взгляд, совершенно не совместима. Из-за неё терятеся там горькая, ядовитая сочность, которая должна быть у такой повести.

Читая её, я всё думал: ну, вырвется он из плена - быть ли ему в плену нашем? Ведь всем известно, куда направлялись красные командиры, не пустившие пулю себе в висок вместо пленения. И хватило ли бы духу Воробьёву рассказать о том, что должен был пережить лейтенант в советском лагере? Нет, не рассказал, потому что не дошёл даже до того места, где наступает долгожданное освобождение.

Какой-то "умник", не помню, переврав известную фразу, сказанул, что на войне всегда есть место подвигу.

А как насчёт ранения? Плена? Отступления?

Вот им, по-моему, там место точно есть всегда.

Ну а если ты попал в беду, всегда ли будет место тому, что с тобой рядом будет товарищ, который поможет тебе не сдохнуть от кровопотери или голода?

Вот в чём вопрос. О том же и повесть.

Она написана немного живее, чем "Убиты под Москвой" и "Это мы, Господи". Отчасти, за счёт любовной линии получилась и интереснее, и напряжённее. Но, как и "Это мы..." - с оборванным финалом. Додумывайте, товарищ читатель, сами, называется.

Не то чтобы я не люблю книги о войне... Я боюсь их. Мне страшно читать, осознавая, что большая часть героев всей книги погибнет... Но еще ужаснее осознание того, что все страшные боевые действия, описанные на страницах рассказов, повестей, романов, происходили или происходят на самом деле. От подобной мысли мне всегда становилось плохо, и я избегала произведения на военную тематику точно так же, как и избегаю ужасов. Потому что война и есть воплощение страха и страданий.

Я начала читать "Это мы, Господи!", еще не зная, какую ловушку подстроила мне школьная программа. А бросить было нельзя: раз сказано - прочитай, значит надо. И я читала. Эта повесть во многом автобиографична, в принципе все творчество Воробьева носит отголосок его воспоминаний о военном времени. Это чувствуется с первых страниц, такое нельзя не заметить. С самого начала я поймала себя на мысли о том, как брезгливо автор описывает концлагеря, в условиях которых он проживает:

Буквально каждая строчка пропитана авторской яростью, каждое слово отпечатывается в памяти. Главная моральная тема - остаться на войне человеком - не исчезала для Воробьева никогда. Так, некоторые люди теряют собственные имена, и от них остается только "личико".

По ходу прочтения я на автомате пыталась провести аналогию с моими знаниями о ВОВ из курса школьной истории. Почему-то, тупо заучивая даты, события, причины и следствия, я даже не попыталась задуматься о том, что помнить нужно не только ради пятерки в аттестате. Война казалась далекой и совершенно нереальной. Мне кажется, что суть произведений о войне стоит в том, чтобы вспомнить. Уверена, что есть множество похожих на меня людей, для которых Великая Отечественная Война - потухший вулкан ХХ века, который нужно забыть и оставить в прошлом.

Для Воробьева литература о войне - не порча, которая с легкостью может испортить и без того плохое настроение, это спасение от беспамятства, ползущего безумия. Проза этого автора актуальна и по сей день: на страницах его повестей и рассказов возрождается ужасающий опыт неудач и бессилия, который все же вселяет надежду...

Деревня в Курской области 1930-е годы. События описанные в повести читатель видит глазами мальчика-сироты Саньки. Он живёт в бедной семье своего дяди. Дядя ненормальный или очень хорошо прикидывается таковым. Не побираться семье помогает сосед Момич. И вот в стране наступает период коллективизации и вроде бы для бедных семей жизнь должна наладиться, но нет, не жили богато, нечего и начинать... Жизнь в трудовой коммуне у семьи не задалась. К власти в селе приходят бывшие конокрады. Тётю, которая любит и заботится о Саньке, убивают. Благодетеля Момича раскулачивают и он скрывается от новой власти. Всё плохо. Потом мы встретим героев уже во время Великой Отечественной войны. Очень грустная и какая-то беспросветная повесть. Хотя после прочтения понимаю, что описанные события и герои запомнятся мне надолго.

Эта повесть как-то случайно затесалась у меня в хотелки и я искренне считал, что это повесть о войне современного автора, настолько имя Константина Воробьева мне ничего не говорило. А он оказывается из авторов "лейтенантской прозы", и книга написана аж в 1943.
О чем думает человек, считающий что его ведут расстреливать по лестнице в подвал?

Хорошее начало, даже прекрасное, но вот только это одновременно и чуть ли не последний в повести экскурс в психологию. Потом только зверства фашистов, убивающих военнопленных десятками в припадках бессмысленной жестокости. Причем жестокость врагов настолько безмерна, что ничего подобного в других книгах о войне и в помине не найдете. Это странно и вызывает опредеделенные сомнения в адекватности, если не самого автора, то уж его версии происходящего точно.
Словом есть очень серьезные основания сомневаться в документальности, хоть сам автор и бежал из фашистского плена дважды и, несомненно, мог бы написать правдиво и документально.
В повести столько моментов, которые сознание рационалиста не может принять иначе, как отчаянно сопротивляясь, что невольно закрадывается мысль, что не было ли это истинной причиной отказа в публикации в Новом мире в далеком 1946?
Например, через несколько дней после пленения и нахождения в лагере военнопленных у Сергея сохранился в кармане гимнастерки серебряный порсигар. И это при том, что дальше автор пишет, что советского солдата непременно после боя обыщут и конфискуют даже запрятанные в сапоги баночки с сигаретами.
А потом и вообще чудо: оказывается у военнопленных военнопленных в лагере, нет, вы только подумайте! - ножи и бритвы.
А санитар в лазарете лагеря рисует полицаю свастику на спине чернилами вместо того чтобы помазать мазью. Вот такая безрассудная храбрость.
И не могу без цитаты

И ведь почти все выполняли! И это то получая пайку в 150 гр хлеба и пару чашек баланды!
Причем интересно, что за все три попытки побега, пойманного Сергея только избивают, когда его товарищей расстреливают безо всякого повода. Таково вот творческое видение автора.
Вы конечно можете воскликнуть вслед за Тертуллианом: "Верую, потому что безумно!"
Но я рискну рискну построить из себя Станиславского и сказать: Не верю!
С логикой у воробьева определенно нелады, в одном месте он пишет, что расстреливают нещадно, а потом совершенно спокойно пишет:

Совсем уже мелочь, но стиль местами слишком цветист для подобного содержания и при чтении вызывает неприятный диссонанс своей неуместностью. Ладно бы так была написана вся повесть, был бы колорит, а тут кусками, ни с того ни с сего.

Особой идеологической направленностью повесть надо сказать не отличается и агиткой я бы ее не назвал. Возможно, некоторые реалии переданы достоверно, но как говорится ложка дегтя...
В заключение: современному читателю с повестью знакомиться едва ли стоит. Итоговая оценка 2+.

Небольшую повесть эту нашла в сборнике других произведений Константина Воробьева, чьи военные рассказы я уже читала раньше. Но вот на эту не натыкалась.
К слову сказать, несмотря на то, что она попалась мне в рамках всем известного проекта "Читаем Россию", здесь лично для меня никакой привязки к Курской области явно не было. Наоборот, чаще упоминались Брянщина и Минск. Ну, еще и Лугань (Луганск?) Может, это и к лучшему, поскольку то, что описывалось в повести, могло произойти абсолютно в любом селе любого района любой области. Все эти раскулачивания, закрытие церквей, коммуны и так далее. Веяние времени, так сказать. Во всей его неприкрытой наготе, грязи, грубости и всем том, чем тогда гордились (сломанными людскими судьбами, уничтоженной деревней), а теперь либо стыдливо замалчиваем, либо пытаемся найти оправдание (мол, они действовали со своей колокольни, у них была своя правда, и в конце-то концов все получилось!), либо испытываем испанский стыд. Нет, чтобы разобраться и осудить... И перестать считать всех Павликов Морозовых героями.
Но увы, история не знает сослагательного наклонения. И кто знает, не произойти тех событий, как бы сложилась (если бы сложилась) жизнь тех, кто читает эти строки. Да и моя собственная тоже. Моя бабка-то по отцу была из деревни. И теперь уж не допытаешься, почему она из нее перебралась в город - спасаясь от продразверстки или как-то иначе. Но перебралась, оставив там дальнюю родню, встретила моего деда, вышла замуж, родился мой отец... А не будь всего этого?
Так что не мне судить. Вот переживать и сочувствовать - это да.