Семья Паскуаля Дуарте. Улей. Повести и рассказы

острей всего ненавидишь то, на что похож сам, и сходство встает тебе поперек горла

Ничто не смердит сильней и зловонней, чем совесть, изъеденная проказой дурного прошлого, чем язва сожаления, что, не удалившись вовремя от зла, мы гнием в свалке погибших, не успевши расцвесть, надежд, в каковую… превратилась наша жалкая жизнь!

Она читает романы, ходит в кафе, покуривает сигареты — живёт чем Бог пошлёт. Беда, что посылает Он не очень-то густо, да к тому же всегда что-нибудь завалящее и никчёмное.

Люди угодливы от глупости, иногда они улыбаются, испытывая в душе безмерное отвращение, такое отвращение, что его едва удаётся скрыть. Из угодливости можно и человека убить; не одно преступление было, я думаю, совершено, чтобы не испортить отношений, чтобы кому-то угодить.

Бедный мой муженек всегда говорил: кто с дурными людьми дружит, дурно кончит.

Да, любая жизнь — это целый роман.

Да, вдохновение — это что-то вроде слепого, глухого, но очень яркого мотылька; иначе многое было бы непонятно.

Когда Сокоррито ушла из дому, в семье был крупный скандал.
— Если б она хотя бы уехала из Мадрида! — говорил ее брат Франсиско, у которого понятие о чести было, так сказать, географическое.

Государственные дела делаются ох как медленно!

Пока существуют мужчины и женщины, всегда будут скандалы; мужчина — это огонь, а женщина — солома, и вот вам, пожалуйста, какие дела творятся!