Л. Н. Толстой. Повести и рассказы в двух томах. Том 2

Хорошая книга, мне все понравилось.
Книга началась так: на Кавказе служил офицер Жилин, и ему пришло письмо от его матери. Мать хотела увидеть его в последний раз, потому что она была старая, и еще она ему нашла невесту умную и красивую, и надеялась, что он женится и останется дома.
И он поехал вместе с обозом, и там был еще один офицер Костылин. А это время была война на Кавказе, и ехать одним было небезопасно, поэтому они поехали вместе с обозом, который охраняли солдаты. Ехали они очень медленно, и было очень жарко. И Костылин уговорил Жилина ехать отдельно от обоза, но не отрываться друг от друга. Но когда на них напали татары, Жилин схватился с ними, а Костылин, у которого было ружье, испугался и ускакал. Но потом и Костылина тоже поймали.
Когда Жилина и Костылина взяли в плен, татары стали требовать выкуп. Костылин написал домой, и сидел ждал выкуп, и ничего не делал. А Жилин понимал, что его мать не сможет столько денег собрать, и отправил письмо с неправильным адресом. А еще у Жилина были золотые руки, и он делал кукол для татарских детей, и всякие забавы из глины и палок, еще чинил часы, ружья и всякие другие вещи. И Жилин сделал подкоп из сарая, и они вместе с Костылиным убежали. Но Костылин сбил себе ноги в кровь, он был слабый, полный человек, и ему было тяжело. Он все время ныл и жаловался, и просил его бросить. Но Жилин взвалил его на плечи и тащил. Но их все равно поймали, и посадили уже не в сарай, а в яму. Но Жилину помогла татарская девочка Дина, и он смог убежать, и добрался до своих. А Костылин остался, он не мог идти. Но и его отпустили, когда пришел выкуп, и его привезли чуть живого.

Не публиковавшая при жизни Толстого повесть о реальном персонаже кавказских войн - сподвижнике Шамиля Хаджи-Мурате (написана в 1892 году). Но сюжет не главное. Главное - мысль о бессмысленной жестокости любой войны и русских завоевательных войн на Кавказе в частности. Как и в "Войне и мире", но в несколько меньших масштабах, одновременно показаны несколько пластов военной жизни: быт горцев, будни оккупационного корпуса, полуслучайные стратегические решения Николая I и катастрофические с точки зрения людей их последствия (разорение аула, озлобление горцев, смерть русского солдата, пошедшего в армию вместо имеющего детей брата-разгильдяя). Типичная толстовская проза, со всеми её плюсами и минусами.

Повесть, написанная в виде рассказа попутчика в поезде, некоего Позднышева, который описывает свои взгляды на брак и любовь (и не только), а также рассказывает, как из ревности убил свою жену. Соответственно этому и произведение распадается на две части: "теоретическую", в которой излагаются взгляды самого Толстого, проповедующего идеалы воздержания, и "рассказ о жизни", где описываются мучения Позднышева в несчастливом браке, а также испепеляющая его ревность, в итоге приведшая к убийству жены.
Взгляды Толстого, изложенные в этой книжке, категорически не близки мне, они не логичны, не научны, попросту неверны. Из частной истории несчастливого брака не могут быть выводимы с необходимостью настолько общие выводы о необходимости безбрачия, воздержания и т.п.
Но все эти рассуждения из "теоретической" части хороши уже тем, что заставляют задуматься и искать контраргументы.
Что же касается второй части - рассказа о ревности - то тут писательское мастерство налицо; внутренняя психология ревнивца показана до физиологичности правдоподобно (хотя и не могу судить об этом со знанием дела), есть что-то даже от Достоевского: такое же погружение в тёмные глубины человеческой натуры.
В общем, вещь очень спорная и противоречивая, но в то же время сильная.

Толстой - точно мой автор. Даже такое неоднозначное произведение как "Крейцерова соната" мне очень нравится. Давайте по пунктам разбираться, что в ней хорошо, на что можно закрыть глаза, а на что нельзя.

Я не согласна с тем, что Толстой унижает женщин. Толстой говорит о том, что женщины пользуются своей внешностью и мужской чувственностью, выставляя напоказ своё тело, чтобы заполучить мужа. Разве не прав?

Далее он утверждает (через Позднышева, но нет никаких сомнений, что именно так и думал сам Лев Николаевич), что чтобы быть действительно равной в правах женщине нужно перестать заниматься украшательством своей внешности, прикрыть наготу и развиваться духовно - лишь тогда она сможет обрести себя как личность. Не об этом ли твердят феминистки?

Уже в послесловии (которое к слову я боялась читать, но в итоге оно лишь добавило очков основной повести) Толстой говорит об отсутствии плотской любви как о недостижимом идеале жизни на земле. И тут надо вспомнить, что Толстому было за 60, когда он писал это. Вероятно, если бы у него тридцатилетнего была возможность прочитать это произведение, он бы согласился, посмеялся и поехал к проституткам.

О том, что при снижении либидо жизнь начинает играть другими красками и люди начинают задумываться о том, на что раньше у них нехватало времени - я слышала не раз. Так что тем, кто считает это убеждение Толстого сумасшествием, могу посоветовать перечитать это произведение после 70.

Но всё же есть кое-что, что оставило неприятное ощущение после прочтения: ощущение, что во время чтения ты находился в голове у помешанного. Эта болезненная ревность и подозрительность давила и коробила.

В остальном же - как всегда гениально.

Своеобразное построение сюжета. Книга начинается со спойлера: на первых же страницах читатель узнаёт, что главный герой - Иван Ильич - умер. А потом идет рассказ о его жизни, семье, карьере... и болезни, которая случилась внезапно, не-вовремя, слишком рано. Смертельная болезнь заставляет ИИ (и читателя вместе с ним) задуматься о смысле жизни. Разочарование, сомнения, переоценка ценностей...
Как сказал великолепный Вуди Аллен, было бы здорово прожить свою жизнь наоборот, начать со смерти, а закончиться оргазмом. Увы, но так не бывает.
Среднестатистический человек не соотносит смерть и тяжелые болезни с собой. Это инстинкт самосохранения. Нам кажется, что смерть случается с кем то другим, а с нами - не случится или случится бог знает когда, не скоро...
А Лев Николаевич, похоже, много думал о смерти.
Человеку важно осознавать конечность жизни. Начинать думать о ее смысле как можно раньше. То ли или не то? Так ли я живу? Буду ли я с удовлетворением вспоминать свою жизнь, если внезапно окажусь на смертном одре? О чем буду сожалеть, чего стыдиться? Осознав конечность жизни, успеть исправить ошибки. Исполнить свое предназначение. Не откладывать жизнь. И каждый отпущенный день жить полной жизнью. Ценить жизнь. Наслаждаться. Совершенствоваться. Дарить счастье. Излучать счастье. Быть счастливым.

Не читайте эту коротенькую повесть! Не читайте, если не хотите потерять душевный покой в мыслях о хрупкости жизни и здоровья! Не читайте, если не хотите понять, что на пороге смерти бОльший ужас, чем сама смерть, - одиночество, осознание никчемности прожитой жизни, понимание того, что никого твоя смерть не огорчает, а лишь тяготит процесс умирания.

Не припомню никакого другого произведения столь же насыщенного тоской по уходящему, невозможностью изменить прожитое, глубиной ужаса от приближения неизбежного. Это написано больно, щемяще и, несмотря на некую "скидку" на мещанский образ жизни героя, очень страшно. Честно говоря, мне больше всего хотелось избавиться от мещанства героя, сделать его жизнь более полезной. По моему убеждению, умирать страшно и подвиг совершившим, и жизнь прожившим, и ничто не гарантирует вам любовь близких. А Иван Ильич был уж слишком бесполезен или "приятен". Тем не менее, гениальное произведение, гениальное в своей краткости, бездонности, глубине проникновения в душу.

Но до чего же тяжелый осадок:(

"Проснуться от жизни". Мысль жаркого Востока, мысль буддистская - перенесенная на заснеженную русскую землю, становится особо экзотической. Эта повесть Толстого переполнена метафорами и колдовством, нарисована "белым по белому" - дерзость, достойная Казимира.

Два центральных образа: грузный, увешанный обязательствами и алчными думами, словно цепями кандальника, купец Василий (даже две его шубы - признак богатства - мешают ему двигаться и в снежной пустыне лишь давят, а не греют); и бесконечно уставший, простодушный, чистый и щедрый сердечным теплом Никита; нет ему различия, кого жалеть и увещевать: лошадь ли, хозяина, сына или дворняжку. Все живое ему понятно и близко, заботу свою он недорого ценит, богатство души его не иссякнет.

Кружит, метёт метелица; ворожит лютая госпожа Зима. Под волчий вой и ветряные стоны заносит вешки высокими сугробами. Заводит неосторожного путника то в овраг, то в поле. Смертельный холод и торжество стихии - лучший холст для красок борьбы, озарения, пробуждения.

В снежной круговерти все равны и всё - не то, чем кажется. Недаром принимает Василий Андреич куст чернобыльника (библейский символ, конечно же) за вожделенную рощу. И вселяет ужас в него эта свирепо бьющаяся звезда полынь, и сброшенный лошадью, остаётся он наедине со своими страхами и тщетными думами. Это - переломный момент.

Нельзя сказать, что Василий Андреич совершает какой-то особый акт самопожертвования - кажется, согревая Никиту, он и не думал, что сам при этом может умереть. Но то, что побуждаемый сентиментальным порывом (даже слезы умиления выступили на глазах, каково!) и увлеченный захватившей его идеей - он все же наощупь, в темноте своих заблуждений, ступает на путь истинный - это восхитительная толстовская ирония. Жертва жизнью - величайший подвиг, на который он не способен, но которую совершает невзначай.

Отдельно хочу упомянуть чудесный образ лошади, которая даже в слепящей тьме знает верную дорогу; которая умеет шутить и понимать движения души - это мощный образ жизненной силы, незатейливой и невопрошающей, любопытной и настойчивой, но к которой все относятся снисходительно и в своей гордыне и вечной рефлексии не замечают ее сверхъестественной проницательности. Дважды возвращала она ездоков в деревню, к теплу и свету. Фонарь провожающих задуло ветром - дурной знак - и раздраженное провидение махнуло рукой на настырных подопечных.

Никита неграмотен и груб, но вера его сильна и искренна ("Батюшка, Отец небесный!" - проговорил он, и сознание того, что он не один, а кто-то слышит его и не оставит, успокоило его). Эта сыновняя любовь - его свет и тепло в темной ночи и в лютую стужу.

А окружённый людьми, дворовыми, подельниками, родственниками купец Василий - оказывается совершенно один, стоит им исчезнуть из поля зрения. И лики на иконах для него лишь малевания; а свечи во славу святым - лишь источник прибыли. Никита нужен ему, как воздух в этом свистящем одиночестве, а он Никите совсем ни к чему.

А в конце лишь равнодушный белый снег укроет тихим одеялом живых и мертвых. И в этом белом безмолвии можно услышать что-то важное. Если умеешь слушать.

Мне становится грустно и жалко, когда по «Отцу Сергию» люди начинают судить о вере в Бога, христианстве, смирении и тд и тп. Потому что о подлинной вере, о смирении и о смысле жизни в книге очень мало. Не с моими скудными способностями рассуждать на эту великую тему, но высказаться хочется.

На самом деле Сергей Касатский - как, впрочем, и сам Толстой - искал не самого Бога, а совершенства, которое сам себе нарисовал. Вместо того, чтобы позволить Богу наполнить душу миром и любовью, он сам из неё постоянно искореняет - вернее, пытается искоренить - пороки. Он без конца вырывает из клумбы сорняки, вместо того, чтобы посадить там цветы и оставить всех и себя в покое. Он не видит мир, жизнь, людей такими, как их сделал Бог. У него своя линейка, и в этом, на мой взгляд, вся его трагедия.

Сергий знает, что гордость и похоть - плохо. Вот он и полет, и полет, и полет свою клумбу. А сорняки там всё растут и растут. Потому что, чтобы не росли сорняки, надо засадить всё цветами так, чтобы сорнякам не было места.

Эта странная помолвка на девушке, которую он не любит, не знает, не понимает. Как он к ней несправедлив, как эгоистичен! Это бегство в монастырь не ради Бога, а от отчаяния и обиды. Эти бесконечные терзания и метания, и собственное кропотливое «улучшение», которое при таких гигантстих затратах энергии - так ни к чему и не приводит...

В Библии есть очень точное выражение, характеризующее такое поведение: «самовольное смиренномудрие». К сожалению, даже и в конце повести, Сергий так и не пришёл к истинному Богу. Снова у него вместо искренней, живой, полной любви и радости жизни в мире, который создал Бог, с людьми, которых создал Бог, с Самим Богом - только поиски и опять новый рисунок того, как «должно быть».

И в этом весь поздний Толстой. Искания, отчаяния, попытки - и одно сплошное несчастье. Однако, повесть искренна, и в этом её главная ценность.

Однажды мне посчастливилось поговорить с католической монашкой. Она была уже совсем старенькая, сухонькая такая, но светилась любовью как начищенная монетка. Мне с ней было оооооочень классно поболтать. Как будто возле тёплого солнышка сидишь, такие люди вправду редкость. Напоследок она меня благословила, и вообще воспоминания о ней у меня самые светлые. Я кинулась к ней с расспросами.

• А почему вы монашкой стали? Почему замуж не пошли?
• Ты знаешь, я с детства знала, что пойду в монастырь. С самого начала знала, что буду Богу так служить.
• Ну неужели вы ни в кого не влюблялись?
• Ни разу. И замуж мне никогда не хотелось.
• Да как так? Вот прям ни разу?
• Нет.
• И ни разу не захотелось в мир?
• Нет. Я же с детства в монастыре. Это моё.
• А что вы там делаете? Всё время молитесь и поёте?
• Ну почему! Мы и шьём, и убираемся, и овощи выращиваем, много чего.
• Я одно время тоже думала в монастырь, но недолго; замуж вышла. И мне очень хорошо.
• Значит, это то, что тебе Бог определил. Каждому своё.

  Я когда сравнила этот разговор с этими всеми... потугами отца Сергия... В-общем, жалко мне и его, и Толстого, и все эти титанические надрывы, когда на самом деле всё просто и ясно. Мне кажется, если бы читатели видели в повести именно эту бесплодность человеческих усилий, а не дорогу к Богу, было бы правильнее и лучше. А истинная дорога к Богу - покаяние... Всё в Библии.