Л. Н. Толстой. Повести и рассказы в двух томах. Том 2

Не могу терпеть сюжеты, базирующиеся на измене, не важно, мужской или женской. Здесь по факту измены не состоялось физически, зато в мыслях сто раз. И, ой, не говорите мне о душевных муках и терзаниях, которые преследуют человека, решившегося на подобный поступок. Словом, не люблю.

Лизу жаль, все могло бы выйти иначе. Евгения, зачинщика семейной катастрофы, не жаль, пусть идет лечиться. Степанида - маловразумительный персонаж, без искры, прошла и забылась.

Если отойти от собственно сюжета, и посмотреть, как это написано, то здесь без нареканий. Толстой был и остается моим любимейшим писателем, и практически все, что мне довелось читать у него, остается в памяти. Двойная концовка (колебался ли автор, как добить ГГ?) не добавила картине приятности. Как ни крути, дождаться от Льва Николаича хэппи энда сложнее, чем прочитать "Войну и мир" три раза подряд.

Нельзя, пожалуй, читать Толстого параллельно с Уэльбеком. От нравственности одного и безнравственности другого мозги то ли коротит, то ли все встает на свои места, я еще не поняла, но ощущения... уххх... очень много мыслей. Я не собираюсь сравнивать этих двух авторов, просто так получилось, что последнее время меня как-то заклинило на Уэльбека и Толстой - первый неуэльбек, прочитанный мной за последние полмесяца. За это время я начинала читать несколько книг, разных авторов и разных жанров, но ничего не шло дальше третьей главы, не брало и все. От Уэльбека нереально пухнет мозг и мне, по ходу, грозил полномасштабный передоз, но тут попался мне на глаза почтенный русский классик Лев Толстой и я вспомнила, что в пору моей юности он мне очень даже нравился. Так началось мое знакомство с "Крейцеровой сонатой". И, надо отдать Толстому должное, оторваться я не могла, наконец-то вырвавшись из ядовитых объятий старого депрессивного француза.

Это небольшое произведение, которое можно прочесть за пару часов, небольшое, но емкое, набитое мыслями, событиями и большой дозой самобичевания. С одной стороны, было ощущение, что пылкими речами главного героя Толстой изобличал себя, настолько страстно написаны некоторые моменты, но, с другой стороны, почему-то не хочется в это верить. Классиков окружает некий ореол святости, судя по всему, привитый еще школьными уроками литературы, и, когда этот ореол рассеивается, а перед тобой предстает религиозный фанатик во всей красе, порицающий женщин, мужчин, саму природу мироздания, понимаешь, что где-то тебя жестоко обманули (хех, как будто бы это единственная ложь школьных лет!).

Тем не менее, самое забавное заключается в том, что Толстой, обличая все пороки отношений между мужчиной и женщиной, оказывается прав на сто процентов. Я во многом не согласна с его позицией, со многими его умозаключениями, но (!) невозможно отрицать очевидного, а именно того, что все, изобличаемое Толстым в этом произведении, до сих пор цветет махровым цветом, во многом усугубившись за прошедшие сто лет. Плевать на сексуальную революцию и равные права, когда сковырнешь эту тонкую шкурку "независимой женщины" сплошь и рядом всплывают персонажи Толстого. Несчастливые браки, не понимающие друг друга мужья и жены, вечно ждущие чего-то этакого и всегда ощущающие себя обманутыми, социальные установки, пресыщение благами... что уж и говорить, если уже тогда колокольчики звенели, то теперь этот звон перешел в вой сирены. И нифига люди не движутся вперед к прогрессу, судя по всему... по крайней мере, в том, что касается взаимоотношений. Женщины все еще воспринимают себя, как товар (это не сознательно, просто такая установка прививается чуть ли не с молоком матери), для многих главное - это подать себя, повыгоднее "продать", так сказать. Да о чем тут вообще говорить, если в любом рекламном ролике женщина - сексуальный объект и не более - в купальниках, обтягивающих маечках, извиваются на автомобилях, обливаются водой, трясут задницами в музыкальных клипах. О каком сознании себя, как личности, вообще может идти речь? А ведь, в результате, обманутыми себя чувствуют не только девушки, ищущие принца, а получающие обычного мужика, которому надо готовить, обстирывать и ублажать, чтобы не убежал к другой, но и парни, которые в конфетно-букетный период видели прекрасную нимфу, а теперь дома их ждет раздраженная мегера. Социальный кодекс поимел всех. Институт брака мрачно гогочет над грустными и одинокими (без разницы, в браке они или нет) людишками. Небракованные мечтают забраковаться - там и трава зеленее и социальные гарантии надежнее. Бракованные мечтают развидеть все это и спрятаться в домик. Толстой говорит, что все это - результат порочности общества и пресыщения всевозможными благами. Лев Николаевич проповедует аскетизм и воздержание, как решение проблемы и, хай с ним, пусть человечество нафиг выродится, ибо это высокоразвитый гнойник на теле Земли.

Во многом автора откровенно несет, он порой приходит к таким умозаключениям, что у меня волосы на голове шевелиться начинают, но, в то же время, он говорит очень много неприглядной правды, такой, которую особенно не захотят слушать те, кто увидит в этих героях себя. Неприятно поглядеть в такое вот зеркало.

Я остановилась на нейтральной оценке, потому что многие размышления автора заставили мой мозг работать и спорить с самой собой, но я и не смогла бы сказать, что история так уж мне понравилась как раз из-за тех "решений проблемы", которые предлагает автор. Его слишком уж швыряет из стороны в сторону, от мнимого полного упадка общества до утопичного решения проблемы всеобщим воздержанием. Толстой - мощный, но со слишком многим в "...сонате" я не согласна, чтобы сказать, что она мне понравилась. Сохраню нейтралитет.

Первый раз я прочитал этот коротенький, но глубокий по содержанию, рассказ в рамках школьной программы в учебнике по литературе для третьего класса. Потратили мы на него, как помнится, целый учебный час ( тогда он был 45 минут). Сначала нам его задали прочитать на дом, а на уроке учительница задавала вопросы, просила прочитать отрывки из текста, подтверждающие твой ответ на заданный вопрос, спрашивала, что думают другие ученики, вовлекая в процесс весь класс. В результате получалась настоящая дискуссия. А поскольку в классе, как и в школе, были только мальчики, то основные споры велись вокруг того,был ли прав отец одного из мальчиков,сделав выстрел. И уже тогда я понял, насколько велика может быть любовь родителей к своим детям.

Повесть написана так давно, но вот прочитав её, поражаешься:

Каждая строчка – констатация нашей сегодняшней жизни. Книга – исповедь. Человек, который сам разрушил свою жизнь рассуждает о том, кто в этом виноват: он сам, или общество, в котором он вырос, воспитывался, которое навязывает каждому свое мнение.

Все-таки не не поклонник Льва Никоваевича. Несмотря на то, что мне нравится его тексты, он пишет очень красиво и читать его приятно. Но почему-то от его произведений у меня всегда остается тоскливое и даже депрессивное впечатление.
А уже о "Крейцеровой сонате" по другому и не скажешь. Исповедь (но он ведь не раскаивается ни капельки) психически нездорового человека, совершившего убийство. В принципе, на его месте можно представить почти любого современного мужа-садиста, историями про которых пестрит интернет. Может поэтому никакие размышления автора о роли женщины, о ее роли (хотя они весьма здравы) не вызывают положительного впечатления.
Вероятнее всего, что во времена Толстого, подобный тщательный разбор семейных проблем (а здесь полный комплекс от ревности до стыда перед обществом) был весьма необычным и шокирующим. Но сейчас такими "откровениями" маньяком и психопатов пестрит не только художественная литература. Поэтому почитать это произведение было интересно с точки зрения текстовой, но не более.

Бывают книги, при чтении которых иногда мысленно пререкаешься с автором: кажется, что он несправедливо поступил с персонажем, не туда увёл сюжет да и вообще вот тут всё должно было быть по-другому. Эти мои мысленные споры давно не были столь яростны, как при прослушивании "Крейцеровой сонаты" Толстого. Вроде интересные вопросы подняты, но как же они вывернуты наизнанку, закованы в авторскую мораль, отчего всё повествование выглядит одной сплошной нотацией. Хотелось понаставить Толстому диагнозов и вышвырнуть телефон в окно. Чтобы снизить градус, представила, что я на суде выслушиваю исповедь преступника с извращённым сознанием, с отстранённым интересом наблюдая за ходом его мыслей. А там есть что послушать.

Вот не зря говорят: запретный плод сладок. Когда важная тема настолько табуируется обществом, что про неё не то что пикнуть, но даже думать стыдно (мы же приличные люди, живущие на радуге с единорогами, а размножаемся, видимо, делением или почкованием), то получаются такие вот позднышевы. Позднышевы, которым так жаль себя, что они на преступление готовы пойти, лишь бы не быть смешными. Они жалки и вместе с тем очень страшны. Страшны в этой своей пугающей твердолобой уверенности, что их воображаемая и любовно выпестованная картина мира – правда. Их невозможно переубедить, ведь они изначально не видят в людях настоящих людей и выворачивают наизнанку все понятия. Поступки окружающих – словно срежиссированный ими спектакль, где каждый ведёт себя как до́лжно, а если нет – он лицемерный притворщик, которого легко раскусить, а значит – наказать.

После этой повести я, кажется, могу сформулировать, почему с прохладцей отношусь к Толстому и его творчеству. Он прекрасен как писатель, но в своих размышлениях Лев Николаевич всегда гуру, который с готовностью поведает, как нужно правильно жить и думать. Он холоден к тем своим героям, которые не соответствуют его высочайшим моральным стандартам, не любит в них обычных людей с присущими им недостатками, всегда предъявляя к ним завышенные требования. Они обязаны быть идеальными, а пока они просто жалкие людишки – что ж, ему с ними не по пути, и в его отношении к ним не будет никакой теплоты, симпатии или даже жалости. Так и хочется спросить: "Лев Николаевич, вам, простите, не было ли холодно на вершине ваших моральных устоев?"

Аннотация рассказывает о книге следующее:

Возможно, я еще не доросла до великих замыслов писателя, хотя он весьма подробно разъяснил свою идею в послесловии. Но, похоже, я не доросла и до уровня интерпретаторов этих великих замыслов, пишущих аннотации.
Могу сказать одно: повесть не понравилась совершенно. Никаких высоких идей я в ней не увидела, а вот огульное обвинение окружающих в собственном, извините, идиотизме сквозило на каждом шагу. Бедного несчастного героя насильно погрузили в пучину разврата, куда он собственные мозги дел при этом - большой вопрос. А уж если пошел за своим хозяйством, отключив всякие мысли, то нечего на окружающих пенять.
Как-то особенно мерзко на этом фоне выглядит жажда "чистой" любви в представлении данного персонажа. Да и в целом его отношение к женщинам. А уж кульминация истории ни в какие рамки не лезет - бред больного воображения с тяжелыми последствиями. Отвратительная история.

Таким простым и гениальным ответом разрешил Толстой полемику о божественности Иисуса Христа со своим учеником и единомышленником Чертковым. Эти вопросы - праздное любопытство, некогда, незачем, пустое. А сколько крови за историю человечества было пролито по причине подобных по сути ничего не значащих разногласий! Через десять лет, в 1895 году Толстой разовьёт эту тему в рассказе "Хозяин и работник".

Русский Будда вещает нам о самом важном с пожелтевших страниц судя по всему не имевшей доселе читателей книги. Гений жжёт неприкрытую истину, которую нет ни малейшего побуждения подвергать сомнению: лучом чистого света Мысль его пронзает сердце и разгорается в нём нетленным огоньком. Теперь тепло, светло и не одиноко.
Тяжёлая шуба тянет к земле, суетные мысли о том, как избежать смерти а вместе с нею расставания с присвоенным в течение жизни "добром", поиски спасения собственного тела в паническом и бессмысленном бегстве по кругу - всё это чертовски мешает летать. А в человеке врождённо заложено желание летать. Только он об этом может не знать. Это единственно верное наше стремление. И мы полетим. Полетим. Когда вырвемся из липкой паутины смертельно важных декораций, которые нас притягивают к земле и привязывают к телу, иными словами отягощают и связывают.

Ломай картонные декорации. Рушь стены. Переступай границы. Не прекращай пути. Ищи.

А теперь - лети. По Толстому: и помоги взлететь ближнему своему.

P. S. Всё, что писал Толстой после 1878 года необходимо в принудительном порядке читать всем без исключения. И будет благодать.

Очень сильное пpоизведение! Нeбольшая повeсть, но впeчатление осталоcь огpомное. Рассказывает буквaльно о cмерти чeловека - Ивана Ильича Головина, члeна Сyдебной палaты - с самого нaчала зaболевания и до поcледних минyт: все, что чyвствовал, все, что твоpилось в это вpемя в его головe, как он пытaлся обманyть себя и как потом cмирился со смеpтью, как сyдил уже не дрyгих, но себя и свою жизнь, и как воcпринимали его болeзнь близкиe люди. Стрaшно.. - наcтолько пpавдоподобен этот pассказ. И произвeдение это не пpинадлежит только своeму вpемени, оно для любoго поколeния и aктуально для кaждого человeка..

«”Кaково, yмер; а я вот нeт”, - подyмал или почyвствовал кaждый.»

«Вмеcто смеpти был cвeт.»

Повесть «Отец Сергий» Лев Николаевич Толстой писал более десяти лет и точное время окончания её нам неизвестно. Мы знаем, что в 1900-м году автор пересказывал её содержание Максиму Горькому.
Книгу эту, несомненно, надо читать в годы юности – в то время, когда человек проходит важные, основополагающие стадии своего духовного развития. Я впервые прочёл эту вещицу в возрасте 19-и лет, и она произвела на меня тогда грандиозное впечатление. Я, как и отец Сергий, остриг после прочтения книги волосы первыми попавшимися ножницами, переменил во многом мировоззрение и начал жить иначе.
Мне довелось читать довольного много книг современных авторов, и после них книги Толстого действуют, как целительный бальзам. У Толстого есть всё, что нужно человеку, и есть всё, чего у современных авторов нет. Совесть, честь, желание познать Бога и жить согласно этому знанию, умение работать, стремление быть лучшим, выполняя своё дело на совесть, и ещё многое, многое…
Для чего человек вообще читает книги?
А для чего он слушает музыку, ходить в филармонию, в театр, любуется полотнами импрессионистов? Мне кажется, для того, чтобы стать лучше. Чтобы ЭВОЛЮЦИОНИРОВАТЬ. Чтобы делать то, чего ещё не делал. Чтобы делать то, чего до тебя вообще никто не делал. Чтобы нести людям любовь, счастье, утешение. Чтобы учить их бороться, любить, видеть красоту, становиться каждый день чуть-чуть лучше.
Если книга не учит нас добру, то зачем она написана?
«Отец Сергий» Толстого УЧИТ добру. Главный герой книги интересен нам и ценен для нас, даже когда он ошибается, когда обезнадёживается, когда теряет Бога в себе.
Человек (если только он не сказочный персонаж) не может быть идеальным. Не может быть всегда сильным, умным, твёрдым в своих убеждениях. Но что за беда! Если человек полон желания БЫТЬ ЧЕЛОВЕКОМ, и если он прилагает к этому усилия, то его ОПЫТ, даже опыт негативный, всегда очень интересен.
Толстой показывает нам князя Степана Касатского, будущего отца Сергия, очень умным, честным и талантливым человеком. Мы видим одного из лучших представителей дворянского племени тех лет. Уже в самом начале повести этим человеком невольно начинаешь любоваться.
«Мальчик выдавался блестящими способностями и огромным самолюбием, вследствие чего он был первым по наукам, в особенности по математике, к которой он имел особенное пристрастие, и по фронту и верховой езде».
«И по поведению он был образцовым кадетом, если бы не его вспыльчивость. Он не пил, не распутничал и был замечательно правдив».
«Касатский отдал сестре половину состояния. То, что оставалось у него, было только достаточно для того, чтобы содержать себя в том роскошном полку, в котором он служил». – Да-да! Дворяне САМИ содержали себя в полку. САМИ покупали себе дорогие мундиры, лошадей и т.д. и т.п. В то время возможность служить была ЧЕСТЬЮ для офицера. Офицеры НЕ ПОЛУЧАЛИ ЖАЛОВАНИЯ за службу, а ПЛАТИЛИ САМИ, чтобы иметь возможность служить. СЛУЖИТЬ Родине, УМЕРЕТЬ за Родину, - это ПРИВИЛЕГИЯ. Представляете, какая у этих людей была психология? Попробуйте сравнить её с психологией нынешних офицеров, которым ПЛАТЯТ за то, что раньше считалось ДЕЛОМ ЧЕСТИ! Те и эти – очень разные люди.
Но процитирую ещё раз графа Толстого, характеризующего Касатского:
«Было ли это ученье, науки, он брался за них и работал до тех пор, пока его хвалили и ставили в пример другим. Добившись одного, он брался за другое. Так он добился первого места по наукам, так он, ещё будучи в корпусе, заметив раз за собой неловкость в разговоре по-французски, добился до того, чтобы овладеть французским, как русским; так он потом, занявшись шахматами, добился того, что, ещё будучи в корпусе, стал отлично играть».
Воистину человек ДОСТОЙНЫЙ УВАЖЕНИЯ, верно? А ведь это самое главное – быть достойным, НАСТОЯЩИМ человеком.
Все эти характеристики мы читаем на трёх первых страницах повести, поэтому не думайте, что я пересказываю вам шедевр Толстого, - вовсе нет! Я лишь хочу представить главного героя и сказать, что нет ничего удивительного в том, что такой человек, настоящий МУЖЧИНА, конечно, увлекает читателя. А когда мы узнаём, что юноша решает стать МОНАХОМ, наш интерес к нему только возрастает.
Каков же он будет на ДУХОВНОМ пути? Об этом и рассказывает эта книга.

Выписки:
«Жизнь его была трудная. Не трудами поста и молитвы, это были не труды, а внутренней борьбой, которой он никак не ожидал. Источников борьбы было два: сомнение и плотская похоть. И оба врага всегда поднимались вместе. Ему казалось, что это были два разные врага, тогда как это был один и тот же. Как только уничтожалось сомненье, так уничтожалась похоть. Но он думал, что это два разные дьявола, и боролся с ними порознь».

«Как устанавливают предмет неустойчивого равновесия, он установил опять свою веру на колеблющейся ножке и осторожно отступил от неё, чтобы не толкнуть и не завалить её».

«Сначала отец Сергий принимал многое из того, что ему приносили: и чай, и сахар, и белый хлеб, и молоко, и одежду, и дрова. Но чем дальше и дальше шло время, тем строже и строже он устанавливал свою жизнь, отказываясь от всего излишнего, и, наконец, дошёл до того, что не принимал больше ничего, кроме чёрного хлеба один раз в неделю».

«Сначала он был в нерешительности, потом нерешительность прошла, он привык и покорился дьяволу».

«Молитва его делала чудеса для других, но для себя он не мог выпросить у бога освобождения от ничтожной страсти».