М. Е. Салтыков-Щедрин. Избранные произведения

Слава богу, наконец-то, заткнулся этот ваш Иудушка или Порфирий Владимирович в миру.
До этой книги единственным персонажем, которого хотелось огреть сковородкой, для меня был Джеймс Броуди из "Замка Броуди". Но тот был тираном и деспотом, а наш-то гадкий, мелкий и мерзкий манипулятор. Жадный энергетический вампир, который своими массами словесного гноя и поноса доведет тебя до изнеможения и вывернет всё так, что ты отдашь ему всё и даже больше.
Головлевы вообще харАктерная семья. Взаимное лицемерие, ненависть, претензии и зависть окружают каждого ее члена. Хоть бы один попался порядочный. Головлевым предрешено было угаснуть.
Великолепный язык произведения ярко покажет нам весь упадок дворянства. Это тяжелая история, мрачная и безнадежная.

Ну и чего я начитала на этот раз? Что "страна у нас богата, порядка только нет", что  "автор прозрел будущее", что "архетипы чиновников будут актуальны всегда" - это вам любой школьник, домохозяйка или страстный любитель антиутопий расскажет. Не думаю, что Салтыков-Щедрин настолько плоский и одномерный. Да и что бы там не писали о "проклятой поре эзоповых речей", тоже неубедительно: не уверена я, что цензоры девятнадцатого века были тупее нынешних читателей и нишмагли рассмотреть замысел автора, столкнувшись с гротеском. (Ай-яй-яй в виде ссылки в Вятку получил "за вредный образ мыслей и пагубное стремление к распространению идей, потрясших уже Западную Европу»").

Мне таки повезло оценить гармоничность произведения, ага, то самое пресловутое единство формы и содержания. В школьные годы упор делался на содержание, на сатирическую составляющую, тогда как форма летописи и гомерический гротеск ушли на задний план, потому книга представлялась грубой сатирой. Оказалось, что всё тоньше, изысканней, лишено навязчивой памфлетности, ярмарочной крикливости. Я бы, конечно, ещё и про библейские мотивы напела, но это не моя тема, пихать её в каждый отзыв как-то чересчур, но не заметить эсхатологичности всё-таки невозможно.

Улыбайтесь, господа, улыбайтесь! В великой русской литературе, дающей упор на философию, нам повезло с Салтыковым-Щедриным и Гоголем, что добавили пряных специй в виде абсурда и гротеска, ибо человечество смеясь расстаётся со своим прошлым, постоянно в него возвращаясь.

Давно не перечитывала русскую классику! Вот недавно начала перечитывать и ни о чем не жалею! Я и забыла, что произведения Салтыкова-Щедрина такие забавные. Вообще главной авторской задачей писателя становится обличение пороков общественной жизни. Его главный метод - это сатира во всем ее разнообразии.

Градоначальники и глуповцы – это собирательные образы, которые выходя из-под пера Салтыкова просто уморительными! Например, когда городом правит виконт Дю-Шарио, недалекий и беззаботный человек, глуповцы живут весело и позволяют себе все, что только в голову придёт. Люди поклоняются языческим богам, носят странную одежду, изобретают свой язык и перестают работать на полях и их совершенно устраивает легкомысленное поведение начальника.

На самом деле, Салтыков-Щедрин верит, что однажды в народе проявится осознанное стремление вырваться из-под «пут» рабства. Об этом свидетельствует символическая финальная сцена произведения, когда Угрюм-Бурчеев, олицетворяющий собой тупой произвол исчезает, а с севера тучами несется гневное «оно». Писатель таким образом подчеркивает, что рано или поздно наступят радикальные изменения и в самодержавно-бюррократической системе, и в жизни народных масс.

Очень рада, что перечитала давно знакомую историю, освежила ее в памяти. Вообще сподвигла на это красивая обложечка, которую я заметила в магазине. Влюбилась в обложку и эту серию "Магистраль". Качество тоже очень хорошее.

Если на минуту вообразить, что роман "Унесенные ветром" задумывал писатель-сатирик, какой бы предстала перед читателями Скарлетт О Хара? Ведь эгоцентризм и практическая хватка американской леди, с одной стороны, неоднократно спасали от разорения родовое поместье, а с другой, - делали несчастными близких людей...
Итак, середина XIX века в средней полосе России. Юную Арину выдают замуж за помещика средней руки Владимира Михайловича Головлева, типичного представителя постепенно уходящего со сцены истории дворянского класса. Арина Петровна быстро поняла, насколько легкомысленный и праздный человек ее супруг, проводящий время в тайном распитии спиртных напитков, подражании поэту Баркову и подкарауливании крепостных девок...Понимая, что при такой жизни семья скоро разорится, женщина взяла все дела в свои руки. Очень быстро ее деловая хватка и точный расчет в пониманиях слабостей людей начали приносить свои плоды. Она научилась выжидать и скупать имения у разорившихся хозяев, увеличивая границы своего имения. Семья богатела, поместье Головлевых стало процветать. Но в погоне за наживой, Арина Петровна утратила лучшие человеческие качества: доброту, милосердие, участливое отношение к людям. Даже к своим детям она начала относиться как к обузе, а ведь изначально она вступила в гонку за наживой, чтобы обеспечить их будущее... Правда, и дети разочаровывали Арину Петровну безалаберностью и неумением правильно воспользоваться вложенными в них матерью "средствами". Детям Арина Петровна попыталась дать университетское образование, но ни Степан, проигравший дом, купленный ему в Москве, ни Анна, сбежавшая тайно с корнетом, не оправдали материнских надежд. и "выброшенные " нерадивым детям "куски" ненадолго продлили их самостоятельную жизнь вне дома. Степка -балбес возвращается в родительский дом, растратив, как блудный сын, все свое наследство. Анна умирает после того как корнет бросает ее с двумя маленькими дочками на руках, и Арина Петровна вынуждена приютить сироток, хотя она никогда не любила безродного зятя. Младшие дети - Порфирий и Павел - были воспитаны в то время, когда мать стала деспотичной и неуживчивой. И если Павел просто замкнулся в себе, стал угрюмым и апатичным человеком, то Порфирий, наоборот, научился подстраиваться под настроение маменьки, получая ее одобрение, ябедничая на всех, без исключения, членов семьи, получив от Степки - балбеса прозвище Иудушка. Неудивительно, что при разделе имения после смерти отца лучшую часть получает именно Иудушка, выживший постаревшую мать и племянниц к прожигающему в бессильной ненависти к "удачливому" брату и пьянстве свою жизнь Павлу.
И вот на глазах постаревшей Арины Петровны выросшие в атмосфере нелюбви дети губят себя и, что хуже всего, не оставляют ни одного шанса своим подросшим потомкам... Как в заколдованном круге, все повторяется снова: сыновья Иудушки, обратившиеся к отцу за помощью в тяжелый момент жизни и получив отказ, вынуждены покончить с собой. Самоубийством заканчивает жизнь и Любинька, мечтавшая стать актрисой, но оказавшаяся сначала в содержанках у богатого "мецената", а потом покатившаяся по наклонной, развлекая пьяных купцов. У Анниньки, разделявшей до трагической развязки участь сестры, не хватило силы воли, чтобы убить себя. Она возвращается в Головлево, как в последнее прибежище, чтобы умереть...
Уходят из жизни дети, которых Арина Петровна считала лишней обузой, погибают и внуки, унося с собой в могилу будущее семьи. В конце страстной недели Иудушка, последний оставшийся в живых сын Арины Петровны, внезапно испытавший раскаяние, решил навестить могилку матери, чтобы вымолить у нее прощение. Известие о том, что его найден закоченевший труп, заставило оживиться его троюродную сестрицу, которая с прошлой осени зорко следила с прошлой осени за всем, что происходило в усадьбе Головлевых...

Не могу оторваться от романа больше 10 лет. Перечитываю фрагменты или целиком. Для меня это один из лучших русских романов, одна из лучших семейных саг. В каждое прочтение вижу новые для меня глубины.
Щедрин будто собрал героев русской литературы и дал им новый вектор. Сибарит Обломов, который символизировал праздность ума, переродился в Степку-балбеса. Оба героя обладали даром понимать людей. И оба персонажа не использовали то, что им было дано: Обломов, душа богатая от природы, не развивал жар сердечный и волю ума. Степка-балбес, будучи очень смекалистым, спустил свои способности на шутовство
Титулярный советник Башмачкин, обласканный и отомщенный Гоголем, в щедринской хронике перерождается в Иудушку. Оба ходили в чиновниках, оба занимались синекурой не только на работе, но и дома. Башмачкин в свободное от работы время только тем и занимался, что переписывал понравившиеся бумаги, и содержание роли не играло. Иудушка готов день-деньской подсчитывать крыжовник и проценты. И все окружающие, даже дети Иудушки, смеются и смотрят со страхом на его бессмысленные занятия. Жалкость Башмачкина оправдал Гоголь. Кто оправдает жалкое омерзение последнего головлевского отпрыска? Может, бог? Сцена Пасхи в финале одна из самых чистых. В других сценах с Порфишкой-кровопивцем меня обволакивает душным облаком пустословия, мелочности.
И таких выродившихся героев русской литературы в семейной хронике Щедрина достаточно. В романе Щедрина герои лишены и капли очарования, им не сочувствую. Обломова, Башмачкина или героиню «Сороки-воровки», действительно талантливую актрису, можно пожалеть; и можно в трагедии этих героев видеть социальную несправедливость. Но «выморочные» из Головлева – смышленый Степан, чиновник Порфирий, актриса Аннинька – показаны без прикрас. Рок этой семьи, типичной для своей эпохи, сводит на нет все авторские «если». Писатель в лирических отступлениях часто приводит альтернативы: могло бы сложиться иначе, если бы герой приложил усилия, открыл свое сердце или занялся полезным делом. Однако герои делают выбор, следуя семейной матрице.
Перечитывая в следующий раз, обратись также к роману Гончарова (родовое гнездо, умственные занятия, халат).

Не знаю, кого о чем заставила задуматься книга, но меня, в наибольшей степени, о том, насколько же ужасающая вещь - школьное образование. Какую же львиную долю читателей теряют хорошие книги, только лишь потому, что какие-то престарелые дамы в министерствах решают, что обязательно нужно впихивать детям и подросткам читать то, что никогда не было для них предназначено. Если бы не обстоятельства, я никогда бы не взяла ее в руки, ни в бумажном, ни в электронном виде. Просто потому, что при виде фамилии "Салтыков-Щедрин" дергается глаз, нервно чихается и яростно чешутся руки то ли от желания удалить с телефона файл пока не поздно, то ли от воспоминаний о неадекватной литераторше. Словом, аллергия на русскую классику в чистом, незамутненном логикой виде. Вьетнамско-афганские флешбэки, не меньше, которые немножко отпускают только к концу первой части, когда уже немножко расслабляешься, входишь во вкус и, удивительно, обнаруживаешь, что тебе интересно.
Вылезает же много вещей одновременно понятных и непонятных, удивительных и закономерных. И все это одновременно.
Из исходных данных, как известно всем, у нас Арина Петровна, ее муж, три сына разной степени неудачности и две внучки от умершей дочери. Может, это мне кажется с "высоты" современного поколения, но с самого начала виделось очевидным, что вся эта "семья" в таких масштабах может существовать ровно до смерти родителей. Но возможно, что это специфика чисто моих семейных отношений, что если не ко второму, то к третьему поколению все родственники друг другу немножечко не сдались, у всех свои жизни и семьи. Конечно, я тут немножко не угадала с последовательностями смертей, но это уже лирическая часть.
Мужа можно забывать сразу. О его существовании никто и в семье особо не помнит и нужен был он в основном для того, чтобы пояснить наличие такой толпы потомков и умереть за ненужностью.
Арину Петровну не стоит забывать практически до самого конца, но, тем не менее, она себя забудет куда раньше. И вот тут я хочу сказать, что каждая страница этой книги - организована лично ее руками. Ее странным отношением к своим детям, которое на каждом отпечаталось со своими особенностями. Так что мне не было ее жаль и тогда, когда она стала вести себя более адекватно, потому что их всех вырастила она сама именно такими.
Со старшим сыном придется распрощаться быстро. Это, в принципе, понятно практически сразу по его похожести на отца. И откуда его похожесть исключительно на отца - тоже понятно. Очень сложно быть похожим на мать, которая отторгает тебя. Да и любить и уважать ее вряд ли выйдет.
За внучками у нас будет возможность проследить от и до. От малого возраста и кормления чем останется до побега в хоть какую-то жизнь, которой невозможно быть хуже, чем предыдущая.
Средний сын способен влезть без мыла на одном сиропе в любую задницу и склеить ее до окончательного удушья прежде, чем жертва вспомнит, что дышат обычно другим местом. И этой излишней маслянностью и одновременно пугает весьма прямолинейную мать и не дает опомниться, что ей нагло льстят, пользуясь ее самолюбием.
Младший сын не угодил... угадаете чем? А вот не такой ласковостью как средний. В этот момент я поняла, что проблема просто в том, что невозможно угодить женщине, которая категорически этого не хочет. По мне так это был самый удачный экземпляр. Уходящим в воображение, но так это не прям проблема. Особенно, если не забивать ребенка поглубже в этот мир своими же руками.
За все то время, что я следила за тем, как средний сын, - он же — Иудушка, он же — кровопийца, да и вообще хорошего человека Порфирием не назовут, - захватывает власть в семье, практически постигла проблему русского алкоголизма, если не в целом, то в рамках Головлевых точно.
Во-первых, такое ощущение, что им там реально нечего делать. Если не вести круглосуточные подсчеты доходов, расходов и т.д., то в общем-то все. Сидят по своим домикам в деревнях и разлагаются.
Во-вторых, на трезвую голову это все слушать невозможно. Я готова была к концу книги взвыть просто от этих кибиточек да лошадушек, да масличка, да лампадки, да прочих суффиксов, которые преследуют меня вторую книгу подряд. А они живут в этом, слушают постоянно речь, которая от количества воды должна пополнить все мировые запасы пресной воды и спасти Африку, но это такое болото, что только топиться в нем. И то быстро не выходит.
Так что, хочу сказать, что лучшее, что есть в книге - избавление от Иудушки, потому что это финальное облегчение чувствуешь физически и идешь раскрывать окна пошире, как бы там ни было холодно.

Если вдуматься, у Миядзяки нет ни одного отрицательного героя. Все - если и не хорошие, то, хотя бы, не плохие, просто люди с поправкой на то, что живут они в чудесном мире возможного счастья. Помню, смотрел забавный клип на ютубе. Там из фрагментов собрали трейлер о Тоторо, как о фильме ужасов. Смотрится он очень органично. Магия же мультфильма в том, что вещи не такие, какими могут казаться на первый взгляд. Треск скрипучего пола может быть лишь треском скрипучего пола. А добрые существа могут странно бегать и даже по тёмным углам ползать. Другими словами, чтобы ни происходило, автор раз за разом (чем дальше, тем больше) даёт понять: наше бытие хорошо и волшебно, особенно, если смотреть на него глазами ребёнка.

И вот если взять и диаметрально перевернуть всё сказанное выше, то мы получим одну из самых безжалостных книг - "Господ Головлёвых" Салтыкова. Книгу, в которой нет ни одного положительного героя. Если можно представить себе мир в котором всё плохо, то именно он изображён здесь. В этом безжалостном романе начало уже обещает страдания. Но чем дальше, тем больше мы видим, что не будет ничего хорошего. При каждом появлении каждого нового лица мы сразу видим (или чувствуем) его драму и дальше перед нами разворачивается полотно событий подтверждающих её.

Представьте себе натуралиста увлечённо исследующего новый вид жучка. Вот он его поймал, покрутил в руках, исследовал рефлексы и начинает отрывать по лапке, чтобы посмотреть на что способен этот жук в стеснённых обстоятельствах. Жук хромает (улететь уже не может, потому что исследователь ему крылышки ободрал), что-то там пытается, ножек нет, бежать не получается, только рожки остались и то к ним тянется рука натуралиста...

Точно так же, глава за главою, Салтыков уничтожает старый дворянский род. Методично и планомерно, поколение за поколением. Даже не исхитряясь на выдумки (подобно какой-нибудь Агате Кристи) - нет, все приходят примерно к одному и тому же концу. Всё так же старшее поколение закладывает бомбы замедленного действия в своих детей, поджигает фитиль, когда они становятся отроками и закрывает лицо руками, чтобы не видеть, как разрывает в клочья их постылых родственников.

И, знаете, ещё в чём дело - уничтожать ведь можно по-разному. Вот только на днях разговаривали с дочерью и я ей высказывал, что по моему мнению русская и немецкая литература - чрезвычайно схожи. Может быть даже два самых близких явления. Возможно именно поэтому мне так близок оказался Томас Манн, разве так уж далёк он от наших классиков?

Есть у него роман "Будденброки" с подзаголовком "История гибели одного семейства". Он тоже его писал почти пять лет (как и Салтыков "Головлёвых") и оба они, частью, автобиографичны. Но Бог ты мой! Насколько же по-разному показана гибель и насколько различны её причины.

Фактически, у Томаса Манна люди гибнут из-за невозможности соответствовать высшим идеалам - тем ролям, которые они не выбирали, но которые (считали) должны были отыграть по полной, пожертвовав личным счастьем, личными желаниями. Эти тщетные попытки быть не тем, кто ты есть, а тем, кем считаешь, что должен быть - и есть гибель "по-немецки".

Как же, и от чего, гибнет русский человек? Трагедия русского человека, что ему не нужно общество, не нужны какие-то там идеалы, мерила и ложные ориентиры, ему не нужен никто - он погибнет сам по себе, ведомый неумолимым фатумом. Русский человек обладает потрясающей способностью придумывать себе уничтожающий его стержень и нанизывать на него факты своей жизни. Он же обладает второй уникальной особенностью - осознать корень проблем и оставить его на месте. Как пень в огороде на грядках - не выкорчевать, освободив место, а просто обойти его при посадке.

Я не зря (выше) привёл в пример натуралиста. Салтыков очень странно пишет свою хронику. Он никому не сочувствует, никому не даёт шанса и рассказывает историю упадка бескомпромиссным, не способным на эмоции языком, как муж прохладно принимающий истерики опостылевшей жены.

"Господа Головлёвы" имеют чёткую структуру. Названия глав словно высечены в камне. Одна глава - одна страница. Планомерно, планомерно, планомерно. Но в конце... автор, словно не стерпев происходящих бытовых ужасов, сам берёт слово и жжёт глаголом, фактически беря слово. Представьте, что суфлёр вылез из своей ямы, обернулся к залу и выдал монолог похлеще любого мышкинского - герои говорили, говорили, судьбы шли, бежали, но всё было в темпе романа, а теперь он, суфлёр, пользуясь властью отсутствия сюжета, кричит в зал сжатую истину. И зал её принимает.

Убийственные, убийственные последние десятки страниц. И тем они сильнее, что, после высказанного, суфлёр снова прячется в свою яму, актёр продолжает играть, изображает перемену, внутреннее открытие врат... которые лишь мерзко хлопают створками на ветру...

Тем удивительнее, что не было другой такой книги, после которой я так сильно захотел бы иметь много (именно много) детей. Я буквально ощутил в себе эту потребность и силы на её исполнение. Будто только там (я сам с собой не согласен) настоящая правда. Будто только в этом - бессмертие и великие дела. И может быть... может быть это желание - ответная реакция на яркие картины гиены огненной, нарисованные жутким проповедником с высоком трибуны. Ты отстоял службу во время которой не просто позёвывал, ты узрел реальные картины ада и пусть дальше будет такая же как вчера обыденная жизнь, но остаток этого воскресного дня ты проживаешь так, будто не словом, а делом отвечаешь пастору: "нет, я сам избегу гиены огненной и весь мир спасу от оной". Очень по-русски, надо сказать.

Ну ребятушки, это мега-вещь, скажу я вам! Мощно, глубоко, емко, мрачно, драматично...
Роман о ласковом "серийном убийце" собственной семьи.
Достойное продолжение своей мамаши Иудушка Головлев — главный герой сего романа — премерзкий типишко из породы тех неумных лицемеров, которые, прикрываясь мнимой заботой, творят настоящее зло.
Мелочный скареда оказался великолепным тактиком и стратегом на поле битвы за крупное наследство, но и медяками тоже не брезговал.
Автор создал яркие, объемные, почти осязаемые образы, ощущение, что знаком с каждым из героев романа лично, и каждый из них тебе по-своему неприятен. Крайне жаль лишь сестер, родившихся под несчастливой звездой у архискупых родственников.
Несмотря на чувство неприязни и даже брезгливости, книга вызывает восхищение! Салтыков-Щедрин воистину Мастер Слова, мастер образа и метафоры.
Читать всем! Чтобы стать щедрее душой, щедрее на доброе слово, добрый поступок, искреннюю заботу о ближнем.

Казалось бы - депрессивная русская классика, а я испытывала счастье. Вот что значит настоящая Литература. Странно, но даже язык не показался устаревшим...
Не знаю, изучают ли сейчас в школе Салтыкова-Щедрина. В мое время изучали. Мне повезло, я заранее почитала сказки из книги серии «Школьная библиотека (логотип "V")», принадлежавшей моему старшему брату, успела их полюбить, поэтому учительнице было не просто испортить мои отношения с автором. Тем не менее, "Господа Головлевы" пронеслись незамеченными. Наверное, к счастью, и таким образом я получила возможность открыть их для себя в зрелом возрасте. О, это совсем другое понимание и другое отношение ко временам и персонажам! Мною, восторженной советской девочкой, любой описываемый негатив отторгался с мыслью: "Это было до Советской власти, сейчас такого быть не может, а таких плохих людей больше не бывает." Теперь все иначе. Книга оказалась совершенно незнакомой.
Во-первых, я ее успела подзабыть. Во-вторых, сейчас я не испытываю "идеологического" давления, которым сопровождалось изучение литературы в советской школе. В-третьих, по прошествии лет и с учетом накопленного жизненного опыта, восприятие совершенно другое! Сколько знакомых черт я увидела в потрясающих персонажах Салтыкова-Щедрина! То и дело неслась к мужу со словами: "Послушай этот отрывок, это же совершенно как Некто из знакомых или как в той ситуации!" Ребята, за почти 150 лет ничего не изменилось. Мы все так же несчастны, одиноки, алчны, пустословны и безжалостны к близким. И так же, как Сиротки, в поиске цели жизни теряем себя.
Зато у нас больше нет времени подумать, поглядеть за окно - мы заглядываем в смартфоны.
Давайте приостановимся, перечитаем грустную русскую классику, поплачем над самими собой, давайте научимся любить близких, и прощать, ведь рано или поздно придется ответить на вопрос

P.S. Безусловно, большАя доля моего такого эмоционального восприятия книги обусловлена тем, что я слушала её аудиоверсию в блестящем исполнении Александра Клюквина, в сопровождении прекрасно подобранной музыки. Осталось ощущение, что я посмотрела хорошо поставленный художественный фильм.

Как-то это произведение прошло мимо меня в свое время, я его не читала и не представляла себе о чем там речь. Конечно же, оно уже давно "разобрано по косточкам" и написана масса всевозможных сочинений об образах героев и т.д. Поэтому скажу только о своих впечатлениях.
Меня поразил образ Порфирия Головлева - Иудушки-кровопийцы. Мерзкий человек, издевающийся над каждым, кто попадает в его поле зрения. Словесный садист, лишенный каких-либо чувств, получающий удовольствие от морального унижения своих же близких. Яркий образец подлеца. Глаза его "источали чарующий яд", а голос, "словно змей, заползал в душу и парализовал волю человека". Причем, ли­цемерная сущность Иудушки, сравниваемого писателем с пауком, распознается далеко не сразу. Но все его близкие: мать, братья, племянницы, сыно­вья, чувствовали какую-то опас­ность, исходящую от этого человека, скрытую за его добродушным "празднословием", которым, по словам одного крестьяни­на, может "сгноить человека", ведь каждое из его слов "десять значений имеет". И ведь все злодейства, совершаемые Иудушкой "потихонеч­ку да полегонечку", выглядели как самые обычные дела, он всегда как бы не при чем, но при этом гос­подствовал над окружающими, губил их, опираясь якобы на религию, считая себя поборником правды... Боже, сколько же таких Иудушек...
Читала и думала, то ли Салтыков- Щедрин так прозорлив, то ли жизнь и люди столь неизменны. Написано как будто сегодня. Поразительно местами, особенно когда автор размышляет о чинах, лицемерии, воспитании, ценностях в обществе, лжи и правде. И наверное хорошо, что я прочитала "Головлевых" уже в возрасте далеко не школьном. Сейчас уже все воспринимается по-другому.