Генералы песчаных карьеров

Вот не могу читать книги - крушение поезда. Не могу, а читаю. Знаю заранее финал, всю книгу мучаюсь от предчувствия крушения, но вот кто ж его не знает, этот финал, что ж теперь, книгу не читать. И нет, я не видела фильм, и ничего не знала про ЛСД опыты Кизи, но, мне кажется, тот, кто не слышал ни разу про эту книгу, тот лох тот Агафья Лыкова. Живет в лесу то есть без средств связи. И да, для меня Макмерфи - это Николсон. В интернете - Николсон, смотрю в книгу - Николсон. Зажмуриваюсь, опять Николсон. Не видела я фильм, говорю. Но если кому и играть стихию, то только ему. Так вот значимая книга, топ сколько-то на ЛЛ, много раз советовали, короче, книга в тренде (не люблю тренды), надо читать.

Ну что, буду открывать себе Америку во всех смыслах этого выражения. И это будут скорее рассуждения о жизни вообще, чем о книге. Потому что книга... ну что книга, книга гениальная.
Это и правда такая антиутопия в миниатюре. Маленькое тоталитарное общество во главе с Сестрой. У общества есть Правила, шаг влево, шаг вправо, большой брат, ну понятно, классическая история. Психи вот только в качестве людей, но Кизи и тут толкает мысль о том, кого же можно считать нормальным. А никого. Что пациент, что врач. Одинаково чокнутые. А от меня вдобавок вопрос, что такое норма вообще? Тот, кто глубже чувствует, так что с него рвет кожу, это ненормальный? Человек, которого никто не слышит, который на потребу обществу притворяется глухим, раз уж никто не слышит, это ненормальный? А кто нормальный? Кто-то более нормален, кто-то менее? Тогда где лежит граница, и кто ее определяет?
И вот что интересно про правила. Психи/люди привыкают жить по этим правилам, какими бы абсурдными они ни были поначалу. Какой там закон психики срабатывает? По первой возмущения и "доколе", а чуть попозже привычка и "зачем нам бейсбол, если есть новости". По аналогии теперь возникает вопрос, какие же правила у нашего, у реального общества абсурдны, и чего мы не видим.

Однако это взгляд с одной стороны. Со стороны, в которой где-то недалеко ошиваются путчи, хунты и анархия. Макмерфи - анархист, бунтарь, он раскачивает лодку, расшатывает устои. Казалось бы, донельзя привлекательный образ, спонтанность, стихия опять же. А с другой стороны что? Скука, рутина, болото? А с другой стороны цивилизация. Мир. Спокойствие. Предсказуемость. Ровные рельсы, по которым мы едем, чтобы можно было просто жить. Да, образ Сестры Рэтчед, по идее воплощающий в себе другую сторону (правительство), категоричен и мерзок, но. Но он гипертрофирован, вынесен за планку. Правила-таки нужны, но справедливые правила, ограничения в меру. Против всех правил бунтуют только подростки да взрослые инфантилы. Так что Макмерфи в каком-то смысле вечный подросток, не ужившийся в обществе, и из всех ограничительных зол он сам выбирает психбольницу, не задумываясь об электрошоке и лоботомии.

Короче, как и во всем, нужна мера, баланс. Еще 5 лет назад я целиком и полностью была бы на стороне Макмерфи, о да. Побунтовать, посопротивляться, круто же. Но теперь, из своего болота, я не знаю. Я ни за тех, ни за других. Я за золотую середину, пацифизм и умеренность. Вот.

Прочитала) Прочитала!
Как много я слышала об этой книге, и как велико было разочарование после прочитанных трех страниц. Не цепляет, хочется закрыть и оставить ее. Но нет - это же культовый роман. Себе не прощу, если не дочитаю, даже через "не хочу". Пятая, десятая, двадцатая страница. И вдруг поняла, что не могу оторваться, что пора спать, а я не могу закрыть книгу. Не могу объяснить как, но книга завораживает, завлекает, не отпускает. И тут я понимаю, почему она культовая, гениальная, великолепная. У меня есть только один эпитет - она "острая" как лезвие ножа, как бритва. И все. Расхваливать больше не буду. Каждый должен сам ее прочувствовать. Но то, что must read, это не вне всяких сомнений.

Первоначально существовало предубеждение перед автором, его личностью - битники, времена хиппи, эксперименты с ЛСД и другими психоделиками. Ожидалась очень примитивная книга с высокопарными лозунгами, изложенная простеньким языком. К счастью, это предубеждение оказалось ошибочным.

Книга прекрасна. Ее интересно читать. Есть настоящий конфликт. Есть настоящие герои, есть кому сопереживать, за кем интересно следить. Увлекательный сюжет, содержательность, яркость языка и образов заслуживают десяти баллов по десятибалльной шкале.

Чем же она так прекрасна? Да всем. Автор дает читателям возможность прокатиться вместе с героями по морю на рыболовецком катере, почувствовать себя участниками ловли палтуса; увидеть индейскую деревню у водопада глазами сына вождя племени; посмотреть на жизнь психиатрического отделения американской больницы середины 20-го века, на ее докторов, персонал, пациентов; увидеть необычными "глазами вождя" разные события из жизни больных - смерть пациентов, "увеличение" и "уменьшение" окружающих его людей, "туман" в отделении и т.д. и т.п.

А каких колоритных, практически монолитных персонажей представляет Кизи читателям для обозрения ? Двухметровый вождь-полукровка Бромден, притворяющийся глухонемым, легко-возбудимый и нервный интеллектуал-красавец Хардинг, азартный и бесшабашный, но вместе с тем умный и расчетливый игрок-авантюрист Макмерфи, «цельнометаллическая» сестра Рэдчет, «злобные» черные санитары , подруги Макмерфи – проститутки Сэнди и Кэнди ? И как все это подается – живыми, насыщенными красками!

Отдельно хочется упомянуть приемы изображения и символы, которые использовал автор.
Самый главный прием, идущий через всю канву романа – восприятие вождем людей. Человек тем «больше», чем сильней и свободней его характер, чем уверенней ведет он себя с окружающими. Вождь «видит» это буквально. Стоит сестре Рэдчет начать проигрывать в споре с больными – как она тут же «уменьшается». Стоит пациентам выцарапать себе чуть-чуть привилегий – они тут же «вырастают». Очень хороший, очень показательный (позволяющий визуально легко представить) прием.
Символы – «большая грудь сестры Рэдчет» - «большая» нереализованность сестры как женщины, «больший» террор для пациентов. «Красивые руки» Хардинга, которые он постоянно «прячет», так же как опасается и не может «защитить» свою красивую жену. «Туман», который «напускает» персонал в помещения отделения для «ослабления» пациентов.
А шапочка Макмерфи, обыгрываемая с разных сторон? В развязке романа она даже оказывается «мала» вождю. А пульт в ванной комнате, который показал вождю Макмерфи? Бромден в итоге «вырос» до того, чтобы проломить этим пультом решетку и бежать.
Внезапно прорвавшаяся наружу усталость Макмерфи, которую случайно видит Вождь сначала на катере, затем уже в сцене после попойки в больнице, как будто бы Мак устал делать пациентов «большими», может быть устал от борьбы вообще?
Фактическое самоубийство Чесвика после того, как он увидел как «последний борец с системой» пошел с ней на сделку ради своего освобождения.
Спасательный жилет, который Макмерфи и не подумал снимать ради фальшивого «героизма» в момент возвращения катера в бухту. Здесь еще раз Кизи показывает нам цельность персонажа. Макмерфи любит жизнь и не хочет умирать, его действия – не пафосный героизм.
О конфликте романа.
Главный конфликт романа – борьба «системы» с людьми, которые ее «не устраивают», не «подходят» ей. Или, если угодно – борьба людей с системой.
Здесь я позволю себе с Кеном Кизи не согласиться. Наверное, это вообще проблема всех популярных произведений – абсолютизация добра и зла. Стоит чуть-чуть отойти в сторону от поляризации сил – и раз - добрых 4/5 читателей уже не осталось. Та же история, как с формулами у Хокинга – с каждой добавленной в книгу формулой аудитория покупателей сокращается вдвое.
О чем речь? Да вот о чем. К примеру, есть некий сюжет – борьба бобра с ослом. В первом случае автор пишет историю о том, как коварный, бесконечно жестокий, с красными горящими глазами злодей осел (в огнедышащей чешуе) вдруг нападает на кристально чистого, невинно грызущего березу добрячка бобра. Честный, бескорыстный, сверкающий наивностью и добротой бобр одевает сверкающую кольчугу, берет в руки меч и эффектно побеждает коварного осла.
Во втором случае автор пишет историю о том, как среднестатистический бобр строит в неположенном месте по своей прихоти плотину, которая должна запрудить реку и залить ближайший луг, на котором пасется осел. Бобру нужно плавать в запруде. Ослу нужно есть траву с луга. При этом осел ходит испражняться в запруду, в которой живет бобр и пьет оттуда же воду. Тоже конфликт. Ни осла ни бобра добрым назвать нельзя. Так же как отсутствует зло в явном, дистиллированном виде.
У первого варианта книги – миллион читателей. У второго варианта – один. Друг писателя. И ему она не понравилась.
Меня здесь больше интересует другое. Кизи – человек неглупый, внимательный, впечатлительный, наблюдательный. Неужели сам искренне верил в существование «Системы» ? Или все-таки воспринимал «Систему» как нечто абстрактное, как набор неких произвольно возникающих ситуаций? Ну да бог с ним. Время было такое. 1962-й год. Зарождение культуры Хиппи, эксперименты с LSD. Джим Мориссон еще только 19-летний студент университета во Флориде, до Вудстока аж целых 7 лет.
Противостояние человека«Системе». Пациенты борются за свободу, "Система" эту свободу угнетает.
«Систему» представляют абсолютные злодеи – сестра Рэдчет и ее демоны – черные санитары. И сестры младшие в отделении тоже подыгрывают. Борцов представляют – Макмерфи и пациенты.
Способ противоборства – открытый. Итоги конфликта – неоднозначные. Сестра Рэдчет потеряла бОльшую часть влияния, пациенты «окрепли» и покинули отделение, кто как. С другой стороны – Макмерфи побежден и мертв.
Так ли уж зло абсолютно в романе? Возьмем сестру Рэдчет. Бывшая военная сестра. С большой грудью. Не замужем и без детей. Разве она нормальна? Разве может быть счастливой женщина без семьи и детей? И королева ли она «Системы»?
Один бог знает, чего она могла насмотреться, будучи сестрой милосердия во время второй мировой войны. Может быть, принимала участие в освобождении концлагерей и последующей реабилитации заключенных. Может быть, кроме этой больницы, этих пациентов, этого отделения у нее ничего нет.
Санитары – один из них карлик. Дураку понятно, что жизнь у карлика мало напоминает жизнь киношного Джеймса Бонда. Сколько насмешек, издевательств он за свою жизнь он перенес и еще перенесет – также только одному богу известно.
Ну и остальные «демоны» - два других черных санитара. Черный в США, в 1962 году – не самое приятное положение для человека. Борьба за права афроамериканцев в самом разгаре. До убийства Мартина Лютера Кинга и последовавших за ним беспорядков – еще 6 лет. И всего только 6 лет прошло с того момента, как Верховный суд США признал незаконной расовую сегрегацию в транспорте.
То есть, перед нами четыре, довольно несчастливых в обычной жизни, существа. С кучей проблем и кучей комплексов. При такой предыстории разве они «абсолютное зло»?
Кто-то скажет : «Ну вот еще, с каждым сюсюкаться, этот карлик, эта без семьи, с каждым нянчиться еще – делать больше нечего»,- и т.д. и т.п. Нужно ли сюсюкаться со всеми – нет. Не нужно. Нужно видеть человека в каждом. И попробовать сначала его понять. Понять – не значит автоматически простить. Но понять – означает найти первый шаг к решению проблемы, если таковое решение вообще существует.
На самом деле нет никакого «Комбината» или "Системы" - есть огромная куча людей, которые не хотят идти на диалог. Хотят, чтобы все «само как-нибудь организовалось». Идут напролом. И Рэдчет с санитарами и Макмерфи с пациентами. И страдает в такой ситуации тот, кто оказывается в менее выигрышном положении, а не какие-то мифические «зло» или «добро».
Макмерфи и пациенты хотят проводить время так, как им вздумается; персонал – чтобы все было «по правилам».
Как можно было бы попытаться решить конфликт ? Разные варианты – разговорить санитаров – кто они, почему работают в больнице , а не на заправке в соседнем городе ( как те негры, что встретились пациентам на их пути к морю) ? Почему у санитара-карлика прекратился рост? Попытаться намекнуть сестре Рэдчет, что ее действия приносят больше вреда, чем пользы пациентам. Но не наобум, не в лоб. Придумать, как ей это показать осторожно, так, чтобы заронить в ее душу сомнение – а все ли она правильно делает. И если она себе этот вопрос когда-нибудь задаст – следующим будет – «А что я делаю здесь, в этом богом забытом отделении в свои 50 лет. Когда я с такой грудью еще могу найти себе мужа/ заняться воспитание племянников своей нерадивой сестры/брата/соседки и т.д. и т.п.»
Но герои ( и «хорошие» и «плохие» ) – все «ковбои», а «ковбои» в обход не ездят. Увы.
Дальше. Что в книге выглядит неправдоподобным.
В одной из сцен Рэдчет выходит из себя :

Никогда, никогда женщина не признается открыто, что она ведет войну. Это чистая биология. Тем более сестра Рэдчет, которая (я в этом нисколько не сомневаюсь) считает себя благодетельницей отделения и искренне верит, что ее работа приносит пользу как пациентам, так и больнице( кстати, на этом можно было бы построить разрешение конфликта – показать ей, что она не благодетельница – см. выше).
Также кажется неправдоподобным «внезапное» исцеление Хардинга.

Идем дальше – не описана внешность таких персонажей, как Мартини, Сефелт, Фредриксон, Сканлон. В переводе сестру Рэдчет зачем-то обозвали «Гнусен» - зачем ? (хотя это претензия к переводу а не к Кизи)
Еще один минус – буквальная демонизация самой больницы и персонала. Эпизод с припадком Сефелта. Сефелт не принимает таблетки, так как не хочет побочных эффектов. С ним происходит припадок. В чем здесь вина сестры Рэдчет? Это ведь не она прописала пациенту препарат. Не она синтезировала это лекарство. Не она мешала Сефелту его принимать.
А вот мысли Бромдена по поводу одной из сестер: «

Ну и напоследок о фильме. И фильм и экранизация мне понравились. Фильм по-своему, роман по-своему. Роман более содержателен (что неудивительно), более информативен, в нем глубже раскрыты характеры персонажей через диалоги, события.

В фильме есть свои плюсы – Флетчер сыграла сестру Рэдчет тоньше, чем ее изобразил в романе Кизи. Но в фильме практически нет Хардинга,да и играет его актер намного старше. Макмерфи чуть старше, чем в книге. В целом же – основные моменты книги фильм вполне достойно передал.

Рекомендую к прочтению всем категориям читателей.

Что для вас свобода?

Задала этот вопрос своим друзьям.

Друг-романтик ответил красиво и витиевато «Это как закат солнца на Марсе когда ты в синих Кедах. Она красива и не зависит от желаний, мыслей других объектов в обозримом мире. Где-то есть миллион людей, которые живут своими проблемами и заботами. А ты можешь в любой момент улететь от них, смотреть на закат в голубом небе и красном песке. При этом мир и люди, окружавшие тебя там, продолжают жить своей жизнью. Не зависят о тебя. Их закат, там, на Земле, от этого не менее прекрасен.»

Друг-интеллектуал ответил скучно и предсказуемо: «Возможность самому принимать решения.»

Подруга-хиппи ответила просто и незамысловато: «Не пить кола-колу, когда все ее пьют.»

Для меня же свобода – это такое мимолетное чувство, когда едешь в универ в 7.30 утра. Серый город медленно просыпается. Его холод проникает в самые дальние уголки сознания и кажется, что проваливаешься в эту пустоту. Мартовское, апрельское, майское, не важно, утро... среди холодной серости и пустоты просыпающегося города встает солнце, окутывая каждый миллиметр тебя. Оно внушает то, что называют свободой.

Для капитанов песков свобода это воровать, драться, бранится так, что уши вянут, по ночам подкарауливать на пляже девчонок-негритянок, возможность пырнуть ножом полицейского, но при этом оставаться добрыми, преданными друг другу. Свобода для них – это не иметь ни дома, ни отца с матерью. Не знать, будут они сегодня сыты или нет. И жить в кирпичной сырой развалюхе с дырявой крышей. Свобода – это единственное что у них есть.

И как бы вы не ответили на мой вопрос, наша с вами свобода будет мелочней, незначительней, несерьезней, чем свобода капитанов.
Но может ли свобода заменить все, заполнить жизнь до краев?

Я не нашла однозначного ответа на этот вопрос на страницах этой книги. Этой прекрасной, искренней, увлекательной истории бездомных мальчишек на улицах лучшего города в мире – Баии.

Всем очень советую.

Флешмоб-2011, 16/31, рекомендация Ashka

- Мистер Макмерфи… Друг мой… Я не курица, я кролик. Врач – кролик. Вот Чесвик – кролик, Билли Биббит – кролик. Все мы тут кролики разных возрастов и категорий и скачем – прыг-скок – по стране Уолта Диснея. Только поймите меня правильно, мы здесь не потому, что мы кролики – кроликами мы были бы повсюду, - мы здесь потому, что не можем приспособиться к нашему кроличьему положению.

Почему-то я с самого детства считала, что "Над гнездом кукушки" - это книга о психах. Тихонько недоумевала от того фурора, который Кизи производит уже больше, чем полвека, задумывалась о том, чтобы как-то на досуге восполнить этот пробел в знакомстве с классикой - но досуг сам по себе заполнялся чем-то другим, а планы, связанные с книгой, отодвигались все дальше и дальше... Но знакомство наконец-таки состоялось, чему я чертовски рада.

Теперь я наконец знаю, что эта книга - не о психах. Она об обычных людях, которых сломало общество - друзья, близкие, родственники, о том, как их заставили признать себя неполноценными и избавить окружающих от "радостей" общения с ними. О том, как их перемолол Комбинат. Но перемолол не до конца - оставил немного работы и для Сестры, которая вместо того, чтобы лечить, только усугубляет их собственное ощущение неполноценности.

С появлением в отделении Макмерфи - то ли действительно немного психа, то ли умелого симулянта, который таким образом решил "скосить" свой срок в тюрьме - все встает с ног на голову. Ему удается не просто взбудоражить этот сонный улей психов, посеяв в них зерно сомнения относительно их невменяемости, но и в некоторой мере заставить запаниковать Комбинат, которому в конце-концов пришлось пойти на самый крайние меры, чтобы разобраться со смутьянами.

Кстати, о Комбинате - во время прочтения книги не могла избавиться от мельтешашего где-то в подсознании "Комбинат=Большой Брат" (ага, мне почему-то в последнее время за каждым углом мерещится Оруэлл). Огромный, простирающий свои туманные щупальцы в самые отдаленные уголки сознания, Комбинат ломает человеческую волю и в тоже время подчеркивает психическую нормальность пациентов, запертых в отделении. Герои Кизи с тем же успехом могли бы быть пациентами обычной больницы или "сидельцами" тюрьмы штата - если бы автору приспичило перенести сюжет в другие декорации, работ по коррекции персонажей практически не потребовалось бы... Наверное, именно поэтому когда дочитываешь книгу, понимаешь, что речь шла не о психозах, а о СВОБОДЕ...

И еще одна аллюзия промелькнула - на этот раз околополитическая. Макмерфи - здравомыслящая оппозиция, пациенты - послушный народ, который чаще называют почти ругательным словом "электорат", Комбинат - государственный аппарат, а Сестра - его "орудие наказания"... И сразу после этого мелькнула уже не аллюзия, а мысль - а что, если Кизи все знал наперед? Что если когда в нашем обществе наконец созреет здравомыслящая, конструктивная оппозиция - она повторит судьбу Макмерфи? Что если Кизи был прав?...

***
Чуть не забыла - с детства ломала голову, причем тут кукушкино гнездо? Теперь знаю:)

Не моргай. Не зевай, не моргай, тетка удила цыплят, гуси по небу летят… В целой стае три гуся… Летят в дальние края, кто из дому, кто в дом, кто над кукушкиным гнездом… Гусь тебе кричит: води… Два-три, выходи

Теперь бы еще фильм посмотреть...

Своевольный мелкий уголовник, желая более простой отсидки, организует себе перевод в психиатрическую больницу на освидетельствование, где немедленно вступает в конфликт с персоналом, полностью подавившим волю пациентов.
Ещё одна книга, раздавленная своей великой экранизацией. Хлебнувший от несвободы и бесправия Милош Форман значительно лучше хиппующего бунтаря понял, в чём ужас системы, стригущей всех под одну гребёнку, использовав в своём фильме почти ту же фабулу, но точнее расставив акценты, избавившись и от памфлетовости материала, и от жажды дорисовывания злодейских усов там, где они совершенно не нужны.
В отличие от кино, где сестра Рэтчет была страшна тем, что просто делала свою работу, Кен Кизи вывел её психопаткой и садисткой, получающей удовольствие от унижения окружающих, а её отношения с героем больше напоминают не динамику "доктор-больной", а "Карлсон-Фрекен Бок" с каким-то нелепым хулиганством и шалостями без штанов.
Писателю явно не важно, где бороться с государством - в психушке, пожарном участке или на автобусной остановке - все его представители нехорошие, хотят лишь мучить и карать, потому что других дел у них нет. Его неумение держать себя в руках и постоянные уходы от реальности к проповеди регулярно портят хорошие куски текста, в том числе всю тему с индейцем, одного присутствия которого как мощного символа было более чем достаточно, но тут он столько монологизирует про плохих белых людей, что хочется, чтобы он опять замолчал.
По-настоящему сильно в итоге получился только образ Макмёрфи, который у другого автора, меньше ценящего свободу, мог оказаться второстепенным антагонистом истории, но у Кизи, просто оставаясь самим собой, стал её центром.

Я не знаю, почему все так носятся с этой книгой? Она хорошая, настоящая, честная, но не более. Она не засела в моей душе настолько, чтобы можно было влюбиться.

Конечно, индеец. В него я влюбилась. В его сознание, которое видит вещи по-другому, которое перетерпело столько, что начинает видеть вещи такими, какие они, вполне возможно, на самом деле есть. Его сознание - это ключ к книге, это самая изюминка. Он - главный герой, а не этот рыжеволосый смеющийся детина, который переполошил весь сумасшедший дом, как будто и без него переполоха не было.

В этом что-то есть. В том, что он индеец, а тот, другой - ирландец. В этом слышится Свобода. Свободные нации - вот оно. Они изначально такие. А другие? Другие, которые американцы, которые так носятся со своей идеей свободы, но, оказывается, наоборот, прячутся от неё сами, уничижая себя и запирая себя в дома умалишённых, потому что они боятся свободы, потому что внешний мир для них - это страх, непонятный страх свободы. А вот страх несвободы, страх Старшей Сестры вполне понятен. Поэтому пусть лучше он.

Кен Кизи вскрывает этот феномен свободной американской личности. Ведь не зря же появились хиппи и все эти эксперименты с наркотиками. Вот она свобода, только свобода эта как море: заплывешь далеко - потонешь. Так как же найти ту серединку между несвободой и свободой полной, чтобы не захлебнуться ей? Может быть, Макмерфи знает ответ? Или он-то как раз-таки и захлебнулся?

А может быть тут стоит говорить совсем о другом: о свободе внешней и внутренней?..
Ведь был же у Макмерфи шанс сбежать в открытое окно, но он не сбежал, потому что он и так был свободен. И он стал этой идеей свободы до конца. Никакие санитары, никакая Старшая Сестра, никакие распорядки, и даже Шоковый Шалман не смогли его сломить. Ведь был же свободен Христос там, на кресте.

Эту идею свободы подхватили другие. И те, кто смог обрести внутреннюю свободу - улетели из гнезда кукушки, а те, кто не смог - взяли в руки нож, бритву, прыгнули в бассейн и остались там или еще что. И всё здесь по-честному. Никто не виноват в смерти другого, потому что виноват он сам - не смог сладить с собой, не нашёл себя свободного внутри. Может быть, потому что себя такого никогда и не видел - себя свободного?

Вот индеец нашёл - в прошлом, в своих воспоминаниях. Он излечился от спутанного сознания, благодаря напоминанию Макмерфи о том, что ты, прежде всего, Человек, и только потом уже кусок с мясом, кровью и дерьмом. И индеец ушёл туда, где раскинулись благоуханные поля зелёной травы, где неподалёку шумит водопад и можно ловить рыбу, строить глиняные дома и улыбаться солнцу, улыбаться своей свободе.

Закончила читать в полном раздрае чувств. Чуть не стала эта книга первой, которую оставила без оценки, но мой внутренний перфекционист не дал.
В этой повести с рваным стилем изложения рассказывается о шести мальчишках, группе неудачников 14-15 (и один 12) лет. Они объединились именно из-за своего униженного положения, статуса изгоев в летнем лагере, позиционирующемся как место воспитания мужчин из мальчишек. Начинается рассказ с решения героев отправиться куда-то в ночь. Постепенно автор знакомит читателей с каждым из них, а также с целью их похода. И рассказывает о том, как пацаны прожили эти пару месяцев в летнем лагере, чего они добились и как они сблизились.
Вожаком выступает Коттон, самый старший, решительный и целеустремленный. Камешком же стронувшим лавину и побудившим группу писунов отправиться в путь стал самый младший их них, Лалли-2, принятый в лагерь вместе со старшим братом. Днем перед ночным путешествием ребята увидели кое-что очень жестокое, вызвавшее в них желание вмешаться и спасти хоть кого-то. Но для этого надо было найти смелость на многое, поэтому герои страдали и переживали, но не двигались с места без побудительного толчка. Самый отвязный из мальчишек, это Тефт, его поведение в самолете перед приездом в лагерь поразило. Остальные трое под стать, каждый с психологическими проблемами, связанными с родителями.
Книга напоминает некоторые фильмы про подростков. Читать было интересно, за героев переживала, а финал их поездки поразил. Подвиг получился ударным, а взаимодействие с бизонами описано прекрасно. Кое-где при чтении становилось дискомфортно, зато могу отметить прекрасные образы.

Уважаемые экскурсанты, сегодня вашим гидом по Гнезду кукушки будет наш лучший специалист - глухонемой индейский вождь со шваброй. Не волнуйтесь и смело задавайте свои вопросы. Глухота не настоящая - это все имидж и верный способ быть в курсе всех секретов. Немота тем более фальшивая - своеобразный протест на нежелание общества слушать своих граждан. Вам невероятно повезло, что вам попался гид, который ничего не говорит, но все слышит и много думает. Бонусом вы получите вид от лица сторожила психиатрической больницы. Оцените психоделическую красоту его снов!

И время для посещения больницы вы выбрали самое удачное - в здешней тихой запруде появляется новичок Макмерфи. Он принес с собой позабытые в этих стенах смелость и смех. Что теперь будет? Старшая сестра навела идеальный порядок. Все расписано по минутам. Пациенты не живут, существуют. За малейшую попытку возмутиться, усомниться, разобраться в правилах следует наказание. Но завсегдатаи не хотят бунтовать. Они сами выбрали такое существование. Они боятся опасности. Боятся выбираться на открытую местность, выйти из сумрака разогнать туман в голове.

Они мало чем отличаются от трупов – их сердца не разгоняют кровь по венам. Они терпят, когда старшая сестра психушки бьет по самому больному, делая их слабыми. Следовать правилам проще. Даже если от такой жизни не хочется петь и смеяться. Даже если за хорошую кормежку они платят бесконечным однообразием и отсутствием радости.

Но теперь в их загоне для кроликов появился лис. Отныне в их мире два полюса. В узком диапазоне между старшей сестрой и Макмерфи забилось в беспокойстве тихое ведомое большинство пациентов больницы. Куда их притянет? К абсолютному покою старшей сестры, где все замерло, не шевелится, не растет, не мечтает, не радуется и делает общество легким для управления или к хаосу Макмерфи, разметавшему всякую возможность созидания, комфорта и разума, чтобы освободить место для риска, поиска пределов своих возможностей, проявления индивидуальности.

Преобладание любого из полюсов опасно, их всегда должно быть двое, а их противостояние должно длиться вечно. В сущности, так и выходит. Всегда есть такие любители тотального порядка, как старшая сестра и всегда находятся такие бунтари, как Макмерфи. Поэтому на нашей планете разумная жизнь все еще существует.

Интересно наблюдать за противостоянием этих двух лидеров. Кто какой шаг сделает и какими будут последствия? Сможет ли Макмерфи победить инерцию большинства, их нежелание жить самостоятельно, брать ответственность на себя? И нужно ли побеждать? Надолго ли хватит его способности видеть во всем только смешную сторону? Сможет ли старшая сестра правильно использовать его тягу думать в первую очередь о собственных потребностях, интересах и удовольствии? За кем останется последнее слово? Кто в этой ситуации окажется человеком, которого не стоило недооценивать?

Хорошая книга. Легко читается. Много размышляется. С эффектом присутствия. В персонажей веришь. В историю, тем более. Сюжет увлекает. Стиль радует. Удивило, что автору на момент выхода книги было всего двадцать семь лет. Не знаю, как там дальше ему писалось, но дебютная книга удалась на славу!