Лучшие повести и рассказы о любви в одном томе

Любовь по убеждению Бунина, - некий высший, напряжённый момент бытия; подобно зарницам в ночи, она озаряет всю жизнь человека. Эта мысль особенно важна для Бунина с его повышенным, обострённым чувством жизни. Бунин пишет о любви как о высшем даре судьбы, - и чем прекраснее этот дар, тем он скоротечней. В рассказе "Солнечный удар", Бунин развивает свою философию любви. Если в произведениях, написанных до "Солнечного удара", любовь трагична именно тем, что она взаимна - и слишком прекрасна для того, чтобы продлиться. Здесь же разрыв отношений закономерен и неизбежен. Более того: оба любящих знают,что, продлись их встреча, соединись их жизни - и чудо, озарение "солнечный удар", поразивший их, уничтожится. Искусство Бунина здесь достигло колоссальных вершин, буквально физически ощущается как передаётся солнечный свет, по напряжённости чувств, насыщенности ярких красок, счастьем и болью любви, по своей жгучей жизненности.

"Чистый понедельник" - пожалуй наиболее светлый рассказ из сборника "Тёмные аллеи" Ивана Бунина. И связано это с тем, что в нём Иван Алексеевич обращается к теме для меня близкой. В центре "Чистого понедельника" лежит история сестры Марфо-Мариинской обители милосердия. Неприятие главной героиней рассказа всего мiрского отражается в её образе жизни:

"Похоже было на то, что ей ничто не нужно: ни цветы, ни книги, ни обеды, ни театры, ни ужины за городом...
на курсы ходила скромной курсисткой, завтракала за тридцать копеек в вегетарианской столовой на Арбате); и насколько я был склонен к болтливости, к простосердечной веселости, настолько она была чаще всего молчалива: все что-то думала, все как будто во что-то мысленно вникала; лежа на диване с книгой в руках, часто опускала ее и вопросительно глядела перед собой: я это видел, заезжая иногда к ней и днем, потому что каждый месяц она дня три-четыре совсем не выходила и не выезжала из дому, лежала и читала, заставляя и меня сесть в кресло возле дивана и молча читать..."

Героиня сознаёт своё духовное устроение, свою надмiрность и выражает противление институту брака:

" Вскоре после нашего сближения она сказала мне, когда я заговорил о браке:
— Нет, в жены я не гожусь. Не гожусь, не гожусь..."

Рассказчик поначалу не придаёт этому особого значения, полагая что со временем героиня изменит своё решение:

"Это меня не обезнадежило. «Там видно будет!» — сказал я себе в надежде на перемену ее решения со временем и больше не заговаривал о браке..."

Главный герой ещё не осознаёт глубинные причины этого отказа. Для него до поры, до времени кажется диковинкой её религиозность. Прозрение приходит слишком поздно, когда героиня уже твёрдо уверовала в своё предназначение и готова покинуть мiр:

"Ох, уйду я куда-нибудь в монастырь, в какой-нибудь самый глухой, вологодский, вятский!... "

"Уже давно стемнело, розовели за деревьями в инее освещенные окна...
— Тут есть еще Марфо-Мариинская обитель, — сказала она..."

Но это решение приходит к героине неспроста. Неспроста вводит Иван Бунин в ткань повествования и Марфо-Мариинскую обитель милосердия, и великую княгиню Елизавету Фёдоровну Гессен-Дармштадтскую, основательницу этой обители:

"На Ордынке я остановил извозчика у ворот Марфо-Мариинской обители: там во дворе чернели кареты, видны были раскрытые двери небольшой освещенной церкви, из дверей горестно и умиленно неслось пение девичьего хора. Мне почему-то захотелось непременно войти туда. Дворник у ворот загородил мне дорогу, прося мягко, умоляюще:
— Нельзя, господин, нельзя!
— Как нельзя? В церковь нельзя?
— Можно, господин, конечно, можно, только прошу вас за ради бога, не ходите, там сичас великая княгиня Ельзавет Федровна и великий князь Митрий Палыч..."

Пожалуй, ни в одном другом своём рассказе Бунин так подробно не описывал Москву "духоносную". Тут и храм Христа Спасителя, и Новодевичий монастырь, и собор Василия Блаженного, и Марфо-Мариинская обитель милосердия и др. Для усиления эффекта автор вводит в свой рассказ также колокольные звоны, церковное пение:

"— Как хорошо. И вот только в каких-нибудь северных монастырях осталась теперь эта Русь. Да еще в церковных песнопениях. Недавно я ходила в Зачатьевский монастырь — вы представить себе не можете, до чего дивно поют там стихиры! А в Чудовом еще лучше. Я прошлый год все ходила туда на Страстной. Ах, как было хорошо! Везде лужи, воздух уж мягкий, на душе как-то нежно, грустно и все время это чувство родины, ее старины... Все двери в соборе открыты, весь день входит и выходит простой народ, весь день службы... "

И мощным диссонансом этому духовному великолепию выступает сцена "капустника" во МХАТе. Сцена весьма хороша, тут и Станиславский с Москвиным, и Сулержицкий и Качалов:

"на большого Станиславского с белыми волосами и черными бровями и плотного Москвина в пенсне на корытообразном лице, — оба с нарочитой серьезностью и старательностью, падая назад, выделывали под хохот публики отчаянный канкан...
"скользя, подлетел маленький, вечно куда-то спешащий и смеющийся Сулержицкий, изогнулся, изображая гостинодворскую галантность, поспешно пробормотал:
— Дозвольте пригласить на полечку Транблан..."
К нам подошел с бокалом в руке, бледный от хмеля, с крупным потом на лбу, на который свисал клок его белорусских волос, Качалов, поднял бокал и, с деланной мрачной жадностью глядя на нее, сказал своим низким актерским голосом:
— Царь-девица, Шамаханская царица, твое здоровье!.."

Именно посещение героиней этого "капустника" и явилось катализатором её решения покинуть мiр и уйти в Марфо-Мариинскую обитель милосердия. Именно там, по прошествии времени её и встречает главный герой:

"Но только я вошел во двор, как из церкви показались несомые на руках иконы, хоругви, за ними, вся в белом, длинном, тонколикая, в белом обрусе с нашитым на него золотым крестом на лбу, высокая, медленно, истово идущая с опущенными глазами, с большой свечой в руке, великая княгиня; а за нею тянулась такая же белая вереница поющих, с огоньками свечек у лиц, инокинь или сестер, — уж не знаю, кто были они и куда шли. Я почему-то очень внимательно смотрел на них. И вот одна из идущих посередине вдруг подняла голову, крытую белым платом, загородив свечку рукой, устремила взгляд темных глаз в темноту, будто как раз на меня... Что она могла видеть в темноте, как могла она почувствовать мое присутствие? Я повернулся и тихо вышел из ворот..."

Удивительно, но этот прекрасный рассказ Иван Алексеевич написал в 1944 году 12 мая. Вместе с тем в нём очень сильно ощущается бунинская ностальгия по утраченной Руси...

Рассказ о нравах царивших в России, которую мы потеряли, начинается, как святочная история. Долгое вступление настраивает на нужный лад. Просторный деревенский дом с низкими потолками и большими комнатами начищен до блеска и замер в благоговении в ожидании главного зимнего праздника всех православных христиан - Рождества Христова. В красных углах каждой комнаты перед иконами горят свечи и лампады. Все домочадцы спят и только маленькая сухонькая странница Машенька, гостившая в ту пору в усадьбе, бесшумно ходит из комнаты в комнату, крестится, кланяется иконам и читает молитвы. За этим занятием застает ее молодой господин, которому в ту пору не спалось. Удивило его то, что кроме знакомых псалмов она упоминает еще некого господнева волка и просит того молить царицу небесную. Заинтересовавшись такой невидалью, хозяин просит поведать странницу о неслыханном им до той поры святом - волке господнем и откуда ей о нем стало известно. В своей простоте Машенька отвечает, что раз в церкви написан, стало быть такой святой существует, а его изображение, с золотым сиянием вокруг головы, видела она своими глазами. И рассказала она о предании, существовавшем в семье мужа ее хозяйки. Машенька, тогда была крепостной девушкой, и поехали они в далекую деревню, навестить старый заброшенный дом, принадлежащий князю, дедово наследие.

История жуткая, какие любили рассказывать в старину. Язык Бунина всегда точен и живописен, и по этому, ему отлично удается парой предложений задать нужный настрой.

В те времена, сидел в Крутых Горках князь, прогневивший царицу, и не имевший права никуда из своего имения выезжать. От безделья в заточении князь маялся и чтобы как-то себя развлечь, полюбил рабам своим казни устраивать. И не было в округе ни одной девицы, которую он бы не испортил. До того распоясался, что польстился на молодую супругу своего сына, с которой тот приехал из Петербурга на поклон отцу. Сын о том проведал, супругу в охапку и бежать из отчего дома. Да только и старик не промах - организовал погоню и преследовал молодых.

И уже было поймал, когда откуда ни возьмись выпрыгнул на него огромный волк и задрал. Только и успел князь, что покаяться да приказать написать волка в церкви над своей могилой, в назидание потомкам. Так волк и стал святым.

И в самом деле этот маленький рассказ Бунина очень напоминает недавно прочитанную мной чеховскую "Даму с собачкой". Солнечно-любовный удар на курорте закончился для обоих мужчин двух разных рассказов душевными осложнениями, образовавшими любовную петлю. У Чехова более очевидно, потому что показаны дальнейшие отношения курортных любовников. А здесь... Финал открыт, рассказ крайне мал, но вот эти мысли и ощущения поручика обещают подобное повторение и неожиданные перемены в душе мужчины :

"Чувство только что испытанных наслаждений всей ее женской прелестью было еще живо в нем необыкновенно, но теперь главным было все-таки это второе, совсем новое чувство — то странное, непонятное чувство, которого совсем не было, пока они были вместе, которого он даже предположить в себе не мог, затевая вчера это, как он думал, только забавное знакомство, и о котором уже нельзя было сказать ей теперь!"

Здесь каждый читатель волен, конечно, думать всё, что угодно его душе. Кто-то сочтёт это мимолетной связью, ошибочно принятой за серьёзное чувство. Кто-то, как и я, всё-таки обратит внимание на только что приведенную мною цитату, которую опять таки можно по-разному трактовать, ведь каждый в прочитанном всегда видит своё. Но меня особенно тронуло самое последнее предложение рассказа:

"Поручик сидел под навесом на палубе, чувствуя себя постаревшим на десять лет."

Как чутко и верно подмечено - постарел... Некое предчувствие несчастной любви, которая будет теперь "сосать кровь" из человека, потому что она запретная и недоступная, даже если будет разделённой. Зря считают, что любовь - сама по себе уже счастье, даже если и не свободная. Я про настоящую любовь, разумеется, а не про интрижку или мимолётную влюблённость, которая дарит людям гормональный и эмоциональный подъём, украшая серые будни. Настоящая - она изнуряющая, как зубная боль, с небольшими передышками во время тайных свиданий, она медленно выжигает человека изнутри, как тлеющий фитиль свечу. Она хочет взять своё и в нужной ей мере, а поэтому её жертва, словно заблудившийся путник в жаркой пустыни с постоянным и мучительным чувством жажды. И да, от неё можно постареть, верно заметил Бунин. Именно эти слова и наводят меня на мысль, что отныне у главного героя всё пойдёт не так, как раньше...

"Дама с собачкой"- ну кто не слышал этого, уже ставшего "устойчивым", выражения? Наверное, все. И даже те, кто не читал и не смотрел фильма, как и я до недавнего времени, к своему стыду. Но я всё исправила, чему несказанно рада. И рада я не только заполненному пробелу в творчестве Чехова, а ещё тому удовольствию, которое испытала, пока читала, хоть и находилась всё время в напряжении из-за страха разочароваться в самом финале повести.  Но теперь это не просто радость, я торжествую!

Фильм не смотрела, однако ж Ия Саввина постоянно мелькала перед глазами, пока я читала, потому что помню по отрывкам её образ, который мне, увы, не очень симпатичен при всём уважении к известной актрисе. Её, всплывающие в памяти, заунывные  интонации немного мешали мне сосредоточиться на новом образе главной героини, который я пыталась нарисовать сама. Но как я не старалась абстрагироваться, её голос и лицо так и не покидали меня до самого конца повести, потому что, вероятно, очень удачно была подобрана актриса. Я хорошо отнеслась к главной героине в целом и прекрасно её понимаю. Роман с женатым мужчиной на курорте, переросший в любовь настоящую я нисколько не осуждаю, только мне не очень близка сама её линия поведения, чисто женская. Я про слишком быстрый переход к близким отношениям, несмотря на её неопытность с мужчинами. Буквально при второй встрече. А потом долгово и заунывного раскаяния при мужчине в содеянном. Нет, не подумайте, что я про грех и целомудрие замужней женщины, просто на мой вкус отношения должны созреть, чтобы не терять свою первоначальную прелесть, когда есть взгляды, трепет, вздохи и ожидания с томлением. Но её искренность и сначала и потом всё искупает в моих глазах, хотя я была уверена, что не в глазах этого опытного ловеласа Гурова.

Ох, как же я опасалась, что сейчас этот "ходок" потеряет к ней уважение после быстрой победы и её душевных откровений раскаявшейся грешницы. Думала, что скажет - "Какая же всё-таки скука и наивность - такие вот дамы с собачками..."; зевнёт пару раз и забудет своё курортное приключение, в то время как она будет страдать и убиваться. Но... Ура! Антон Палыч, как же Вы меня порадовали! Глаза мои, и без того не маленькие, всё расширялись и расширялись от строчки к строчке - боже, что происходит?! Это настоящая любовь у такого вот матёрого гуляки - обывателя?! И не просто любовь! Он его изменила внутренне и заставила иначе видеть жизнь, презирая пошлость и обыденность, в которой увязли он и его окружение. И это всё сотворила Она - вот такая простодушная и трепетная, а не обольстительная и коварная! Посмотрите, какого мнения он стал о своей прежней жизни :

Многие скажут - ну и что с того? Что им теперь делать, не разводиться же? Встречаются теперь тайком и покой потеряли. На это я приведу слова отца Константина Паустовского, которые он сказал своей жене, сильно переживающей за сына Костю с "вывихнутыми мозгами" и предрекала ему будущее неудачника из-за них : "Пусть будет неудачником, нищим, бродягой, кем угодно, но только не проклятым киевским обывателем!" (из книги Паустовского "Далёкие годы") Не знаю, соглашусь ли я с таким крайним мнением, но тоже считаю, что душа в человеке должна жить, а не заплывать обывательским жиром. Поэтому я от души желаю им страдать и мучиться, тайно встречаясь, если это делает их настоящими и живыми. Пусть лучше так, чем очерстветь внутренне и перестать отличать с годами пошлость от настоящего счастья. Но финал открыт, и как бы я ни ликовала сейчас, их общего будущего я не вижу. Ну разве что останутся на всю жизнь воспоминания о том светлом и тайном, что было в их жизнях, и не только у них...

О, этот сюжет жив и до сих пор и дает задел на миллионы фильмов и сериаллов и новых книг. Только через двести лет так просто, как у Пушкина, уже нельзя. Не пойдет просто враждовать семействам влюбленной пары. Не пойдет так просто девушке переодеваться в крестьянку и обманывать своего возлюбленного.
Теперь нужны подвыверты, ЛГБТ, новые технологии, дисабилитис, депрешнс, и так и далее. И еще сердечный приступ у кого-нибудь из родителей.
И все хорошо в современном мире точно не может закончтиться.
В общем, Пушкину было очень очень легко 200 лет назад, ага.
В наше бы время его, стишки складывать...

Я не читаю романтические трагедии, ведь это совершенно не моё, но каким-то образом эта повесть оказалась на моих книжных полках. Знаю, что данный писатель проходил по школьной литературе и я, наверняка, его читала, но как-то эти события совершенно стёрлись из памяти, поэтому можно сказать, что это моё первое знакомство с его творчеством. И оно оказалось удачным.

Молодой герой (молодой же?) приезжает в глухую и забитую деревушку, селится там в доме, чтобы поработать в тишине, и из развлечений у него только охота и обучение грамоте слуги. Со вторым никак не складывается, а вот с первым всё куда проще, и в один из таких походов он теряется в лесу и набредает на избушку. По местным суевериям это дом ужасной ведьмы, где она живёт то ли с дочкой, то ли с внучкой. Много лет назад эта ведьма прокляла женщину, и у той умер ребёнок, за что она поплатилась избиением камнями и тем, что её выгнали из деревни. Иван заходит в дом, чтобы спросить, как ему вернуться на дорогу, и знакомится с юной Олесей, считающей себя колдуньей.

Пока читала, словила себя на мысли, что хочу, чтобы кто-нибудь написал ретеллинг по этой истории. Такой идеальный трагический сюжет, чтобы его развить и добавить чуть больше романтики и драмы. Чтобы и над характерами героев поработать, и чувства в него привнести до такой степени, чтобы трогало до слёз. Ах, мечты-мечты. В целом история мне понравилась. Написано красиво, читается легко и интересно, плюсом идёт описание леса. Прямо захотелось туда, чтобы подышать свежим воздухом и на красоты полюбоваться.

Но, увы, большой любви у меня так и не случилось. Наверное, из-за героя, который настолько поверхностный и безликий, что на его фоне Олеся просто воплощение идеальности. Она и на жертвы идёт, хотя знает свой финал, и всё ради любви. И пока эта юная и невинная девушка рушит себе будущее, герой страдает. Ну, не прям страдает, так грустит немного. У него же такие планы были, но им пришёл конец, а он даже не старался всё испортить.