Ледовая книга. Японское море, декабрь

Эта книга дорога мне по нескольким показателям.
Во-первых, уже при первом чтении сразу же обратил внимание на совпадение по некой лично значимой дате: теплоход "Кооперация" отправился в своё антарктическое плавание 1 ноября 1957 года, в тот самый день, когда далеко-далеко от Калининграда, в заснеженной Сибири, я появился на свет.
Эта книга близка мне и дорога потому, что я испытываю самое настоящее удовольствие от чтения дневниковых-очерковых путевых записей, очерков, повестей и романов. И эта книга так и написана, в форме литературно обработанных дневниковых записей писателя. И занимает своё достойное место среди книг Ушакова и Мазурука, Папанина и Трешникова, Сомова и Каминского, а также многочисленных зарубежных авторов: Нансена и Амундсена, Ладлема и Биллинга, Фукса и Хиллари, адмирала Бёрда...
Меня привлекает в этой книге тонкий юмор автора, и его изящная ирония по поводу, прежде всего, себя самого и своих собственных розовых мечт и ожиданий с намерениями, а также по поводу всего того, в чём он лично сам участвовал или чему был свидетелем и очевидцем. Не заметить настроенному на чтение читателю этих особенностей авторского языка попросту невозможно.
Мне очень нравится детальный и точный подход автора к описаниям мелких и немелких подробностей рейса "Кооперации" и всей экспедиции вообще. Он весьма наблюдателен, этот Юхан Смуул, наблюдателен и точен в мелочах. Отчего создаётся весьма полное ощущение присутствия на корабле, на станции "Мирный", в походах полярников и зимовщиков, на их совещаниях и при выполнении разного рода специальных и обыденных работ. И уж куда как сочно написаны страницы, описывающие недельное пребывание Юхана Юрьевича на станции "Комсомольская", на высоте в три с половиной километра, при летних "тёплых" морозах в минус 25-27 по Цельсию, да при крайне низком содержании кислорода. И при этом пребывание не бездельное, но заполненное выполнением тех же самых работ, которыми были заняты и полярники, люди уже акклиматизировавшиеся. Это пребывание на станции Комсомольская оставило, вероятно самый сильный след в памяти и в личности писателя...

"...в центре, отдельно от всех, стоит станция Комсомольская со своими четырьмя зимовщиками, к которым я очень привязался. Крохотная точка на льду, место, где я впервые пережил самые трудные и самые содержательные дни своей жизни. Убеждён, что такие дни могут изменить внутренний мир человека, очистив его от всякого мусора и наделив чистотой снегов, — вот только достанет ли человеческой силы, чтоб сохранить её".

Автору, по моему скромному и непрофессиональному мнению, весьма удаются портреты моряков и зимовщиков, начиная от своего каютного сожителя (да, теперь это слово звучит уже явно двусмысленно, так ведь это наши нынешние нравы напрочь исказили его истиную суть) Васюкова, и заканчивая руководителями экспедиций Трёшниковым и Толстиковым, а также её отдельных исследовательских отрядов и подразделений. Портреты эти весьма ярки и образны, автор находит самые точные и самые неожиданные ходы, чтобы образ нашего нового книжного знакомого получился максимально ярким и сочным, точным и характерным, содержательным и выразительным.
Отлично удаётся Смуулу описать чувства и ощущения человека, находящегося в море, причём не в каком-то там каботажном коротеньком рейсике, а в серьёзном океанском потуторамесячном рейсе-экспедиции. И совершенно не опасаясь кого-то унизить своим сравнением, смело могу сравнить в этих рассуждениях Смуула с мастером современной маринистики Виктором Викторичем Конецким, коего уж совершенно точно невозможно упрекнуть в нехорошем литературном языке или в незнании предмета. И, кстати, Конецкий тоже в своих книгах порой отсылает Читателя к авторитету других авторов или философов, совершенно не опасаясь при этом обвинений или упрёков в показной интеллигентности, а, напротив, приглашая вдумчивого и пытливого Читателя с совместному рассуждению или к совместной медитации...
Непременно следует отметить, что Смуул был первым из профессиональных писателей, написавших "непридуманную" книгу об Антарктиде (любимый и обожаемый мной "арктико-антарктический" автор Владимир Маркович Санин писал свои книги позже более чем на десяток лет!). И что поэтому тексты и структура "Ледовой книги" изначальны и первичны и лежат в основе всего прочего арктико-антарктического.
Тем, кто возьмётся читать эту книгу впервые, следует иметь ввиду, что условно по своему содержанию эта книга состоит из основных четырёх блоков. Часть первая посвящена плаванию на теплоходе "Кооперация" от Калининграда к Антарктиде и к станции Мирный. Вторая часть повествования рассказывает нам о днях пребывания автора на самом южном материке Земли. Часть третья описывает дни плавания от Антарктического побережья до порта Аделаида в Австралии и от Аделаиды до Средиземного моря. Анклавом в этой третьей части являются страницы, рассказывающие нам впечатления автора от посещения Австралийского материка, представляющие собой часть четвёртую.
Устраивайтесь поудобнее и приятного прочтения вам, друзья!

Честно признаюсь - это моя первая такая "серьезная" книга про путешествия и тем более на серьезную тематику. Раньше я как-то и не задумывалась "а как это открыли Антарктиду", "каково это совершить такую экспедицию". Честно признаться география была далеко не моим любимым предметом в школе. и если там и затрагивали эту тему, то в моей голове не отложилось ВООБЩЕ НИЧЕГО. Так что это книга стала для меня открытием во многих смыслах.
Начнем анализ и систематизацию моих сумбурных мыслей. Во-первых. Это не серьезные мемуары участника экспедиции, а дневниковые записи эстонского писателя-репортера отправившегося в путь вместе с Третьей экспедицией, пробывшего в Антарктиде пару недель и вернувшегося вместе со Второй экспедицией. Он сам признает, что толком и не "нюхал" настоящих испытаний, что не приспособлен для таких тягот.
Во-вторых, благодаря автору, язык написания скорее литературный, легкий и привычный для чтения. Это как будто не дневниковые записи, а роман. Юхан Юрьевич старается выдержать стиль и сразу пишет для потомков, на будущее, а не для себя. Не смотря на это, он не старается преувеличить свои заслуги или приукрасить события. Нет. Наоборот он крайне самокритичен (очень уважаю в людях это качество и стараюсь развивать его в себе по максимуму), пишет "как есть" - если было лень, то именно это и прочтете. Казусные ситуации и монотонные события подаются под соусом легкого юмора.
В-третьих. Он не скрывает, что отправился в путешествие ради самого пути и поэтому старается досконально и дотошно описать все ,что видит, думает и чувствует. Благодаря этому появляется возможно познакомиться не только с Атлантическим и Индийскими океанами ,ну и конечно собственно шестым континентом. Но и, пусть бегло, с Африкой и Кейптауном, Австралией и Аделаидой, опять Африкой, но теперь тут - Каир, Порт-Саид и Александрия. Да, Смуул ,честно признает ,что не то, что описать, но осознать весь объем информации невозможно за такие сроки. Но он очень старается и передает нам пусть крупицы, но весьма содержательные его видения этих мест.
В-четвертых. Страницы, посвященные жизни в Антарктиде, буквально дышат героизмом, испытаниями, преодолением и ПОДВИГОМ. Именно так и с большой буквы. Появилось страстное желание узнать больше. О том, как русские покоряли Антарктику, о самом покорении полюса. Я заболела, неизлечимо заболела и пойду на поправку только после того как ликвидирую этот пробел в своем образовании. И это тоже благодаря этой книге.
Можно еще долго и много писать, особенно если растянуть процесс во днях, но ограничусь цитатой Юхана Смуула

И на мой взгляд эта книга именно из таких. и она идеально подходит для "зеленых" новичков книгопутешествий.

Конечно, у меня были некоторые и очень немаленькие ожидания перед прочтением этой книги, однако, надежды не оправдались, но меня это не огорчило, поскольку я получила гораздо больше, чем надеялась, и это было великолепно! Не смотря на все мои опасения, что текст будет очень "советский" со всеми вытекающими лозунгами, партийными собраниями и призывом к совершению невозможного, он оказался совсем не таким, а чем-то гораздо большим.

Никаких преувеличений - это поэзия в прозе. Путевой дневник, полный красоты, глубины, философии, заметок о странах, людях, городах, обычаях и, конечно, о море. Потому что это не то, чтобы антарктический дневник, в котором будет рассказываться только о событиях и днях в Антарктике, но и то, что происходило до этого. Долгие месяцы на корабле с поэтическим названием "Кооперация" (да-да, за время путешествия я так сроднилась с кораблем, что название не кажется сухим или строгим, а, наоборот, вызывает ностальгию и уважение к этому труженнику моря), различные погодные и человеческие условия - всё это есть на страницах этой книги.

Об авторе я узнала из книги "над Южным полюсом" и, что удивительно, Юхан Юрьевич упоминает Бэрда и его книгу, которая у него одна из любимых. Поистине, земля маленькая, а мир Антарктики ещё меньше. И никогда не думала, что эстонцы могут так писать! И удивлена, что у книги такая маленькая оценка, ведь авторский стиль великолепен! Несколько скупых слов и готов портрет человека, немного стихов и настроение передано идеально. Вот мы стоим на борту корабля и уходим из порта, а вот уже сильнейший шторм, который заставляет спутать верх и низ. А некоторые сцены настолько передают настроение, атмосферу и порядки, царившие в коллективе, что ты как будто сам был свидетелем. Иногда я смеялась, а иногда вспомнила всех погибших. А судьбы и портреты эмигрантов в Австралии не оставили равнодушной, настолько всё было чётко передано.

А сколько здесь упомянуто книг, которые сейчас уже не сильно известны! Мой список пополнился эстонскими писателями, которыми восхищался автор и другими книгами, про которые я даже не слышала. Однозначно, стоит прочитать этот дневник, чтобы самому совершить путешествие на станцию Мирный по Индийскому и Атлантическому океанам, пересечь экватор и побывать в ревущих сороковых.

Дневник интересный, яркий, смешной, чуточку грустный как сама жизнь. С юмором, с поддразниванием друг друга, с размышлениями о жизни.

Одна из любимых книжек о путешествиях по дальним странам (наша домашняя книга это сборник, состоящий из двух романов: "Ледовой книги" и "Японское море, декабрь"). Одна из тех историй, которые я не раз перечитывала и люблю.

ЛЕДОВАЯ КНИГА, АНТАРКТИЧЕСКИЙ ДНЕВНИК. Авторизованный перевод с эстонского.

ЮХАН ЮРЬЕВИЧ СМУУЛ - советский писатель и журналист. Принимал участие в качестве корреспондента в начале Третьей САЭ - Советской Антарктической Экспедиции - под руководством Толстикова. Основное место в книге уделено не самой Антарктиде, а плаванию туда и обратно.

*********************

Итак, осень года 1957. Дизель-электроход «Обь» давно в пути. С большой задержкой, только 1 ноября, из Калининграда выходит и «Кооперация», на ее борту вторая часть антарктического персонала, дополнительная техника, топливо, припасы и корреспондент газеты «Правда» Юхан Смуул, который и начинает вести свой дневник.

Пара слов о Калининграде и тамошней гостинице «Москва». Пишет, что город ещё не восстановлен, а ведь действительно, всего 12 лет прошло после завершения Великой Отечественной, а мы уже отправляемся на освоение нового континента!

Приводит список вещей. Штатный набор полярного обмундирования выдаётся всем участникам экспедиции, в том числе и сезонным корреспондентам. Личные вещи. Мне, как всякому любителю книг, кнчн всегда интересно, кто что берёт почитать. Особенно в такой ситуации, а-ля 10 книг, которые вы взяли бы с собой на необитаемый остров)) Тем более, что Юхан Смуул - и сам не только писатель, но и явно активный читатель, что он дал понять с первых страниц, упоминая разные имена и цитаты, и бегло обсуждая литературу в дальнейшем.

Итак, книги с собой:

1. Стендаль, Красное и чёрное.
2. Джозеф Конрад, Лорд Джим.
3. Хемингуэй, Старик и море.
4. Юджин О’Нил, Луна Караибских островов.
5. Нансен, На лыжах через Гренландию.
6. Берд, Полёт на Южный полюс.
7. Шеклтон, Путешествие на Южный полюс.
8. Первый выпуск собрания «Страны и народы мира» - «Полюсы».
9. Русско-эстонский словарь.

Хм, приемлемо! Примерно в этом стиле сформирован набор книг и на моей прикроватной тумбочке)) И перед тем как взять эту «Ледовую книгу», я даже выбирал: ее ли начать или из Стендаля что-то почитать… Почувствовал себя пассажиром в каюте корабля, ближайшие полтора-два месяца планирующего плыть в сторону Антарктиды без смартфона в кармане)) Только вместо эстонского у меня древнегреческий - мало ли, вдруг древнегреки в пути! И древнегреческий я сейчас учу по Библии, а Юхан Смуул в дороге планирует дописать свою антирелигиозную пьесу, он - «коммунист и атеист», о чем прямо с порога и ставит в известность всех читателей)

Впрочем, как человек начитанный Юхан Смуул кнчн же знаком с Библией и имеет из неё выписки для своего творчества и даже для создания настроения, подходящего к теме его пьесы, он напевает религиозные мотивы и кнчн же радуется, что вокруг никто не понимает эстонского, так как «коммунист и атеист» не только он один на советском судне)

А вот любопытная цитата из книги, когда автор размышляет о рае, аде и земной жизни. «У магометан хоть есть в раю женщины, а тут… Христианский рай в известном отношении напоминает Антарктический материк. Ведь когда Берд после зимовки на барьере Росса спросил одного из спутников, чего ему наиболее остро не хватало, тот ответил:
- Искушений!»

Суровый мужской мир Антарктиды как иллюстрация к христианскому раю...

*******************

Ничего дописать в пути у него кнчн не вышло. Дел невпроворот. С самого старта его нарезали изготовлять стенгазету к Седьмому Ноября, отбрыкивался как мог: моя твоя не понимай, не слышь что ли - нерусский я, какая мне стенгазета?! Не помогло, партия сказала: Надо! комсомол ответил: Есть! Русский выучишь по ходу пьесы.
- Жора! Жарьте рыбу.
- Так рыбы нет!
- Жора, да вы жарьте, жарьте! Рыба будет…))

Потом пошли тропики, жара, бассейн на палубе, шутки-прибаутки, санаторно-курортная атмосфера, дельфины, летающие рыбы, снова стенгазетные хлопоты - подготовка ко Дню Нептуна, традиционному корабельному празднику по случаю пересечения экватора.

Делали одну остановку - в Кейптауне, экскурсия по городу, впечатления.

********************

А «в историческое 4 января (1958) на Антарктический материк высадился представитель эстонского народа и эстонской литературы. Впервые в этом районе появился эстонец…» На самом деле эстонская нога ступила на этот материк ещё в конце декабря, но тогда был коньячок под сальце, и впечатления стали двоиться и несколько терять связь с реальностью, поэтому автор не стал их подробно описывать)) А 4 января Юхан Смуул переехал из каюты «Кооперации» в каюту прессы станции Мирный и началась с этих пор совсем другая жисть у писателя - антарктическая! круглосуточный приём ящиков и бочек с судна, ну)) всеобщая работа по разгрузке, не взирая на чины, регалии и профессии.

Про начало Третьей экспедиции я уже читал несколько раз и кнчн же каждый раз и в этот тоже - новые интересности, подробности и личные ощущения. Из нового для меня - например, описание псарни в Мирном, где зимой 1958 было около 40 собак. Юхан слетает также и на станцию Комсомольская, где проживет несколько дней и опишет тамошний быт.

***********************

Уже в феврале начался путь из Антарктиды домой вместе в членами предыдущей, Второй САЭ. На корабле у писателя случится день рожденья, и он окунётся в воспоминания и расскажет читателю о своём довоенном, оно же досоветское, детстве. Жили небогато, семья большая, Юхан - одиннадцатый ребёнок, вместо учебы детям, и ему в том числе, приходилось пахать во всех смыслах слова.

В этот раз «Кооперация» делает остановку на несколько дней в австралийской Аделаиде. Советские суда вызывают неизменный интерес в капиталистических странах, и на обратной стороне мира тоже, то бишь в Австралии)) Что ж, наши двери распахнуты: добро пожаловать на борт, господа капиталисты, не боитесь, не укусим. Начинаются многолюдные экскурсии по палубам, каютам, коридорам, чаепитие на ходу и ужин в ресторане, музыкальный салон, картины, рояль, современные танцы, на большом экране показ советских фильмов, и кнчн же живое общение с настоящими советскими гражданами)

Неубывающая с утра до вечера толпа народу, на корабле не протолкнуться. К вечеру деток раскладывают на кровати в каютах, взрослые продолжают веселиться. Ещё позже по рупору несколько раз всех благодарят за посещение, как бы намекая, что визит окончен, дорогие гости, не надоели ли вам хозяева и не пора ли расходиться, но это не очень помогает))

Приходят самые разные австралийцы, но не только. В Аделаиде примерно 20-тысячная колония русских эмигрантов. Им тоже интересно. Сначала кружат на машине по причалу, притормаживают, высовываются из окна, смотрят, ещё один круг, и ещё, потом пешком подходят к трапу, неуверенны, в замешательстве, медленно поднимаются, с жёнами и детьми. “Извините, нельзя ли посмотреть корабль? {…} И чего только не содержало это «извините». {…} Любопытство? И это тоже. Но не только это. Было тут ещё и другое: «Извините, нам столько лет врали, что мы хотим знать, корабль ли это в самом деле или просто пропаганда»; «Извините, но в ваших глазах мы, наверно, не иначе как предатели родины»; «Извините, но мы хотим что-нибудь услышать о своей прежней родине от вас, а не от газетчиков-эмигрантов»; «Извините, но мы тоскуем по своей России»…”

Эмигрантов, побывавших на «Кооперации» за дни стоянки, писатель разделил на три категории:

1. Самая большая часть - эмигрировали по разным причинам, своей Родиной считают только СССР, искренне тоскуют.
2. Колеблющиеся. Не любят говорить о том, почему покинули страну. Период 1941-1944 упоминают туманно и быстро перепрыгивают на угнетающее существование в западногерманском лагере для беженцев. Желания вернуться домой не изъявляют, но имеют большой интерес к Советскому Союзу.
3. Люди в «сверхпёстрых» носках с закатанными штанинами)) Расхваливают образ жизни денди, всё время «забывают» на палубе яркие журнальчики, пытаются соблазнить экипаж на побег из-за железного занавеса в демократичный рай борделей и дурдома.

**********************

Ну а Юхан Смуул с товарищем, знающим английским, тем временем совершают экскурсии по городу. В Аделаиде нет театров и оркестра, но есть картинная галерея, зашли, осмотрели образчики современного западного искусства, кое-что вполне себе ничего, можно даже дома повесить, не в гостиной кнчн, но для укромного уголка годится))

Покатались по кварталам - улицы с богатыми домами, отдельно улицы с домами попроще у чиновников, и совсем отдельно дома рабочих, купленные в многолетний кредит, бытовая техника вся в наличии, даже электрическая швейная машина (уже в 1958!), однако и это всё куплено в рассрочку, зашли внутрь посмотреть как живут и пообщаться с представителями рабочего класса.

Далее - в гости к знакомым австралийцам из интеллигенции. Туда же приходит супружеская пара прижившихся здесь эстонских эмигрантов, они спросили у Юхана, говорит ли он по-эстонски? Да, говорит. А разве это в Эстонии разрешено?? Советский писатель не сразу понимает в чем суть вопроса и кто собственно и с чего бы должен ему запрещать говорить в своей стране на родном языке. Оказывается, эмигрантам рассказывают, что в СССР нельзя говорить на национальных языках. Наши новые эмигранты кста тоже такое до сих пор рассказывают))

Ещё встреча с эстонкой - она с мужем и друзьями среди бесконечных гостей корабля, хочет видеть эстонского писателя, и говорить по-эстонски, и на месте ли бывший магазинчик ее папы в Тарту? Писатель не знает про магазинчик, но проявляет встречный интерес из вежливости:
- Вы, сударыня, давно не были в Эстонии?
- Да, с тех пор, как Гитлер позвал нас в Германию.
- Ваши родители немцы?
- Мама - немка.
- А ваш отец?
- Отец - русский.
- А вы сами?
- Боже мой, эстонка!..

Муж у эстонки - немец. Он интересуется, воевал ли Юхан против немцев?
- Воевал.
(В Википедии написано, что Юхан Смуул родился в 1922, в 1941 был призван в Красную Армию, но по состоянию здоровья на фронт не попал, из оккупированной фашистами Эстонии он был эвакуирован вместе с другими эстонскими деятелями культуры в Ярославль, где они продолжили осуществлять культурную деятельность. Демобилизован в 1944).

Эстонка просит на память пустую пачку от «Казбека». Юхан дарит полную.
- Боже мой, это мне?!
- Это вашему папе и вашему мужу, чтоб они не забыли вкус русского табака…

Также подробно описана остановка и в Египте, снова осмотр окрестностей, Каир, пирамиды, Александрия.

*****************

В 1961 «Ледовая книга» Юхана Смуула была удостоена Ленинской премии. Книга многократно переиздавалась в Советском Союзе.

Книжулю однозначно рекомендую к приобретению и прочтению, написано ярко, образно, личное и общезначимое, немного сентиментальности и много юмора. Ну и в принципе для общего развития как один из образчиков эстонской литературы, с которой никто не знаком, зачеркнуто, но слабо, исправлено на: мало кто знаком))

Книга не понравилась. У нас была эта книга в другом издании, но я почему-то не хотела даже брать её в руки.
Он пишет о "великодержавном шовинизме". А что-русские должны жить по понятиям каких-то хуторян? Он пытался оценивать советские нормы жизни, до которых он не дорос.
Книга плохо переведена: в ней много таких словечек, какие теперь встречаются в переводах.
Непонятно, зачем он куда-то отправился. "Японское море"-вообще пустышка.
Наверное, он не был советским-иначе улицу бы переименовали. Он поверил Хрущёву, а такие глупые.
Он писал об Арнольде Мери. В конце жизни власти того травили и хотели посадить в тюрьму. Некоторые россияне тоже писали о том, что он кого-то уничтожал, но это тоже не наши.
Во многих местах у него так же нудно, как у Конрада, которого он часто вспоминает.