Похвала глупости

Подумать только, книга написана более 500 лет назад и она до сих пор актуальна! О провидец, о Эразм! Хорош чертяка! Книга оказалась настолько хороша, что я решил перечитать её заново и выписать впечатления, которые появлялись в отдельные моменты чтения, что бы потом их посмаковать.
Столь умело привести примеры очевидной глупости женщин и мужчин, детей и стариков, ученых и правителей, не говоря о церковных мужах - это надо быть гением! И казалось бы, очевидные вещи названы вслух, не более того! Сам бы написал, да ума не хватило!
Более того, скажу, что эта книга заставила меня взглянуть на себя иначе. Воистину, моя богиня Мория(глупость) Эразма Ротердамского! И я прозрел, спасибо автор! Я так же глуп и кичлив, как дураки средневековой Европы! Но что можно ожидать от человека, живущего в современном мире? В мире, где глупость возведена в статус морали! Я не оправдываю себя, но прозрев, хочу измениться!

Возвращаясь из Италии в Англию и думая о своем близком друге (Томас Мор) он решил скоротать время и написать шуточную хвалебную оду Глупости - Мории (сходное с фамилией Томаса Мора). Как оказалось, такие шуточные похвалы были не новинкой. Сам Эзрам Роттердамский писал:

Прочитав аннотацию, невозможно понять о кем эта книга, однако, я решила рискнуть и приобрела ее на Лабиринт.ру и была неожиданно удивлена форматом. Возможно, это моя невнимательность, потому что на сайте были и размеры и фотографии. Но меня зацепило название.

Решила ее с собой взять в отпуск, потому что она влезла в боковой кармашек (именно кармашек) рюкзака. Открыв ее, я поняла, что это произведение было написано аж в далеком 1509 году, однако, дочитав до конца, я поняла, что оно актуально сейчас как никогда.

Повествование ведется в виде монолога самой Глупости, которая выступает на многолюдном собрании в свою защиту будучи женщиной среди мужчин (не забываем, что это начало XVI века). Она доказывает всем, что ее влияние на род человеческий недооценен, что она лучше всех остальных богов заботится о человечестве, что под ее влияние попадают все без исключения: от старых безумцев до Богов Олимпа. Ее верные слуги помогают:

Кстати, все эти блоги и богини действительно есть в мифологии.

Однако Глупость, которую латиняне зовут Стультицией, а греки Морией, совсем не печалится и не требует ей поклонения, подношений, молитв и жертв. Она уверена, что ей, как никому другому поклоняются итак, даже если они сами этого отрицают.

Прочитав эту похвалу, я убедилась, что глупость, в том или ином проявлении, - это своего рода буфер, щит, который укрывает нас от суровой реальности.

Без глупости не было бы браков:

Глупость делает старость веселей, а стариков беззаботнее:

Дружба в конце концов - это, оказывается, тоже влияние Глупости:

Потакать слабостям своих друзей, закрывать глаза на их недостатки, восхищаться их пороками, словно добродетелями, – что может быть ближе к глупости? Когда влюбленный целует родимое пятнышко своей подруги, когда Бальбин восхищается бородавкой своей Агны, когда отец говорит про косоглазого сына, будто у того плутоватые глазки, – что это такое, как не чистейшей воды глупость? Да, конечно, трижды, четырежды глупость! – но она одна:

Соединяет друзей и дружбу хранит неизменно.

Глупости подчиняются цари и императоры, их придворные, священники, купцы, политики, философы, путешественники, юровдивый, художники, ремесленники и т.д. и т.п.

Книга мне понравилась легкостью, юмором и открытостью автора. Здесь раскрываются многие до абсурдности понятные, но не признаваемые людьми, деяния, совершенные под эгидой Глупости.

Глупость - это не плохо. Иногда, глупость - это необходимая пилюля от обыденной, порой скучной, иногда суровой, часто несправедливой и суровой реальности.

Известно, что «Похвала глупости», задуманная во время скучной поездки в Англию и написанная в доме Томаса Мора, считалась Эразмом Роттердамским шуткой, «ораторской безделкой». Молодой Мор почитался своим другом одним из самых талантливых современников, хотя до выхода прославившей его «Утопии» оставалось ещё 7 лет. Мог ли Эразм вообразить тогда, что самого его прославит именно этот небольшой сатирический панегирик вечной людской спутнице? Едва ли. Однако невероятно успешная издательская судьба «Похвалы» говорит нам, что и современники, и интеллектуалы последующих времён видели в этой «игре ума» нечто большее, чем социальную сатиру или даже нравственное обличение.

Впрочем, социальная сатира в «Похвале глупости» присутствует. Длинной вереницей тянутся перед нами современные Эразму европейцы всех сословий, полов и возрастов. И все они зачисляются Глупостью в свои если не почитатели, то последователи, стесняющиеся воздавать ей почести, но беспрестанно «правящие её обряд». Женщины и мужчины, влюблённые и поэты, земледельцы и горожане, пьяницы и аскеты, нищенствующие монахи и могущественные властители, учёные и богословы – все они уравниваются в своём подчинении Глупости, и никто не может сопротивляться её притязаниям на трон. Более того, по мнению её самой, именно подчинением они обеспечивают себе способность быть счастливыми.

«Однако я уже предвижу, что со мной заспорят философы. «Подчиняться Глупости, – скажут они, – заблуждаться, обманываться, коснеть в невежестве – всё это и значит быть несчастным». Нет, это значит быть человеком». Так возражает Глупость философам, и, как это ни парадоксально, в этом пункте за её голосом явственно слышится голос Эразма, великого гуманиста эпохи Возрождения. Да, не всё в речах Глупости нужно воспринимать с «обратным знаком», часто она проговаривает то, с чем солидарен и сам роттердамец, осмотрительно прикрывающий маской безумия иные свои радикальные воззрения. Но ясно, что именно здесь эразмовское сокровенно-личное – гуманистический пафос книги, т.е. реабилитация человеческого, того, что теоцентричному сознанию Средневековья казалось отделяющим творение от абсолютно разумного творца.

Человек таков, такова его природа, говорит Эразм, и в этом пункте заглядывает вперёд, в недавно народившиеся, ещё несмелые антропоцентрические представления. Он делает глупость атрибутом чувственного, сугубо материального аспекта человечности, проявляющегося всякий раз, когда человек ослабляет контроль разума. Растворение в тенетах чувственности, потворство инстинктивному поведению в противовес изобретённым разумом ограничениям открывает дорогу счастью с её простотой и непосредственностью. И в этом схожи все люди: реабилитируемое Эразмом чувственно-природное объединяет, а абстрактно-рациональное разъединяет.

Впрочем, не стоит считать нидерландского гуманиста поборником нигилизма и нравственного разложения. Дело в том, что во времена его интеллектуального становления, в эпоху «осени Средневековья», в европейском обществе чувствовалась усталость как от «вздорных теоретических хитросплетений» философов-схоластов, так и от выродившейся в мёртвый ритуал церковной обрядности. Философы слишком увлеклись порождением знания из самого себя, игнорируя его источник, в то время как упоминаемая Эразмом в качестве антитезы схоластике «подлинная наука» должна иметь исходными фактами природные явления. Церковники тоже погрешили против «источника», заменив мёртвым ритуалом живое богообщение, а «буквой» – «дух» христианства как религии любви и спасения. Именно эти две корпорации и стали главными мишенями обличений Глупости, и нигде за её голосом так явственно не слышится голос самого Эразма, как на этих пламенных страницах.

Протест висел в европейском воздухе начала XVI столетия, постепенно сгущаясь. Люди вдохнули свежего возрожденческого ветра, прочитали античных классиков, растревожились напряжённым религиозным чувством мистиков, наконец, перестали сочувствовать отвержению и шельмованию «природы» в себе и вокруг себя. Духовные запросы того времени уже не могли удовлетвориться высокоучёными рассуждениями типа «Может ли Бог превратиться в женщину, дьявола, осла, тыкву или камень? А если бы он действительно превратился в тыкву, могла ли бы эта тыква проповедовать, творить чудеса, принять крестную муку?» Все эти высмеиваемые Эразмом «крикливые скотисты, упорные оккамисты, непобедимые альбертисты и вся прочая софистическая рать» поселились в башне из слоновьей кости и к этому времени уже казались анахронизмом. Благодаря «магистральным дефинициям, конклюзиям, короллариям, очевидным и подразумеваемым пропозициям» и прочим «расчленениям и диковинным, только что придуманным словечкам» бог схоластов действительно превратился в «тыкву» – непосредственно не познаваемый предмет логических штудий. И всего через 8 лет после выхода «Похвалы Глупости» Мартин Лютер сформулирует свои знаменитые 95 тезисов. Начнётся Реформация.

Но что же произошло дальше? А дальше, в последующие десятилетия и века, станет всё более очевидным: общеевропейский культурный протест, этот «антитезис» по отношению к «тезису» средневековой культуры, не есть последняя остановка в движении духа. Начнутся многообразные синтезы. Взять, к примеру, реформацию, по выражению Вильгельма Виндельбанда, «дочь мистики»: «когда мистическая вера, вырастая в тиши монастырей, ворвалась, подобно всё уносящему урагану, в общественную жизнь, то казалось сначала, что она смоет и всю научную традицию схоластики». Сам Лютер «ожесточённо восставал против всяких попыток рассматривать содержание её как предмет философской науки». Однако как только возникла политическая потребность преобразовать новую живую веру в новую же церковную организацию, выяснилось, что без философски проработанной системы догматов совершенно не обойтись. Случилось примерно то же, что и с ранним христианством, выдвинувшим из своей среды мыслителей для синтеза веры с античной философской традицией. И вот уже сподвижник Лютера Филипп Меланхтон пишет: «Невозможно отказаться от Аристотеля». Конечно, нужен не схоластический аристотелизм – это «безбожное оружие папистов», – а чистый, вновь прочитанный.

А что же наука? Скоро станет понятным, что эмпирическое познание природы, которым так долго пренебрегали и которое так превознесли романтики «новой, подлинной науки», есть штука хотя и необходимая, но, всё же, недостаточная. Нужен ещё разум со всем своим логическим оснащением, инструментарий, позволяющий преобразовать факты в законы, а законы в картину мира. Столетие потребовалось, чтобы вырваться из обаятельных сетей воспетой Эразмом Глупости, проложившей разлом между чувственно-эмпирическим и рационально-логическим. В 1620 году выпускает свою знаменитую книгу эмпирист Фрэнсис Бэкон, и она пока спорит с Аристотелем, называясь «Новым Органоном» в противовес «Органону» прежнему, любимому схоластами. Но совсем немного времени останется до теоретического успеха рационализма, дедуктивизма, до реабилитации логики и признания факта, что операция над понятиями может быть источником нового знания и без обязательного обращения к грубой эмпирии.

Культурные синтезы европейского Нового времени вберут всё ценное, что выработалось в Средневековье, под которым Эразм неосознанно подводил черту своей едкой иронией. Правда, сохранится и многое из того, что он критиковал, ведь если Глупость – атрибут человеческой природы, она может лишь менять одежды, оставаясь при этом вечной людской спутницей.

От умного из умнейших остроумно и деликатно доносится простая и успокаивающая мысль, что глупость повсеместна и не так страшна как принято её малевать  безжалостным обществом, расшвыривая свои оценочные суждения налево и направо.

Читая и вспоминая свои не всегда умные поступки эта Похвала сняла груз с плеч, навязанный когда-то и кем-то, наподобие учителя алгебры или злющего старшего братца.

Очень стОящая вещь для прочтения.
Старая плеяда писателей писала о самом важном и главном, по существу, не растекаясь бесконечно буквами.

Доставила истинное удовольствие, хоть изначально думалось, что не осилится и не поймется.

Книга о счастье –опасна, ибо льет правду как из ведра и показывает весь мир как комедию, приправляя страшные истины шутками, которые в некоторой степени смягчают тяжелейший удар истины по твоей щеке, заставляя хохотать и принимать эту реальность как шутку . Я всё поражался и поражался, какой острый глаз и слух у Эразма Роттердамского, который в своей критике не щадил никого, сокрушив ею ни кого-то одного, а весь наш мир.Его критика всеобща и словно метеоритный дождь, поливает своими ударами глупцов. И если когда-нибудь и подвергнется мир метеоритному дождю, не думаю, что они смогут понять это ,как наказание за их грехи. И боги устав потешаться над нашими глупостями, нашлют на нас уже свою шутку, наслаждаясь тем, как мы, будто муравьи в раздавленном муравейнике будет отчаянно искать своего спасения.
Но люди, усадив глупость на свои плечи, они плюнули на знание, легкомысленно отдав себя на растерзание наслаждением, словно глупые лани –они сами пришли к стае волков, наслаждаясь тем,как и поедают. Ведь невыносимо и больше пяти минут быть для себя, они словно уходят в сон наяву, и танцую,т и пируют с закрытыми глазами, выставив руки во мраке, бьются об стены, смеясь.
И все эти правители, священнослужители и учителя –абсолют этой глупости и со своей горы : дворцов, храмов и университетов, выливают эти помои глупости в виде законов, божественного откровения и знаний на головы толпящихся глупцов, которые разинув рты, пытаются поймать самую большую долю помоев, бодаясь и толкая друг-друга. Они хвастаются перед друг-другом, что это они смогли проглотить льющихся помоев больше другого и с особым рвением , теперь уже, доказывают своё превосходство в знании секретов мировых религий и науки. И может немногие смогли чуть-чуть открыть свои слипшиеся глаза, увидя этот мир чуточку яснее и стали они биться об стены меньше обычного, но возвели они это жалкое полу прозрение в дар и считают, что данный труд посвящен всем-всем, но только не ему, ибо он точно не в числе этих описанных глупцов. И лишь один из тысячи или один из миллиона смог прозреть и открыть свои глаза и больше не биться об стены на своём пути.

Но не стало ему легче от мира того, который смог он ясно увидеть и сделал вывод: Лучше уж бы всегда был слепым, но счастливым. Уж лучше снова ослепнуть, а если невозможно это- то навечно заснуть, ибо гоним он всеми, кому показывается на вид, словно на лбу у него вырос новый глаз.Но не стоит отчаиваться, ведь нет никого умнее матушки –природы и сетовать на свою человеческую судьбу, полную желаний, любви и надежд.Убегая от себя , мы лишь причиняем себе большую боль. Не легче ли сдаться и больше не сдерживать зов своей природы? Пытаясь петь по птичьи, являясь обезьяной. Иногда случаются ошибки и люди рождаются с открытыми глазами, но ничего-спектакль продолжается

Эта книга - двойное оружие против нас. Либо оно убьёт глупость, сделав нас мудрыми, либо остранит нас от мудрости, наставив на путь глупости и мы лишь посмеяся над всеми этими описанными глупцами, так и не поняв, что смеются над нами. В любом случае, оно убьёт Нас. Ведь что хорошего в том, чтобы попытаться разделить удел прошлых мудрецов, возможно, наивно полагая, что вы есть тот, кого одарили этим даром: видеть мир настоящим и стать несчастным, или же остаться глупым и слепым, наслаждаясь мирскими удовольствиями- обе эти участи ужасны сами по себе. Это противоречие остаётся неразрешимым.

Как приТчитал Соломон: "Во многой мудрости много печали..."
Эразм поддержал это умозаключение и коротенечко, всего на 100 с небольшим страничках, развил эту мысль. А ведь как шикарно получилось: и мудрость, и бытовые наблюдения, и откровенная острота ума слились в замечательном симбиозе, сотворив этот чудесный шедевр! Чтение для неспешного размышления и получения удовольствия. Автор прошёлся по всем сословиям от простолюдин до дворян, включая королей и духовенство (не оставив без внимания теологов и богословов), естественно, христианское.
Всем любопытствующим советую! Многократно интереснее, чем его современник со своим идиотским Гаргантюа.

"Похвала Глупости" - прозаическая ода, в которой Глупость воспела саму себя: "кому, как ни Глупости стать трубачом собственной славы? Ведь неблагодарные смертные, охотно пользуясь ее благодеяниями, в продолжении стольких веков не удосужились воздать в благодарственной речи похвалу Глупости".

Книга начинается с рассказа Глупости о своей родословной, постепенно переходя в сатиры на реальный мир, выставляя совсем с другой стороны те явления, которые все привыкли осуждать. Понятное дело, что все приведенные аллегории не стоит воспринимать буквально (это испортит впечатление о книги), а нужно отнестись с иронией =) Тогда прочтение данного произведения пойдет на пользу и научит видеть что-то новое в обыденных ситуациях.

Сатира Роттердамского до сих пор имеет большой успех по всему миру и продолжает оставаться памятником средневековой литературы.

Никто не слушает мудрых людей. Именно к такому выводу приводит чтение подобной литературы в нашем аж двадцать первом веке. Несомненно, Эразм, как и Брант, — гений своего времени, а если говорить откровенно, то даже чуточку гениальнее. Он пишет про непонимание людьми Бога, про пороки всех сословий, многочисленные заблуждения их представителей и парадоксальную логику эгоизма.

Так вот читаешь фразы, которые можно одну за одной с восхищением выписывать в цитатник, и понимаешь, что природе человека совершенно точно присуща мудрость. Ведь эта подлинно старинная книга полна здравых идей, поражающих своей человечностью и добротой, пусть даже идеи эти кокетливо прикрыты шутливой формой. И радость этого открытия в мгновение ока сменяется ужасом: ведь мудрости этой никто не слышит. "Похвала Глупости" заставляет читателя вопрошать, почему дела в мире сложились именно так, а не иначе. Да и куда годен этот мир, если нужно сделаться дураком, чтобы почувствовать себя счастливым?

Если в шестнадцатом веке шутовские россказни о пороках и глупостях вызвали бы улыбку, у кого-то грустную, а у кого-то насмешливую, если тогда они могли претендовать на развенчание заблуждений общества и устремляться в прекрасное будущее, то сейчас эта книга поистине печальна. Грустить заставляет именно её актуальность, ведь человечество пережило пять веков, полных торжества ума и научных открытий, но в сущности своей так и не поменялось.

Под впечатлением от книги Эразма может показаться, что живёшь в постаревшем Средневековье.