The Darkest Part of the Forest

— К тому же, я знаю, тебе нравится Хэйзел, даже если ты притворяешься, будто это не так.
Северин взял Бена за руку и потянул вглубь кроны, где было легче держать равновесие.
— Ибо я подарил ей поцелуй?
— Потому что Хэйзел такая… Она всем нравится. Всем парням. Она идет по жизни, будто ничего ее не трогает и никто не может до нее дотянуться. Как будто она сосредоточена на чем-то лучшем и более важном, о чем она ни слова не собирается тебе рассказывать. Это сводит людей с ума. Это их очаровывает.
— А ты не очаровываешь? — поинтересовался Северин. Бен не мог понять, дразнит тот его или нет.
— Уверен, когда ты ее целовал, то заметил, что она не какой-то там раздражительный неуклюжий парень, — произнося это, Бен почувствовал себя ужасно нелепым. Одно бело считать себя неуверенным, но показывать свою неуверенность – совсем другое.
Северин посмотрел на него долгим внимательным взглядом, а потом наклонился и прильнул к губам Бена. Это был проникновенный, голодный поцелуй. Бен затрепетал от гремучей смеси вожделения, ярости и страха. Да, он хотел этого. Но не желал, чтобы это швыряли ему в лицо.
— Плохо ли то, что мне по нраву, как ты дрожишь и отшатываешься? — спросил Северин.
Бен сглотнул:
— Уверен, что не слишком хорошо.

Самое трудное в том, чтобы быть желанной, – это и самое трудное в том, чтобы желать самой: желать до боли в животе, желать не просто целовать, а поглотить, как змея – мышку или Серый Волк – Красную Шапочку; желание превращает привычного тебе человека в незнакомца. Независимо от того, был ли это лучший друг твоего брата, или принц, спящий в стеклянном гробу, или девушка, поцеловавшая тебя на вечеринке, – в тот момент, когда начинает хотеться больше, чем просто прикоснуться губами к их губам, они становятся ужасными, и ты становишься ужасной.