Л. Н. Толстой. Повести и рассказы

Название повести дала Соната №9 для скрипки и фортепиано Людвига ван Бетховена, посвящённая французскому скрипачу Родольфу Крейцеру.

Сюжет сводится к эмоциональному монологу главного героя — Позднышева.
Я взялась за эту книгу после "Ямы" Куприна. Произведение не выглядит шокирующим, а скорее показывает "логический итог" всей этой пошлости.

Именно пошлость общества, дала основание для разрушающей, маниакальной ревности Позднышева.

Продолжаю открывать для себя русскую классику. И удивляюсь тому, что годы идут, а суть человеческая всё та же. Мысли, действия и пороки всё те же.

Стремительно за пару часов влетела в меня эта глубокая повесть. И похоже застряла надолго. Пишу пока не отошел от первого впечатления. Одним словом- мощь! После делового нон-фикшена я так соскучился по живому и струящемуся языку и ясной человеческой мысли, что несмотря на грустную тему эта книга мне подарила кусочек света от того, что в мире есть то неуловимое чувство наполненности что дарит настоящий талант и искусство.

Герой умирает в возрасте 45 лет и Толстой когда описывает его жизнь дает характеристику что он был уже довольно старым прокурором. Если сопоставить все события, то "старым прокурором" он был в 40 лет. Мне 48 и принять такие характеристики мне уже неуютно) Рефлексирующие мысли умирающего мне понятны и близки. Примерно тоже я уже обдумывал. Насколько суетно все проходит, когда нету духовных целей.

Очень мастерски описана ничтожность и нищета блеска материальных ценностей. Показателен дизайн новой большщой питерской квартиры Ивана Ильича где вещи больше кажутся чем являются, чем потом вызывают глубокое расстройство при из порче. Времена идут, люди не меняются. Не думают, а потом жалеют. Вот так сумбурны мои свежие впечатления. Финал напомнил коду симфонии. Нарастающая агония мыслей со свиноуовым разрешающим аккордом. Жирная точка. Красота!)

«Смерть Ивана Ильича» разительно отличается и от каренинского железнодорожного эскапизма, и уж тем более от всяких там неб Аустерлица. Потому что это повесть не о смерти, а об умирании. И страшнее всего не мучительность этого процесса и даже не конец, который немного предсказуем, а то, что это неизбежно. Точнее, что это было неизбежным всегда – просто не осознавалось таковым. Осознание же пришло к самому Толстому в момент так называемого «арзамасского ужаса» – пароксизма танатофобии по дороге в Пензенскую губернию. О котором он позже напишет в рассказе «Записки сумасшедшего»: «Да что это за глупость, – сказал я себе, – Чего я тоскую, чего боюсь». – «Меня, – неслышно отвечал голос смерти. – Я тут».

Приветствую вас, первая мною прочитанная повесть Льва Толстого столь меня впечатлила и ошеломила, что я решился на написание рецензии ибо произведения более глубокого на сию тему не много, и как раз мгновенно здесь обитает данная повесть.
Иван Ильич, мученик своей длительной смерти, страдания пережитые им в проклятии не донесутся другим, его умственное затухание как и внутренние происходит не в миг, все по течению реки, протягивает Толстой, ведь Толстой и желает нам объяснить тончайшую воочию эгоизма к нему, в том и конфликт, смерть его - никого, кто состраданием воспылает к нему? никто, посредством данного мы следуем изъяснить что гроб его (прошу прощения за тавтологии) не гибель их, это их и восхищает, омертвение ближнего ( не скориее всего) более пролевает на них свет, чем чувства и эмоции к нему, он - ничто, и попал он в - ничто, что ему терять? Душу свою терять, толь не пришло осязание до, к нему, как после ( имеется в виду, в дни смерти ) монотонное озарение сбивает его работу, любовь, чувства, что забавно, что также печально, что пришедший давний счастливый луч памятный у него, продлился поминутно ( скорее и секундно ), исчерпал всю свою глубокость довольства внутреннего, у Ивана Ильича никогда не стояла с его именем чести, и благородства и уважения, ведь он сам не знает когда было то, того виднее что ложность комфорта перекрывает пустоту ладони, жил Иван Ильич не так, а вовсе не жил, грех ли это его?
Прошу судить вам, покойной ночи.

Эта небольшая книга открыла для меня совсем другого Толстого. Я даже с первых строчек не узнала привычный стиль автора. Такая со страниц лилась насмешка, сатира, издевка... А потом, по мере нарастания повествования, книга стала по-настоящему неистовой. Читать местами было больно и страшно даже! Так беспощадно Толстой разбирал "умирание" с его физиологией и психологией! Хотелось больше не читать, отложить, не думать об этом...
Чего только стоит сравнение врачей с юристами, которые как-нибудь все устроят, но так толком даже и не знают, что с больным...А равнодушие и усталость близких? А вот эти мысли умирающего: "для чего все это было, зачем это все???!"
И лишь немного автор дает успокоение читателю в конце, как и буквально тот свет, который видит Иван Ильич в конце своей жизни.