Полное собрание романов в одном томе

Рудин — яркий пример того, как блестящий дар слова оборачивается пустой оболочкой.

Его красноречие — словно фейерверк: эффектно, завораживает, но мгновенно гаснет, не оставляя после себя ничего реального. Он умеет зажигать других — Наталья вдруг видит смысл и высоту жизни, Басистов вдохновляется на деятельность, — но сам остаётся в стороне, не готов платить цену за собственные идеи.

Что особенно раздражает: он, кажется, и не хочет по‑настоящему реализоваться. Ему комфортно существовать на чужих ресурсах — то у Дарьи Михайловны, то в имении у приятеля, — произносить возвышенные речи и чувствовать себя «учителем жизни», не неся никакой ответственности. Это не злонамеренность, а глубинная слабость: он живёт отражённым светом чужих ожиданий, не имея внутренней опоры.

И даже его смерть на парижских баррикадах выглядит как последний театральный жест. Не подвиг, а попытка доиграть роль «человека идеи» — но и тут всё поверхностно: он гибнет за чужое дело, так и не найдя своего места в мире. Как будто сама судьба подчёркивает: жизнь, построенная на словах без дела, завершается так же пусто.

Книга заставила задуматься: одно дело — красиво мечтать и рассуждать, а другое — действовать. Тургенев очень точно показал, как красноречие без воли к делу может разрушать жизни, как герой, который мог бы быть бОльшим, но так и остался «вечным гостем» — умным, обаятельным, бесполезным. 

В целом — сильное произведение, хоть и оставляет горькое послевкусие: а сколько таких «рудиных» вокруг? Людей, которые прекрасно говорят, но ничего не делают...

Цитата:

Впечатление:

Роман Тургенева- это попытка создать героя, которого приняло бы общество, но задачей этого героя было еще отображения взглядов автора. Идей для романа послужила повесть, которую сосед оставил Тургеневу перед своим отъездом.

Весь роман представляет из себя большую аллегорию того мира, который оказывается на грани изменения, через персонажей автор передает суть изменений и потребностей, которые грядут. Второй темой романа идет внутреннее устройство людей, а точнее эгоизма и альтруизма, тема выборов.

О чем книга: автор раскрывает перед читателем образ юной Елены, девушки, которая родилась и жила в своеобразной семьей, где не было любви. Но пришло время и она стала выбирать себе спутника жизни, но история тоже непростая из-за происхождения и характера этого юноши.

Читать/не читать: читать в общем потоке

Мода такая хитроумная штука, что ей подвержены даже писатели. Вот жил-был Тургенев, и творил он в середине 19 века. Острой и животрепещущей темой тогда считалась тема «лишнего человека». Ну как мог Иван Сергеевич остаться в стороне и не сказать свое веское слово? Тургенев сказал. Говорят, что именно он и дал название самого образа «лишний человек». Вроде бы термин один, понятие установилось, но персонаж каждого отдельно взятого писателя довольно сильно отличается от своего собрата, друга по несчастью, у другого автора. Предлагаю познакомиться с Рудиным, «лишним человеком» в понимании самого Тургенева.

Очевидно, что Иван Сергеевич задумывал своего главного героя другим: более умным, более деятельным, более благородным. Но давно известно, что иногда персонажи книг начинают жить своей отдельной жизнью, переставая зависеть от пожеланий автора. Такое случилось и с Рудиным. Изначально роман назывался «Гениальная натура». Однако любому читателю понятно, что если такое определение и подходит к образу главного героя, то только в ироничном контексте. Какие сильные стороны Дмитрия Николаевича? Он искусный оратор. Это его главное достоинство. Причем настолько главное, и герой им так одарен, что остальные качества вроде как на его фоне меркнут, кажутся мелкими и незначительными. И тем не менее Рудину присуще пылкое сердце, перфекционизм, стремление к совершенству во всем. Правда, эти два достоинства весьма смахивают на юношеский максимализм, который как-то даже неприлично наблюдать у взрослого, тридцатипятилетнего, человека. И ведь ладно, если бы все три качества вели за собой Дмитрия Николаевича. Он мог бы стать великим революционером, политиком-реформатором или хотя бы философом в хорошем смысле этого слова. Однако Рудин человек настроения. Еще минуту назад звучали его пламенные речи, как вдруг взгляд тухнет, и на героя нападает меланхолия и безразличие. Поэтому он небогат. Поэтому для него закрыты все дороги к успеху. Поэтому его друзья не бывают на всю жизнь. Поэтому, собственно говоря, Рудин глубоко несчастный человек. Он – человек мечты. Ее образ манит Дмитрия Николаевича. Во имя ее он готов говорить и даже действовать, но только пока та недостижима. Как только замаячила возможность осуществления мечты, герой начинает сомневаться, а нужно ли ему это. В романе много примеров тому, но самый яркий, конечно, отношения с Натальей. Откровенно говоря, многие бывают разочарованы по достижению цели. И это не порок. Но беда Рудина в том, что он не способен довести ни одного дела до конца. Эта черта его характера в купе с той пылкостью, которая бывает вначале каждого его начинания, в какой-то момент отталкивает от него людей, очарованных им ранее. Понятно, что Рудин никак не мог бы претендовать на звание гениальной натуры. Он глубоко несчастен. Да и в чем его гениальность? В умении говорить, не больше. Но грош цена любым пламенным речам, когда сам оратор в какой-то момент начинает сомневаться в своих убеждениях.

Есть в романе и много других интересных героев. Михайло Михайлович Лежнёв двойник Дмитрия Николаевича Рудина наоборот, его отражение в кривом зеркале. Имя и фамилия уже говорят сами за себя. Это такой немножко увалень, угрюмый для чужих, но добряк для своих. Где надо, может и рыкнуть. Непреклонно придерживается своих убеждений. Именно через Лежнева образ Рудина раскрывается в романе полнее, ярче.

Очень интересный образ у Африкана Семеновича Пигасова. Пожалуй, мой любимый образ в романе. Нет, он мне не симпатичен, но добавляет нотку юмора в серьезное произведение. В то же время ему нельзя отказать в натуральности. Сколько таких Пигасовых ходит по свету! Африкан Семенович смешон в своих убеждениях, его речи настолько глупы и бессмысленны, что окружающие воспринимают Пигасова как какого-нибудь ученого попугая, выкрикивающего единственную заученную фразу «Попка дурак!». Недалекость персонажа подчеркивает его искренняя убежденность в собственной правоте, и последующая судьба, которую можно прокомментировать фразой «за что боролись, на то и напоролись». Без Пигасова роман бы потерял некоторую живость, яркость. Без Африкана Семеновича все было бы чересчур мрачно.

Как известно, эпилог Тургенев дописал уже после первого издания романа, после критики его «лишнего человека», в частности, после статьи Добролюбова «Что такое обломовщина?» (с главной мыслью которой я абсолютно согласна). Даже для читателя, незнающего всей предыстории этот кусочек произведения очевидно инороден. В нем ясно чувствуется оторванность от общего повествования. Право автора. Иван Сергеевич хотел донести до читателя образ Рудина таким, каким видел его сам. Изначально же он его видел гениальной натурой, не так ли? Поэтому критика Добролюбова ударила писателя по больному. Его Рудин, конечно, «лишний человек», но не такой как у современников, собратьев по письму. Его Рудин гениален! Пожалуй, эпилог все-таки нужен роману. Он действительно вносит некоторую ясность, добавляя яркости и резкости тем чертам характера героя, которые до того были размыты и нечетки. Опять же, о мертвых либо хорошо, либо ничего. И героическая смерть Рудина как бы налагает запрет на критику его судьбы, характера или жизни. Вроде как, неважно как человек жил, важно как он умер. Так то оно так, да не совсем. На мой взгляд, эпилог добавляет кроме положительных черт еще и отрицательные. Бессмысленное геройство на чужих баррикадах – не завершающий ли мазок ко всему образу праздношатающегося обедневшего помещика середины 19 века, обремененного единственной вещью в жизни – своей неприкаянностью, ощущением собственной ненужности и лишности? И тем не менее такой мазок был нужен, даже необходим. Пусть я его вижу и в другом оттенке, нежели сам Тургенев хотел его представить.

Я пытаюсь полюбить Тургенева, пытаюсь понять, за что его любят уже многие поколения российских читателей. И пока мне еще этого не удалось. Произведения Ивана Сергеевича мрачные, довольно беспросветные. Истины, которые в них звучат, лично для меня сомнительны, что очевидно уже из факта нашего абсолютно разного видения и восприятия одних и тех же поступков его героев. Образы достаточно устаревшие, их сложно адаптировать на сегодняшнее общество. Они мало актуальны. Они слишком литературны. Однако то, что даже после такого небольшого романа, как «Рудин», хочется рассуждать и рассуждать, мне очень импонирует. Я приверженец Чеховского изречения о краткости. В этом Тургеневу не откажешь. В общем, буду еще пытаться. Надеюсь, у меня получится.

Жертвенное, страдающее, сомневающееся, жаждущее, русское... Да, именно такой набор страстей писатель вложил в книгу. Это не просто роман о родителях и детях, это целая эпоха России, представленная характерами людей того времени.

Думаю, нет смысла пересказывать сюжет, давайте лучше расскажу о героях.

°°°

Евгений Базаров полон противоречий, стремлений, мыслей, что он "ого-го какой": самый умный, самый отличающийся, самый... В общем самый-самый! А по факту молоденький влюблённый романтик, которого столкнули с действительностью, а она оказалась не такой, какой он её придумал.

И все! Герой сдался, сломался, и как удачно, вышло, что его болезнь подкосила, и он умер в расцвете лет! Ведь иначе скорее всего его ждала жизнь уездного лекаря, за спиной которого бы вздыхали: " А мог бы... Такой талант пропадает..." А на самом деле талант был под вопросом с самого начала.

Эпатаж, глупый юношеский максимализм, всезнайка, а в глубине души тот же человек, как все.

°°°

Николай Петрович Кирсанов - отец Аркадия Кирсанова, который, как и любой родитель, не был готов, что сын вырос, и он из другого поколения.

Барин мне понравился тем, что он сознаёт, что чего-то не знает, пытается догнать время и быть в теме всего происходящего. Он не смыслит в хозяйстве, надеется на людей, пугается будущего, но в целом отличается безграничной любовью к своему единственному сыну.

°°°

Аркадий Кирсанов - маленький барин, чуть не угодивший под влияние Базарова, но по стечению обстоятельств или складу характера он продолжил традиции семьи и просто был счастлив, женившись.

Этот персонаж напоминает ребёнка, который пытается и отцу угодить, и перед другом в грязь не ударить, а позднее просто будет слушаться жену.

°°°

Катя - будущая жена Аркадия Кирсанова. Персонаж вроде бы второстепенный, но мне кажется, именно она представляет молодое поколение девушек. Юная, умная и та, что знает чего хочет.

°°°

Анна Сергеевна Одинцова - это теперь мой любимый персонаж.

Вокруг этой женщины все как-то страдают, беспокоятся напрасно, пытаются что-то доказать, в общем суетятся, а она, наверное, из всех героев поняла и обрела себя.

Она просто созналась себе, что она любопытна, но только если это не нарушает её покоя (поэтому и живёт дома, хотя могла бы весь мир посмотреть и объехать), любит, но покой (поэтому и любовь Базарова ей не нужна; она его боится), и эгоизм, но в хорошем смысле (она и других не обижает (сестре желала только счастья и не мешала её свадьбе), но и себя в обиду не даст).

°°°

Что сказать? Это шедевр русской классики, наследие нашей литературы. Прочитала с удовольствием, тем более в таком красивом переиздании.

Хочу только сказать, что в школе совершенно по-другому воспринимаешь героев. И, наверное, именно это произведение стоит перечитывать во взрослом возрасте. Тогда лучше понимаешь героев, их характеры и поступки.

Поэтому, лучше следовать за вечным. Кто во что верит, то и получает по жизни.
Произведение с начала и до самого конца пронизано любовью. На втором месте взаимоотношение отцов и детей. Чуть-чуть рассказано о нигилизме, чужеродном отростке на древе жизни.

И всё-таки Тургенев тонкий романтик, поэтому в книге большое количество лирических сцен, затронуты особенности человеческих взаимоотношений и всё это написано хорошим русским языком. Как часто у меня бывает при чтении классиков, над некоторыми строчками останавливаешься и наслаждаешься образностью и стилем.

На первое место в книге я бы поставил любовь отцов и матерей к своим детям. Эта любовь присутствует как в семье Кирсановых, так и у Базаровых. Причем не самолюбивая любовь, как иногда бывает, а кроткая, осторожная с думой о сыновьях. Кирсановым повезло, их сын Аркадий, человек чуткий, отзывчивый на чувства. А вот Евгений Базаров характером, основанном больше на рассудке, чем на чувствах. Да тут еще, такое явление как нигилизм, укрепило его в своих умственных теориях.

Было интересно наблюдать зарождение чувства любви у Евгения к Анне Одинцовой. Так как в этот момент рушились некоторые его принципы. Но отношения были обречены в связи с некоторой холодностью, заторможенностью Анны, довольством существующей жизнью. Ему нужна была более активная женщина, а не как не лёд и спокойствие. Чтобы высечь в нем встречное пламя, не давать впадать в пагубные для него рассуждения. Тем не менее любовь сделала попытку спасти заблудшую душу.

Такие люди как Евгений Базаров необходимы обществу, но не как нигилисты, отрицающие всё подряд, а как ломатели застойных явлений, рушители ложных авторитетов и потерявших актуальность принципов. Для развития общества необходимо осмысление закостенелых правил, привычек, ритуалов, установившихся, но утративших свой смысл порядков.
При этом, ломая, необходимо думать о твердом фундаменте, нельзя пилить сук, на котором сидишь. Родители и были тем фундаментом, на который надо было, оперятся, принять их любовь как самое важное в жизни. Отрицая важные ценности, на которых держится жизнь легко достигнуть предела, когда сама жизнь отринет тебя. Что и было показано в книге.

В самой теории нигилизма были противоречия. Отрицая авторитеты, Базаров сам сделал себя авторитетом для молодых людей. Теория противодействия принципам основывалась на новых принципах. Суть не в самом понятии принципа, а в его живучести, пригодности для жизни. Есть универсальные законы, которые могут стать нашими принципами, но они должны быть осознанны, по возможности прочувствованы, не применяться механически. Одновременно необходимо учитывать, что чувства не статичны, они развиваются, и чувства другого человека могут быть более развиты, чем твои. Отсюда приходим к доверию и вере. А также к необходимости выявления эволюционного направления развития чувств.

Одна из мыслей Евгения Базарова:

«Видишь, что я делаю; в чемодане оказалось пустое место, и я кладу туда сено; так и в жизненном нашем чемодане; чем бы его ни набили, лишь бы пустоты не было.»

Пустота как раз от того, что отвергал Базаров – искусство, любовь. Поэтому не надо сена и другого мусора, в жизни есть много прекрасного, лучше им наполняться.

Несмотря на трагичный финал Евгения Базарова, само произведение заканчивается на позитивной ноте. Наиболее удачно жизнь продолжается у Кирсановых, где отец и сын нашли общий язык, объединились, поправили свои дела в удачных браках и восстановили хозяйство. Чего всем и желаю.

Эта книга несомненно войдет в список моих самых любимых, которые оставили отпечаток в моей душе.
Конфликт поколений, нигилистические взгляды на мир, любовь и ненависть, взаимоотношения между отцами и детьми...
Отзывы критиков насчет этого романа были самые разнообразные. Кто-то разочаровался в нем и откровенно назвал его скучным, а кто-то, так же как и я, восхитился им и пытался передать эмоции в своей статье.
Я не литературный критик и не специалист, но тем ни менее попытаюсь описать свои впечатления, но для начала, повествую вам о сюжете:
История о докторе, демократе-разночинце Евгении Базарове, который по ходу романа вступает в конфликт с другими героями. А конфликты происходят из-за жизненной позиции Базарова. Он смело называет себя нигилистом, то есть человеком, не верующим ни во что, а остальных, тех, кто не согласен с его революционно-демократическими убеждениями, называет "старичками".
Роман не имеет определенной завязки. Базаров просто оказывается в обществе людей с другим мировоззрением, из-за чего ему приходится не легко, однако его, пожалуй, можно назвать "пофигистом" (выражаясь современным языком). Он не верит в настоящую дружбу, любовь, хотя в романе у него и появляется друг и даже пробегает искра влюбленности.

Перечитала книгу "Отцы и дети" И. С. Тургенева. Впервые этот роман я читала по школьной программе. И как-то, временами, у меня было желание перечитать, но как-то не получалось... и вот, наконец-то, это случилось.
Мое состояние при чтении и после могу охарактеризовать одним словом М.Н. Задорнова- "взъерошенная".
Роман мне очень понравился. И я в глубоком недоумении- ЗАЧЕМ это произведение включили в школьную программу и, насколько я помню, и даже не в 10-11 классе. Хотя и тогда мне эта книга понравилась, но, по сравнению, с сегодняшнем днем я тогда поняла процентов 15...
Читая сейчас этот роман, я попыталась понять характеры героев и сформировать о них свое мнение... Но у меня не получилось... Автор настолько многогранно и глубоко описал их, что она получились очень живыми, как и у обыкновенных людей у них много положительных черт так и плохого. Так что какого-то однозначного мнения.
В романе описывается жизнь помещиков. То есть среднего класса. Не знаю уж как там было в реальной жизни в те времена, но мне очень понравилась одна, практически общая для всех черта. Они хотели и пытались, простите за громкие слова, изменить мир к лучшему. Что, мягко говоря, отличается от настроения наших современников.
Аркадий Кирсанов после обучения в петербургском университете возвращается в имение, где его ждут отец и дядя. Аркадий пригласил в гости своего друга Базарова. Базаров имеет огромное влияние на младшего Кирсанова. И в основе романа отношения младшего поколения со старшим и с окружением.
Если вы читали этот роман только в рамках школы, то очень и очень советую его перечитать. Откроете очень много нового. Ну а если вы еще не знакомы этим произведением русской классики, то очень советую прочитать этот роман. Он заставляет о многом задуматься.

Думаю, многие согласятся со мной в том, что многие произведения русской классики достаточно интересны и привлекают нас, читателей, к себе своими сюжетами, поднятыми в них авторами темами и проблемами, описанными и раскрытыми ими зачастую весьма искусно и нередко с помощью широкой палитры красок и запоминающихся образов. Также можно сказать, что эти произведения классики привлекают довольно естественными, ясными, понятными и нередко довольно многогранными образами персонажей и той мудростью и жизненной философией, которые мы встречаем на их страницах. Потому-то, думаю, что читать и перечитывать многие из известных произведений русской классики, не теряющей со временем своей прелести и очарования и всё также продолжающей вызывать к себе интерес, просто не может быть скучным занятием, а сами эти произведения непременно оставят после прочтения множество самых разных чувств и эмоций.

Этот роман Тургенева я, как и многие, читал ещё в школе. Своих тогдашних впечатлений об этом произведении я, конечно, не помню, однако склоняюсь к тому, что этот роман мне всё же был интересен. Чтобы вновь набраться впечатлений, вновь пронаблюдать всё происходящее с героями и насладиться глубиной этой истории и красивым тургеневским языком, я и решил вновь прочитать этот знаменитый роман Ивана Сергеевича.

"Отцы и дети" - произведение, вне всяких сомнений, интересное и затягивающее, жизненное, по-своему глубокое и многогранное. В нём в происходящих с его героями событиях и ситуациях Тургенев сумел рассказать об изменениях в общественном и индивидуальном сознании, происходящих на фоне общественных преобразований описываемого им времени, а в столкновении жизненных взглядов, принципов и мировоззренческих позиций своих героев сумел весьма искусно отразить вечный конфликт между молодостью, требующей перемен, и консерватизмом старшего поколения, не умеющего порой разглядеть необходимость перемен и преобразований и не способного объективно осмыслить веяния времени, а также вечное противостояние между иллюзиями и реальностью, различными чувствами и эмоциями и слишком рациональным взглядом на вещи. И, надо признать, показано всё это писателем весьма наглядно, живо, интересно и очень реалистично, в соответствии с духом и идеями описываемого им времени и той ситуацией, которая сложилась на тот момент в обществе.

По мере развития повествования в этой книге мы становимся свидетелями не только конфликта между представителями разных поколений, придерживающихся различных идеологий, убеждений, взглядов на жизнь и на общество, но и различных душевных изменений, мыслей, сомнений, чувств и переживаний многих персонажей данного произведения. Описано всё это Тургеневым в этом романе, на мой взгляд, весьма понятно, довольно живо, ярко и выразительно. Происходящее на страницах очень затягивает, и о многих событиях и переменах, происходящих здесь с главными персонажами, читаешь с живейшим интересом, несмотря на то, что сам роман читаешь уже не в первый раз и хорошо помнишь некоторые описанные в нём события и ситуации.

Галерея персонажей в романе получилась весьма яркой и запоминающейся. Один нигилист Базаров, отрицающий всякие догмы, принципы и прежние установленные в обществе понятия и не способный чувствовать красоту в жизни, природе и искусстве, чего только стоит. Но и помимо него образы многих персонажей здесь получились весьма живыми, яркими и, конечно же, непохожими друг на друга. Мне очень понравилось, как тонко Тургенев сумел раскрыть и показать в этом романе характеры многих своих персонажей. Ярче и глубже всех здесь, конечно же, получился Евгений Базаров, но и образы и характеры других персонажей - Аркадия, братьев Кирсановых, Анны и Кати Одинцовых, Фенички и родителей Базарова - вышли у автора очень живыми, понятными и не без некоторой изюминки. За всеми ними, а также за их мыслями и чувствами очень интересно наблюдать, и ко многим из них (в особенности, конечно же, к родителям Базарова) проникаешься искренней симпатией и уважением.

После повторного прочтения это произведение раскрылось для меня несколько шире и глубже: образы и поступки некоторых героев стали мне более понятны, а также мне глубже, по сравнению с прочтением этого романа в школьные годы, удалось прочувствовать тонкий психологизм некоторых ситуаций, которые случаются здесь с персонажами.

Несмотря на грустную концовку, которая, если подумать, здесь вполне логична и закономерна, книга эта замечательная, весьма глубокая, жизненная и, вне всякого сомнения, достойная прочтения. Эта книга - настоящая кладезь мудрости и жизненной философии, и будет актуальна всегда, поскольку различные конфликтные ситуации между "отцами" и "детьми", между старым и новым, отжившим и грядущим происходили и будут происходить во все времена, ибо так устроен мир, и такова психология людей.

Малоизвестный факт: Стивенсон, при написании «Джекила и Хайда», вдохновлялся.. нет, не только кокаином, но и кое-чем позабористей: Преступлением и наказанием Достоевского.
Но в русской литературе есть свой чудовищно-прекрасный «Джекил и Хайд», правда, в эстетическом смысле: роман Тургенева — Дым.
В последнее время меня стало умилять, как разные писатели назначают свидания друг другу в своих романах: Набоков — в «Отчаянии» и «Лолите» — Достоевскому, Тургенев в «Дыме» — Достоевскому, Фолкнер в «Притче» — Достоевскому, Мисима в «Золотом храме» — Достоевскому..
Что-то у меня все назначают свидание Достоевскому.. И ведь ко все он приходит! С «кузнецом»…

И как я раньше этого не замечал? Тургенев в этом чудесном романе — иной: он дал волю тёмному началу в себе, политеческому Канте Хондо, это почти танец на грани саморазрушения, знакомое каждому русскому — и не только: есть в
этом что-то есенинское, наше русское Канте..
Нужно признать: Тургенев, в запальчивом опьянении гнева говорящий о политике, похож на Толстого, в упоении пишущего свои морализаторские страницы, тома, думая, что пишет что-то гениальное, ради чего стоит бросить литературу, не понимая, что одна его художественная строка, даёт больше света, чем талмуды его морализаторства.
Так и Тургенев, говоря о политике, о своей «ненависти» к России, находится на одном уровне с обычным взъерошенным и банальным студентом: все через это проходили в юности..
Тургенев в романе договорился до «если Россия исчезнет с лица мира, этого никто и не заметит».
Мысль чудовищно тоталитарная, но многим либералам и тогда и сейчас, она нравится.

Но присмотритесь к Тургеневу.. в этой мысли он похож на Мистера Хайда, но… русского, милого, словно бы пьющего в ночном парке в одиночестве, чокаясь с берёзкой.
Такой русский Хайд, словно в рассказе Задорнова, мужик, выпивая на кухне с иностранцем, может ему всю ночь доказывать, какая Россия плохая, и… когда тот радостно согласится — дать ему в лоб.
Я перечитываю «Дым» (звучит чудесно, словно я в гостях у Бодлера).
При первом прочтении, как и многим русским, мне было не очень приятно читать о том, когда гг — Потугин (альтер эго Тургенева), говоря за всю Россию, глумится над русским народом.
Это ужасно не понравилось Тютчеву и Достоевскому.
Прочитав «Дым», он в гневе написал по этому поводу в своём Дневнике, а когда встретил Тургенева за границей, посоветовал ему купить телескоп.

- Зачем?  — удивился Тургенев

• Что бы из вашего «прекрасного далёка» лучше видеть Россию.

  Милый Достоевский, милый Тютчев! Вы ошибались! Я — ошибался!

Страницы Тургенева и любви — чистое блаженство. Похоже на сон женщины о тайне любви.Такие сны могли снится женщине.. в раю: она вспоминает о своей любви, её сладостных муках. В раю ведь нет страданий, и потому женщины бы скрывались во сне, от ангелов, словно в тёмный лес, чтобы предаться воспоминаниям и любви, и белое крыло-лунатик, словно нежный дым, трепетало бы за плечом женщины, уснувшей в цветах..
У романа вообще, акустика сна.
Помните тот изумительный момент в конце Онегина, когда Евгений идёт к Татьяне, и перед ним, с ласковым гостеприимством, как может быть только во сне, открываются двери, словно сами собой, так и гг Дыма идёт к своей возлюбленной, и дверь её открыта.
Как и в Онегине, бытие любви, изгнанное из быта пошлой и грубой жизни, свершается тайно и лунатически: общаются не столько герои, сколько сны героев, всё самое важное свершается словно на нежно просиявшем горизонте снов.

И как я раньше этого не замечал? Роман — просто весь соткан из любви, и я бы не желал его исправления, даже тех мрачных слов о России, они как раз оттеняют любовь, таинственно превращая всю политику, весь скучный мир — в простой дым, туман на заре, из которого выступают два призрака, вечные изгнанники любви, словно веточка сирени качнулась в тумане возле окна: прошёл под окном не то ангел, не то любимая..
И даже ненависть гг романа — Потугина, к России, это изумительный синестетический сдвиг всё той же любви-ненависти к женщине, ложной ненависти, которая позже осмысливается как боль неразделённой любви, и эту боль нужно на что-то перенаправить, чтобы не сойти с ума: каждый из нас перенаправлял эту боль на разное: на объект любви, на искусство, сны, разорванные письма.. но есть своя прелесть в том, что Потугин перенаправил эту боль — не на предмет, не на женщину, а на огромную Россию, с её тайным светом и инфернальной тьмой, таким образом дав крыльям своей боли и любви, расправиться вполне, стать огромными, как Россия.

Специально пробежался по зарубежным сайтам с отзывами на «Дым».
Искал специально плохие отзывы (было много хороших: итальянки, армянки, индианки, говорили, что это один из лучших романов о любви. Милые.. я с вами согласен), но были те дундуки, которые как и я раньше, полагали, что это роман-памфлет.
И ведь так его называли и наши русские… чего уж там, дундуки, и в 19 веке, ничегошеньки в нём не поняв.
Называть Дым — памфлетом, так же чудовищно, как называть «Рождение Венеры» Боттичелли — батанической зарисовкой.
Мне искренне жаль тех людей, и в 19 веке, и сегодняшних либералов и не либералов, которые вычленяют именно этот дым политики из романа, как важнейший, мол, Тургенев наконец-таки бросил вызов обожествлению «крестьянского кафтана» и иного пути России.

Чепуха. Если довериться тональности сна в романе, отдаться ему.. то станет ясно, что мы видим дивный и самый инфернальный апокриф «Онегина».
Как и положено законам сна, многое в романе предстаёт в отражённой, обратной перспективе.
Например, кроткая невеста Литвинова — Таня, на которой он хочет жениться, но неожиданно встречает свою трагическую любовь юности — Ирину.
Ирина — подлинная Пушкинская Татьяна, её лунная и мятущаяся часть, ещё не приручённая и не сдавленная корсетом замужества ложного и пустого «Света», она та самая страстная и кроткая, чуточку не от мира сего, «чужая в кругу семьи», как Татьяна пушкинская, в той же мере, как и Россия — иная, среди семьи европейских народов.
И это нормально.
Почему то мы Таню Ларину не судим за это, наоборот, а в случае с Россией.. стыдимся почему то, негодуем.

В «Дыме» (звучит идеально), разворачивается почти древнегреческая трагедия Елены Прекрасной и битвы за неё.
Роман многомерен, и только на верхнем уровне, по своему прелестном, разворачивается битва за Россию, словно за женщину.
Есть что-то по своему забавное в том, что ещё 200 лет назад в России спорили о «загнивающем западе».
И Тургенев чудесно, на самом деле, пригвоздил обе спорящие стороны в России, словно Меркуцио в Ромео и Джульетте: чума, чума на оба ваших дома!
Герой романа — Потугин, всё верно говорит о лакействе. Но только он говорит не о русском народе, словно Сивилла, вещая в дыму кабака.
Это и правда забавно, что сегодняшние либералы, с таким упоением цитирующие некоторые мысли Потугина, не замечают, что Тургенев давно уже описал их пошлое, призрачное и желчное существование вне России, и в этом плане Достоевский на самом деле именно тут близок Тургеневу, когда в своём Дневнике писателя говорит о лакействе наших либералов (может это такое свойство либералов всех стран?) перед «господами» и обожествлённым западом, в той же пошлейшей мере обожествляли «крестьянский кафтан» — идиотические крайности.
Лакейство вообще ужасно: и с той и с другой стороны, и перед государством, в квасном патриотизме, и перед западом, да даже перед искусством, религией, высокой идеей..

В этом плане, в Потугине, я случайно для самого себя разглядел изумительную экзистенциальную трагедию, похлеще Гамлета: и опять же, трагедия завязана на любви.
Ему не инфернальница Ирина отказала, а другая инфернальница — Россия, и он мучается любовью-ненавистью к ней и всегда рядом с ней… как Рогожин, ждущий в тёмном переулке свою любовь, с ножом: кто сказал что Рогожин не любит Настасью Филипповну? Или что Потугин не любит Россию? Потугин бесконечно далёк от «наших» лакеев-либералов.
Потугин всё верно говорит о том, что и на западе есть своя чернуха и гниль, как и в России.
Гниль вообще свойственна человеку, вне национальности: чем дальше от бога или прекрасного, тем больше тления.
Если перенести одну мысль Потугина на более современные реалии, то ведь по сути, равно ужасны — ужас репрессий в России начала 20 века, когда людей уничтожали как-то стихийно, сумбурно, словно ветер ворочается в вечерней листве и бредит, и цивилизованный немецкий фашизм, уничтожающий людей по точным формулам, попивая за столиком дорогой кофе с видом на газовые камеры.
Но преступно было бы сравнивать фашизм и советский режим, как это модно сейчас.

У Достоевского всё это сказано уже давно, об этих нюансах, и потому рассуждения Тургенева на эту тему, по детски наивны.
Тут важен нравственный выбор, и даже своё молитвенное молчание, как у Христа в рубище, в пустыне: есть же разница между рубищем поэта, и тлеющей душой убийцы, лжеца, предателя, нравственное рубище которого никто не замечает, за его шелками цивилизации.
Так можно было бы оправдать всё: не человек виноват, а жизнь.
Этот момент совершенно упускает Тургенев, отдаваясь идее цивилизации, как женщина — целиком, не сознавая даже, что есть на свете что-то выше цивилизации.
В этом была основа спора между Достоевским и Тургеневым из-за Дыма (звучит восхитительно).

На известной Пушкинской речи, Тургенев аплодировал Достоевскому стоя, со слезами на глазах, бросившись его обнимать после слов о всемирной отзывчивости русской души: это же прекрасно, не правда ли? Любить все народы, как свою родину. И в этом как раз отличие евангельского космополитизма Достоевского, от того ложного космополитизма, когда человек теряет себя в нём, теряет родину, историю, культуру, и размываются даже понятия чести, совести, пола.
Правда, в ту же ночь, Тургенев отошёл от "гипноза" Достоевского и написал другу какое-то мерзкое письмо о нём.
Тургенев так и не понял, в отличие от Достоевского, что Россия, по-женски не хочет всецело отдаться западу и цивилизации не потому что горда, или глупа, темна, она просто.. по-Блоковски ждёт Жениха.
Цивилизация — это прекрасно, но она не Жених. Вот и всё.

И ведь Тургенев сам всё это написал, но как и положено гению, пишущего в самозабвении, не понял этого.
В романе есть дивный момент: Литвинов, в сердце Европы, цивилизации, читает письмо из России, словно из далёкого прошлого, про то, как девушка-крестьянка, брошенная конюхом… ведьмовски его проучила, и тот — зачах, пока его не выходили в монастыре.
Литвинов с грустью изумляется: что я читаю? Средневековье какое-то..
К слову, у Тургенева есть малоизвестный и чудесный рассказ на эту тему, мистический и жуткий: Рассказ Отца Сергия.

Дело в том… что преклонившись перед цивилизацией, как пред высшим благом, Потугин и подобные ему не понимают, что, как сказал бы Достоевский — взяли идеалом не устремление человеческой грешной души к небесам, а.. наоборот, низведение небес — к земному.
Поставив цивилизацию выше всего, выше даже бога, этим уже предопределена эсхатологическая предопределённость цивилизации и её лакеев: распятие бога, новая смерть бога, но уже в душе: человек — образ и подобие бога, но вне порыва к нему, человек становится «безобразным», теряет образ окончательно, растушёвывается, и от того изумительный современный симптом этого: утрата понятия пола, размытие пола, размытие понятия мама и папа, понятия Родины и чести, души: всё это становится для многих уже смешным и устаревшим.
Зато цивилизация..

Если перенести всё это на проблематику романа, то станет понятно, что главные герои находятся перед экзистенциальным, гамлетовским выбором: быть ли в жизни… чему-то высшему, горнему, тайному, что не вмещается в формулы и идеалы цивилизации?
Речь идёт о тайне самой любви, которая не прощупывается ни одной формулой.
Примирить любовь и цивилизацию? На каком-то этапе.. да. Но нужно понимать: цивилизация — земное, любовь — не от мира сего. Выбор однажды придётся сделать и чем-то пожертвовать.
На частном уровне — это легко, но для многих непосильно: пожертвовать карьерой, чем-то ещё земным, прельстительным, ради любви.
В глобальном смысле… тут всё понятно.
Таким образом, на эсхатологическом плане в романе, за Россию ведётся борьба, словно в конце света, на некую таинственную женщину, душу.

Неужели Потугин, со своим разбитым сердцем не понял, что цивилизация — чудесна, жестока и слепа, как и всякая эволюция, как всякая «земная норма».
Наверно, робко догадывался, иначе бы не сказал, что жизнь — комедия, с трагическим концом.
Для цивилизации и эволюции, равное благо — вымирание и гибель миллионов существ, война, мор, гибель звёзд и рождение звёзд, гибель бога и рождение бога: всё это скучная и блёсткая, как мошкара у потерянного в ночной траве фонаря, суета становления.
Но если… как для Ирины, в мире есть что-то важнее цивилизации (пленившей её, словно гоголевский колдун).
Это любовь..
Именно любовь и тёмная тайна любви, сияет в «Дыме», словно солнце бессонных, и не случайно начало романа и конец, так изумительно эсхатологичны: в начале — дым людской, столпотворение людей, облака людей, словно это утро 6 дня творения, когда человек ещё толком не отличим от пейзажа и даже ветра, и в конце романа — дым паровоза, в котором едет наш герой.
Удалая Тройка из гоголевских Мёртвых душ — Русь, сменилась паровозом, и любовь неслышно гонится за ней, по траве, словно есенинский жеребёнок, забытый и ненужный в новом, цивилизованном мире.

И что значит тот самый букет гелиотропов возле окна, подаренный незнакомкой, мужчине, как не эстетический символ воскресения?
Любовь не умирает, если она была, и память сердца, подобно гелиотропу, молитвенно повернётся к солнцу любви, словно к чуду этого мира, мимо которого однажды прошла, как проходили люди в стихе Гумилёва мимо стены, заросшей поблекшими цветами, не зная, что там сокрыта дверь в рай.

Не понятно, почему так принято говорить о тургеневских девушках: кротких душой, утончённых, ранимых..
У Тургенева — инфернальницы, царствуют в романах не меньше чем у Достоевского.
Ирина — из их числа.
«Дым» изумительно перекликается с чудесной повестью Тургенева — Вешние воды, но схожая тема о слабом (нет.. не слабом, это ошибочный туман восприятия — зачарованность мужчины) герое и сильной женщине, поднята на горние высоты, где царит тьма и звёздный дым млечного пути.
Как и в «Водах», гг мучается амбивалентностью сердечной муки выбора, как и Россия, между телесным и духовным.
Трагедия в том, что нет правильного выбора, т.к. и тело в Эдеме было душой: быть может, в сладостно-мучительных снах, Литвинову снилось, как он женится на кроткой и солнечной Тане, а по ночам.. она таинственным образом превращается в лунную инфернальницу Ирину?

В «Вешних водах»,гг.  влюблённый в ангела во плоти… незадолго до свадьбы, встречает инфернальницу Марию Полозову (Лилит), и уходит к ней, теряет себя в ней.
Примечательно, что Тургенев был первым в русской литературе, кто стал выводить в романах гомосексуалистов.
Муж Полозовой в «Вешних водах» — из их числа.
В черновиках к «Дыму», Тургенев прямо пишет о «педерастических мотивах» в прошлом мужа нашей инфернальницы Ирины — генерала Ратмирова.
В самом романе он очень робко намекнул на это, описывая обучение его в кадетском корпусе.

Если бы ад существовал, и там был бы театр, в котором ставили Онегина, то вышел бы.. роман Тургенева — Дым.
Это совершенно инфернальное, эмили-бронтовское переосмысление романа Пушкина.
Образ Пушкинской Тани, мучительно и крылато расщеплён на Ирину, живущую с генералом (кто наивно думал, что Таня в Онегине купалась в «свете» и была счастлива с генералом, пускай прочтёт апокриф ада Татьяны от Тургенева), и на кроткую Татьяну, на ком должен был жениться Литвинов.
Тургенев гениально показал, как сердце, именно сердце, а не ум, может сходить с ума, что в основе мира лежит эта шизофреничекая мука раздвоенности любви, вообще, раздвоенности мира.

Роман — совершенно спиритуалистичен в своей любовной линии. То, как сама судьба толкает героев друг к другу через года, или как Она и Он влекутся друг к другу через «вёрсты ночи», как лунатики жизни и любви, так не влечётся даже душа прекрасной девушки в плену у колдуна, к любимому, в повести Гоголя: покидая тело, душа является пред любимым своим на другом конце города.
Боже.. а какой спиритуалистический секс в том, как Тургенев описывает сопротивление души, судьбы, той страсти, которая пробуждается в главных героях, которую они скрывают о себя, мучают себя не меньше, чем герои Эмили Бронте друг друга, и наконец, обессиленные, отдаются этой вечной и роковой силе любви, отдаются так, как не отдаётся женщина — мужчине, и мужчина — женщине: отдаются всем своим крылатом размахом судьбы, когда светло стираются границы между душой, телом, словом и судьбой и два лунатика на карнизе жизни, всем своим существом приникают друг к другу.
Да, это великий роман о лунатиках любви.

Быть может, «Дым», это вообще, самый мистический русский роман 19 века.
А если выпить два бокальчика вина перед чтением, то вдохновенный и улыбчивый читатель увидит в таинственном и израненном образе Потугина (всегда рядом с Ириной, как тень, и его разбитое сердце — у её смуглых ног), обыкновенного Демона, почти врубелевского.
Это не шутка. Образ чёрта подозрительно часто мелькает в романе, и то, как сам Потугин отвечает на вопрос о существовании чёрта, мог ответить только чёрт, уставший русский чёрт, влюблённый чёрт (по уши, по хвост) бог знает как попавший в Россию (скорее всего родственник карамазовского чёрта. Я бы вообще рассматривал «Дым», как мистический приквел «Бесов» Достоевского; Образ Потугина, не менее загадочен и трагичен, нежели и образ Ставрогина, но при всей рифме образ, разница есть: Потугин не насилует девочку, он благородно заботится о ней и в этом плане он уже похож на лермонтовского ангела (падшего), летевшего по небу полуночи, неся в объятиях младую душу).
Господи, какие великие литературоведческие открытия может сделать простая бутылка вина!
Внимательный читатель (и чуточку пьяный, да), подметит дивную тональность раздвоенности во всём романе: всё происходит в Баден-Бадене, имя Потугина — Созонт, что с древнегреческого переводится как спаситель, ангел хранитель.
Но фамилия то у «ангела» — Потугин: по ту сторону добра и зла.

По ту сторону добра и зла, и любовь в романе: только такой она и должна быть, что бы быть свободной от рока и ущербности жизни. Но герои то не всегда могут угнаться за любовью, вот в чём беда, и пока любовь ждём героев, для неё быть может проходят сотни, тысячи лет…  удивлённые сердца, отвлекаясь от пустячных ссор и проблем, замечают, что любовь почему-то умерла.
Любовь не умирает, она всегда светит нам, как звезда, которая быть может погасла уже 1000000 лет назад.
Тургенев восхитительно прав: любовь — это подлинная совесть этого мира, а всё остальное — дым.
И самый мир — дым, перед любовью.
И если у Достоевского: если бога нет, то всё позволено, то у Тургенева эта мысль является как бы в своей лунном, сумеречном освещении: если любви не отдаёшься до конца, тогда ты становишься частью дыма, частью бессмысленных и ложных страданий; именно тогда, жизнь позволяет себе всё сделать дымом: и любовь и человека.
Дым — как инфернальный и тайный символ романа: фимиам сгоревших сердец, каждение неведомому богу..

В одном эпизоде, Ирина спрашивает Литвинова (имя Ирина — как чудесное эхо фамилии Литвинов: их имена сплетены в любовном томлении, как пальцы влюблённых

• А разве.. мужчина, может отдаться любви вполне? Может найти весь мира, в женщине? Не затоскует по прелестям жизни?