Избранное. За миллиард лет до конца света. Второе нашествие марсиан. Град обреченный. Отягощенные злом, или сорок лет спустя

Очень хотелось, чтобы всё было хорошо, дружно, чтобы всё всем нравилось.

Глянуть смерти в лицо сами мы не могли, нам глаза завязал и к ней привели...

Он в истерике, я в истерике, — глядишь, вдвоём что-нибудь и придумаем.

Бред взбудораженной совести!

В нашем веке стреляются потому, что стыдятся перед другими - перед обществом, перед друзьями... А в прошлом веке стрелялись потому, что стыдно было перед собой.

Что это такое, собственно, – перелом истории? Когда на перекрёстках стоят броневики и чадят костры, на которых догорают старые истины, – это уже не перелом истории, это уже началась новая история. А перелом – это производная по времени. Говорят, сердечники реагируют не на плохую погоду, а на изменение хорошей. Вокруг ещё солнышко сияет, тепло благорастворение воздухов, но давление начало меняться, и сердечник хватается за сердце. Может быть, и с историей так же?

- Не люблю я, когда невероятные вещи пытаются объяснить невероятными причинами. Ну, принцип экономии мышления, знаешь? Так ведь до чего угодно договориться можно...

Мне нужен человек, который может встретить клиента, помочь ему одеть пальто...

• Надеть, - произнес серенький человек очень тихо, но стоявший у окна услышал его.
• Что?
• Надо говорить "надеть пальто".
• А я как сказал?
• Вы сказали "одеть".
• А надо?
• А надо - "надеть".
• Не ощущаю разницы, - высокомерно сказал тот, что стоял у окна.
• И тем не менее она существует.

Откуда я знаю, за что меня Ирка любит? То-то и оно, что не знаю. Между прочим, она этого, может быть, тоже не знает...