Избранное. За миллиард лет до конца света. Второе нашествие марсиан. Град обреченный. Отягощенные злом, или сорок лет спустя

Делам надо поклоняться, а не статуям. А может быть, даже и делам поклоняться не надо. Потому что каждый делает, что в его силах. Один — революцию, другой — свистульку. У меня, может, сил только на одну свистульку и хватает, так что же я — говно теперь?..

Вы же тут все — кретины. А опасность грозит только умным людям.

Особенно я ненавижу, когда вечностями швыряются. Братья навек. Вечная дружба. Навеки вместе. Вечная слава... Откуда они все это берут? Что они видят вечного?

Русский человек должен во что-то верить, понял, браток? Если ни во что не верить, ничего, кроме водки, не останется. Даже, чтобы бабу любить, нужно верить. В себя нужно верить, без веры, браток, и палку хорошую не бросишь...

А потом, заметьте, вполне довольных ведь не бывает. Это только вполне недовольные бывают. А так ведь каждому чего-нибудь да не хватает.

Поскольку настоящего противника не существует, необходимо его придумать. А как показывает мировой опыт, самый страшный противник — это противник придуманный.

ОБРАЩЕНИЕ К ПАМЯТНИКАМ:
– Quos ego! – рявкнул он. – Вы, кажется, вообразили себе, будто вы что-то себе значите? Мы, мол, большие, а вы-де все копошитесь там внизу? Мы, мол, каменные, а вы – плоть гниющая? Мы, дескать, во веки веков, а вы – прах, однодневки? Вот вам! – Он показал им дулю. – Да кто вас помнит-то? Понавозводили вас каким-то давно забытым охламонам… Архимед – подумаешь! Ну, был такой, знаю, голый по улицам бегал безо всякого стыда… Ну и что? При надлежащем уровне цивилизации ему бы яйца за это дело оторвали. Чтоб не бегал. Эврика ему, понимаешь… Или тот же Петр Великий. Ну ладно, царь там, император всея Руси… Видали мы таких. А вот как была его фамилия? А? Не знаете? А памятников-то понаставили! Сочинений понаписали! А студента на экзамене спроси – дай бог, если один из десяти сообразит, какая у него была фамилия. Вот тебе и великий!.. И ведь со всеми с вами так! Либо никто вас вообще не помнит, только глаза лупят, либо, скажем, имя помнят, а фамилию – нет. И наоборот: фамилию помнят – например, премия Калинги, – а имя… да что там имя! Кто он такой был-то? То ли писатель он был, то ли вообще спекулянт шерстью… Да и кому это надо, сами вы посудите? Ведь если всех вас запоминать, так забудешь, сколько водка стоит.

Дурак – тоже существо разумное. Сам не поймет – другим расскажет.

Вот в этом-то и заключается вся трагедия. Сейчас очень много людей поумнеет, но поумнеет недостаточно. Они не успеют понять, что сейчас надо как раз притворяться дурачком...

Не ошибки опасны — опасна пассивность, ложная чистоплотность опасна, приверженность к ветхим заповедям! Куда могут вести ветхие заповеди? Только в ветхий мир.

Нет ничего на свете хуже жида. Однако я никогда ничего не имел против евреев! 

...вы отнимаете у людей заботу о хлебе и ничего не даете им взамен. Людям становится тошно и скучно. Поэтому будут самоубийства, наркомания, сексуальные революции, дурацкие бунты из-за выеденного яйца...

Единого закона для всех нет и быть не может. Нет единого закона для эксплуататора и эксплуатируемого.

- Понимаете, - проговорил он наконец, - капитулировать
всегда неприятно. В прошлом веке, говорят, даже стрелялись,
чтобы не капитулировать. Не потому, что боялись пыток или
концлагеря, и не потому, что боялись проговориться под
пытками, а просто было стыдно.

• В нашем веке это тоже случалось, - сказал я. - И не так

• Да, конечно, - легко согласился он. - Конечно. Ведь