М. Е. Салтыков-Щедрин. Избранное

Читаешь и прямо-таки видишь, как писатель описывает сам себя. Это единственная сказка Щедрина, во время прочтения которой у меня бегали мурашки. С такой точностью описано состояние страны, которая и по сей день во многом осталась такой же. «Бродит человек словно по Чуровой долине: пронесет Бог — пан, не пронесет — пропал. Какая может быть речь о совести, когда всё вокруг изменяет, предательствует? На что обопрется совесть? На чем она воспитается?». Признаётся Салтыков-Щедрин и в своих душевных муках. «Знал всё это Крамольников, но это знание оживляло боли его сердца и служило отправным пунктом его деятельности. Живость боли и непрерывное ее ощущение служили источником живых образов, при посредстве которых боль передавалась в сознание других. Он глубоко любил свою страну, любил ее бедноту, наготу, ее злосчастие. Быть может, он усматривал впереди чудо, которое уймет снедавшую его скорбь». Когда все отвернулись от Крамольникова, он очень самокритично рассуждает о своём писательском труде — считает, что он так и не сумел по-настоящему понять людей, о которых пишет, и предвидит одинокую старость и конечную бессмысленность своих добрых побуждений

Больше всего впечатлили слова М. Салтыкова-Щедрина о признания, как сущности начала всего разумного и благого. По словам М. Салтыкова-Щедрина,:"...только тогда, когда это признание сделается совершившимся фактом, смягчаются нравы, укротиться людская дикость, исчезнут расхитители, процветут науки и искусства и даже начнут родиться "буйные" хлеба. И ежели раз общество добилось этого признания, то нужно, чтоб оно держалось за него крепко и помнило всеминутно, что, чем шире прольётся струя "человеческого", тем светлее, счастливее, благодатнее будет литься существование самого общества".
Быть совестью нации тяжело. Почёта мало, здоровья ещё меньше. Но он оставался таким до конца своей жизни Хотя, Я не хочу говорить о его вере в пролетариат. Совесть его чиста.

Прослушал аудиоверсию в исполнении Семена Ярмолинца.
Истории Салтыкова-Щедрина, увы, не стареют и не теряют актуальности. Нет-нет, да какой-нибудь современный чиновник с фаршированной головой и сыграет Органчика или еще кого-нибудь. В конце концов, захотелось мне освежить "Историю", тем более, что нашлась аудио версия любимого чтеца. Но... как же тяжело мне далась книга (в этот раз? прошлый был лет 20 назад, не помню уже), просто продираться сквозь текст пришлось, чтобы закончить. Насколько легче, оказывается, любить "Историю" заочно и в суперкратком пересказе - и почитывать урывками, сняв книгу с полки, чтобы вспомнить имя какого-то градоначальника, которое, черт возьми!, вертится на языке и никак на него не осядет.