The Tragedy of Romeo and Juliet

О, если б ты, моя тугая плоть,
Могла растаять, сгинуть, испариться!
О, если бы предвечный не занес
В грехи самоубийство!

Боже! Боже!
Каким ничтожным, плоским и тупым
Мне кажется весь свет в своих стремленьях!

Силки для глупых птиц!

Когда ключом кипит и бьётся кровь,

На клятвы расточителен язык!

Я знаю! Это, дочь моя, лишь вспышки, —

Они хоть ярко светят, да не греют

И гаснут в самый миг возникновенья.

Я замкнула

Их в памяти своей — ключ у тебя.

О, если б плоть здоровая моя

Растаяла, рассеялась росою...

О, почему нам запретил Творец

Самоубийство? Боже мой! О, Боже!

Как гнусно, вяло, плоско и бесплодно

Мне кажется всё на земле. Мир — гадок.

Какой-то дикий сад, — где заросло

Всё сорною травой, где зло и грубость

Одни царят. Вот до чего дошло!

ГЕРЦОГ. А где ж враги — Монтекки, Капулетти?
Вас бич небес за ненависть карает,
Лишив вас счастья силою любви!
А я за то, что ваш раздор терпел,
Утратою родных наказан также.

- Что быть должно, то будет. - Это так.

ДЖУЛЬЕТТА. О боже мой! Кормилица, что делать?
Супруг мой на земле, а клятва — в небе.
Как ей вернуться на землю, пока
Супруг мой не вернет ее мне с неба,
Покинув землю? Дай совет! Утешь!

КАПУЛЕТТИ. Что, девочка-фонтан, ты вся в слезах?
Все ливень? В маленьком и юном теле
Все сразу — море, ветер и ладья!

МЕРКУЦИО. Ну, дайте же футляр мне для лица.
(Надевает маску.)
Личина — на личину. Ну, теперь,
Коль строгий взор во мне изъян заметит,
Пусть за меня краснеет эта харя.