The Jeeves Omnibus: Vol 1

Быть может, у нее и было золотое сердце, но первое, что бросалось в глаза, были ее золотые зубы.

У нас,Вустеров, необыкновенно острый ум. Не прошло и трех минут, как меня осенило, куда она клонит.

До чего же славно горят наши старые сельские коттеджи!
Вы просто подносите к ним спичку - или роняете в холле керосиновую лампу, как в нашем с вами случае, - они вспыхивают, как хворост. Не прошло и минуты, как я услышал веселое потрескиванье, а пол в углу комнаты вдруг жизнерадостно запылал.

Не знаю, сколько времени я простоял как вкопанный. Может, совсем не долго. А может быть, и очень долго. Я был в полном отчаянии, а когда вы в отчаянии, вы не очень-то глядите на часы.

"Может быть, мисс, - сказал он, - мистер Вустер и не семи пядей во лбу, но сердце у него золотое". Это он говорил, когда спускал меня с борта яхты на веревке, ппричем сначала убедился, что на берегу никого нет.

• А что, черт возьми, означает "не семи пядей во лбу"?
• Как - что? Придурковатый.

- А, сэр Родерик, - сказал я, - Доброе утро.
Более любезный тон трудно себе и вообразить. Поэтому представьте мое изумление, когда в ответ он лишь хрюкнул, притом хрюкнул довольно злобно, тут бы никто не усомнился. Я понял, что поставил неправильный диагноз. Можно сказать, пальцем в небо попал. Это он-то раскаивается, это он желает принести мне извинения? Ха! Интриган глядел на меня с такой гадливостью, будто я - какой-то там возбудитель инфекционного слабоумия.

-Папа вполне приличный старикан, не надо только гладить его против шерсти.
-Слышал. Чаффи? Когда будешь гладить этого матерого бандита, непременно гладь его по шерсти.

Вы сами знаете, что бывает, если спугнуть первый сон: теперь вы нипочём не заснёте. Я снова свернулся на сиденье калачиком, но было ясно, что о сне лучше забыть. Я пересчитал овец ещё в пяти довольно больших стадах, но без малейшего толку.

Странное действие оказывает на человека голод. Никто не знает, что мы способны выкинуть, когда он начнет нас терзать. Дайте самому уравновешенному человеку хорошенько проголодаться, и от его уравновешенности не останется и следа.

В конце концов человеку столько лет, на сколько он себя чувствует.