Ваша оценкаЗвезды горели ярко, и длинный хвост кометы стоял на синеве неба прямо, словно огненная метла, поднятая невидимою рукою. По Москве пошли зловещие слухи. Говорили, что во время собора, в трескучий морозный день, слышен был гром с небеси и земля зашаталась. И оттого стал такой мороз, какого не бывало: с колокольни Ивана Великого метлами сметали замерзших воробьев, голубей и галок; из лесу в Москву забегали волки и забирались в сени, в дома, в церковные сторожки. Все это не к добру, все это за грехи...
Жанры
Рейтинг LiveLib
4,0
41 оценка
- 524%
- 459%
- 315%
- 22%
- 10%
Ваша оценкаПрочитали 44Хотят прочитать 138
Рецензии
Аноним20 марта 2025 г.Читать далее«Не судите, да не судимы будете» - повторяла я себе, когда на страницах книги зашкаливали гордыня, религиозный фанатизм и невежество. Это наша история, которую нужно знать, потому что она прорастает и в сегодняшний день.
Книга Мордовцева рассказывает об одной из самых темных и тяжелых страниц этой истории. О великом расколе православной церкви, произошедшем в XVII веке нашей эры в царствие Алексея Михайловича, отца Петра I. Расколе, приведшем к гибели сотен тысяч ни в чем не повинных людей, обманутых своими пастырями, которые массово сжигались в церквах и срубах в надежде на загробную лучшую жизнь.К этому времени общественно политическая ситуация в стране давно уже требовала церковной реформы. Слишком большие богатства скопили монастыри, слишком много власти было дано церковникам, многие из которых почти забыли о своем долге духовного окормления паствы и принялись собирать мирские богатства, стремясь к неограниченной светским государством власти. Подобные реформы на западе были уже позади, вспомним Реформацию в Европе и реформы Генриха VIII в Англии. Европа после этого стала активно развиваться, Россия же топталась на месте. Русский народ независимо от общественного статуса боялся и презирал «еретиков», а к ним относились все, кто исповедовал отличные от православия христианские догмы. И это мешало пользоваться опытом Европы в различных областях от зарождающейся промышленности до образования и здравоохранения. Хотя цари и выписывали себе учителей и врачей из Европы.
Началось всё с попытки исправить внешнюю, обрядовую часть церковного богослужения, церковные книги, за столетия утратившие аутентичность с греческими первоисточниками из-за многократных переписок, слабой грамотности монахов-переписчиков, ветхости изначальных текстов. Огромную работу над этим проделал тогдашний патриарх Никон. Фигура для сана патриарха крайне противоречивая, сочетающая искреннюю веру с властными замашками «великого государя» и сибаритством, невместным для духовного лица. Но у него были сильные противники. Вначале привлеченный к работе над текстами протопоп Аввакум, впоследствии отказался признавать сделанные поправки и возглавил тот самый раскол. Как мне показалось, для того чтобы принять эти изменения, у него недоставало знаний. Он не знал ни латинского, ни греческого языков, зато фанатизма и харизмы для привлечения сторонников у него было с избытком. Раскольники не признавали ничего, что шло от еретической Европы и ратовали за сохранение старины и двуперстное крестное знамение.
«Вся жизнь этого необыкновенного человека была ссылка, земляная тюрьма или сруб, кандалы и истязания, и везде при этом проповедь, проповедь, дерзкая, неустанная проповедь», - пишет об Аввакуме автор.
А «страдания за идею нравственно заразительны". А если еще и власть в своей ограниченности не найдет ничего лучше, чем репрессивно давить неугодную ей идею или людей, эту идею исповедующих, то на месте десятка павших, встанет сотня и так далее. Зубы дракона из греческого мифа все помнят?Это не первая и не последняя волна фанатизма в истории человечества. Флагелланты, крестовые походы за Гроб Господень, охота на ведьм, революционный угар Октябрьской революции, продолжать можно долго. И всегда невежество - отличная для этого питательная среда.
Автор умело сочетает почти буквальные тексты из жития Аввакума и Никона, пересказ исторических свидетельств о подвижничестве женщин-раскольниц Морозовой и Урусовой, их ближних помощниц. Как нравственно скудна должна быть жизнь русской женщины в то время, чтобы породить такие чудовищные формы религиозного фанатизма. Затронет писатель и жизнь царской семьи, где подрастают царевна Софья и царевич Петр, а также отношения России с Украиной, где давно уже, не сомневаясь, крестятся троеперстно и понять не могут эти русские заморочки.
Книг об этом периоде истории очень мало. Нужно иметь смелость писать на такие сложные темы, чтобы не оскорбить чувства ни одной из сторон. А в середине XIX века, когда жил и творил автор, сделать это было еще трудней. Хорошее знание истории, богатый, образный язык и сострадательное отношение писателя к трагедии своего народа делают этот роман интересным и сегодня.
53302
Аноним7 декабря 2025 г.«...тяжелое, очень тяжелое было это время — шестидесятые годы XVII столетия, к которым приурочивается наше повествование...»
Читать далееОдна из самых сложных для меня книг за последнее время и один из самых трудных пунктов, завершающий мой исторический челлендж этого года. При этом я не могу сказать, что мне было неинтересно, наоборот, в некоторые моменты я даже оторваться не могла от происходящего на страницах, но слог автора для меня был тяжеловат, а центральная тема произведения, честно сказать, не вызывала у меня огромного интереса.
... в эти тяжелые шестидесятые годы русская земля раскололась надвое — разорвалось надвое русское народное сердце, надвое расщепилась, как вековое дерево, русская народная мысль, и самая русская жизнь с этих несчастных годов потекла по двум течениям, одно другому враждебным, одно другое отрицающим...Церковный раскол XVII века в Русской православной церкви считается одним из сложных периодов в истории, но и одним из самых значимых, чьи последствия не устранены и по сей день. Для меня эта тема совершенно незнакома, поэтому всё, что я читала в романе, мне было ново и интересно. Хорошо знакомые личности переплетались с незнакомыми, но очень значимыми. Отдаю должное автору: образы его героев яркие и очень реалистичные. Описывает он их таким образом, что возникает неистовое желание познакомиться с ними ближе, почитать другие источники.
Два главных действующих лица в нашем повествовании, Никон и Аввакум, невольно напрашиваются на сравнение. И тот и другой — борцы сильные, с железною волей.В правление Алексея Михайловича, прозванного Тишайшим за свой характер и набожность, произошёл тот самый раскол, который разделил верующих на тех, кто принял реформы патриарха Никона, и тех, кто предпочёл остаться старообрядцами. Впоследствии их стали называть отступниками, еретиками и всячески преследовать. Ставший лидером староверов протопоп Аввакум, ярый противник новых реформ, принял мученическую смерть на костре за свою веру.
В то время когда в Пустозерске дым и чад от сожигаемого Аввакума серыми облачками возносился к пасмурному небу, в Кирилловом монастыре, на Белом озере, враг и погубитель всей жизни первого расколоучителя Никон умирал медленною, мучительною смертью всеми забытого старика и заточника.Надо отметить, что для всех главных действующих лиц великий раскол закончился весьма трагично. Боярыня Феодосия Прокопьевна Морозова — ещё один яркий персонаж этой драмы — пожертвовала всем ради сохранения старой веры, была лишена всего имущества, сослана в монастырь, а позже отправлена в Боровск и заключена в земляную тюрьму, где и умерла от истощения и голода в одну из ноябрьских ночей.
В ночь с 1 на 2 ноября 1675 года и сама она откуковала.
Акинфеюшка исполнила ее завет: в ее руке закоченела правая рука умершей с сложенными истово двумя перстами...Царь Алексей Михайлович пережил Морозову всего на четыре месяца, скончавшись в конце января 1676 года от сердечного приступа. Царю было сорок шесть лет. Стремление привести обряды Русской православной церкви к единому стандарту по греческому образцу породило у патриарха Никона стремление провести церковные реформы, которые изначально были полностью поддержаны молодым царём.
Тогда он и сам был молод, больше любил, и Никона, «собинного» друга любил, и Аввакума... Тогда еще не было этих смут, этого раздвоения русского сердца из-за креста... Не было и казней... Все изменилось, все изменило царю и человеку — одна природа не изменила ему...Одним из нововведений, предложенных патриархом, было главенство церкви над светской властью, что и вызвало острую реакцию царя. Самовольное отречение Никона от патриаршества только усугубило дело. И первого декабря 1666 года в результате проведённого суда он был лишён высокого сана и сослан в дальний монастырь. Только после смерти Алексея Михайловича ему было даровано прощение и разрешение вернуться обратно в Москву, но Никон умер в августе 1681 года во время обратной дороги.
Стоявшие у его изголовья архимандриты Сергий и Никита кирилловский поняли, что «великий странник собрался в далекий, неведомый путь», и стали читать отходную...
И Никон все понял: сложив на груди руки, вытянулся — вытянулся и глубоко, продолжительно вздохнул, чтоб уже больше не повторять этого вздоха...
Так кончил и другой боец из воинов той великой битвы, которая вот уже третье столетие ведется между двумя половинами русской земли, ведется единственно вследствие того, что обе половины не ведают, что творят...Данная тема совершенно не входит в круг моих обычных интересов, и если бы не участие в историческом челлендже, можно утверждать с абсолютной уверенностью, что я никогда бы не взялась читать книгу по такой сложной и запутанной теме. Но в этом и есть уникальность подобных марафонов: можно весьма неожиданно сделать для себя удивительные открытия и сильно расширить читательские горизонты. Это было весьма витиевато, и порой было довольно затруднительно пробираться через этот своеобразный и многослойный текст, но результат однозначно того стоил.
4096
Аноним24 декабря 2023 г.Незаживающая рана
Читать далееВ своей книге Даниил Мордовцев не просто рассказывает о расколе XVII века в русской православной церкви, а стремится показать всю бессмысленность тех событий. Автор не принимает ничью сторону, называя последователей Аввакума фанатиками, а все, что творили с ними "безумием века". Соглашаясь с автором и недоумевая "как такое вообще возможно", очередной раз ловлю себя на мысли, что о тех временах далеких и жестоких, сужу с позиций современного человека.
Несколько веков богослужебные книги переписывались от руки, в результате допускались ошибки, требовалось привести тексты в соответствие с оригиналом. И патриарх Никон и его последующие противники сходились во мнении, что книги и молитвословия требуют правки, но расходились в одном: Никон предлагал за основу брать греческие книги, другие, как например, протопоп Аввакум- старорусские тексты. При этом каждый был искренне уверен в своей правоте, считал, что несет благо для своего народа, и в своих убеждениях решил идти до конца. Понятное дело, Никону, которого сам царь на коленях умолял быть патриархом, убедить в своем мнении Алексея Михайловича было проще, чем сторонникам старых обрядов. Сейчас многие историки считают, что причины принятия государем никоновских реформ, носили политический, а не религиозный характер. Как бы там ни было, но реформа XVII века вскрыла проблемы в церкви - форме придавалось огромное значение, гораздо большее, чем смыслу, сути христианской веры.
Начинаются события в романе с конца 1665 года, когда реформа уже шла полным ходом, а поссорившийся с царем Никон и добровольно заточивший себя в Воскресенском Новоиерусалимском монастыре, приезжает в Москву. Он-то рассчитывал, что царь будет упрашивать его вернуться и остаться в городе, но Тишайший проявил небывалую стойкость в этом вопросе и решил назначить над самовольным патриархом Вселенский суд. Примерно в это же время возвращается из ссылки ярый противник Никона протопоп Аввакум. Зная, что патриарх в опале, он очень надеется, что все вернется на круги своя и новшества будут забыты. Аввакум встречается со своей духовной дочерью боярыней Морозовой, знаковой фигурой в деле раскола церкви и не менее известной, чем сам протопоп.
Не приняли реформу и монахи Соловецкого монастыря, но об этом Мордовцев рассказывает лишь вскользь, не касаясь почти восьмилетней осады и дальнейшей расправы над иноками. Автор сосредотачивает внимание на судьбе Никона и Аввакума после 1666 года, когда и тот, и другой решением Собора, с разницей в несколько месяцев, были лишены сана. Оба были отправлены в ссылку, но места и условия содержания весьма разнились. Рассказывая о бывшем протопопе писатель использует его собственные труды Житие протопопа Аввакума, им самим написанное и другие, которые тот написал, находясь четырнадцать лет в земляной тюрьме и скованный цепями. Не смотря на все тяготы и невыносимые условия содержания, Аввакум пережил своего злейшего врага почти на год. Поражает и то, как отстаивали свои убеждения женщины, боярыни Морозова и Урусова.
Язык писателя не назовешь высокохудожественным и изысканным. Стилизация старославянской речи не только в диалогах героев, но и весть текст изобилует устаревшими словами. Читать было интересно, но и сложно. Вызвали сомнение некоторые художественные вариации автора, если так можно сказать, лирические отступления. То он пытается намекать, что Морозова испытывала к Аввакуму нечто большее, чем восхищение чада перед своим духовником, то пишет о любви Дарьи Долгоруковой, вдовы гетмана Брюховецкого, к Мазепе, то рассказывает, как царевна Софья бегала на свидания к Голицыну, а патриарха Никона уже откровенно обличает в совращении одержимой. Все эти вкрапления показались лишними.
В самом начале реформ большинство приняло нововведения не столько из-за своих убеждений, сколько из-за страха наказания, но те испытания, что выпали на долю Аввакума, Морозовой и ее сестры, их борьба до конца, вдохновила других. Сожжение Аввакума, смерть женщин и дальнейшее преследование людей старой веры побудило тех уходить на Север, в Сибирь, селиться в местах подальше от Москвы.
Прошло уже много лет, а раскол и ныне там. Патриарх Алексий II назвал его "незаживающей раной на теле православной церкви". По-прежнему старообрядцы считают свою веру истинной, а православные называют их законниками, привязавшимися к форме.
27792
Цитаты
Аноним4 декабря 2017 г.Читать далееВ то время государственные люди еще не дошли до той простой, но глубоко философской истины (да и откуда им было при тогдашнем повальном невежестве набраться этой государственной мудрости?), что система репрессалий, система жестоких наказаний, преследований, запрещений и угроз приводит всегда к результатам, совершенно противоположным тем, которых этою системою думают достигнуть: на место одного жестоко наказанного встают сотни и тысячи озлобленных, которые кончают тем же и увлекают за собою сотни тысяч; за преследуемыми, по их стопам, идут тысячи последователей, и эти увлекают за собою массы, запрещения изощряют ум и изворотливость опрокинуть запретную стену, разорвать связывающие их путы... Публичные казни, вместо того чтобы устрашить зрителей, становятся аудиториями, деморализующими университетами страны...
10159
Аноним12 июня 2017 г.Читать далееСтрадания за идею нравственно заразительны.
Чтобы понять этот, по-видимому, странный парадокс, следует обратиться к истории человечества. Историческая жизнь человечества представляет, если можно так выразиться, последовательный ряд нравственных эпидемий, сменяющих одна другую и часто осложняемых другими, более или менее сильными, более или менее повальными продолжительными эпидемиями духа общества. История отмечает нам несколько крупных проявлений нравственных эпидемий вроде эпидемии «крестовых походов», когда эта специальная зараза охватила даже детей. Были эпидемии монашеских и фанатических самоистязаний. В начале XVI века, после открытия Америки, — эпидемия открытия новых земель. Эпидемия самоубийств весьма часто чередуется в истории человечества с другими эпидемиями.
К таким же нравственным эпидемиям принадлежат эпидемии страданий за идею. Пострадал один, и за ним, как за Христом и апостолами, идут десятки, за десятками сотни, за сотнями тысячи.
893
Аноним26 ноября 2013 г.Как бы то ни было, но смерть Урусовой произвела большое впечатление и на двор, и на всю Москву. Царь смущен был более других. В него невольно заползало сомнение. Вправе ли он был делать все то, что привело царство к такому всеобщему шатанию? Хорошо ли он сделал, что допустил все эти новшества?
7510
Подборки с этой книгой
История России в романах
- 131 книга
Серия исторических романов
- 257 книг
А мне фиолетово
- 2 050 книг
Главный герой - священник (пастор, викарий, ребе, монах и т.д.)
- 388 книг
Лениздат-классика
- 513 книг
Другие издания
