Палата № 6. Повести и рассказы

Когда я впервые прочитала «Чёрного монаха», меня поразило не столько само появление монаха, сколько то, как Коврин радуется своему безумию. Он не боится своих видений, он в них возвышается. Коврин, веря в свою исключительность, испытывает необыкновенный прилив сил и вдохновения. Он фонтанирует идеями, легко работает и чувствует себя счастливым. И это заставляет задуматься: а где вообще проходит граница между вдохновением и помешательством? Иногда самые яркие идеи рождаются на грани нервного срыва, когда душа оголена настолько, что способна уловить вибрации, недоступные спокойному разуму.

Коврину предлагают «спастись»: вернуться к садам, к здоровью, к жене, к тихой, упорядоченной жизни. Но для него это не спасение, а падение. Он не хочет быть просто нормальным. Он хочет быть избранным. И разве это не понятно? Сколько людей сегодня жаждут почувствовать, что они не просто часть серой массы, а носители какой-то особой миссии, пусть даже тайной, пусть даже безумной?

Чехов не осуждает Коврина. Он смотрит на него с сочувствием и, возможно, даже с завистью. Потому что Коврин, даже сойдя с ума, живёт до конца. Он верит. А большинство из нас просто приспосабливается, заглушая внутренние голоса, чтобы не сойти с ума. И в этой осторожной нормальности мы, возможно, умираем задолго до собственной физической смерти, так и не узнав, на что мы были способны на самом деле.

Смерть Коврина выглядит пугающей для окружающих, но для него самого она становится моментом высшего, почти священного экстаза. Вместо страха перед небытием он испытывает блаженство воссоединения со своей галлюцинацией. Человек умирает, унося с собой убеждённость, что он знал истину. И остаётся вопрос: а что, если он действительно знал? Что, если монах был настоящим, просто не для этого мира?

Главный герой - Андрей Васильевич Коврин, воспитанник Егора Семёновича Песоцкого. Старший - увлечённый трудоголик, сумел в детстве поразить воспитанника своими безумными умениями в области садоводства и привить ему какой-то исследовательский склад ума. И манеру увлечённо работать, не обращая ни на что внимания. Так как старший остаётся всё время при саде и с дочкой, занимаясь делом только преуспевает. Ведёт же себя, однако, как типичный "эксперт" замкнувший на себя все обязанности, без умения делегировать задачи и доверять другим людям (которых, кстати, сам-то и нанял). Младший (Коврин) без родителей и жены в крупном городе только работал когнитивно и заработал себе выгорание с переутомлением. При этом он ещё пил и курил, понятое дело. Это всё вкупе с доставшейся в наследство от матери чахоткой. Ну или он где-то ещё сам её подцепил уже, тубик в то время бы очень злым заболеванием. Сток народу от него померло... И ещё он эпилептик, как будто.

Ну так вот, сводная сестра зовёт его пожить у них в деревне. Тот как раз на фоне выгорания решает в действительности поехать. Приезжает, а там как раз весна, ранние заморозки и все работники в саду Песоцкого занимаются "спасением персиковых" деревьев. Но и Андрей не сильно вдумчивый и рефлексирующий персонаж. Казалось бы, неплохая перемена обстановки, прикольная деваха рядом, старик с которым у тебя столько воспоминаний, целые акры садов. Чем бы заняться..? Конечно, нужно забить на режим сна, пытаться заниматься сразу тремя - четырьмя занятиями за раз, дуть сигары, прибухивать и периодически ещё ходить в салон к Песоцким, спать на тусовочках под живую музыку. Сигма!

В доме Семёныча теперь часто играет музыка или бывают гости. Тусовки, выпивка, танцы вместе с упоркой по части науки вызывают у Коврина помутнение. Он выдумывает в какой-то момент себе тульпу: Чёрного Монаха. Он сам не понимает откуда он "подслушал" эту историю, не подозревая, что сам её сформировал своим же образом жизни и мысли. Кстати, да, он профессор философии/психологии.

Дочку Семёныч тоже воспитал довольно интересно. Понятно, что она молоденькая, гормоны, вот это всё. Но она отчасти ведёт себя как счастливая владелица тревожно-депрессивного диагноза. В целом, это вписывается в общую картину. Коврину нравится сводная сеструха и её манера поведения.

Вечером к нему является его тульпа и вступает с ним (с сами собой по сути) в диалог. Происходит тарантиновский диалог в котором монах сообщает Андрею то что тот и хочет услышать. Что он избранный, он уникальный, он очень полезный и что в конце концов такой образ жизни его убьёт. Но, дескать, это ничего. Это ж удел всех великих. Хочешь долго жить - вали в стойло. Прикол. После приступа у Коврина наступает экстатический/эпилептический приступ и он признаётся на балу в любви к Тане.

В процессе подготовки к свадьбе каждый видит и ожидает от неё что-то своё. Думаю, что Коврин вдохновляется ею, Таня питает надежды съехать от бати, а сам батя больше всего заботится о саде и мечтает вырастить из внука садовода (и заодно психопата, в высокой вероятности).

После свадьбы уже зимой с Андреем снова случает приступ с тульпой и это замечает его жена, Таня. Она указывает ему, что у него галлюцинации и уговаривает лечиться. Андрей лечится. Хавает, работает не больше двух часов в сутки и не употребляет. Он настолько упоролся в лечении своего недуга, что набрал лишнего весу и теперь крайне недоволен тем, что жизнь его скучна. Он стал рассудителен и адекватен, но скука бездеятельности доводит его до идиотизма и он скучает по тем временам, когда он был безумен, но счастлив. К тому же он, не употребляя несколько месяцев после довольно длительного безрассудного периода в жизни, находится в дофаминовой яме и потом чертовски желчен и раздражителен. Что не может не отражаться на супружеской жизни. Таня-то в него влюбилась в "ненормального" и влекли её, вероятно, другие гиперболизированные черты, которые после "лечения" стали сильно менее выражены.

В итоге Андрей ведёт себя всё более и более безобразно и неадекватно. Ещё два года он изводит жену, свёкра и самого себя в этом браке всё глубже погружаясь в вязкое безумие. В итоге разводится с Таней. Получает кафедру в университете, но, кажется, из-за чахотки несколько раз оказывается не в состоянии начать курс лекций и просто едет в Крым подлечиться уже с новой женой - Варварой Николаевной. И вот, вечер, Севастополь, парус... Андрей сидит на балконе в своем номере в гостинице и у него в руках письмо от Тани, полученное недавно, но не открытое. Рядом где-то за ширмой спит его жена, а вдалеке откуда-то доносится звон бокалов и женский смех.

Он открывает письмо и узнает что Семёныч преставился, что сад загибается и хозяева там уже другие. Что Таня его проклинает, ненавидит, желает ему смерти. Что полюбила она одного человека, а этот человек оказался психом. И что у неё батхёрт от фрустрации.

Андрей рвёт письмо и выбрасывает клочки в окно. Садится за работу, чтоб отвлечься от мыслей нагоняемых этим письмом, но оказывается в ментальной фуге накручивая себя, не понимая этого. И в какой-то момент у него случается одновременно и чахоточный и эпилептический припадок. Я так понял он захлёбывается собственной кровью, не в силах пошевелить и пальцем. Под уговоры тульпы, что всё нормально и что он сейчас реально как гений освободится от оков плоти. Метал.

Утром находят его труп с экстатической улыбкой на лице. Занавес.
Мне зашло.

Такой сладкий и такой безысходный. Когда обычная жизнь уже опротивела до зубного скрежета. Когда кажется пошлой. Когда понимаешь, что брак случился только потому, что хотелось убежать в другую жизнь. Думалось, что там будет лучше, счастливее. Но план провалился. Жизнь стала скучнее, она просто опротивела.

И тут в Ялте встречаются два «одиноких» человека. У каждого своя семья, своя жизнь, свои заботы. Но их тянет друг к другу. Тянет так, что приходит адюльтер.

И вот мир уже приобретает краски, и человек кажется себе живым. Они живы, пока вместе.