1
Ваша оценка"Начало неведомого века" - третья книга из автобиографической эпопеи, над которой в последние годы работает К.Паустовский. Первые две книги - "Далекие годы" и "Беспокойная юность"- вышли в свет в издательстве "Советский писатель" под названием "Повесть о жизни" в 1956 году.
Жанры
Книга из цикла
Повесть о жизни
2
3
4
5
6
Рейтинг LiveLib
4,6
216 оценок
- 569%
- 427%
- 34%
- 20%
- 10%
Ваша оценкаПрочитали 242Хотят прочитать 137
Рецензии
Аноним8 августа 2024 г.«В то время события происходили так внезапно, что их можно было даже проспать.»
Читать далееНазвание третьей книги Константина Паустовского «Начало неведомого века» из цикла «Повесть о жизни» говорит само за себя: оно откроет окно в бурные годы, когда Россия погрузилась в водоворот революционных преобразований и гражданской смуты. Автор предстаёт перед читателем не сторонним наблюдателем, а живым свидетелем тех драматических событий, запечатлевая их с невероятной яркостью и достоверностью.
С каждым новым томом мемуаров Паустовского повествование всё больше захватывает и интригует. Третья книга рассказывает о тревожном и неспокойном времени 1917-1920 годов, когда власть в стране менялась практически ежедневно, а народ пребывал в состоянии полной растерянности и замешательства. Автор предстаёт перед нами не столько активным участником революционных событий, сколько отстранённым наблюдателем и сочувствующим свидетелем происходящего.
Несмотря на свою отстранённость, Паустовский неоднократно оказывается на грани гибели, лишь чудом избегая расстрела. Сначала его спасают ещё не ожесточившиеся революционные солдаты, готовые признать ошибку. Но позже, когда он вынужден отправиться на юг, ситуация обостряется. Наблюдая за нарастающим градусом насилия и озлобления, Паустовский тонко улавливает трагизм и бессмысленность этих жертв.
Перед нами разворачивается калейдоскоп судеб самых разных людей - от большевистских комиссаров до простых обывателей, - каждый из которых становится носителем собственной уникальной истории. Паустовский обладает удивительным даром проникать во внутренний мир своих героев, будь то загадочный Магалиф или сама легендарная фигура Ленина, чей образ ёмко запечатлён всего в нескольких метких фразах.
Особенно ценны и трогательны описания взаимоотношений автора с матерью, которые в этой книге раскрываются в более позитивном ключе, демонстрируя подлинную близость и родственную любовь. Эти лирические вкрапления смягчают общую мрачноватую атмосферу повествования, наполненного напряжением и бурлением событий.
Эта книга поражает не только точностью и глубиной описаний, но и непосредственностью авторского взгляда, лишённого какой-либо пропагандистской заданности. Перед нами предстаёт живая история, запечатлённая талантливой рукой мастера слова, чьи воспоминания навсегда останутся одним из самых ярких свидетельств эпохи.
1125,6K
Аноним10 декабря 2025 г.По тревожным этапам
Читать далееПаустовский - один из тех редких авторов для меня, от которых наступает внутренняя гармония и посещает какая-то благость и уют в сознании и душе. Как он добивается такого эффекта своим простым и спокойным слогом с короткими предложениями, которые практически лишены эпитетов и метафор? Загадка. Мало того, в этой части он неоднократно упоминает о том, что с течением своей писательской деятельности постоянно стремился к очищению своего языка от кудрявых витиеватых излишеств и описаний, которые лишены жизни, настоящей жизни. Может в этом секрет данного эффекта, от которого поёт душа?
И казалось бы - в этой третьей части "Повести о жизни", где захвачены первые годы после свершившейся революции, когда в стране ещё продолжалась борьба за власть между красными и белыми, описано тревожное время. События его жизни скачут от одного неустойчивого этапа до другого, меняются места его проживания, опасные переезды... А благость восприятия упорно сохраняется. Ты словно прикован к тёплым шершавым страницам, написанным пером простого и доброго человека. Мужчины, влюблённому в свою Родину и верящему в её счастливое будущее, которое должно принести перемены, и восхищающегося Лениным. Он работает в редакциях, наблюдает со стороны за всем происходящим, не участвует в борьбе, но и не прячется за чужими спинами.
Когда я читала, то у меня всегда мелькала мысль, что Паустовский родился в рубашке. Судьба будто бы постоянно хранила его - не единожды он был на гране смерти от шальной пули, но всякий раз добрый рок вмешивался, отгоняя от него злой. Москва, митинги, редакция, работа журналиста, незапланированные уличные обстрелы, меняющиеся лица и постоянное ощущение писателя, что жизнь его словно порвана на мелкие кусочки, которым пора бы уже стань чем-то более цельным. Затем поездка на Украину, после письма матери и её намерении прийти в столицу пешком, к сыну. Беспокойный Киев, раздираемый постоянной сменой власти, караульный полк под командованием маразматика и наконец Одесса. Хождение по опасным улицам города, житьё в пустынном санатории, редакция и непрекращающееся обдумывание своей жизни в ожидании чего-то нового и неизведанного...
Я думаю, что всем известный рассказ "Телеграмма" отчасти навеян личными переживаниями, связанными с собственной матерью. Писатель довольно сдержанно и неэмоционально описывает свои отношения с мамой, жившей в те года вдали от него в дремучей глуши - в Полесье близ Чернобыля. Она желала, чтобы Костя остался с ней и сестрой Галей. Поэтому писала ему письма, когда жизнь их стала совсем невыносимой и очень опасной в тех краях, кишащих бандитами. Но приехать к ней было очень сложно, и только её письмо с отчаянным решением идти в Москву пешком толкнуло писателя ехать к ней без документов, а вернее с одним и самым подлинным - её письмом. Этот документ и спас молодого Паустовского от ареста.
В качестве цитаты размещу самый центральный и незабываемый по своей проникновенности отрывок этой части книги с раздачей гвоздик в трамвае.
"...Иногда садовник срезал мне несколько махровых гвоздик. Я стеснялся везти их через голодную Москву и потому всегда заворачивал в бумагу. Однажды в трамвае пакет надорвался. Я не заметил этого, пока пожилая женщина в белой косынке не спросила меня:
– И где это вы сейчас достали такую прелесть?
– Осторожнее их держите, – предупредила кондукторша, – а то затолкают вас и все цветы помнут. Знаете, какой у нас народ.
Кто-то судорожно дышал у меня за спиной, и я услышал шепот. Я оглянулся. Позади стояла бледная девочка лет десяти и умоляюще смотрела на меня круглыми серыми глазами.
– Дяденька, дайте цветочек!
Я дал ей махровую гвоздику.
– Совсем ошалела! – сказала кондукторша. – Дура ненормальная! Так каждый бы попросил цветок, если бы совесть ему позволяла.
Я вынул из букета и подал кондукторше вторую гвоздику. Пожилая кондукторша покраснела до слез и опустила на цветок сияющие глаза.
Тотчас несколько рук молча потянулись ко мне. Я роздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах, приветливых улыбок, столько восхищения... Как будто в грязный этот вагон ворвалось ослепительное солнце и принесло молодость всем этим утомленным и озабоченным людям. Мне желали счастья, здоровья, самой красивой невесты и еще невесть чего.
Пожилой костлявый человек в поношенной черной куртке низко наклонил стриженую голову, открыл парусиновый портфель, бережно спрятал в него цветок, и мне показалось, что на засаленный портфель упала слеза.
Я не мог этого выдержать и выскочил на ходу из трамвая. Я шел и все думал - какие, должно быть, горькие или счастливые воспоминания вызвал этот цветок у костлявого человека и как долго он скрывал в душе боль своей старости и своего молодого сердца, если не мог сдержаться и заплакал при всех".
55345
Аноним17 декабря 2019 г.Віють вітри
Читать далееТретья книга из цикла «Повесть о жизни» К. Паустовского нисколько не отличается от двух первых – в ней столько же жизни, истории, личного переживания происходящего. В ней столько же бережного отношение к тому, что составляет нашу историю – домам, улицам, людям.
«Внезапно у меня замерло, а потом заколотилось сердце от мысли, что мне привелось жить в такое интересное время, полное противоречий и событий, полное великих надежд. «Тебе просто повезло, - говорил я сам себе. – Ты родился под счастливой звездой».Третья книга – книга о перепутьях и ветрах революции. Я выросла под знаменем пионерии и комсомола, для меня это всегда были годы великих свершений. А потом было переосмысления истории, и до конца не ясно, где, на чьей стороне правда. Книга Паустовского тем и цена, что перед нами свидетельства реального, не стороннего наблюдателя. Причём у Паустовского в центре описания – люди, с которыми ему приходилось встречаться в это время. Каждый человек - носитель истории, интересная личность. Паустовский умел смотреть и видеть, умел замечать. Поразительно описание Ленина, уместившееся в трёх предложениях. В этом описании вся эпоха – необъяснимое обаяние речи, личности, необъяснимое доверие к этому человеку. И не только великие выходят у Паустовского столь замечательно - квартирная хозяйка Амалия, таинственный Магалиф, комиссар Анохин, Моргеншерн, Люсьена, Яшка на колёсах. Да их можно всех перечислить, ни один не прошёл мимо.
Многострадальный Киев, горемычную Одессу рвут на части разные «завоеватели» - от батьки Голопупенко до Деникина. Меняется власть, меняется масть, меняются законы. Страдают люди. «Доблестная» армия гетмана, полк Анощенко – нелепо, глупо, но вместе с тем страшно. Очень страшно было читать, о том, как кричит город от гайдамацких погромов. Жутко было от описания спасающихся и бросающих Россию, единой толпой плывущей к загранице. И не менее жутко молчание красных комиссаров всё это наблюдающих.
В одной рецензии прочитала высказывание о том, что историю надо изучать по таким книгам. Полностью согласна.49904
Константин Паустовский
0
(0)
Цитаты
Аноним12 декабря 2013 г.У каждого народа есть свои особенности, свои достойные черты. Но люди, захлебывающиеся слюной от умиления перед своим народом и лишенные чувства меры, всегда доводят эти национальные черты до смехотворных размеров, до патоки, до отвращения. Поэтому нет злейших врагов у своего народа, чем квасные патриоты.
211,3K- Аноним12 декабря 2013 г.
Может ли быть уверен писатель, что холодные руки критика или брюзгливый взгляд читателя не прикоснутся грубовато и насмешливо к тому, что дрожит у него на сердце, как единственная слеза, вот-вот готовая упасть на землю. Может ли писатель быть уверен, что никто не стряхнет походя эту слезу и она не оставит на душе кровоточащий след.
19465 
Аноним5 октября 2016 г.Нечто успокоительное чувствовалось в запахе скудной еды, еще сохранившемся в кухне. Там иногда даже капала из крана вода. За какой-нибудь час можно было набрать полный чайник, вскипятить его и заварить крепкий чай из сушеных листьев брусники.
16190
Подборки с этой книгой
Книги с рейтингом 9 звездочек и выше
- 714 книг
Русская классика, которую хочу прочитать
- 541 книга
Из тьмы к свету
- 119 книг
Россия
- 626 книг
Галерея славы «Игры в классики»
- 2 815 книг
Другие издания
