Л. Н. Толстой. Повести и рассказы

Эммм.... я даже не знаю, с чего начать. Наверное, начну с того, что книгу дочитала с трудом и нехотя. Не понравилось совершенно. И даже более того - вызывало какую-то неприязнь, как что-то мерзкое и противное.
Да, бесспорно то, что автор - талант. Бесспорно то, что написана книга великолепно. Умно, тонко, красиво, увлекательно. И, воможно, спорно, но, тем не менее - где-то, как-то и в чём-то я могу согласиться с постулатами и утверждениями автора. В самих этих идеях есть здоровое зерно, но всё настолько гипертрофировано, извращено и перевёрнуто, что вызывает совсем даже не лёгкое недоумение, а человека с такими убеждениями становится откровенно жаль.
Тема эта настолько животрепещуща, что художественные достоинства книги для меня совершенно теряются перед неприятием всех этих догматов, этих проповедей и ещё не пойми чего. Главный герой откровенно болен. Потому что ревность для меня, особенно такая дикая - это болезнь самая настоящая. Знаю об этом не по наслышке, к сожалению, пришлось столкнуться в реальной жизни. Может быть поэтому я так остро восприняла эту историю. И все его рассуждения и попытки оправдать себя и своё поведение - это для меня бред, совершеннейший бред. Я не увидела в них ни одного здорового слова и смысла. Такая жизнь - это ведь ад кромешний. За каждым углом, в каждом человеке, в каждом взгляде и слове видеть и слышать умысел и замысел. Все против тебя. Всё делается нарочно и назло. Тут уж хорошим не будет никто, для любого найдётся причина, чтобы его подозревать и, более того, ненавидеть. Переделать таких людей невозможно, жить с ними - тем более. Почему-то я не испытываю совершенно никакой жалости к главному герою. Он неприятен мне и не вызывает сочувствия.
Что касается авторского послесловия... Становится понятно, что Лев Толстой высказывал этой историей свои мысли. Говорят, что трудно жить рядом с неординарной личностью, одарённым человеком, с талантом. Но если этот талант обладает такими взглядами и, более того, пытается их прививать окружающим - это не укладывается у меня в голове.
Я понимаю, что были другие времена, иные отношения между мужчиной и женщиной... Но не могу, не могу себя заставить воспринимать всё это...

Малая проза совсем не мой формат, мне подавай что-нибудь эпичное, наподобие "Войны и мир", особенно у классика. Но это так, шутка, в которой есть доля шутки.

Вагонные споры - последнее дело...
И вот нашему случайному слушателю попадается в попутчики ГГ. И так как, в силу своего воспитания, он не смог отказаться, то пришлось за стаканами крепкого чаю выслушивать душещипательную историю жизни.
Если убрать из повести все философские изречения и разнообразные душевные метания, то в сухом остатке мы получим следующее.
Имея в молодости богатый опыт разгульной жизни, наш ГГ решил остепениться и жениться на молодой невинной девушке. И началась семейная жизнь. За 8 лет он сделал жене пятерых детей. А потом в один прекрасный момент заподозрил благоверную в измене (заметьте, не уличил) и жестоко убил на глазах этих детей. Потом передумал стреляться и лег спать до утра. И был оправдан судом за убийство в состоянии аффекта из чувства ревности. Занавес.
Диагноз. От безделья и пресыщенности, от "скучности" жизни у ГГ начались реальные проблемы с восприятием внешнего и внутреннего мира, которые он усугублял бесконечными курил-курил-курил и пил-пил-пил. Понятно, что ничем хорошим это закончиться не могло.
Вести с классиком философские диспуты на тему: что есть любовь, увольте, не в моей компетенции, да и желания особого нет.
Если честно, меня коробило не по детски в течение всего чтения этого небольшого произведения. Далось оно мне не просто с трудом, а через силу.
Если позволите, я воздержусь от оценки сего творения.

Путешествуя поездом, на самом деле, можно услышать порой совершенно невероятные, удивительные истории. Попутчику можно открыть душу, рассказать что-то такое о себе, что ни другу, ни брату не откроешь порой. К этому располагает понимание того, что, скорее всего никогда больше с попутчиком не увидишься. Открыл душу – и забыл. Можно сказать, такой себе терапевтический эффект получается.

Вот и в этом произведении читатель оказывается как бы одним из попутчиков в поезде. Поначалу идут обычные рассуждения на общую тему, когда каждый высказывает свое мнение, а потом, выходя на своей станции, остается при своем. А вот те, кто едет дальше, могут услышать откровенный рассказ о страстях, переживаниях, о трагедии одной частной жизни.

Я, довольно много путешествующая в своей жизни на поездах, полностью погрузилась в эту историю, так, что после у меня было ощущение, что я еще слышу отзвук стука колес и особую оглушающую пустоту, когда вот так, после услышанной истории, потрясающей до глубины души ты сходишь на своей станции и надо как-то возвращаться сознанием в обыденную реальность.

Поразительно точно написано о влиянии музыки. И этот момент только подчеркивает, что человек, который так воспринимает музыку, в глубине души способен на сильнейшие переживания. Не удивительно, что именно музыка, наблюдение за тем, что происходит в душе музыкантов во время поистине прочувствованного исполнения, стало мощным толчком к тому трагическому поступку.

Книга была запрещена, и это вполне понятно. Настолько глубоко в этом произведении затронуты вопросы морали, института семьи и брака, нравственные (а зачастую и безнравственные) принципы в отношении поведения мужчин и женщин в обществе, в семье. И пусть современное общество во многом отличается от того, в котором жил и писал Л.Толстой, актуальность этого произведения не подвергается сомнениям.

Слушала аудиовариант в исполнении Максима Пинскера. Не пожалела, что выбрала именно его по рекомендациям! Внутреннее напряжение чувствовалось в голосе, сдерживаемые сильные переживания героя очень точно переданы в интонациях, паузах. Всё настолько убедительно, что было ощущение что это я – попутчица и невольная слушательница . Честно говоря, не представляю, как бы я реально выдержала такой рассказ.

Христианское учение идеала есть то единое учение, которое может руководить человечеством.
(Лев Толстой)

Проще всего рассказать свои секреты случайному попутчику в поезде.
"Крейцерова соната" и представляет собой именно такую исповедь преступника. Некоего Позднышева, убившего свою жену. Выслушивать такие откровения - нелегкое дело. Небольшую повесть читала долго и с постоянной головной болью.
Наибольшая сложность состояла не в страшном преступлении (его скорее можно рассматривать как избавление), а в том, что вместе с рассуждениями о семье, браке, половых отношениях, детях и т.п. читателям приходилось все ближе соприкасаться с одержимостью главного героя. И дело не только в его болезненной ревности и постоянных вспышках гнева. Этот человек подчеркивает свою ненормальность и в других, посторонних вопросах. И вагоны его пугают, и все доктора для него неучи и обманщики, а то, что посещают мысли о самоубийстве лишней раз подчеркивает его неуравновешенность и душевное расстройство.
Какими бы интересными, иногда правильными, иногда противоречивыми не казались высказываемые Позднышевым умозаключения, я все равно относилась к ним, как к рассуждениям нездорового человека.
Например, музыка. Не зря ведь названию рассказа дана соната Бетховена. Признавая марши, под которые хорошо идти строем, плясовые для плясок, церковные мессы, чтобы принять причастие, герой не понимает для чего музыка подобная Крейцеровой сонате. На какой лад она настраивает человека?

Это не просто тонкое чувствование музыки, а скорее подчеркивание нервного расстройства героя.
Но Толстой не просто предоставил читателю исповедь раскаявшегося убийцы, но и разместил послесловие для читателей, которым был не слишком понятен "предмет размещенного рассказа"
Небольшое христианское напутствие читателю:
1. Вступление в такое половое общение, при котором люди или освобождают себя от возможных последствий его – детей, или сваливают всю тяжесть этих последствий на женщину, или предупреждают возможность рождения детей, – что такое половое общение есть преступление самого простого требования нравственности, есть подлость, и что потому холостым людям, не хотящим жить подло, надо не делать этого.

• Нарушение обещания верности, даваемого в браке, казнилось бы общественным мнением по крайней мере так же, как казнятся им нарушения денежных обязательств и торговые обманы, а не воспевалось бы, как это делается теперь, в романах, стихах, песнях, операх и т. д.
• Нехорошо употреблять средства против рождения детей, во-первых, потому, что это освобождает людей от забот и трудов о детях, служащих искуплением плотской любви, а во-вторых, потому, что это нечто весьма близкое к самому противному человеческой совести действию – убийству. И нехорошо невоздержание во время беременности и кормления, потому что это губит телесные, а главное – душевные силы женщины.
• Надо перестать воспитывать детей людей, как детей животных, и для воспитания людских детей поставить себе другие цели, кроме красивого, выхоленного тела.
• Достижение цели соединения в браке или вне брака с предметом любви, как бы оно ни было опоэтизировано, есть цель, недостойная человека, так же как недостойна человека представляющаяся многим людям высшим благом цель приобретения себе сладкой и изобильной пищи.

Сколько же прошло времени, дай Бог памяти ? Без малого годков 20, как был увиден фильм "И свет во тьме светит" с Джулианом Сэндсом и Шарлоттой Генсбур в главных ролях. Фильм был смотрен на видеокассете и имел название "Отшельник". По младости лет картина ровным счётом не произвела абсолютно никакого впечатления. Каково же было моё удивление, когда я узнал, что она снята по повести Льва Толстого "Отец Сергий". В результате повесть была прочитана.

Сильная вещь. Не знаю, как насчёт того лучшая или нет, поскольку до "Анны Карениной" и "Воскресения" ещё не добрался, но однозначно произведение заслуживающее внимания. Хотя бы потому, что с искушениями мы сталкиваемся на пятидесяти раз и по дню и мало кто может похвастать, что всегда и во всех ситуациях способен преодолеть оные не моргнув глазом. Мало кто может. Даже в те минуты, когда ты отчаянно молишься не факт, что не подкараулит тебя и не даст железным кулаком по окаянной шее сомнительного рода ситуёвина.

Как нелегко с ними, с искушениями, бороться все мы прекрасно знаем. Классик же пролил свет и свой взгляд на примере одного мужчины, который был в свете, имел связи и уважение средь сильных мира сего и в один момент стал отшельником. Не буду описывать, что послужило тому причиной, но факт остаётся фактом : человек решил посвятить себя если не служению Богу, то по крайней мере вести аскетический образ жизни. Сразу вспоминается стихотворение Роберта Фроста "НЕИЗБРАННАЯ ДОРОГА".

Опушка - и развилка двух дорог.
Я выбирал с великой неохотой,
Но выбрать сразу две никак не мог
И просеку, которой пренебрег,
Глазами пробежал до поворота.

Вторая - та, которую избрал, -
Нетоптаной травою привлекала:
Примять ее - цель выше всех похвал,
Хоть тех, кто здесь когда-то путь пытал,
Она сама изрядно потоптала.

И обе выстилали шаг листвой -
И выбор, всю печаль его, смягчали.
Неизбранная, час пробьет и твой!
Но, помня, как извилист путь любой,
Я на развилку, знал, вернусь едва ли.

И если станет жить невмоготу,
Я вспомню давний выбор поневоле:
Развилка двух дорог - я выбрал ту,
Где путников обходишь за версту.
Все остальное не играет роли.

Но будет ли ему счастье ? Будет ли его бренной душе спокойствие и умиротворение ? А не возникнет ли при этом на его пути чего-то такого этакого и разэтакого ?

И в этом смысле Лев Толстой в эстетстко-художественном стиле отразил свои мысли по поводу уже упомянутых искушений и того, что они делают с человеком. Отразил блестяще и мастерски. Возможно Лев Толстой буквально воспринял заповеди Иисуса Христа : " А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем." ; "И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну."

В общем и целом, не растекаясь мыслью по древу, читать стоит. Стоит ли мотать на ус, каждый решит для себя сам.

Оговорюсь сразу, что две звезды поставлены не за то, что повесть эта является проходным ширпотребом, либо плохо написана. Нет, написана она талантливо и ярко, и является, на мой взгляд, необходимой к прочтению для того, чтобы понять постулаты философии Толстого.

"Крейцерова соната" - это автобиографичное и в какой-то мере программное произведение автора, в котором он подводит итог своим многолетним размышлениям о плотской любви, целомудрии, браке, истинном назначении человека. Мои же отношения с философией Толстого довольно сложны, потому что разделяя определенные его взгляды за порабощение женщин, мне совершенно противны его обобщения, морализаторство и позиция истины в последней инстанции, тем более, что истина эта спорна.

Но вернемся к книге. Посчитав необходимым разделить автора и его лирического героя Позднышева, все ниже перечисленное свое "негодование" я отношу к последнему.

Аптека. Улица. Фонарь. Поезд. Вагон. Ночь. Случайный попутчик разражается историей своей семейной жизни. Как читатель, я вслушиваюсь в нее и недоумеваю:

• Во-первых, рассказчик непоследователен в своих оценках. Он говорит об избавлении от рабства женщины, но при этом противопоставляет женщин и людей

То он полночи с подробностями вещает о том, как они были несчастны в женой, то перед лицом возможного соперника выдает следующее:

2. Во-вторых, рассказчик совершенно лишен возможности осознавать собственную вину. Как только у него появляется подозрение, что что-то идет неправильно, он ищет внешнюю причину. Причиной этой может быть как один человек, так и общество вместе взятое, при этом общество, созданное воображением рассказчика, а не реально существующее.

Когда же Позднышеву не удается "слить" собственную неправоту, он делает пас руками, и (опа!) черное становится белым.

3. В-третьих, и последних, потому что это уже о Толстом, а не Позднышиве - "матерый человечище" всю жизнь страдал от своей чувственности и желания плотской любви, потому что вопреки своей природе постулировал, что последнее - это зло, нечто постыдное, мерзкое и животное.

Так вот вместо того, чтобы найти гармонию души и тела, он изводил себя, потому что от тела отказаться не мог, а душа значит получала каждый раз минус в карму. И вот за это мне его по-человечески жаль, хотя он и не нуждается в этой жалости.

В силу всего вышеперечисленного повесть эту читать мне было крайне тяжело, эмоционально и противоречиво. Послевкусие же от нее осталось достаточно неприятное.

Много лет я обходила это произведение стороной после того, как ещё в детстве видела фрагмент одноименного фильма, где герой говорил ужасные, на мой детский взгляд, — непозволительные и крамольные вещи.

Для меня чтение - это диалог с автором. Всегда диалог. А разговор с Толстым мне как правило тягостен, хотя я прочитала все его большие вещи и почувствовала масштаб и охват его литературного дара, умение видеть в едва заметных жестах и изменившихся чертах состояние души, настроение человека, с цепкостью портретиста ухватить, найти верные слова и перенести на бумагу. Я отдаю ему должное.
Но в то же время, не могу не видеть, что все его произведения несут отпечаток его личности включая очень малосимпатичные черты. Да, он хорошо схватывал эмоции, но человеческая душа в целом, кажется, для него - потёмки. Он или не видит чувств других людей, или объявляет их пустыми, постыдными, мелкими. Те качества, которыми он не обладал, о которых, кажется даже не подозревал, он объясняет понятными ему физиологическими мотивами. Думаю, что если бы этот "великий человек" стал правителем, хлебнули бы его подданные самодурства и тирании.

Когда я читала "Крейцерову сонату", то со многими пусть и неприятными его суждениями я не могла не согласиться, многое он говорит верно и бесстрашно, бросая вызов общественному мнению. Но чаще мне приходилось спрашивать себя не слеп ли и не безумен ли он в своём душном стремлении растаптывать и упрощать любовь, плоско изображая её пошлой игрушкой развратников? Его жена писала в дневниках, что "Он не умел любить, — и не привык смолоду", что "У него играет большую роль физическая сторона любви. Это ужасно".

"Крейцерова соната" полна этой сводящей с ума похоти, чисто физического влечения и борьбы с ним. Отвращения к собственному и чужому либидо. Знак "девы" так отчётливо виден в его текстах -наблюдательный, критичный, категоричный, нетерпимый, с развевающимся знаменем чистоты (под которым подразумевается вожделенная асексуальность). У него не хватило такта при написании этой повести использовать образы и обстоятельства несходные с его семьёй и бытом, каждый кто читал это, понимал, о ком идёт речь. Практически, он оклеветал прилюдно свою жену, вывалял в грязи и перьях, а потом подробно описывал её убийство, на которое осмелился только на бумаге. (В реальности он только пытался запретить ей делать операцию, в надежде на её кончину, и был разочарован тем, что она выжила).

Написание "Войны и мира" (действительно гениальной книги) пришлось на годы его семейного счастья - Толстому было тогда около 40 лет. До 50-ти он успел написать и "Каренину". А вот "Крейцерова соната" похожа на неудачную попытку стареющего рокера перепеть свои хиты, переписать и переосмыслить свою жизнь. Вот только дряхлеющая плоть забыла о трепете сердца, а может и не ведала никогда? - по "Крейцеровой сонате" этого уже не понять (если не читать более ранних и совершенных произведений Толстого). И вот кажется мне, что не всё выходившее из под пера гения следует по умолчанию считать гениальным.

Лев Толстой говорил и писал то, что считал правильным, несмотря на бурю, которую вызовут его слова. Самое простое назвать тех, кто осуждает написанное обывателями, стадом и многими другими словами, которые поставят их, не принимающих точку зрения писателя несравнимо ниже его. Но тогда мы имеем эксклюзивное право на мышление и высказывание только избранных (кем?) личностей, которые считаютСЯ писателями, поэтами и прочими избранными, имеющими право на голос. Как только рассуждать берётся "всякое бабьё", "малолетки" или "выжившие из ума маразматики", обязательно вскоре найдётся некто пытающийся образумить зарвавшихся. Им нельзя! Как мошкара, например, набросились критики и поклонники таланта Толстого на Софью Толстую (Берс), осмелившуюся "накропать" свою повесть в качестве протеста, спорного высказывания в ответ на "Крейцерову сонату".
Пишу рецензию и думаю - хорошо, что дизлайков под рецензиями нет, а то прилетело бы несчётно. Так я быстро одумалась и скрыла под замочком "только для себя" ругательную рецензию на толстовского "Дьявола". С этой постараюсь не смалодушничать и оставить в общем доступе.

Чтобы читать "Крейцерову сонату" женщине в XXI веке, ей нужно, чтобы нервы были как канаты. И бутылка вискаря лежала под боком. Я обошлась без неё каким-то чудом, а стальные нервы и правда пригодились.

Моя оценка — 3/5 или 6/10, кому как удобнее — самой собой, не имеет ничего общего с тем, как написана эта повесть. Талант Льва Николаевича не подлежит сомнению, психология персонажей прекрасно прописана, язык — на высшем уровне. Это всё не стоит даже и упоминать, когда речь идёт о таких мастодонтах русской литературы, как Толстой. Проблема здесь в другом.

Мне категорически претит посыл этой повести. И если с самого начала можно было подумать, что, мол, это персонаж таков сам по себе, и Толстой вот просто изобразил его таким ущербным, но как бы нет: у повести существует приложение от самого Льва Николаевича, где он объяснил, что всё, что он тут написал, это сугубо его мнение.

Что же мы имеем, в чём проблема? Сюжет повести складывается так: безымянный рассказчик повествует нам, что в поезд заходит некий гражданин по фамилии Позднышев, который, как выясняется, ранее убил свою жену. Туда-сюда, рассказчик остаётся один на один с Позднышевым, и тот рассказывает, как же так вышло, что семейная жизнь его завершилась подобным трагическим образом. По итогу выясняется, что виной всему — невоздержание. Причём его. Тут и сказочке конец.

Чтобы вы понимали, я согласна с теми моментами, где Позднышев не проявляет экстремизм: например, мода на супружескую неверность вовсе не должна быть таковой (т.е. модной), или то, что "для здоровья" молодых людей надо водить их в дома терпимости, потому что — им же надо, это ж мужики, как им терпеть (вообще, это крайней убогий взгляд на вещи), и ради этого губится здоровье молодых девушек, которых, по сути берут в рабство, заставляя работать в этих домах. Есть в этой ситуации что-то нелогичное и, выражаясь современно, стрёмное, согласна.

Но когда Позднышев начал размышлять о "теории всего" и заявил, что проблема не просто в безудержном разврате до брака или прелюбодеянии в нём, а в том, что люди в принципе занимаются делами под тэгом 18+, у меня полезли на лоб глаза. При этом всём Позднышев пытается ссылаться на церковные тексты, и это же делает Толстой в послесловии, и оба (ну по сути, только сам Толстой) переворачивают высказывания, данные, например, в Евангелии так, что выходит, будто заниматься любовью вообще не надо, и в этом и состоит высший идеал человечества. На резонный вопрос рассказчика о том, а как же быть с размножением, Позднышев отвечает, что в топку это размножение, всё стремится, по сути, к нулю, т.е. к какой-то конечности, и чем быстрее человечество приблизится к своему концу, к вымиранию, тем быстрее познает Бога.

Вообще, конечно, это тот ещё софизм. Признаюсь, я росла в достаточно христианской семье, церковные тексты это не какой-то шум за стеной для меня, я читала такую литературу и знакома со служителями церкви. И честно сказать, подобную трактовку Божьего замысла вижу и слышу впервые. Да, само собой, целомудрие в христианстве поощряется, но не является единственно верным способом достижения Бога. Через детей мы как бы продлеваем себя, а продолжение — это всегда распространение мысли, в том числе и благой, а потому деторождение является неким способом распространить Божью заповедь, поэтому поощряется. В конце концов, если бы не было смысла в плотской любви и продолжении рода, то не было бы и освящения брака и крещения детей: у христианства, как известно, не в фаворе всё то, что не имеет смысла для пользы тела и души.

Конечно, Толстой в этой повести представляет мысль полного воздержания так, что вот он достиг этой истинной правды, тогда как даже церковные отцы этого сделать не смогли, поэтому что там венчание/крещение, это всё фигня, ибо священники уже давно берега потеряли, один он молодец, который докопался до сути. Не хочется транслировать в рецензии моё пренебрежение ко Льву Николаевичу, ибо ведь Талант и Наследие, но... зная некоторые моменты его личной жизни и отношение ко всему этому Софьи Толстой, в ответ на предложения Толстого в этой повести бросить "блудить", хочется ответить: спасибо, не надо.

Нельзя, пожалуй, читать Толстого параллельно с Уэльбеком. От нравственности одного и безнравственности другого мозги то ли коротит, то ли все встает на свои места, я еще не поняла, но ощущения... уххх... очень много мыслей. Я не собираюсь сравнивать этих двух авторов, просто так получилось, что последнее время меня как-то заклинило на Уэльбека и Толстой - первый неуэльбек, прочитанный мной за последние полмесяца. За это время я начинала читать несколько книг, разных авторов и разных жанров, но ничего не шло дальше третьей главы, не брало и все. От Уэльбека нереально пухнет мозг и мне, по ходу, грозил полномасштабный передоз, но тут попался мне на глаза почтенный русский классик Лев Толстой и я вспомнила, что в пору моей юности он мне очень даже нравился. Так началось мое знакомство с "Крейцеровой сонатой". И, надо отдать Толстому должное, оторваться я не могла, наконец-то вырвавшись из ядовитых объятий старого депрессивного француза.

Это небольшое произведение, которое можно прочесть за пару часов, небольшое, но емкое, набитое мыслями, событиями и большой дозой самобичевания. С одной стороны, было ощущение, что пылкими речами главного героя Толстой изобличал себя, настолько страстно написаны некоторые моменты, но, с другой стороны, почему-то не хочется в это верить. Классиков окружает некий ореол святости, судя по всему, привитый еще школьными уроками литературы, и, когда этот ореол рассеивается, а перед тобой предстает религиозный фанатик во всей красе, порицающий женщин, мужчин, саму природу мироздания, понимаешь, что где-то тебя жестоко обманули (хех, как будто бы это единственная ложь школьных лет!).

Тем не менее, самое забавное заключается в том, что Толстой, обличая все пороки отношений между мужчиной и женщиной, оказывается прав на сто процентов. Я во многом не согласна с его позицией, со многими его умозаключениями, но (!) невозможно отрицать очевидного, а именно того, что все, изобличаемое Толстым в этом произведении, до сих пор цветет махровым цветом, во многом усугубившись за прошедшие сто лет. Плевать на сексуальную революцию и равные права, когда сковырнешь эту тонкую шкурку "независимой женщины" сплошь и рядом всплывают персонажи Толстого. Несчастливые браки, не понимающие друг друга мужья и жены, вечно ждущие чего-то этакого и всегда ощущающие себя обманутыми, социальные установки, пресыщение благами... что уж и говорить, если уже тогда колокольчики звенели, то теперь этот звон перешел в вой сирены. И нифига люди не движутся вперед к прогрессу, судя по всему... по крайней мере, в том, что касается взаимоотношений. Женщины все еще воспринимают себя, как товар (это не сознательно, просто такая установка прививается чуть ли не с молоком матери), для многих главное - это подать себя, повыгоднее "продать", так сказать. Да о чем тут вообще говорить, если в любом рекламном ролике женщина - сексуальный объект и не более - в купальниках, обтягивающих маечках, извиваются на автомобилях, обливаются водой, трясут задницами в музыкальных клипах. О каком сознании себя, как личности, вообще может идти речь? А ведь, в результате, обманутыми себя чувствуют не только девушки, ищущие принца, а получающие обычного мужика, которому надо готовить, обстирывать и ублажать, чтобы не убежал к другой, но и парни, которые в конфетно-букетный период видели прекрасную нимфу, а теперь дома их ждет раздраженная мегера. Социальный кодекс поимел всех. Институт брака мрачно гогочет над грустными и одинокими (без разницы, в браке они или нет) людишками. Небракованные мечтают забраковаться - там и трава зеленее и социальные гарантии надежнее. Бракованные мечтают развидеть все это и спрятаться в домик. Толстой говорит, что все это - результат порочности общества и пресыщения всевозможными благами. Лев Николаевич проповедует аскетизм и воздержание, как решение проблемы и, хай с ним, пусть человечество нафиг выродится, ибо это высокоразвитый гнойник на теле Земли.

Во многом автора откровенно несет, он порой приходит к таким умозаключениям, что у меня волосы на голове шевелиться начинают, но, в то же время, он говорит очень много неприглядной правды, такой, которую особенно не захотят слушать те, кто увидит в этих героях себя. Неприятно поглядеть в такое вот зеркало.

Я остановилась на нейтральной оценке, потому что многие размышления автора заставили мой мозг работать и спорить с самой собой, но я и не смогла бы сказать, что история так уж мне понравилась как раз из-за тех "решений проблемы", которые предлагает автор. Его слишком уж швыряет из стороны в сторону, от мнимого полного упадка общества до утопичного решения проблемы всеобщим воздержанием. Толстой - мощный, но со слишком многим в "...сонате" я не согласна, чтобы сказать, что она мне понравилась. Сохраню нейтралитет.