Кончина. Чистые воды Китежа. Рассказы

Автобиографичный (?) рассказ Тендрякова "Хлеб для собаки" мне в первую очередь запомнился описанием почти фантасмагорической картины обитания (если его можно так назвать) колонии ссыльных у привокзальной площади села, в котором проживал наш юный главный герой. Умирающие от голода "куркули", страдающие водянкой и тоже вечно голодные "слоны", доходяги... Жутко. Потом тела тех, кто из них тут же скончался, везут на телеге хоронить.

Произведение затрагивает сразу несколько тем.

Во-первых, это голод 1930-ых годов в СССР. В конце в документальном приложении к рассказу писатель приводит данные по объёму экспорта советского зерна в западные страны. Даже в самый голодный 1933-ий эта цифра была колоссальной. Свои голодают, а зерно сбывается за деньги в капиталистические государства. Всё бы ничего, но как при этом называть режим социалистическим или коммунистическим?

Во-вторых, это опять вопрос репрессий, который, по-моему, в нашей литературе просто неисчерпаем. Сюжет так или иначе крутится вокруг ссылки раскулаченных, не побоюсь этого слова, граждан Советского Союза. Здесь они практически предстают живыми мертвецами. Формально они ещё живы, но для государства и для других "нормальных" людей их уже нет.

Ну и в-третьих, это тема совести, сострадания, жалости к репрессированным. Если сначала Володя раздираем противоречиями (как же так, ведь они ВРАГИ народа, а с врагами надо быть беспощадным), то по мере развития произведения он уже полностью поддаётся этому чувству сострадания, подкармливая то одного, то другого. В конце концов, он находит самое бедное и самое нуждающееся существо - это голодная собака. Ведь человека, как ни крути, кто-нибудь да как-нибудь ещё подкормит (если успеет, пока тот не помрёт). А вот ничейная собака никому не нужна. Но на самом деле эти вычеркнутые из жизни люди недалеко ушли от этой собаки. Поэтому рассказ так и называется.

Скорее всего он не оставит никого равнодушным, этот рассказ. Кому-то он покажется страшным. Но... как бы то ни было, это вполне жизнеспособная история. По крайней мере те темы, которые он поднимает, очень актуальны по отношению к тому времени.

[Аудиокнигу прослушал в исполнении Вениамина Смехова. Ну я думаю он в представлении не нуждается]

Я всё понял про Владимира Тендрякова. Его книги не обязательно читать до конца. Начало бывает крутое, продолжение гораздо бледнее. В этот раз в конце стало вроде снова интересно, но не надолго. Финал просто никакой. Понятно почему: автор довёл рассказ до современности, не знает, что будет дальше, и вслед за Исааком Ньютоном отказывается измышлять гипотезы.

А начало-то по-настоящему захватывающее. С Дальнего Востока возвращается красный партизан и начинает строить в селе Пожары коммуну. И это ещё до официального начала коллективизации. А метод строительства у него один: партизанский.
Сегодня ко всяким таким "строителям" отношение вполне однозначное. Но, когда писал Тендряков, общество, воспитанное коммунистической пропагандой, оценивало их деятельность в целом положительно. Списывали "перегибы" на время и политическую обстановку, и это в общем-то легко понять. Но Тендряков, похоже, имел до некоторой степени иммунитет к пропаганде. Может быть, сказалась фронтовая закалка, может быть, что-то другое, не знаю, но он описывает этих "сельских пролетариев" без малейшей симпатии, не сглаживает углы и не пытается что-либо приукрасить. Правду пишет, это совершенно точно.
Народ у него, включая сельское начальство, вкалывает от зари до зари. И если нет результата, то это не их вина. Это вина системы. Вслух автор об этом не говорит, но это отлично чувствуется.
Вера людей в светлое будущее тогда достигла апогея и стала покруче веры христианской. И это тоже правда. (Ещё лучше это показано в бессмертном фильме "Служили два товарища".)

Но на этом всё кончается. Деревенская романтика может кого-то привлекать, но не думаю, что многих тронет.
Советский производственный роман, да ещё и сельский, сегодня не в чести, и ясно почему. Время то прошло навсегда, проблемы колхозов и обкомов никого не волнуют, а навевают скуку. Не могу не вспомнить советский анекдот:

Не берусь судить, насколько правдиво описана жизнь работяг и начальства в колхозе-миллионере, но читать об их дрязгах скучно, скучно и ещё раз скучно. Предупреждал меня об этом Shishkodryomov -- и да, свидетельствую: он был совершенно прав. Даже не знаю, зачем дочитал книгу до конца. Вполне хватило бы и половины.

Очень современно описаны всяческие традиционные ценности -- их там целая тонна. Теперешние начальники могут черпать из книги большие куски для своих патриотических речей.

Тендряков написал книгу в то время, когда деревня начинала умирать. Уже были сделаны первые закупки американской пшеницы. Закупки канадской и австралийской последовали вскоре. Сельское хозяйство практически умерло и стало не в силах кормить страну. Думаю, автор сильно расстроился бы, узнав об этом. Но в то время надежда ещё теплилась.
В связи с этим не могу понять, почему не награждают высшими государственными орденами нынешнего министра сельского хозяйства? Или, если награждают, то как-то втихую, так что я об этом ничего не знаю. Россия теперь -- крупнейший экспортёр зерна в мире. Такого не было с царских времён. Конечно, министру помогает глобальное потепление, но результат есть результат, от него никуда не денешься. Министра надо наградить, причём с большим шумом. Жаль, президент не читает отзывы на Лайвлибе.

Думаю, это последняя книга Владимира Тендрякова, которую мне суждено открыть. Предыдущая, "Свидание с Нефертити", мне куда больше понравилась.

Как же мне понравилась эта книга! Согласна с каждым словом, с каждой мыслью!
Много написано об ужасах войны, много сказано в защиту мира. Страдания людей, голод , смерти, грохот бомб, гул боевых самолётов...
Но не встречала я произведения, где было бы что-то сказано в защиту животных, да, говорили о собаках, которые помогали на фронте, о тех, кто таскал хозяевам еду, о тех, утро стал сам едой для хозяев.
Но чтобы уделялось внимание страданиям животных, ведь, коль люди голодают, стало быть животные и подавно, где для них сыщешь пищи? А они светят тусклым взглядом внимательных глаз, они звереют, они сами становятся добычей людей. И из преданного домашнего животного превращаются в загнанную тварь, которая боится близко поступить к человеку.
Люди от голода сходят с ума, люди едят людей, люди становятся попрошайками. Далеко не все выглядят в своём горе лицеприятно.
Животные же безвинны, потому их жаль чуть ли не больше. И о них вспоминают в последнюю очередь.
Маленький мальчик из зажиточной семьи считает своим долгом помочь безправным тем, о ком забыли решительно все.
В нем просыпается Человек! Среди войны этот Поступок бесценен, он распускается цветком добродетели и становится просветом жизни среди будничного ужаса бытия.

Рассказ довольно странный.
В нем поднята интересная сложная тема - о том как сложно жалеть и благодетельствовать. Это отдельное умение. Особенно, когда ресурс ограничен. Вот не зря есть фонды - так действовать гораздо легче.
Поднята эта тема только на очень страшном фоне. На страшном материале описано все.
Но, ИМХО, из-за этого все смешалось и ощущение, что фон выписан как-то нарочито. Беда умирающих от голода, осужденных и выброшенных обществом людей как-то стушевалась после описаний страданий мальчика всего лишь на тему кого бы ему облагодетельствовать, чтоб успокоить совесть.

Автор задает себе непростые вопросы и честно на них отвечает. Да так, что иногда страшно и тяжело читать эту совсем не большую повесть. Тендряков вспоминает истории своей жизни и жизни страны: военные, бытовые, околополитические. Истории трогательные и дущераздирающие, в которых люди предстают почти зверями.. а потом совершают поступки, от которых хочется верить в человечность и в то, что мы не до конца зачерствели. И так повторяется много раз, в любые времена и при любом строе. В 19 лет автор недоумевает, почему происходит так, что человек столь подвержен влиянию толпы. Став мудрее, он пытается понять, то ли общество больше влияет на личность, то ли человеческие качества стоят во главе угла . Хочется читать, думать, анализировать. Мне кажется, актуально в любом возрасте.

Испокон веку проблема совести волновала русских классиков, побуждая их, рискуя собой, писать «неудобную» правду, о которой обычно «скромно» умалчивает официальная печать. Но, видимо, «молоточек совести», неподкупной и беспощадной, все возвращает и возвращает к тому моменту, который не дает спокойно спать и безмятежно радоваться жизни. Таким моментом для Владимира Тендрякова стали детские воспоминания об одном из самых страшных периодов в истории России — голоде 1933 года. Исходя из того, что рассказ был напечатан в конце XX века, всю свою жизнь писатель пытался осознать степень своей вины и ответственности за происходившее в небольшом провинциальном поселке, где советский школьник Володя Тенков испытал острое чувство жалости к «врагам», которых бросали умирать в привокзальном скверике прямо на глазах местного населения. Каждый день по пути в школу и обратно мальчик видел, как «прямо на утоптанных дорожках, на корнях, на уцелевшей пыльной травке валялись те, кого уже не считали людьми». И детский пытливый ум пытался решить первую непростую задачу, предложенную временем: почему в самом справедливом государстве «никого не заботило, что … лишенец, адмовысланный, не доехал до места, никого не интересовало, что он… нигде не живет, не работает, ничего не ест… выпал из числа людей».

А еще каждое утро Володя просыпался от громыхания расхлябанной телеги: комхозовский конюх Абрам ехал «собирать падалицу» в привокзальный березняк, начинает шевелить лежащих «куркулей»— живы или нет? Живых не трогает, мертвых складывает в телегу, как дровяные чурки».
В текст рассказа — рефреном через все его содержание — автор включает, прямо противопоставляя их друг другу, слова из «Песни о встречном» и звук гремящей телеги, на которую конюх Абрам укладывает по утрам тела умерших «куркулей» Официальная идеология, рупором которой была, в частности, музыка, старалась внедрить в сознание народа оптимистическое начало, уверенность в том, что страна идет в строительство новой жизни верным путем.
А правда состояла в том, что в 1933-м, сытно жили только семьи «ответственных работников». Так, в семье Володи Тенкова, отец которого был «ответственным служащим, получал ответственный паек... мать даже пекла пироги с капустой и рубленым яйцом!». Но душевного спокойствия эта сытая жизнь мальчику не приносила, его совесть не позволяла ему не замечать, что даже в их небольшом северном поселке, помимо сосланных сюда «куркулей», голодают почти все, у кого в семье нет опоры в лице «ответственного служащего»: это и одноклассники Володи, и учительница, едва сумевшая заставить себя отвести взгляд от растоптанного, валяющегося на классном полу куска хлеба с повидлом, и женщина, ложкой аккуратно выбирающая из следа лошадиного копыта пролитое молоко, и женщина, названная за непонятную болезнь Отрыжкой. Наверное, автор мог бы продолжить «список» голодающих, но его внимание оказывается сосредоточенным на «куркулях» . Сколько раз Володя ругал себя: « Я дурной, неисправимый мальчишка, ничего не могу с собой поделать — жалею своих врагов!» Но совесть тут же задает вопрос: «А кто враг?.. Враг ли тот, кто грызет кору?» Эти сомнения были для мальчика, вынужденного ежедневно идти мимо сквера, где прямо под открытым небом сидели и лежали умирающие от голода сосланные, мучением. Жизнь ставила ребенка перед выбором: как жить в стране, где звучит прекрасная, жизнеутверждающая песня и в то же время кто-то умирает от голода? Неудивительно, что садясь за стол, мальчик давился пищей, не мог спокойно спать, пока не попытался помочь умирающим от голода. Душевный порыв закончился провалом, ведь, как справедливо сказал мальчику отец, «чайной ложкой море не вычерпаешь». Тогда Володя начал тайно прикармливать собаку, понимая, что это «своего рода плата» , Но тогда ему вполне было достаточно того, что он кого-то кормит, а значит, и сам имеет право есть и жить. С высоты прожитых лет писатель делает вывод: «Не облезшего от голода пса кормил я кусками хлеба, а свою совесть». Найдя своего рода компромисс с совестью, мальчик выжил, а вот начальник вокзала, который каждый день видел и чувствовал то же, что и десятилетний Володя Тенков, застрелился…

Знаете, голодомор 1932-33 г.г. - одна из немногих тем, которые не оставляют меня равнодушной с тех пор, как я впервые услышала об этом ужасе со слов моей бабушки, которая каким-то чудом пережила это все. Я слышала такие истории, от которых замирало сердце, стыла кровь в жилах и волосы вставали дыбом. Причем истории ее семьи, истории из жизни.... и смерти. Она рассказывала такие ужасные вещи, что у меня до сих пор нет сил понять и простить тех, кто это сделал тогда.
Ой, что-то я отвлеклась от этого рассказа. Рассказ очень хороший, хотя, как вы понимаете, и тяжелый. Но это было в нашей стране, с нашими родными, значит мы не имеем право это забыть.

Параня — поселковая юродивая, без ума и осознания, что творит. И, естественно, она первый объект для насмешек и издевательств детей (при молчаливом одобрении взрослых). И вот в один из таких случаев, она громко призывает на помощь себе "видных и авторитетных" жителей села, но безрезультатно. И громкий ретраслятор с площади подсказывает ей, кто точно поможет. Ни окружающие, ни б-г не пришли на защиту, только лишь ОН.

И всё. Реальность в этом поселке поменялась местами с ирреальностью и началась, простихоспаде, сороковщина. Стоило ей произнести ЕГО имя, как поселок сначала замолк в ужасе, а после обезумел не хуже Парани. Они не различимы в своем помешательстве.

Сталина и Параню объединили и соединили в воображении не столько по причине утверждения дурочки, что Сталин – её жених, сколько из-за непредсказуемости обоих и страха, вызываемого обоими.

Исстари юродивые почитались блаженными, наделёнными божественным даром видеть то, что скрыто от обыкновенных людей. Как и тов.Сталин, соколинные очи которого, как поет нам радио на плащади, всё видят и днем, и ночью. Этот дар предвиденья и прозорливости их тоже объединяет. Они оба вне закона и над человеком. "Сталин – и Параня! Смешно? Нет, страшно".

Намеченные параллели «Сталин – бог» и «Параня – поселковые жители» дают основания для заключения: «Сталин – бог юродствующих обывателей». Беспредельное безумие юродствующих уже не «во Христе», а «во Сталине».

Где-то тут и начинает раскручиваться колесо репрессий. Люди фактически сожрали друг друга: наветы, пересуды, вера в двоедушие каждого. Они движимы страхом и инстинктом самосохранения. Не понимают, что перед ужасом зла сами же зло поощряют и призывают. Бесконечный замкнутый круг. Уроборос.

Тендряков описал это расчеловечивание очень ёмко и ярко. Задаёшься вопросами, а как так произошло, что юродивая, блаженная и почти "святая" доносит, и ей верят и слушают словно в литаргии? "Параня – тайна сия велика есть, непонятное чудотворство!"

Откуда взялись эти пугающие тенденции в обществе, которое вдруг начинает верить, что поселковая сумасшедшая — агент спецслужб? Общество, которое предпочло "смертоубийство - статья сто тридцать шесть, милое дело...", чем 58я политическая; которое выбрало стать "пустым местом", смалодушничав и не противясь, как молодец Молодцов "человек-невидимка"?

А репродуктор на площади вещал:

Злободневный рассказ поднимает тему сталинских репрессий и показывает механику террора.

История рассказывает нам о периоде становления и развития небольшого и среднестатистического села Пожары. В послереволюционные годы председателем назначают Матвея - он человек бывалый, солдат и ярый коммунист. При этом тот факт, что он не умет толком ни считать, ни писать односельчан не волнует, зато благонадежный. Матвей начинает вести войну с «недобитками» и кулаками. Под раздачу попадает и Иван – такой же крестьянин, как и все, но обладающий, как сейчас бы сказали, предпринимательской жилкой. На выручку от продажи одной лошади он разворачивается и со временем становится миллионером.
На этом моменте я, честно скажу, начала разочаровываться, но односельчане вовремя начинают понимать, что одними лозунгами «бей контру» детей и скотину не накормишь. Можно было бы подумать, что вот сейчас люди образумились и должны выдвинуть умного Ивана, но нет - председателем воцаряется Евлампий Лыков. Благо он прекрасно осознает, что без советов Ивана он не вытянет село, поэтому берет его в бухгалтера.
Крестьяне, так долго ждавшие землю и, наконец, её получившие совсем не хотят на ней пахать. А зачем? Ведь урожай общий, вот и пусть кто-то пашет и его кормит. Через многие трудности приходится им пройти, чтобы вывести на должный уровень колхоз. Идут годы, подрастает следующее поколение, за спиной война, а впереди тяжелое восстановление.
Но не всем пошла на пользу сытая жизнь. Нужна помощь соседнему колхозу, но помогать никто не хочет. Прошли уже те времена, когда кулакам кричали, что все общее – у нас коммуна. Общее это было с ними, когда своего ничего не было, а теперь как своим делиться с кем-то? И встают лозунги: «кто не работает, тот не ест», а инвалиды, старики и дети пусть ложатся и умирают.
Книга мне понравилась, удивлена, что её не «убила» цензура. В конечном счете, любую деревню, любое хозяйство вытягивает образование и труд. А не те, кто громко кричат и пяткой бьют в грудь своего «я».