Мысль

У кого-то есть традиция 31го декабря ходить в баню, пить пивко, потом не помнить куда и кто должен лететь. И члены «Летучего боевого отряда» возможно в канун 1908 года в бане собирались, возможно, что-то пили или еще там че, не знаю, но взлетели они не по-детски: решили совершить покушение на Великого князя и министра юстиции Российской империи. Не догадывались они, что мил человек, что был среди них, оказался стукачком, и сдал их полиции. Как водится в таких случаях: суд, приговор, повешение. Кто-то стал приземлялся своими мыслями на землю, а кто-то восходил в небеса – об этом и пытается рассказать Андреев.

Где-то месяца два назад смотрел я передачу про тайную полицию, и среди прочих членов фигурировала там некий Азеф, который по сути и является тем самым милым человеком стукачком. Тогда-то, роясь во всей этой истории я и набрел на это произведение. Только сейчас дошло время прочитать его. Якобы, Андреев при подготовке пользовался своими знаниями с организатором покушения, а также материалами суда. Думал, что прочитаю нечто документальное, оказалось – поиски душ приговоренных. Получилось как-то заунывно: на глубину познания души человека (как у Достоевского) не опустился, эмоциями личностного терзания (как у Гюго) не загорелся. Так побарахтался по поверхности.

«Рассказ о семи повешенных» – возможно, не самое пронзительное произведение у Леонида Андреева. Точнее, оно резко пронзает, а затем медленно так и тупо покалывает. Несмотря на то, что зачастую Андреев помимо сложной тематики воздействует ещё эмоционально или, как говорят филологи, экспрессионистически, здесь его стиль в таком сравнении может даже показаться слегка отстранённым. Но уже во время прочтения улавливаешь, почему эту страшную и одновременно обыденно представленную историю нужно было рассказать именно так.

Движение повести – это неумолимое направление к «смерти, о которой знали заранее». И если в процитированной повести Маркеса смерть представала неминуемым роком, то у андреевских героев всё прозаичнее – их фактически заслуженно приговорили к смертной казни через повешение. Нет, не бойтесь, смачных описаний казни или чего-то подобного вы здесь не найдёте – есть вещи и пострашнее. Например, ожидание смерти в конкретное время и конкретный день, отчего узникам повести никуда не деться. Но все семеро приговорённых переживают это экзистенциальное испытание по-своему – а как иначе?

Эта цитата, кстати, принадлежит не заключённым террористам, а министру, на которого они готовили покушение, но были преданы информатором охранки. Атмосфера, думаю, уже рисуется красочная: начало XX века, уже более 40 лет продолжается «разговор» радикально настроенной интеллигенции с малоподвижным монархизмом — то на одной, то на другой стороне погибают люди. Мне вот всегда будет жаль Александра II — ведь один из самых прогрессивных императоров своего времени в нашем государстве! Но нет, по мнению народников, террором и убийствами верхушки власти можно было что-то переменить в закостеневающей системе… И сейчас эта точка зрения пользуется успехом в широких кругах — каждый россиянин хоть раз и говорил: «вот поменять власть — и заживём!». Народники, эсеры, черносотенцы, петрашевцы и прочие, конечно, в большинстве своём так примитивно не смотрели на вещи, но свято верили в то, что ради светлого будущего должна пролиться кровь. Это пласт огромный, и мне его сейчас не ухватить. Но проблема террора и подобного подхода — это, для меня по крайней мере, тема очень интересная и, что главное, совсем не однозначная.

Самое сильное в повести Андреева то, что он не просто показывает «бунтовщиков» живыми людьми, а врывается в человеческое сознание, «поражённое» предчувствием близкой смерти. Их, «политических», было заключено всего пятеро – Серёжа Головин, Вася Каширин, Вернер, Муся и Таня Ковальчук. Всех их с разным прошлым и происхождением объединили общее дело и общая судьба. Серёжа – сын отставного военного, Вася – сын купца, философ Вернер вообще непонятно откуда взялся. Больше всего, конечно, поражают и притягивают фигуры девушек – они, подобно одновременно Марии Магдалине или Жанне д’Арк, святы в своём спокойном принятии приговора и вере в торжество своих идеалов. Таня Ковальчук – практически «мама» для всей группы – для неё, кажется, не существует понятия «личная выгода» или «эгоцентризм», все её мысли – только о товарищах. Ей принадлежит и последний подвиг уже на пути к эшафоту, но этот эпизод я оставлю для знакомства любопытному читателю.

«Компанию» в приглашении на казнь бунтовщикам составляют простые заключённые – якут Янсон, под конец ожидания превратившийся в испуганное и отупевшее существо, и разбойник Цыганок, испугавшийся всходить на эшафот не в паре, как все, а один.

Сюжет, которого строго говоря, здесь особо-то и нет, одновременно напоминает Достоевского и сильные романы советского периода (соцреалистические, конечно). В первом случае – своим психологизмом и изучением самой темы приговорённости к смерти, а во втором – образами главных персонажей. Несмотря на свою поистине христианскую жертвенность, они предстают перед читателем не в плоском и однозначном изображении, нет. А ты после прочтения нащупываешь внутри какую-то точку, надавливая на которую при особом усердии можно и возгореть желанием стать героем и отстаивать свои принципы в новой форме. Где-то далеко и высоко эти люди со своими непоколебимыми идеалами… Но с годами всё больше понимаешь, что без рецепта молодости, возможно, ничего бы и не вышло. Да и понятны ли сейчас современному читателю такие личности? Всё-таки на жизнь человека покушались. Изменило бы это что-нибудь? Вряд ли. Но, как говорил персонаж другой небезызвестной книги: «По крайней мере я попытался».

А стихи Алексея Толстого, которые читает наизусть Муся уже на эшафоте, приобретают какие-то новые оттенки смыслов. Судить всё-таки героев повести Андреева сложно — они где-то в другой системе координат.

Но не грусти, земное минет горе,
Пожди ещё — неволя недолга,-
В одну любовь мы все сольёмся вскоре,
В одну любовь, широкую как море,
Что не вместят земные берега!

P.S. Да, как можно догадаться, у пяти политзаключённых повести были реальные прототипы. Это члены «Летучего боевого отряда партии социалистов-революционеров Северной области», которых предал навсегда вписавший себя в историю великим предателем тот самый Азеф. Их казнили с 17 на 18 февраля 1908 года в Лисьем Носу.

Несмотря на окутывающие фразы о смерти, повесть то о жажде жизни, о любви к жизни. Пронзительная до дрожи, жестокая и честная книга. Автор показывает семь людей открыв их, до предела обнажив их души - что чувствует человек на краю. Что страшнее - сама смерть или ее ожидание, или одиночество. Заставляет задуматься о многом - ожидание, преступление, что такое смертная казнь, как государственное явление и не меркнут ли преступления перед этим узаконенным актом. Очень тяжело и страшно читать. Невероятно талантливо написано.
Просто необходимо читать чтоб попытаться хоть чуть-чуть больше понять в человеческих душах - в этой повести они обнажены до предела. Эмоции книга вызывает невероятные.

Это повесть об ожидании смерти; о том действии, которое приближающаяся смерть оказывает на человека. Сложно сказать, в какой степени достоверно то, о чем пишет автор. Даже чтобы попытаться сформулировать что-то подобное необходимо иметь персональное, интимное взаимоотношение со смертью. У Андреева оно вообще-то было - попытка самоубийства в 23 года - еще через 14 лет он пишет эту работу. Основа сюжета документальная, но это не очень важно, как не важны сюжетные детали для того, что на 90% состоит из психологизма.
Есть такое слово - "достоевщина". Этакое сверхглубокое погружение в глубины человеческой психики, часто патологической. Беда этой книги, что ничего кроме этой достоевщины в ней нет (чего не позволял себе сам Достоевский). Вторая беда - неясность, как к ней относится. Повесть написана быстро - всего за полтора месяца. В то, что ее сопровождали какие-то глубокие академические изыскания мне верится слабо. Какова пропорция между чистой фантазией писателя и прозрением в человеческую душу? Никто уже не проверит.

Не скажу, что я тот искушенный читатель, который может "раскусить" замысел автора, раскрыв книгу и едва вдохнув запах полиграфии. Нет, я не всегда узнаю вложенные в уста главных героев послания, адресованные конкретным историческим событиям ( вспомнить хотя бы Булгакова с его "Маргаритой", сплошь усыпан, как ткань в мелкий горошек, этими пощечинами в адрес литературных союзов , из которых его выгнали, или Хемингуэй "Старик и море" не за сказку о рыбаке и рыбке дали писателю Нобелевскую премию в области литературы). Эта книга уложилась у меня после того, как я прочитала послесловие и различные статьи прилагавшиеся к книге. И вот одна такая статейка озарила ярким светом, и даже немного ослепила. Ведь тема-то очень интимная.
Вот выдержка из письма Немовецкого ( не Андреев писал):

Вот это-то и выскользнуло , осталось неопознанным. В повести описана утрированная форма той насильственно забытой даже возможности, даже ничтожного предположения, даже крохотного допущения, что "невинная душа" (почему-то обязательно особа женского пола) была без сопротивления обласкана кем-то другим.
Это нигде не обсуждается, и нигде не учитывается. Вот она высокая мораль. Вышедший из серийного производства продукт по причине ненадобности.

Ложь - ее использлвание во благо. Дейстаие от противного, с целью яснее подчеркнуть очевидность истины. Мученичество. Вот некторые темы произведения.
Библейская стилизация и переосмысление роли Иуды. Приятный коллорит бижневосточных преданий, ясные и концептуальные образы героев. Стилистические осбенности. Все это воспринимается скорее как картинка, а не история.
Рекомендуется к прочтению тем, кто имеет вкус к замкнутым на себе произведениям, в которых концептуальная ограниченность компенсируется писательстким мастерством автора.

Перед глазами, потрясающе реалистично, плывут картины, описываемые на страницах. Каждая буква материализуется, складывается в слова, предложения сменяются визуальными образами. Каждая метафора, словооборт, эпитет засасывает в бездонный омут безысходности, отчаяния, всепоглощающего страха, в западню, из которой нет пути назад. Шорохи, звуки, стон, запахи, я чувствую каждую ноту и оттенок. Кроваво-красная пелена застилает все вокруг, окрашивая привычные мне предметы, стирает границы. Контуры, очертания- все окутано дымкой липкого тумана. Реальность замещается сотканным из тончайших нитей безумия миром. А потом всепоглощающая тишина, вакуум.

Прямо. Безжалостно. Емко. Пронзительно.
Лучшая новелла из мной прочитанных.

С Леонидом Андреевым до прочтения этого сборника была знакома лишь по школьной программе. Когда-то далеко в школе прочитала Иуду Искариот, воспоминания очень мутные.

Так получилось, что помотрев фильм о жизни А. Ульянова увидела, что сцена казни была взята из "Рассказа о семи повешанных". Невозможно было пройти мимо такого названия. Так и началось мое знакомство.

Молчание.

Безумно тяжелый и холодный рассказ. Звенящее молчание пронизывает до мурашек, заставляет укутаться потеплее. Правильно сказал господин Быков в своей лекции, что в рассказе удущающе громкое молчание. Это не тишина- это действительно давящее молчание, проникающее под кожу, поражающее своими когтями саму душу.

Как же непросто главному герою, находится в такой замкнутости, зная, что ответа на главный вопрос никогда не будет...

Рассказ о семи повешанных.

Боже, это мой тихий кошмар. Как автор талантливо может довести читателя до ужаса, рассказывая о реальных событиях. Нельзя человеку знать свою дату смерти, нельзя. Можно поседеть, состариться, сойти с ума...

Когда жизнь только начинается, разгоняется и требует движения, как жестоко обрывать ее вот таким образом. А если задуматься, сколько молодых ребят, девченок были загублены в самом соку своей жизни. И это всё ради идеи, достижения цели. Как жестока и несправедлива жизнь. Дойдя до конца рассказа, как будто и мне не хватало воздуха, как будто и мои глаза вместе с ними пытались запечатлеть последние мгновения жизни, сделать глубокий вдох, взглянуть еще раз на солнце, еще раз почуствовать его тепло. Как же это было больно... Рекомендую обязательно прочитать удаленную последнюю главу этой повести, а именно заявление Вернера "Я говорю из горба". Такой боли я еще не испытвала, это было очень жутко и страшно.

Мысль.

Еще одно жуткое произведение.

Как человек, своими мыслями, поступками, планами и игрой может превратиься настоящего психопата.

Действительно можно довести себя до такого состояния если запрограммировать мозг. Человек сам может себя уничтожить, сожрать, сделасть из себя монстра, если это решение созреет в его голове.

Вот как бывает в жизни.

Хочется сказать, что Леонид Андреев незаслуженно неизвестный автор. Он не стоит наравне с такими фамилиями как Горький, Чехов, Есенин, Толстой. А разве он менее талантлив? Он гениален! Он может натянуть человеческую душу,  как струну и играть на ней так, что становится безумно больно и невыносимо.

Может быть он не для всех, но мое знакомстов с ним только на самом начале. И я очень надеюсь, что оно продолжится, лишь бы не разорвало меня на части))