Аригато

Если бы не вокзал и ожидание поезда, я бросила бы эту книгу после первых же страниц. Какое-то оно нелепое. Какой-то тип заезжает в шикарный универмаг, покупает футляр для перчаток из крокодиловой кожи, потом едет домой... Или не домой? И где дело происходит? Бонд-стрит и сноска к названию универмага указывают на Лондон, но почему у его жены ( несколько страниц, чтобы увериться - да, жена) в родне сплошь црушники? Почему именуются они кличками как Неизвестные Отцы из "Обитаемого острова"?
А еще у главного героя есть любовница-француженка с музыкальными способностями. "Ивонна завершила длинный пассаж на своем саксофоне и выпустила мундштук изо рта". Переводчик при каждом упоминании саксофона оставляет притяжательное местоимение "свой" ( "Ивонна взяла свой саксофон") , что придает дополнительных оттенков, и вообще не заморачивается причесыванием результата своих трудов ( "...с умными серыми глазами и прекрасной грудью, плавно переходящей в довольно стройную талию").
Еще у главного героя есть повар, который как Фриц у Ниро Вульфа. Там такая побочная линия....
Я бросила бы читать, дождавшись поезда, но до меня дошло то, чем переводчик руководствовался сразу: автор стебется, на серьезе до конца книги не добраться.
"Об этом замке говорят, что в нем живет привидение его первой владелицы, леди Джейн Хеллер-Уиникус, которое является каждую ночь любому гостю, который имеет отношение к строительному бизнесу в Ирландии"
"...и вдруг монета выскользнула из его руки. У него была очень быстрая реакция, особенно когда дело касалось денег. Его рука мгновенно оказалась в воде, и в это время тигровая акула примерно четырнадцати футов длиной выскочила из-под шлюпки и отхватила ему ее по локоть."
Чем ближе к финалу, тем сильнее "Аригато" становится нетвердо стоящим на ногах криминальным ситкомом.

– Приведите лоцмана из радиорубки, пожалуйста, – сказал он Бонне. Бонне ушел и через пару минут вернулся один.
– Лоцман мертв, – сказал он.
– Мертв?
– Черепушка оказалась слишком хрупкой.
– Наверное, он умер от сердечного приступа, – настаивал капитан. – Умер во сне.
– Конечно. Вполне возможно.
– Вы когда-нибудь раньше били людей по голове рукояткой пистолета?
– Конечно. Много раз.
– Из них кто-нибудь умирал?
– Никогда. Честно говоря, я сказал бы, что при моем опыте это вообще невозможно

Дочитала, не жалею, никому не рекомендую.
Если только как экспонат в музее развития остросюжетного жанра. Можно считать "тарантинкой" образца 1972 года.

Arigato,1972

Папа знал всех.
Дядя был волшебником.

Снова Кондон нас знакомит с процветающей компашкой, про бедных он, видимо, не пишет. Элитная такая семейка: папашка – глава подразделения ЦРУ, дядя – министр юстиции в Белом доме, кузены – замминистры из сферы обороны и финансов. Это родственнички жены, но главный герой – ее муж, бывший капитан Флота Ее Величества, неисправимый игрок, гурман, ценитель совершенства, стратег и аферист - Колин Хантингтон, который в один прекрасный момент проигрывает все, включая своего повара. И тогда, чтобы выйти сухим из воды, он решает украсть все вино Франции.

• Если Создатель даст нам надежду на успех нашего предприятия, то у Него определенно преступные наклонности.

  Со словами мистер Кондон обращаться умеет, один «зад породистой лошадки» чего стоит. Это про жену ГГ, кстати. Вы только посмотрите на этот лингвистический шик: «поглаживая чужих жен», «прекрасные леди и голодные джентльмены», «освежить рот перед куропаткой в желе», «мужчина апоплексической комплекции».

• То, что мы здесь видим, - либо творение Создателя, либо совершенное оружие для фашизма.

  Интересно, что во времена, когда еще не были в ходу компьютеры, писателям не давала покоя мысль о том, что с их помощью можно просчитать и спланировать любое преступление. У Уэстлейка в «Кто похитил Сэсси Манун?» (1968) это было похищение, а у Кондона (1972) – эпическое ограбление, включающее в себя, как бы это невероятно не звучало, угон огромного морского парома.

• Машины разработали очень интересные криминальные идеи.

  Кондон, конечно, красава, как он чеканит – в каждой строчке чувствуется сатира, кирпичом припечатывающая табло истеблишмента. Он совершенно без парева описывает, как люди на высоких должностях жируют и влегкую делают громадные деньги. Первый раз встречаю роман, где идут в связке высшее общество, сатира и криминал. Можно даже сказать, что Кондон еще вначале 70-х обкатал идею, которая потом стала фишкой Гая Ричи, а именно – подающиеся в криминал аристократы.

«Боже мой! – подумал капитан, - еще немного и моим деловым партнером окажется сутенер».

Герои непростые и сочные. Один, повернутый на золоте, грандиозный коммандер Шют чего стоит, да и сам Хантингтон – многослойный пирог, а не человек. Автор не стесняясь стебет белую кость, мажорную элиту, нуворишей, политиканов, спецслужбы, преступников – весь этот жир, плавающий на поверхности супа из бабла. Умно и смешно, браво, автор, браво. Финал шедеврален. Все, что нужно знать о богатых, – их удача всегда смазана деньгами.

Шют знал, только золото вечно.
Только потому, что ему захотелось упрочить и приумножить состояние своей жены, и потому, что он согласился сыграть с Джоном Брайсоном в триктрак, семьдесят шесть человек погибли за прошедшие тридцать шесть часов; но пока капитан не знал всего этого.
И, видите ли, Бонне, мы все – моряки. Совсем не похожие н

• Интересно, остался на флоте хоть один порядочный человек?

к?