Ваша оценкаРецензии
Аноним28 мая 2017 г.Вот просто не знаешь что писать...
Это поток безумного сознания. Сюжета практически нет. Но безумие повсюду. Конечно, автор во всем винит войну. Но им может заразится любой. Я предполагаю, это нужно будет перечитать еще раз. Но не сейчас. Слишком тяжелая атмосфера.
Это Серебряный век, поэтому здесь будут красочные сравнения и богатый язык. Два безумных брата. И финал с Красным смехом6433
Аноним28 сентября 2016 г.Читать далееСильная история. Очень. Она о смерти, о «своем» ее значении для каждого. Кто-то из персонажей Андреева ее страшится, кто-то ждет, как давнюю подругу, а кто-то, наконец, открывает для себя смысл жизни перед ее лицом. В этом и суть.
Осознание неизбежности гибели влияет на разные типы характеров в своем особенном преломлении, но одинаково всех духовно сближает, демонстрируя правдивость утверждения, что для смерти мы все равны, одинаковы и едины. Рано или поздно каждого не станет, нужно лишь в нужное время это понять. И отпустить это понимание, чтобы жить не мешало, даже если вам осталось всего несколько дней топтать землю подошвами своих разношенных башмаков.
Во время чтения хотелось спрятаться, убежать, потерять себя, а мрачный холод до сих пор ползает по затылку, словно ледяная рука вот-вот коснется и напугает, как и напугала Васю Каширина.6162
Аноним31 мая 2016 г.Читать далееЧто ощущает человек, приговорённый к смерти? Ответ на этот вопрос я уже искала в Приглашении на казнь Набокова, но осталась разочарована. Андреев же удовлетворил мою жажду знаний полностью.
Семь человек, семь разных типажей, семь разных жизней, одна казнь. И чиновник, так впечатлившийся вероятностью своей гибели, что чуть не помер (а может и помер). Герои очень живые, и читатель буквально видит, как что-то в них изменяется, ломается.
Отдельный плюс от любителя истории за атмосферу времени. Конечно, акцент на героях, но общая картина тоже важна.
Я очень люблю психологизм в книгах, и буду продолжать знакомство с этим автором. Как ни странно, впервые услышала о нём я именно в интернете, и даже представить себе не могу, чтобы кто-то изучал его в школе. Всё-таки, даже один "Рассказ..." вещь тяжёлая.6171
Аноним6 июля 2015 г.Читать далее"И не смерть страшна, а знание ее…»
Символично, но эти несколько слов, вмещающих в себя одну из главных мыслей произведения, вложены в уста героя, оставшегося жить…
Онемевшее, опухшее тело министра накануне покушения сводили судороги страха, который парализовал его волю. В голове пульсировала мысль о том, как нелепа была бы его смерть. Вот он просыпается утром, пьет кофе, как ни в чем не бывало надевает шубу, добрый, ласковый швейцар открывает дверь… а потом смерть?! Министр лежал «с безумно вытаращенными от ужаса глазами, судорожно разинутым, задохнувшимся, безмолвным ртом. Нечем дышать». Его лицо исказила гримаса страха, и вот уже слуги на ногах, вызывают доктора – сановнику дурно. Но все пройдет благополучно. Завтра министр выпьет кофе, наденет шубу и выйдет из дома, а в это время полицейские схватят группу террористов, которых военно-полевой суд приговорит к смерти через повешение.
Я знаю, что когда-то давно в школе, на уроках литературы, мы проходили Леонида Андреева. Но, к сожалению, в памяти ничего не осталось, ни названия произведения, ни сюжета. Подозреваю, многие стоящие вещи прошли тогда мимо меня, или, если быть точной, это я пронеслась мимо них галопом школьной программы. Впрочем, неважно. Сейчас, открывая для себя заново этого автора, я уже ни за что не забуду ни это имя, ни это произведение.
«Рассказ о семи повешенных» необыкновенный. Описывая эмоции, чувства и мысли людей накануне смертной казни Леонид Андреев взял за основу семь совершенно разных людей, семь человеческих прототипов, каждый из которых по-своему относится к смерти. Страх, отрицание, злость, ярость, бесстрашие, любовь, даже неловкость – герои Андреева переживают самые противоречивые эмоции. Но главное тут даже не герои, а то, как автор описывает их переживания. Я даже не подозревала, что можно описать страх таким образом – сотни оттенков и полутонов, от безумства до светлой радости. Л. Андреев словно дифференцировал страх, разбил его на целую гамму других эмоций, которые тот порождает в человеке. «Точно его оголили всего, как-то необыкновенно оголили – не только одежду с него сняли, но отодрали от него солнце, воздух, шум и свет, поступки и речи…».
И мне кажется, что сила этого произведения не в том, о чем оно (хотя это, безусловно, очень важно), а в том, как оно написано. Андреев пишет емко, точно, ярко, его слова разрезают сознание, берут за душу. Кажется, он проникает в самую суть мыслей и вещей, его язык столь богат, что передать его силу не представляется возможным. Во всяком случае с моим бедным словарным запасом. Все прочитанное мной за последний год оказывается, в сравнении с этим маленьким рассказом, лишь бледной тенью, некой попыткой быть литературой…
Мне бы так хотелось передать эту силу «Рассказа», тот шквал эмоций, что он вызывает, но я чувствую собственную беспомощность. Потому что нет у меня даже крупицы таланта Андреева, чтобы описать все это. Я только могу настоятельно посоветовать вам эту книгу. Она невероятна. Прочтите ее обязательно..
6140
Аноним27 марта 2015 г.Читать далееВторой раз перечитываю этот рассказ и второй раз наслаждаюсь тем, как автор перевернул сюжет библейской истории. Это уже не Библия - перед нами живые люди с их, часто косными, представлениями о мире. Абстрактное "неверующий" по отношению к Фоме здесь раскрывается как много и долго думающий, даже в некоторой степени туповатый. И правда, преимущество и недостаток Иуды перед всеми остальными спутниками Христа в том, что он умнее их всех. Умнее, хитрее, оттого - плутоватей. Но в своей любви к Христу он искренен, он безумно хочет - даже не возвеличить его, нет - а чтобы все увидели и поняли, какой хороший человек Христос. Поэтому он так удивляется и смеётся, потрясённый тем, что за Христа, которому цены нет, которого лучше нет, предложили всего 30 монет. Иуда же, в отличие от апостолов, человек действия, он не понимает их сидения сложа руки, и отречения, в каком-то автоматическом порыве спасти свою шкуру ("а что толку?").
"Кто любит, тот не спрашивает, что делать! Он идёт и делает всё. Он плачет, кусается, он душит врага и кости ломает у него! Кто любит!"Мало что можно ответить на эти слова, в которых - да простят мне мою сентиментальность - так много поэзии, которые запоминаются сразу и остаются звучать в голове на годы вперёд. Выход у Иуды один - последовать за учителем, и к этому он тоже тщательно готовится, и заранее продумывает все детали. А ученики-апостолы - тугодум-Фома, наивно-радостно-легковерный Пётр и другие - что же, они способны только спорить за спиной у Христа, кому из них быть при нём на первом месте, но последовать - да разве это в их силах?..
6343
Аноним29 ноября 2014 г.Как же ужасно и унизительно быть беспомощным... Вот о чем я думала, когда прочла "Бездну". Как хорошо и открыто написано, настолько хорошо, что слишком ярко представляешь себе эту историю. А от мыслей этих становится жутко. Столь сильно ощущаешь чувства и Зиночки, и Немовецкого. Сильный рассказ, тут уж ничего не поделаешь.
6244
Аноним1 февраля 2014 г.Читать далееСмешать "Преступление и наказание" Достоевского с его же "Записками из подполья", сократить содержание - получится нечто очень похожее на андреевскую "Мысль".
Главный герой - доктор Керженцев, оторвавшийся от реальности тип, лютый мизантроп, противопоставляющий себя всему миру людей и упивающийся своими размышлениями в одиночестве. Однажды он решает испытать себя убийством. Вернее, сначала ему кажется, что он убивает из ревности, но позже, поплутав в своих философских рассуждениях, он приходит к выводу, что любви и ревности никакой нет, а это скорее убийство-эксперимент. Господину Керженцеву вообще свойственно было с юных лет ставить жестокие эксперименты над людьми: дай-ка я сделаю ближнему своему подлянку, попадётся или нет? что получится? Он напрочь лишен каких-либо светлых чувств к людям, они для него не более чем шахматные фигурки, которые можно двигать, как вздумается самому умному и подленькому, а самый умный и подленький - он, Керженцев. Но убийство, как и у Достоевского, надламывает что-то в нашем "злом гении" - прикидываясь сумасшедшим, он по-настоящему теряет над собой контроль, но одновременно начинает понимать, что в чем-то ошибался, что-то проглядел в этой жизни.
Подлая мысль изменила мне, тому, кто так верил в нее и ее любил. Она не стала хуже: та же светлая, острая, упругая, как рапира, но рукоять ее уж не в моей руке. И меня, ее творца, ее господина, она убивает с тем же тупым равнодушием, как я убивал ею других.Андреев оставляет герою небольшой лучик надежды: Керженцев обращает внимание на Машу, свою сиделку, тупое и ограниченное, по его мнению, существо, ничего не знающее о мире и ни о чем не думающее, впрочем, это существо выгодно отличается от главного героя тем, что в нём есть загадочное внутреннее спокойствие и совсем уж непонятная ему доброта. А ещё ему частенько вспоминается образ маленькой девочки, играющей с собачкой, которую он увидал когда-то давно, и эта трогательная картина что-то задела в его душе. Автор видит в этой простой, наивной, детской любви возможное спасение для нашего отчаявшегося "доктора Зло", но уже слишком поздно, Керженцев всё-таки летит в бездну безумия.
6321
Аноним27 января 2014 г.Читать далееВойна — не развлечение и не средство для решения проблем перенаселённости Земли, война — это большое человеческое горе.
Отличная и достаточно оригинальная книга, которая раскрывает перед нами все ужасы Войны – не важно какой: будь то Первой либо Второй Мировой, Гражданской, либо Отечественной – по сути все они – соперничество в жестокости и количестве убитых с обеих сторон.
«Но к самому факту войны я не могу привыкнуть, мой ум отказывается понять и объяснить то, что в основе своей безумно. Миллион людей, собравшись в одно место и стараясь придать правильность своим действиям, убивают друг друга, и всем одинаково больно, и все одинаково несчастны – что же это такое, ведь это сумасшествие?
Брат обернулся и вопросительно уставился на меня своими близорукими, немного наивными глазами.
– Красный смех, – весело сказал я, плескаясь».
«Красный смех» - рассказывает о русско-японской, той самой, о которой мы и знаем-то далеко не много, поскольку она стала нашим полным разгромом – и поэтому о ней говорить не любят. Повествование ведётся в форме заметок сперва солдата русской армии, а затем его брата. Оба – разные, но их сближает война, её ужасы, о которых они узнают – один воочию, второй – по запискам.
«…обвивались, как змеи. Он видел, как проволока, обрубленная с одного конца, резнула воздух и обвила, трех солдат. Колючки рвали мундиры, вонзались в тело, и солдаты с криком бешено кружились, и двое волокли за собою третьего, который был уже мертв. Потом остался в живых один, и он отпихивал от себя двух мертвецов, а те волоклись, кружились, переваливались один через другого и через него, – и вдруг сразу все стали неподвижны.
Одни, точно сослепу, обрывались в глубокие воронкообразные ямы и повисали животами на острых кольях, дергаясь и танцуя, как игрушечные паяцы; их придавливали новые тела, и скоро вся яма до краев превращалась в копошащуюся груду окровавленных живых и мертвых тел. Отовсюду снизу тянулись руки, и пальцы на них судорожно сокращались, хватая все, и кто попадал в эту западню, тот уже не мог выбраться назад: сотни пальцев, крепких и слепых, как клешни, сжимали ноги, цеплялись за одежду, валили человека на себя, вонзались в глаза и душили. Многие, как пьяные, бежали прямо на проволоку, повисали на ней и начинали кричать, пока пуля не кончала с ними».
Здесь нет героического пафоса, зато показана вся реальность войны, усталость солдат от постоянной и бесполезной бойни, которая доводит их до безумия, зачастую – полного безразличия ко всему что происходит. Когда на твоих глазах погибают сотни, а назавтра всё повторится вновь — ты знаешь, что вся ценность жизни здесь пропадает.
Никто даже не стремиться выжить, потому что знает, что это бесполезно – Красный смех поглотит их всех. И от осознания полного бессилия, своей обречённости, того, что выбраться из этой кровавой мясорубки попросту невозможно, что никогда больше не постичь и простых радостей мирной жизни – все они сходят с ума:
"…безумие и ужас.
Рассказывают, что в нашей и неприятельской армии появилось много душевнобольных. У нас уже открыто четыре психиатрических покоя. Когда я был в штабе, адъютант показывал мне…
– Много раненых? – спросил я.
Он махнул рукой.
– Много сумасшедших. Больше, чем раненых".
Людям, как и всем живым существам не свойственно убивать друг друга, может быть поэтому все они чувствуют себя чужими в этой машине смерти, но Красный смех уже пришёл за ними. Может быть поэтому наш герой, даже очутившись в родной семье, уже чувствует себя здесь совсем чужим, забывает имя собственной жены и только всё время что-то строчит карандашом на бумаге… всё время – забыв про сон, будто боясь забыть всё то, что ему довелось пережить там, или тревожась, что не узнают про это другие…
Одни увидят в этом небольшом рассказе предзнаменование грядущей революции, другие – мирового хаоса – двух мировых войн, сравнимых в своей жестокости лишь друг с другом. Ведь Красный смех – и есть это несравнимое ни с чем человеческое Безумство:
«Я узнал его, этот красный смех. Я искал и нашел его, этот красный смех. Теперь я понял, что было во всех этих изуродованных, разорванных, странных телах. Это был красный смех. Он в небе, он в солнце, и скоро он разольется по всей земле, этот красный смех!»
Отличная книга, написанная ещё в ноябре 1904 года, но уже тогда автор понимал всю бессмысленность и обречённость… Жаль, что эта книга, как и сама война, как-то затерялись в водовороте более крупных и роковых событий, скорой революции, мировых интриг и распрей. Ведь из неё можно было сделать свои уроки, но ведь так мы устроены – делаем выводы лишь тогда, когда зачастую бывает уже поздно…
«…уже восьмой день продолжается сражение. Оно началось в прошлую пятницу, и прошли суббота, воскресенье, понедельник, вторник, среда, четверг, и вновь наступила пятница и прошла – а оно все продолжается. Обе армии, сотни тысяч людей стоят друг против друга, не отступая, непрерывно посылают разрывные грохочущие снаряды; и каждую минуту живые люди превращаются в трупы. От грохота, от непрерывного колебания воздуха дрогнуло само небо и собрало над головой их черные тучи и грозу а они стоят друг против друга, не отступая, и убивают. Если человек не поспит трое суток, он становится болен и плохо помнит, а они не спят уже неделю, и они все сумасшедшие. От этого им не больно, от этого они не отступают и будут драться, пока не перебьют всех. Сообщают, что у некоторых частей не хватило снарядов и там люди дрались камнями, руками, грызлись, как собаки. Если остатки этих людей вернутся домой, у них будут клыки, как у волков, – но они не вернутся: они сошли с ума и перебьют всех. Они сошли с ума. В голове их все перевернулось, и они ничего не понимают: если их резко и быстро повернуть, они начинают стрелять в своих, думая, что бьют неприятеля.
У одних знакомых, где я не был давно, быть может, несколько лет, я неожиданно встретил сумасшедшего офицера, возвращенного с войны. Он был мой товарищ по школе, но я не узнал его; но его не узнала и мать, которая его родила. Если бы он год провалялся в могиле, он вернулся бы более похожим на себя, чем теперь. Он поседел и совсем белый; черты лица его мало изменились, но он молчит и слушает что-то – и от этого на лице его лежит грозная печать такой отдаленности, такой чуждости всему, что с ним страшно заговорить. Как рассказали родным, он сошел с ума так: они стояли в резерве, когда соседний полк пошел в штыковую атаку. Люди бежали и кричали «ура» так громко, что почти заглушали выстрелы, – и вдруг прекратились выстрелы, – и вдруг прекратилось «ура», – и вдруг наступила могильная тишина: это они добежали, и начался штыковой бой. И этой тишины не выдержал его рассудок.
Сегодня утром, просматривая в газете бесконечный список убитых, я встретил знакомую фамилию: убит жених моей сестры, офицер, призванный на военную службу вместе с покойным братом. А через час почтальон отдал мне письмо, адресованное на имя брата, и на конверте я узнал почерк убитого: мертвый писал к мертвому. Но это все же лучше того случая, когда мертвый пишет к живому; мне показывали мать, которая целый месяц получала письма от сына после того, как в газетах прочла о его страшной смерти – он был разорван снарядом. Он был нежный сын, и каждое письмо его было полно ласковых слов, утешений, молодой и наивной надежды на какое-то счастье. Он был мертв и каждый день с сатанинской аккуратностью писал о жизни, и мать перестала верить в его смерть – и, когда прошел без письма один, другой и третий день и наступило бесконечное молчание смерти, она взяла обеими руками старый большой револьвер сына и выстрелила себе в грудь. Кажется, она осталась жива, – не знаю, не слыхал».6125
Аноним30 марта 2013 г.можно провести параллели со "Стеной" Сартра. Тонко передана психология, читая, мог представить себя на месте каждого героя. Только оказавшись в такой ситуации, можно до конца понять себя. Пару дней, видимо, буду отходить от книги.
678
Аноним17 марта 2013 г.Читать далееКвинтэссенция безумия, вот что для меня "Красный смех", безумие в кроваво-красных тонах. Автор, не церемонясь с читателем, весьма наглядно описывает ужасы войны. Честно говоря, я и раньше задумывалась над тем, как война психологически меняет человека, но не представляла, что это происходит так... Это очень страшно. При этом совсем не важно, на фронте ты или в тылу, безумие может подстерегать тебя везде.
Это и правда страшно, когда тебе некуда спрятаться от красного смеха, некуда бежать, он настигает тебя везде, и вот ты к тебе уже подбираются мертвецы, которым тесно на земле, и только тень мертвого брата понимает тебя...
"Красный смех" я читала, не отрываясь - благо, что по объему он не велик - потому что боялась, если остановлюсь, то уже не смогу дочитать, не заставлю себя продолжить это безумие. И тем не менее, эта книга, которую стоит прочитать всем, всем без исключения.6111