Нравственные письма к Луцилию

Пусть лучше будет плохо, чем легко.

Принадлежать самому себе–неоценимое благо.

Стрелок, пуская стрелу, должен знать, куда метит: тогда он может прицелиться и направить ее полет. Наши замыслы блуждают, потому что цели у них нет.

Едва захочешь узнать, чего следует избегать, к чему стремиться, –смотри на высшее благо, цель всей твоей жизни: с ним должны согласоваться все твои поступки.

Благороднее, чтобы люди учились умирать, чем убивать.

Справиться с тяготами куда труднее, чем умерить радость.

Смерть не бывает больше или меньше: для всех она – конец жизни. То же я говорю тебе и о благах: одно живет среди сплошных наслаждений, другое – среди бедствий и горестей, одно справляется с милостями фортуны, другое умеряет ее удары; но и то и другое – блага, хотя одно идет гладким путем, другое – тернистым. Ведь цель у них одна: все они – блага, все заслуживают хвалы, все сопутствуют разуму и добродетели; а добродетель равняет все, что признает своим.

Разум равен разуму, как правильное правильному.

Одиссей спешил к камням своей Итаки не меньше, чем Агамемнон – к гордым стенам Микен, – ведь любят родину не за то, что она велика, а за то, что она родина.

Что можно добавить к совершенному? Ничего; а если можно, значит, не было и совершенства.