Carus, или Тот, кто дорог своим друзьям

Паскаль Киньяр - блистательный французский прозаик, эссеист, переводчик, лауреат Гонкуровской премии. Впервые на русском языке роман Киньяра "Carus, или Тот, кто дорог своим друзьям", получивший Премию французской критики. Действие романа происходит в 70-х годах прошлого века. Герой романа - музыкант А., страдающий тяжелой депрессией. Но его жена и пятеро друзей - старый коллекционер-букинист, торговец китайскими раритетами, преподаватель-филолог, женщина - музыкальный критик, знаток граммати...

Жанры

Рейтинг LiveLib

3,1

116 оценок

5
18%
4
20%
3
30%
2
23%
1
9%

Ваша оценка

Прочитали 128Хотят прочитать 302

Рецензии

Аноним9 декабря 2021 г.
Мост, который можно пройти, но нельзя пересечь
Свершилось! Наконец-то мы можем назвать худшую книгу года! И ею стала... В центре Вселенной. Но одной ногой на вершине пъедестала стоит ещё одна книга, догадались какая? А вот и нет) речь идёт о произведении Автопортрет с устрицей в кармане.
Стоп, кто это там плачет в уголке, у подножия пъедестала? Да это же Тот, кто дорог своим друзьям. Дорогие читатели, вы не поверите, но немецкий и российский спортсмены, решили потесниться и пропустили на первое место своего французского коллегу-плаксу.
Какие только чудеса не происходят под Новый год!
Давайте поговорим о нашем чемпионе поподробнее:
Он родился в семье гаврского философа и музыканта Паскаля Киньяра
и был назван в честь своего соотечественника - Марка Аврелия Кара.
Уже в начале жизненного пути малыш стал обладателем необыкновенного таланта - излечивать людей, страдающих от бессоницы.
Чему во многом способствовали длинные, порой бессвязные рассуждения на тему тщетности бытия.
И если сначала это были просто разговоры, то позже они перешли в глубокую депрессию с последующим оскудением ума и упадком духа. Причины недуга так и остались неизвестными. Но бытует мнение, что всему виной отец нашего героя, чья тяжёлая рука руководила действиями парня.
Странная привычка сокращать имена своих друзей до одной буквы (и зачем так сильно сокращать? Три буквы - вот самый оптимальный размер для любого имени), может запутать неискушённого читателя, который решил познакомиться с нашим исследованием жизни главного героя, достойным серии книг История за час.
Хотя, если он почитатель творчества Кафки, то всё понятно.
Процесс превращения тёмной лошадки в лидера рейтинга, о котором мы говорили в начале, проходил довольно медленно и трудоёмко.
Причём, сопровождался полной опустошённостью и такой неприкаянностью, что любой, оказавшийся поблизости человек, становился потенциальным пациентом психотерапевта.
А., как называют нашего героя друзья, кличет себя убогой часовней без алтаря и утверждает, что от него осталась жалкая телесная оболочка.
Что, честно говоря, не может не бесить, т. к. ничто не намекает на причины такого его состояния.
Для него не существует ни прошлого, ни будущего, он, как-будто живёт в вакууме.
Единственное, что связывает его с действительностью - это семья и друзья.
Среди которых интересен Й. Также называемый Йерр, тот ещё грамотей, для которого язык является мостом, связывающим его с прошлым, с его молодостью, временем, в которое он хочет возвратиться.
Йерр фанатеет по креслам, ведь это единственный предмет интерьера, "в" который, а не только "на" который, язык позволяет усесться.
Он не терпит солецизмов и находит грамматические несоответствия в каждой фразе своих собеседников.
Есть у героя ещё несколько друзей-интеллектуалов, которые докучают ему своими философскими разговорами и заставляют играть в их, притворяющимся квартетом квинтете.
Жена депрессированного, называет его сосудом пустоты и аккумулятором отсутствия. Но, при всём при этом, стоит отметить: эта сердобольная женщина не бросает А. и Д. (мужа и сына) на произвол судьбы, хоть они и превратили её жизнь в А и Д.
Давайте вспомним, что речь идёт о книге, а не о спортсмене. О книге, которая, однозначно, не останется в моей библиотеке. Оставлю её где-нибудь в парке, авось кому приглянется.
А вы знали, что во Франции ещё осень? Времена года там начинаются 21 числа и это единственная полезная информация, которую можно найти в этом романе.
Да, там есть философские размышления на вечные темы и некоторая претенциозность наличествует.
Но размышления больше похожи на эпиграф к философскому произведению, а его потуги, казаться тем, чем оно не является, только навевают скуку и лишний раз напоминают читателям о тщетности бытия.
Вы ещё не в депрессии? Тогда прочитайте эту книгу и попытайтесь не впасть в оную.
Интересно, кто подберёт этот роман в парке на скамье...
Читать далее
80
766
Аноним7 марта 2016 г.
В сравнении с каноническими текстами «французских теоретиков», Барта, Делёза, Левинаса, Лакана, Нанси и др., ранний роман Киньяра кажется произведением слишком реакционным и слишком литературным, несмотря на старательное «подражание» Морису Бланшо («заговаривание смерти», «дружба без друзей», «антипсихологизм», «антиреализм», «сверхинтеллектуализм»). В «Carus’е» герои, как визуальные образы, и сюжет, как последовательность событий, являются лишь поводом для «начала» романа, который затем уходит в чисто языковую сферу. Персонажи романа лишены внешности, характера, истории, даже имён и постепенно превращаются в абстракции, а слова и мысли, наоборот, материализуются (например, «визиты» С. к автору дневника). Грубо говоря, герои романа («друзья») нужны лишь для того, чтобы говорить, «производить» диалоги и, следовательно, не дружба - главная тема «Carus’а», но язык – «дырявая тряпка, траченная молью».
Герои говорят, но не о том, о чем говорят. Отсюда, как справедливо отмечено в одной из рецензий, и возникает ощущение, что «каждый говорит в пустоту». По мысли Левинаса, такое явление - характерная черта мира, утратившего речь: «больше невозможно говорить», нет диалога, беседы, а только «монотонный гул, который тут же перекрывает отдушину общения». Язык – явление социальное, и его употребление, «условие понимания», предполагает соблюдение общепринятых правил - грамматики, о которой так заботится один из героев романа, Йерр. Вместе с тем язык – «способ когнитивного доступа человека к внешнему миру». В этом смысле, реальная опасность в романе угрожает не только А., чья болезнь началась с молчания, но и Марте в финале романа («весь вечер молчала»), и автору дневника, редко принимающему участие в беседах друзей («я не ответил», «я молчал»).
От проблемы языка и молчания автор переходит к ещё одной важной теме – «умиранию интеллектуала». По образному определению Сергея Фокина, быть интеллектуалом когда-то означало «быть против того, что есть». Однако в современном мире, когда стремление к успеху, карьерный рост и процветание признаны естественными потребностями человека, любой, выступающий против, выглядит безумцем. Интеллектуал вынужден отказаться от сопротивления тому, что есть, и начать жить при том, что есть. А интеллектуал, утративший свою сущность, никому не нужен, кроме, быть может, своих друзей… «Смерть интеллектуала» наглядно иллюстрирует биография Даниэля Кон-Бендита, однокурсника Киньяра: анархист и лидер студенческих волнений 1968 года через несколько лет он «превратился» в партийного функционера и депутата Европарламента. Кажется, именно Кон-Бендита имел в виду Мишель Сюриа, когда писал, что «те, кому страсть как хотелось, чтобы исчез старый мир, бросились вдруг трудиться на то, чтобы он никуда не делся».
Именно в «Carus’е» Киньяр впервые «синтезирует» лекарство для интеллектуала: создаёт особый художественный мир, в котором можно продолжать жить, мир вне современности. (Способ не идеальный, конечно, скорее напоминающий компромисс, и максималист-Сюриа назвал бы такое сосуществование «приспособленчеством»). По всей видимости, главную угрозу литературе Киньяр видит в журналистике, стремлении быть современным, всегда актуальным, модным, интересным, чему писатель отчаянно сопротивляется. В книгах Киньяра практически отсутствуют приметы времени, упоминания об общественно-политических или культурных событиях. Например, о времени действия «Carus’а» читатель узнаёт по следующему указанию: «вот здесь, — сказал он, — восемьсот сорок восемь лет назад, 13 октября 1131 года, проезжал верхом Филипп, сын Людовика Толстого; конь, испугавшись стада свиней, вдруг встал на дыбы и сбросил седока, который разбил голову о камни мостовой и тут же испустил дух».
Возможно, я заблуждаюсь, но Киньяр мне кажется чуть ли не единственным современным писателем, для которого писательство не является профессией, способом зарабатывания денег, игрой ума или «терапией». Это его жизнь. И поэтому книги Киньяра я воспринимаю как Чудо в мире коммерческой литературы (и неважно нравится мне конкретный роман или не нравится).
Читать далее
61
813
Аноним7 мая 2013 г.
М-да, книга о депрессии. Похлеще каннингемовских "Часов" и фильма Джоди Фостер "Бобер".
Книга о том как важна поддержка и терпение со стороны окружающих. Так как мне состояние депрессии знакомо, то книгу читала с интересом. Узнала, что у термина "депрессия" два значения, один из которых - оседание грунта, почвы под ногами под тяжестью жизни.
Итак по сюжету у пианиста депрессия и друзья пытаются ему помочь. Они навещеют его, слушают его нытьё о хреновости жизни, разговаривают о любви, грамматике, литературе, смысле жизни. Мы все это видим, читая дневниковые записи одного из них. Притом, что у пианиста есть жена и ребенок. У друзей свои проблемы, но они стараются помочь и выслушать. Их жизнелюбие и собственный ребенок не дают пианисту слететь с катушек.
Нам важно, чтобы нас слушали. Конечно, очень сложно найти человека, который тебя бы понимал с полувзгляда.
Автор обладает энциклопедическими знаниями - сносок и пояснений в книге много, а текст очень выверенный.
Читать далее
36
203

Все рецензии

Цитаты

Аноним6 мая 2013 г.
Прекрасна эпоха, когда радости, приносимые мазохизмом, назывались добродетелью!
7
304
Аноним6 мая 2013 г.
Мы неустанно строим то, чего мы боимся, желая таким образом защитить себя от него. Неустанно готовим оружие, укрепляем стены и насыпи, роем хитроумные ходы, возводим башни. Совершенствуя эти оборонные сооружения, мы мало-помалу забываем, от чего обороняемся с таким усердием. Мы создаем тюрьму, которая является единственной причиной страха, от которого она укрывает
6
232
Аноним6 мая 2013 г.
В депрессии нет отношения силы, и ошейник с шипами, как только его разжимают, становится обычным шейным кольцом.
5
158