Le Dernier Jour d'un condamné

En passant un jour devant la place de Greve - actuelle place de I'Hotel de Ville de Paris - oil Ton prepare une execution a la guillotine, Victor Hugo s'indigne de ce "meurtre organise". L'idee lui vient d'ecrire un roman sur ce sujet. Requisitoire contre la peine de mort, Le Dernier Jour d'un condamne developpe les pensees et les tourments d'un homme conscient que sa mort est proche. Quel que soit le crime du condamne, le lecteur est oblige de questionner les implications morales de la peine...

Жанры

Рейтинг LiveLib

4,1

1,1K оценки

5
40%
4
42%
3
15%
2
2%
1
1%

Ваша оценка

Прочитали 1447Хотят прочитать 1269

Рецензии

Аноним21 марта 2022 г.
Отверженные
Отверженный! Ты, скипетром закона,
Помеченный на правом растерзанье!
Где ангелы под масками грифона
Алкают кровью вверить назиданье!

Приговоренный! Лезвием безликим
Источен разум до безумия молчанья…
Лишь взгляд кровавый утаит улики,
Как человек принял Христа страданье.
Blanche_Noir
Неровной поступью, тяжело влача бархатное бремя королевской мантии с горностаевой оторочкой, сжимая в руках рваный флаг Революции, низко сгибая стан под грозовыми вихрями эпох, безумная Франция с ликом мудрой Марианны, медленно восходила по устланному ковру золотых лилий к пьедесталу высшего уровня устройства цивилизации. Нечего греха таить, пренебрегая очевидным: исторический завиток мироздания позволил ей достичь желаемого воплощения притязаний. Но историческая память, подстрекаемая зовом призрачных предков из литературного легиона справедливости, жарко завлекает непосвященного обывателя взглянуть на Францию сквозь увеличительный монокль вневременного стекла. И узреть влажные кровавые бусы, пронзающие изысканный шелк её подола; прикоснуться к её алым ладоням, несущим чашу отравленной крови, чтобы излить негодную у подножия Правды; услышать истошный вопль отверженных приговоренных, скорбящих немой молитвой о Жизни. И почувствовать жестокое иго всеобщего преступления против Бога, сладкой занозы в общественном сознании, пришпиленной к мозгу уродливым законом о смертной казни.
Повесть Виктора Гюго взметнула перед внутренним взором гнетущие образы истлевших страниц календаря французского августа 1832 года. И вот уже липкий первобытный страх проникает скользкой лапкой за пазуху, скребётся острым коготком по коже и, нежно прорвав мягкую плотину плоти, принимается сосать под ложечкой. Нет, я не страдаю от излишней чувствительности. Но эмпаты поймут меня... Ведь не буйная пляска смерти в грязных лохмотьях тягостно сжимает сердце читателя: наш личный белый танец с ней уже заказан. Нет, здесь строки дневника приговоренного щедро разделят с читателем истерзанную душу несчастного, отвергнутого обществом, помеченного законом, попранного природой и, наконец, забытого Вселенной. А что есть Вселенная? Бог? Не знаю. Но коллективная дьявольская кара, общим жертвоприношением, любовно отдаёт тёмную душу человека на вечный алтарь мрачного Харона. Мятущаяся мысль стучит в виски: можно назвать благим делом зло, призванное к отмщению за поруганное добро? Нет. Уж не кривляние ли гнусной толпы породило эти удалые строки в оргиях извращённого удовольствия на Гревской площади? Может быть. Но от поисков истоков не изменится русло ручья жизни отверженного, преградой которому станет высокая стена могущества правосудия.
Дневник приговоренного имеет два подспорья, умело соединяющие мостиком идеи социально-психологический фундамент повести. Стремление Гюго проколоть радужный пузырь сытого довольства законопослушного чиновнического аппарата сводится к изобличению социальных последствий применения смертной казни. Калейдоскоп жутких примеров (не зверских, нет! у животных честная игра за жизнь и смерть!) человеческих пыток ближнего своего вспышками кровавого фонтана орошает сознание. Разве могли иметь, простите, воспитывающий эффект публичные линчевания, повешения, отпиливания и, наконец, гильотина?.. Почему же такой глухой была достопочтенная Франция к мольбам прозревших? Психологический аспект воплощен непосредственно дневником несчастного узника судьбы. Молодой человек благородного происхождения, запятнавший атласные манжеты преступлением, о котором умалчивает Виктор Гюго, подобно каждому из нас имеет душу. И она мечется в плотном склепе тела, бьется о стены его заплесневелой оболочки, падает всё ниже в целебной агонии сознания… Жутко. Сложно оправдать жестокость, но невозможно оправдать такой взаимный акт исцеления общества. Разве отверженный от неба и земли найдет искупление в смерти?
Глубина повести неисчислима, учитывая эпохальный контекст создания. Гюго, как и множество литературных апологетов отмены смертной казни (Вольтер, А. Камю) в привычной манере великого искусства создал манифест борьбы с язвой на теле общественного строя. Долог путь был уготован этому трудному процессу. В недалёком 1981 году французы упразднили кровожадную фрейлину Смерти – Гильотину. Но память про отверженных кровавым законом мерно дышит на полках… В назидание будущему – в беспокойных снах прошлого.
Читать далее
109
5,3K
Аноним9 апреля 2025 г.
Ужасы Гревской площади.
Удивительно, как легко короткая повесть, написанная мастером, может залезть тебе прямо под кожу. Заставить "нервно курить в сторонке" и задуматься о важном и вечном.
В "Последнем дне приговоренного к смерти" вы не найдёте захватывающего сюжета и неожиданных поворотов. Повесть ровно о том, о чем заявил автор. Вместе с человеком, приговоренным к смертной казни, мы проживаем его последний день, надеемся на помилование, теряем веру и идём к эшафоту. Получается, что компания преступника помогает нам прикоснуться к истории, которая давно забыта, но от этого не менее страшна.
Гюго так и не рассказывает нам, почему приговоренный попадает на гильотину. Но за то расщедривается на целое предисловие, в котором подробно рассказывает об истории смертной казни во Франции. Конечно, он выбирает только те фрагменты, которые помогают сказать ему решительное "нет" любому кровопролитию. Но даже этого достаточно, чтобы составить полную картину. В сочетании с этой исторической справкой "Последний день приговоренного к смерти" начинает играть совсем другими красками, и прошлое предстает перед читателем во всем своём первозданном ужасе.
Эта повесть создана для того, чтобы поразмыслить. К сожалению, в свое время она не произвела фурора, который прекратил бы зверства на площадях. Гюго просто родился не в то время, и поэтому его полет мысли не был достойно оценен. Однако потомкам точно есть чему у него поучиться. Например, обычному человеческому состраданию, которое, к сожалению, не было популярно ни тогда, ни сейчас.
Читать далее
85
616
Аноним11 июля 2020 г.
Может ли один человек лишать другого человека жизни в наказание за преступление?
Виктор Гюго был противником смертной казни. Он описывает казнь на гильотине. Именно для того, чтобы показать людям негативную сторону казни и муки приговорённого, и было написано это произведение. Сначала люди думали, что это реальные записки приговорённого, но позже оказалось, что их написал писатель.
Примерно 30% книги занимает вступительное слово автора. Тут он описывает своё отношение к казни и делаете попытку разжалобить читателя. Бывали случаи, когда гильотина не отсекала голову и после пяти раз попыток отсечения ножом. Нож застревал и сила удара была недостаточной для серьёзной раны приговорённому. Это лишь один пример отсюда. Ещё в конце этой части есть небольшая пьеса о записках.
Сами записки представляют собой моральные страдания приговорённого, которые он изливает в виде записок. Тут также некоторые моменты из его дела и суда.
Как по мне, смертная казнь должна быть, только за самые страшные преступления. Но сначала должна быть отработанная система выборных судей. Это большое дело. В нынешних реалиях лучше нам жить без смертной казни. А вот это о том, что чувствует смертник и что чувствует приговорённый к пожизненному сроку:

Ах, только бы меня помиловали! Только бы помиловали! Может быть, меня помилуют. Король не гневается на меня. Позовите моего адвоката. Позовите скорее! Я согласен на каторгу. Пусть приговорят к пяти годам или к двадцати, пусть приговорят к пожизненной каторге, пусть заклеймят. Только бы оставили жизнь!
Ведь каторжник тоже ходит, движется, тоже видит солнце.
То есть, сейчас высшая мера, это пожизненный срок. А смертник о таком только мечтает. Слышал одного с пожизненного. Он говорит, что человек к любому привыкает, а на пожизненном какая никакая, но всё же жизнь.
Что касается моральных страданий приговорённого. Думаю, нам не должно быть это интересно, если принять в расчёт доказанное преступление. Если оно безоговорочно доказано, значит кара должна постичь преступника. Тут его моральные терзания должны отойти на второй план.
В записках говорится о том, что он невиновен? Нет. Он лишь говорит о том, что ему мало уделили внимания на суде. Мол, присяжные просто хотели спать от бессонной ночи.
Зеваки на площади, где приводили приговор в исполнение действительно не получали никакой прививки от преступления. Для них это было всего лишь зрелище, пусть и кровавое.
Но если взять и поставить под сомнение виновность этого человека или даже поставить себя на его место, то тут получается совсем другая ситуация. Терзания его становятся более понятны и даже несправедливы.
Как известно, у монеты две стороны. И такая ситуация не исключение. Есть справедливость человеческая, есть моральные принципы, есть закон и есть милосердие. Всё это имеет место быть. Я думаю, должна быть прежде всего справедливость.
Читать далее
62
1,9K

Все рецензии

Похожие книги

Посторонний

Альбер Камю

4,2

(13,8K)

Цитаты

Аноним20 апреля 2011 г.
Кстати, единственное средство меньше страдать - это наблюдать собственные муки и отвлекаться, описывая их.
85
7,4K
Аноним20 апреля 2011 г.
Двери гроба не открываются изнутри.
63
5K
Аноним20 апреля 2011 г.
Когда падет моя голова, не все ли мне равно, будут ли рубить головы другим?
45
3,3K