Книга из цикла

Государи Московские

1

Младший сын

Дмитрий Балашов

4,6

(335)

2

Великий стол

Дмитрий Балашов

4,7

(208)

3

Бремя власти

Дмитрий Балашов

4,6

(188)

4

Симеон Гордый

Дмитрий Балашов

4,6

(154)

5

Ветер времени

Дмитрий Балашов

4,5

(117)

6

Отречение

Дмитрий Балашов

4,6

(106)

7

Святая Русь. Книга 1. Степной пролог

Дмитрий Балашов

4,6

(82)

8

Сергий Радонежский

Дмитрий Балашов

4,7

(3)

9

Святая Русь. Вечер столетия

Дмитрий Балашов

4,5

(55)

10

Василий I. Воля и власть. С иллюстрациями

Дмитрий Балашов

4,6

(59)

Еще 1 книга

Рейтинг LiveLib

4,6

188 оценок

• 5
  70%
• 4
  25%
• 3
  5%
• 2
  0%
• 1
  0%

Ваша оценка

Отметить эмоции

Прочитали 194Хотят прочитать 210

Рецензии

• 

  Аноним24 октября 2020 г.

  Убей — или сам убит будешь!

  Бывший в предыдущем романе едва ли не на третьих ролях Иван вдруг стал фигурой первого плана: он занял и княжеский московский престол, и превратился из скупого и рачительного хозяйственника в Ивана Калиту — собирателя русских земель. Конечно, процесс этот был вовсе не героическим — никаких победительных битв с Ордой или с другими внешними врагами и соперниками. Скорее наоборот, подкупы и наговоры, оговоры и лесть, татьба и разор тех русских городов, какие не хотели добровольно отдаваться во власть Москвы, доносительство на тех князей, которые мешали Ивану Калите быть Великим князем, мешали собирательству Руси под одну властную могучую руку, сами мечтали о Великом княжении и сами ратились с Москвой. И конечно, это, прежде всего, Тверь, недобитая и недосожжёная, восстанавливающаяся и стремящаяся к былой славе самого могучего и богатого города на Руси. И это Господин Великий Новгород, не желавший идти под руку князей московских и порой даже тяготевший к союзу с Великим княжеством Литовским. И кто знает, как повернулась бы история всея Руси, коли не вышло бы у Ивана Калиты уничтожить руками ордынцев всех своих врагов и соперников, и вместо него Великим князем стал бы тот же Александр Тверской…

  Однако история не имеет сослагательного наклонения и потому симпатии автора (и в общем-то, и читателя) находятся на стороне Ивана Калиты — просто потому, что вроде бы так всё привело к будущему полю Куликову, и к образованию вновь государства с названием Русь, только уже не Владимирская, а Московская. Вроде как историческая правда за ним. Хотя сами способы и методы решения междоусобных споров и ссор, конечно же, отвратные и нелицеприятные. И мало добавляющие симпатии и Ивану Калите, и всем прочим сторонам этих коллизий. Впрочем, судя по тем историческим документам, которыми пользовался при написании своих книг Дмитрий Балашов, практически все правители земель русских вели себя точно так же. Просто кто-то оказался сильнее.

  Мне кажется, что Дмитрий Балашов слегка высветляет образ Ивана Калиты. Каким образом? А просто описывая думы князя Ивана и мечтания его о единой могучей Руси и о грядущей свободе её от ордынской зависимости. В то время, как другие его соперники в своих мечтах просто хотят Великого княжения без далеко идущих патриотических и всероссийских планов. И получается, что все прочие князья просто рвутся к власти ради самой власти, а Иван Калита тянется к ней с далеко идущими патриотическими целями и планами. Так ли это на самом деле или это всё-таки автор цикла так выводит образ Ивана Калиты — наверное документальных свидетельств не сохранилось и это только авторская версия...

  Жуткая жизненная философия — или ты убьёшь, или ты убит будешь, и других выборов нет. И вот на таком распутье оставляет князь московский Иван Калита своего наследника, Симеона.

  Читать далее

  76

  3,1K
• 

  Аноним31 октября 2019 г.

  Не упустить града Смоленского...

  И многотрудно, и дорого, и опасно, и неверна власть сия в череде грядущих летов! Всё так. Но это власть. И уже не поедут бить челом, яко на Михаила: мол, великий князь утаил дань ордынскую! Я сам сбираю дань! А утаю – не уведает о том никто, кроме Господа и совести моей. Конечно, вестимо, утаиваю, и уже утаил немало! Заплатим мы и без Нова Города ордынскую дань, выход царев! Только… и Новгород должен платить. Иначе не стоять земле. И это запомни, сын. Не ломи, но тихо сгибай. Зри: Литва спорит с Ордою о Смоленске. Помоги Орде, помоги хану противу князя литовского, но Смоленск склони под руку свою! Вот мой наказ тебе. Не упусти града Смоленского, град сей станет ключом всей Руси Великой! Сам не примыслишь – завещай детям. Пусть с молоком матери впитают оную нужу!

  Я понял сегодня, я так и остался старомодным, да, читаю иногда Пелевина, Мэйнстрим, Комиксы или Янг-эдалт, но сердце все равно тянется к старым добрым историческим романам, на которых я вырос и возмужал.

  На безрыбье и рак - рыба! Меняли страны проживания, города, школы, друзья, обстановка, мебель, годы, цели, а единственное, что оставалось стабильные - наша небольшая библиотека семьи офицера-зенитчика, а там только и были, что знаменитые "сибирские" романы Федорова, Ивановых (и Валентина, и Анатолия), Седых, Маркова, исторические эпопеи Валентина Пикуля и Григория Данилевского, да и еще томики стихотворений Владимира Маяковского и юморесок Остапа Вишни. Именно на таких книгах я в свое время вырос.

  А романы Дмитрия Балашова меня однозначно возвращают в это ностальгическое, не самое простое вообще, но для меня, молодого-зеленого, самое беззаботное время, в которое я представлял себе лучшие образцы советской литературы именно через таких авторов.

  Балашов пишет ярко, мощно, колоритным языком, приближающимся к архаичному. Есть такое мнение, что увлекательно можно писать только о приключениях. Балашов разбивает этот миф. Можно писать увлекательно и без этого аспекта, манипулируя только раскрытием внутреннего мира героев, ярким описанием действий, скрепленных смачными диалогами из языка того времени. Именно так после пятой прочитанной у него книги Дмитрий Балашов попал в мой список любимых писателей.

  Конечно, пока для меня все равно на данный момент роман "Господин Великий Новгород" - лучшее, что он создал, но я еще не прочитал всех его романов. Из цикла "Государи Московские" очень сильной является именно первая книга "Младший сын", где повествуется о создании Москвы, как именно будущего значащего города.

  Но этот роман мне тоже очень понравился. Здесь автор раскрывает свое видение предназначения главного героя - Ивана I Даниловича, известного везде под именем Ивана Калиты, пятого сына того самого "Младшего сына" из первого и второго романов, которому суждено прослыть новым зачинателем объединения русских земель после ордынских времен. Именно эта часть - внутренний мир Калиты - является самой сильной в романе. На нем и на понятии бремени власти и основана книга и, по замыслу автора, именно в таком контексте получение Ярлыка на владение Владимиром и трагическая судьба тверского князя, и, как следствие, приостановление влияния на восток литовского князя Гедимина, с которым могли реально объединиться тверские, заставило историю Руси свернуть с явно протоптанной, приготовленной дорожки и повернуть на соседнюю тернистую тропу, вьющуюся между "опасными и дремучими литовскими и ордынскими лесами".

  Да, конечно, психологическая часть романа здесь балашовская, но начинаешь ей верить, когда она четко переплетается с исторической оригинальной хронологией - мастерство рассказчика! Смоленск не упушен, а следующий этап - новая общая церковная политика, и не за горами начнется подготовка к Куликовской битве, но а пока..

  
  Власть - бремя. И пока она для тебя пребудет бременем, дотоле ты прав

  Читать далее

  55

  1,6K
• 

  Аноним2 января 2013 г.

  Симеон шевельнул головою, встал на колени. Склонясь,
  трижды поцеловал могильную плиту. И вновь застыл, беззвучно шевеля губами,
  

  • молился.

  
  Вот сейчас он встанет с колен и пойдет... Куда? Зачем? Тяжкий крест,
  отец, оставил ты сыну своему! Как непереносимо тяжелы заботы вышней
  власти? Но - да будет воля твоя, Господи! И ты, батюшка, да не узришь
  оттоль ослабы в сыне и наследнике своем! На сем кресте, под сенью храма
  сего клянусь! Да исполню волю твою и веру твою в назначение мое не отрину.
  Покойся с миром, отец. Сейчас я встану с колен и пойду - править
  землею и вершить власть.
  Как тяжко бремя твое! Сейчас...

  
  Так заканчивается третья книга из серии «Государи московские», в которой великий князь Иван Данилович Калита, не жалея сил и средств и не брезгуя никакими способами, кроме военных, стремится добиться поставленной цели жизни: объединить Русь под единым руководством, сохранить православие и русский язык. Владимирской Руси угроза шла со стороны Орды, Литвы, междоусобной борьбы русских князей и католической веры. Но главным препятствием на этом пути были тверские князья, тоже имевшие право на «великий стол». И Калита, сознательно беря на себя тяжкий грех, использует свое влияние на ордынского хана Узбека и добивается казни в Орде тверского князя Александра, сына ранее казненного великого князя Михаила.
  Калита понимает, что для сохранения единства страны, в первую очередь нужна вера. И он, не жалея никаких средств начинает коренную перестройку Москвы с упором на строительство храмов. Фактически он закладывает основу современной Москвы. Но кроме этого, нужен свой верховный священнослужитель, и он привлекает на свою сторону ставленника Византии митрополита всея Руси грека Феогноста.
  Главное препятствие устранено, и, казалось бы, можно идти дальше, но сил больше нет, на плечах огромное бремя власти, а на душе тяжкие грехи. И надорванный тяжкими трудами и огромной ответственностью организм Калиты не выдерживает. Но у него есть старший сын Симеон, готовый взять на свои плечи тяжкий груз.
  Запоминается исповедь Калиты перед смертью своему крестнику Алексию и ответ его:
  

  
  Грех на мне велий, крестник! Молил я Господа, и было изречено:
  <Наказую тя, грешниче>. Тяжко, Алексий! Был я и скуп, и строг, и тяжек
  порой. Казнил татей без милости, правил суд без жалости, сбирал казну и
  волости многие. Окупом брал княжения и грады, утесняя князей подв

  • В том, крестный, нету прегрешения пред Господом! Мир и тишину дал

  дал

ты народу своему, леготу гостям и ремественникам. Зри, яко расцвело и
преумножило все в волости твоей! А казнить татей еще первый митрополит
русский заповедал первому князю нашему, святому Володимеру, крестителю
Руси. Татей жалеть - стало огорчить и осиротить смердов. А на них
созиждена вся прочая, иже в княжении твоем пребывает! И в том, что куплями
приобретал ты княженья, может и должен простить тя Господь. Князь ты, и
княжеск труд вершишь в русской земле.