Альбер Камю. Избранное

Мы привыкли к тому, что жизнь должна быть комфортной, что любимые должны быть рядом. А между тем, в положении, когда речь идет о катастрофах и катаклизмах, мы наконец-то понимаем, что гораздо важнее, чтоб любимый человек был жив. Независимо от того, вместе ли вы.
Мне кажется, книга Камю именно об этом. Герои романа задумываются о собственном существовании только тогда, когда им грозит страшная опасность – чума. В этом мы совсем не отличаемся от них.
Атмосфера книги в целом удручающая, преобладают оттенки серого, безнадежность просматривается в каждой фразе. И даже оптимистический финал, если присмотреться, не совсем радужный.

Произведения, которые, несмотря на небольшой объем, наполнены концентрированными смыслами, - восхитительны. А "Посторонний" Камю в этом смысле квинтэссенция восхитительности. Всего сто тридцать страничек, но концентрация мыслей просто зашкаливает. Потрясающе. Многогранно и многоуровнево. Можно дочитать, закрыть книгу, тут же открыть вначале и извлечь совершенно новые мысли. Тут есть все: и о боге, и о смерти, и об обществе с его моралью.

Кто из нас хотя бы раз в жизни не оказывался посторонним. В обществе, где всякий, кто не плачет на похоронах матери, может быть приговорен к смертной казни, легко оказаться чужим. Кто из нас не слышал упреков из серии, почему у тебя нет девушки/парня, почему ты не заведешь детей, почему не работаешь, почему не веришь бога, почему тебя не трогает смерть, почему чувствуешь иначе и сотни других подобных почему. Ведь стоит хотя бы по одному пункту не согласиться с общепринятой нормой, и ханжи из общества поднимут вой и устроят тебе суд. Вот так просто. И не важно, пустячный ли это вопрос или серьезный философский: в обществе, где человека называют убийцей не за то, что он выстрелил в человека, а за то, что отправил мать в богадельню, это не имеет значения - ты и так и так посторонний. Потому что не такой, как все.

И это не изменить, пока не изменится мир. А как может измениться мир, как могут измениться люди, если даже солнце, которое должно согревать и дарить жизнь, выступает беспощадным убийцей? Солнце слепит глаза и оттого превращает жизнь в ад. И в такой ситуации смерть кажется выходом, облегчением, ключом к свободе. Поэтому и вызывают ярость нелепые мечты и понятия о вечной жизни, о жизни после - зачем, тем более, если там все будет так же, как здесь? Здесь уже был и рай - возле моря с любимой, и ад - под испепеляющим солнцем, и суд и приговор. Неудивительно, что герой сравнивает мечту о вечной жизни с мечтой стать красавцем или спортсменом. Мечтания одинаково пустые. Только вечная жизнь еще и отдает каким-то отчаянием: зачем, если там все начнется по новой? Зачем усложнять? Поэтому идея о том, что смертью все заканчивается, и выглядит для героя проще.

Много, нереально много мыслей. Тут есть и страх, и отчаяние, и... свобода. Такие дела.

Классика. В последнее время это слово вызывает во мне страх. Хотя нет, страхом это нельзя назвать, скорее трепет и опасения, серьезные опасения, что я не достойна читать столь высокую литературу, что я не пойму ее и потом в меня будут кидать тухлыми помидорами и возненавидят. Да, скажу, что не вся классика так уж хороша и достойна прочтения, но многая все же стоит.

Вот и бегала я от "Чумы", как от чумы (вы уж простите за тавтологию). Я не помню почему от нее бегала, то ли мне кто-то сказал, что книга очень тяжелая для восприятия, то ли я сама себе этого надумала, но факт остается фактом, ибо бегала. И вот зря я бегала так, зря! На деле это не просто классика, это действительно ДОСТОЙНАЯ классика, которую стоит прочитать, прочувствовать, прожить. Хотя, по поводу последнего я бы не стала все же торопиться, ибо прожить весь тот ужас, который открывается нам при прочтении - просто кошмарно.

Язык книги не так уж и плох, я бы даже сказала, что он превзошел мои ожидания. Язык не просто легок и невесом, он живой, словно ручей или легкий ветерок врывается в твое сознание и окутывает тебя приятной прохладой. Язык и стиль Камю напомнил мне Моэма, причем очень ярко напомнил и теперь я этих двух авторов связала лично для себя. Не говорю, что они в действительности похожи друг на друга, это уже лично мои ассоциации.

Об остальном, как по мне, говорить просто бессмысленно. Все, что я могу посоветовать - читать, знакомиться, а главное не бояться, как я. Книга достойна внимания.

P.S. Небольшое оправдание, почему не 5/5. Дело в том, что книга не произвела впечатления на 5 и из всех оценок "пониже" я решила остановиться все же на твердой и уверенной 4. Уж так мне захотелось, но в данном случае я не говорю, что книга мне чему-то НЕ понравилась.

Долго я шел к этому произведению. Вроде экзистенциализм – совсем не моё, однако знакомство с «Одиноким» Ионеско прошло на ура, и я твердо решил, что продолжу знакомство с этим направлением литературы и философии. Хотелось начать именно с творчества Камю. Всемирно известный писатель, лауреат нобелевской премии, и т. п. ФМ 2014 подарил мне возможность познакомиться с самым известным произведением знаменитого француза – Посторонний. Серьезная рецензия вряд ли получится, постараюсь изложить только общие впечатления и обрывки немного хаотичных мыслей

Первой и, наверное, самой главной моей читательской ошибкой было то, что я пытался сравнивать повесть Камю с «Одиноким», ибо второй является лишь пародией на экзистенциализм, о чем и было сказано в аннотации к произведению Ионеско. Однако избавиться от навязчивого желания проводить параллели между главными героями этих книг мне так и не удалось. Что же из этого получилось?

С первых страниц герой Камю казался мне льдом, а персонаж Ионеско – пламенем. Любители русской классики могут продолжить этот ряд сравнений за меня)

Герой Камю в первой части не вызывал вообще никаких эмоций. Он был для меня пустым местом, лишним человеком, ПОСТОРОННИМ, наконец. Конечно, автору нужно отдать должное за то мастерство, с которым он передал отчужденность господина Мерсо от окружающего мира. Атмосфера пофигизма, возведенного в абсолют, насквозь пронизывает всё произведение. Главный герой меня раздражал в первую очередь своей бездумностью. Он жил, хотя тут вернее сказать «существовал « на автомате. Было ощущение, что его мозг просто не способен к размышлению и рефлексии, а позже и сам Мерсо в этом признался. Отношение к матерям я видал и похуже, чем у этого персонажа, изнемочь от жары и вступить в схватку с раздражающими тебя людьми способен каждый. Однако полного безразличия даже к самому себе я принять, увы, не могу. Для сравнения можете всё-таки прочесть мою рецензию на Одинокого.

Что касается второй части, то на судебном процессе я однозначно был на стороне обвинения. Потому что Мерсо всё равно оставался для меня явным отбросом общества, хотя мне импонировал тот факт, что, находясь в тюремной камере, он наконец-то начал думать. Более того, с некоторыми его мыслями я даже соглашался, вспоминая строки песни Михаила Круга «Свобода»:

Почему-то тогда мне подумалось, что заключение – это огромный подарок, преподнесённый Постороннему судьбой.

На последнем заседании суда я вновь испытал сильнейший приступ отвращения к Мерсо. Ведь он даже не нашел в себе мужества сказать последнее слово, хотя это желание у него всё-таки было. «Скорее бы всё это кончилось» - думал я вместе с Посторонним, когда решалась его судьба. Весь этот балаган меня ужасно раздражал. Хотелось поскорее уйти от него.

И тут подоспела последняя глава, которая, в сущности, перевернула всё моё представление о книге главном герое.
Те мысли, которые начали лезть из Мерсо во время последней беседы со священником просто ошеломили меня. Я находил рациональное зерно в рассуждениях постороннего. Размышления Постороннего о том, чем плоха гильотина, о новых законах для приговоренных к казни, о той истине, в которой он был уверен и которую у него никто не мог отобрать, мне очень понравились. Я согласен с тем, что каждый имеет право жить так, как он хочет, и никто не должен навязывать другому веру в Бога или в жизнь после смерти, например. Однако, на мой взгляд, каждый должен саморазвиваться, становиться лучше, искать своё предназначение и пытаться помогать другим. Поэтому Мерсо, конечно, немного вырос в моих глазах, но полностью принять, понять и искренне посочувствовать Постороннему я не могу, ибо его образ мышления всё равно не укладывается у меня в голове.

8/10

После того, как наш клуб обсудил эту прекрасную книгу на встрече, при попытке написать рецензию мне ничего не приходило на ум, потому что все уже было сказано, а повторяться не хотелось. А выразить только суть романа – значит подработать кэпом, ибо роман довольно известен и легче пересчитать тех, кто его не читал, нежели наоборот.

Немудрено, что на больше всего понравившиеся книги просто невозможно написать что—то толковое. Камю – прекрасен. В книжном мире ни одного писателя я не пребывала в таком упоительно-восхищенном страхе. И страх-то не от одной только атмосферы, но и оттого, что так оно все и происходит, с чумой или без нее. Оттого, что люди вынужденны привыкать не только к жизни в критических условиях, но и к мирному течению после. Оттого, что мы ценим близких только на расстоянии, но, воссоединившись, теряем святыню скорби – люди роднее нам в нашей памяти, чем в реальности. Ну и конечно же самое страшное в романе – это борьба без надежды, когда ты борешься со злом и понимаешь, что это ни к чему не приведет. Чуму нельзя победить. Она приходит и уходит. Сама.

А еще я поступила очень верно, прочитав сначала у Камю «Постороннего», потому что эта повесть очень хорошо зарекламировала автора, и без этой визитной карточки чтение «Чумы» скорее всего прошло бы по-иному, потому что местами книга была очень неодназначна, но вспоминая историю Мерсо, я понимала, что эти неоднаначности признаки гениальности.

В общем, ставь лойс, если Камю крут! :)

«Чума» - это просто чумааа!» - хотел бы сказать я, но не могу. Ну не проникся я.

Было не страшно, не тревожно, даже не печально. Камю долго рассказывает об изменившейся жизни горожан, об их личностных и поведенческих метаморфозах, но на каком фоне всё это происходит? Правильно, на фоне страшной эпидемии чумы, ежедневно убивающей сотни человек. Однако (!), страха её описание не вызывает. Автор изобразил чуму как-то косвенно - а мне для пущего эффекта явно не хватало "страшилок". Звучит по-извращенски, но если бы в Оране умирало не по 200 человек в день, а по 10, но при этом были бы в мельчайших подробностях изображены мучения этих несчастных, читать было бы интереснее. А в результате, я где-то на полпути потерял всякое сострадание. Думается, в руках Стивена Кинга эта история приобрела бы иную, ничуть не худшую жизнь. И ещё, будь моя воля, я бы урезал роман как минимум на треть.

Слишком много "бы" в предыдущем абзаце, надо бы покончить с фантазиями. Блин! (facepalm) Так вот, если в изъявительном наклонении, то достойными всяческих похвал мне показались лишь последние 50 страниц романа, которые взбудоражили сознание, а предыдущие 150 были лишь нудным предисловием. Если вы футбольный фанат, то вот вам сравнение: 80 минут шла скучная позиционная борьба в центре поля, игра катилась к бесцветной нулевой ничьей, как вдруг в последнюю десятиминутку команды разразились несколькими острыми атаками, завершившимися взятием ворот. И действительно: со всеми героями, казавшимися статичными, произошли серьёзные перемены. А главное: стало по-настоящему страшно (чего мне всю дорогу так хотелось) и повеяло безнадёгой - чума ушла как болезнь, но осталась как состояние души.

"Напрасно он уверен, что жив, ведь он живет как мертвец."

Одна из тех самых книг – небольших по объёму, но масштабных в плане заложенного смысла. Когда переворачиваешь последнюю страницу и думаешь, думаешь, думаешь…

Как тут не быть посторонним, когда тебе нахально лезут в душу, наседают с нравоучениями, буквально указывают что делать? Кто сказал, что обязательно нужно плакать на похоронах матери, верить в Бога, жениться, в конце концов? Кому-то это может показаться диким, но нет, вовсе не обязательно! И да, некоторые не привязаны к родителям, вере, семье, друзьям. Так бывает. Почему же другие так нетерпимы? Парадокс, но именно сильные, самодостаточные люди, которые не равняются на «всех», живут своей жизнью и не пытаются угодить обществу, именно они чаще всего оказываются в центре пересудов, навешивания ярлыков, осуждений этого самого общества. Это просто смешно. И грустно.

В процессе чтения герой стал мне очень близок. Его отрешенность, спокойная рассудительность, чувства, мысли хорошо мне знакомы. Очень жаль, что он сорвался и выплеснул своё презрение к навязанным стереотипам совершенно неподобающим образом. И получил по заслугам. И кому какое дело, впрочем.

10 из 10

Нестройными рядами выстраиваются в моей голове мысли. Что ты сделал со мной, Камю?

Я выслушала тебя, я выслушала историю твоего падения. Так почему я вижу тебя, парящим надо мной и слышу твой смех? Ты судишь меня, и твое ненавязчивое судейство выбивает почву из-под моих ног. Твое лицемерие стало моим лицемерием, твое отчаяние стало моим отчаянием, твое равнодушие стало моим равнодушием. Кто ты, мой судья? Новый пророк, возрожденный Иисус или ты просто шут, хохмач, старый пират, одноглазый, одноногий и до безобразия хитрый? Кто послал тебя ко мне, провидение или это была чистая случайность? Слушай, слушай меня. Я хочу, чтобы ты смотрел мне в глаза и слушал меня, а я бы плавилась внутри от жара собственной ярости, ненависти, от дьявольского безумия. Ведь отныне я одна из тех, кто слышит по вечерам тихий смех.

160 страниц лихорадки мысли и слова, 160 страниц обличительной истины, льющейся из фонтана лжи. 160 страниц парадоксов и правд. 160 страниц, вырванных из энциклопедии жизни.

Известно, что для каждой книги нужно свое время и место. Даже самые лучшие остаются без нашего внимания, если попались нам не в тот день. Даже странно, что это произведение пришлось настолько к месту.
Я сижу дома, мучаюсь послепраздничным синдромом, мне тошно и жарко. В руках - это творение Камю. Сухой, "нулевой" стиль изложения, скупой до жадности, под конец срывается на крик. Автора, героя... Неважно. И этот сухой стиль разъедает мозг, становится страшно до жути. Наверное, виновата жара, но мне вдруг кажется, что это я убиваю араба там, на жарком пляже. Один одиночный выстрел. Четыре следом. И это я хватаю священника за грудки и выкрикиваю ему в лицо все накопившееся. Я очищаюсь через ярость героя. Очищаюсь и, успокаиваясь до равнодушия, открываюсь будущему.