The Man in the High Castle

— Что такое историчность?
— Это когда вещь отмечена печатью времени. Послушай. Одна из этих зажигалок была в кармане Франклина Д. Рузвельта, когда на него было совершено покушение, а другая — нет. Одна имеет историческое значение, и еще черт знает какое. Такое же, как и другие вещи, бывшие при нем. Другая не имеет никакого значения. Чувствуешь историчность одной из них?
Он продолжал подзадоривать.
— Ты не можешь сказать, какая из них обладает историчностью. Вокруг нее нет никакого ореола, или некоего духа ауры.
— Вот здорово, — сказала девушка.
Она вытаращила глаза.
— Это и в самом деле правда, что одна из них была у него в тот день?
— Конечно. и я знаю, какая именно. Теперь понимаешь суть того, что я говорю? Все это жуткое жульничество, они надувают сами себя. Я имею в виду то, что пусть какой-то пистолет был в какой-то известной битве, ну скажем, при Геттисберге, но он остался точно таким же, как будто его там не было, если только не знать об этом. А это — здесь!
Он постучал себя по лбу.
— Это в мозгу, а не в пистолете. Когда-то я сам был коллекционером.

Впрочем, замысел был неплох, и, надо признать, немцы лихо разделались с евреями, цыганами и христианскими сектами. Славян они отбросили на два тысячелетия назад, на их прародину Азию. Ну и правильно, без славян в Европе как-то спокойнее. Пусть себе ездят на яках и охотятся с луками. Зато теперь в любом книжном магазине, в любой библиотеке можно полистать изданный в Мюнхене толстый полноцветный журнал и полюбоваться, как синеглазые белокурые арийцы-фермеры пашут, сеют и жнут на полях всемирной житницы Украины. Вооруженные до зубов новейшей техникой, эти ребята выглядят счастливчиками, а их фермы и коттеджи чисты и ухоженны. В таких журналах не увидишь поляка с опухшей от пьянства рожей, понуро сидящего на гнилом крыльце своей лачуги или ворующего гнилую репу на деревенском рынке. Он ушел в прошлое, как и ухабистые грунтовые дороги, на которых, стоило зарядить дождям, намертво вязли колеса телег.