Толстый и тонкий. Повести и рассказы

Что нового могу сказать я о «Попрыгунье»? О самоотверженности и подвиге в повседневной рутине, о том, что ценить нечто мы начинаем, лишь потеряв его безвозвратно? О том, что великая любовь порой прячется в самых обыкновенных людях и зачастую выражается не в бурных страстях, а в самоотверженном служении, в желании счастья для любимого (хотя и не стоящего этого) человека?
Возможно, это лишь моё желание увидеть просвет в конце любого тоннеля, но в рыдающей над телом мужа, зовущей его, всё-таки прибежавшей к нему (пусть и слишком поздно) Ольге Ивановне я хотела видеть и Наташу Ростову, рыдавшую над раненным Балконским, вымаливавшую прощение… И Анну Николаевну («Гранатовый браслет»), понявшую, принявшую любовь Желткова лишь после его смерти… В порыве этой совершенной пустышки, бабочки-однодневки – Ольги Ивановны – мне хочется видеть пробуждение чувств, пробуждение человечности. Но слишком запоздавшее пробуждение.
Можно говорить много о героях, об образах, о прототипах, о показанной полумещанской, полубогемной жизни конца XIX века. Но давайте будем по-чеховски кратки. И помечтаем, чтобы как можно больше было среди простых людей таких вот Дымовых, и как можно раньше наступало бы прозрение (и не такой ценой) у таких вот «Попрыгуний».

Перечит со времён школы или университета, уже и не вспомню. Это, конечно, печальная сторона Чехова, место, где он отодвинул всякую надежду. Будь ты хоть проницательный Иван Дмитрич, хоть очнувшийся в палате доктор Рагин, хоть беспечный доктор Хоботов, хоть мерзавец Никита, а всё равно мрак: ты либо спишь в плену своих иллюзий или бреда — и это страшно, либо пробудился и увидел реальность— и это ещё страшнее.

Будь Чехов немного милосерднее или сентиментальнее, он бы добавил героя, у которого хоть что-нибудь получилось: хотя бы победить смрад и инфекции в палате № 6. Но Чехов не сентиментален, поэтому даже смерть ничего не изменит и никого не впечатлит здесь.

Для равновесия душевного перечитала сразу вслед рассказ "Студент", который сам Чехов считал своим лучшим рассказом. О том, как евангельские события ночи в Гефсиманском саду отзываются в сердце человека, живущего 19 веков спустя. Несмотря на тяжесть темы, там как раз свет и радость. И никакого экзистенциального уныния, с которым сталкиваешься в "Палате № 6".

Слюнявого мужика в конце упекли за решётку только потому, что он мысленно загоняется и от этого страдает. Его надо было бы палкой стукнуть, тогда бы вылечился. Но не вот этот весь абсурд с псих палатой для скорее не совсем сумасшедших, которым бы скорее всего банально помог бы психолог своими беседами и так далее, а не эти горе-советчики, что рядом, которые тебя гробят, гробят и гробят. Хотят влезть свой нос в чужие дела, хотя ихняя форма носа естественно в отверстие не подходит, чтобы туда что-то совать. Но что делать, когда не хватает характера, дабы высказаться, что человек априори не прав? Короче, сворачивайте Палату номер шесть. Это прям моя жизнь, поэтому не смешно и не интересно! 

Весь рассказ сплошное предсказуемое морализаторство.
«Жена должна трудиться, не транжирить и главное - не изменять мужу.»
А может у людей никогда и не бывает всё так просто? Почему-то человечество не может обойтись без преступлений, войн, измен и разнообразного зла.

А если доктор Дымов не незадачливый рогонец, а реально влюбленный романтик? Посмотрите, сколько вокруг мужей-подкаблучников, которых третируют жены. Так ли уж они несчастны? Вполне возможно, что их устраивает такая жизнь.

Чтобы как-то оправдать ханжеский пафос рассказа, Чехов решает манипулировать эмоциями читателя. Причем манипуляция детская, не взрослая. Каждый Том Соейр представляет как весь Санкт-Петербург после его смерти сокрушается и как все раскаиваются, что обижали ребенка.

Чехов, чтобы пристыдить Ольгу Ивановну заставил Дымова повторить прогрессивную смерть Базарова.
Ну и до кучи, внезапно объявили умершего великим ученым.
Косвенно Чехов признаёт, что если бы Дымов служил лакеем, как муж «дамы с собачкой», то на измену был бы совсем другой взгляд.

В. Раневская сказала, что её детство кончилось, когда она прочитала "Скучную историю" своего земляка Антона Чехова. Насколько глубоко чувствовал этот ребёнок! А. Чехов неспроста назвал повесть "скучной" - он как бы предупреждал о том, что не ради развлечения читателя она написана, - в ней невесёлые размышления человека шестидесяти двух лет, умудрённого жизненным опытом, известного профессора. Николай Степанович прекрасно знает все свои плюсы и минусы, описывает их с долей юмора и иронии,- конечно, у него накопилось много болезненных слабостей - плохо спит ночью. Ему больно смотреть на жену, превратившуюся в "сырую, неуклюжую старуху", а двадцатидвухлетняя дочь Лиза похожа на жену в молодости... Семья заслуженного человека бедна, сын - варшавский офицер, не помощник. Николай Степанович выражает пессимизм, описывая университетские постройки- "студент должен видеть перед собой только высокое, сильное и изящное... Храни его бог от тощих деревьев, разбитых окон, серых стен и дверей, обитых рваной клеёнкой". Тридцать лет службы в университете не сделали Николая Степановича равнодушным - он волнуется перед встречей со студенческой аудиторией - он хороший лектор, умеющий заинтересовать слушателей, наслаждается чтением лекций... но в последнее время он слаб, утомлён, хочется уйти... А. Чехов рассказывает о пожилом профессоре как добрый друг и коллега, ему симпатичен Николай Степанович, его порядочность, добродушие, интеллигентность - и даже его слабости. Николай Степанович ещё и опекун приёмной дочери Кати, оставшейся сиротой. Интересны мысли Николая Степановича о театре, который он считает не школой, а развлечением. Катя, увлечённая театром, беспокоила Николая Степановича- она прошла путь от восхищения до горького разочарования - "ни одного таланта, но много бездарностей, пьяниц, интриганов, сплетников". Катя охладела к жизни. Николай Степанович считает,что "современная женщина так же слезлива и груба сердцем, как и в средние века", - ему не повезло с женщинами, но он благороден, терпелив, не любит ссор и обид. Его по-настоящему любит и понимает Катя, с интересом слушает его воспоминания. История с примесью печали, о быстротечности времени, которое приближает человека к неминуемому концу. Вопрос лишь в том, как его встретить. Вот и маленькая Фаина многое поняла из этой "скучной" повести- поэтому и детство кончилось. Умеет А. П. Чехов озадачивать читателей в любом возрасте. В повести, написанной в 1889 году, очень много тем, актуальных и сегодня: образование, наука, литература, театр - как развиваться, куда идти? Чехов, как бы между прочим, затрагивает эти темы, ничего не навязывая... Нескучный, великий писатель.

Всё очень просто - в небольшом уездном городе есть больница, в ней - палата №6, где содержатся душевнобольные в количестве 5 штук (на начало повести, по крайней мере). За ними вроде как присматривает доктор Андрей Ефимович, который вообще-то умный, честный и ответственный. Но менять что-либо ему и не досуг, да и незачем: все всё равно умрут, смысл бороться с неизбежной участью? Особенно когда есть уютный быт с книжками, огурчиком, водочкой. Но всё меняется, когда совершенно случайно доктор Рагин находит себе прекрасного собеседника в лице Ивана Дмитрича Громова, который лежит в палате №6 по причине мании преследования. Частые и долгие задушевные беседы доктора и сумасшедшего (хотя Громову, кажется, просто некуда деться от этих назойливых встреч) совершенно непонятны окружающим, и в конце концов вызывают такое сильное напряжение, что заботливое общество решает препроводить доктора в палату к душевнобольным ради его же блага.

Это ведь должно быть очень смешно - доктор сам оказался в палате для сумасшедших. Но слишком уж это всё правда, слишком про действительность (неизменившуюся и через век), чтобы над этим смеяться. Та абсурдность жизни, которая так просто, ёмко и начистоту является во всех рассказах Чехова, никуда после прочтения не девается, её нельзя отставить на полку и спокойно забыть, вернувшись в уютно устроенную жизнь. Возвращаться из Палаты №6 некуда, потому что мы уже в ней. Изолированы, одиноки, брошены доживать свой срок, как придётся, в настолько жалких условиях, что стыдно смотреть. Единственный, кто есть рядом, - жестокий сторож Никита, который беспробудно пьëт и беспощадно бьëт. В таких условиях даже с соседом по койке говорить не сильно хочется. Каждый сошëл с ума и остался со своей бедой один на один.

Но то, что действительно смешно, - мир снаружи палаты кажется ещё менее привлекательным местом для жизни: свобода там присутствует лишь до тех пор, пока ты соответствуешь общепринятой средненькой морали, которая обращена не к человеческому достоинству и какому-никакому величию разума и воли, а к нищенскому стремлению урвать себе безопасный угол и устроиться там так, чтоб не трогали. Можно, конечно, понять. Но тогда нужно быть готовым к неумолимой воле случая - у каждого есть риск оказаться в палате #6, как бы ты не хоронился. Доктор Рагин вон тоже себя берëг, о больных совсем не думал, удобными мыслями себя успокаивал, - и как закончил.

Как писал о своей повести сам Антоша Чехонте:

• Кончаю повесть, очень скучную, так как в ней совершенно отсутствуют женщина и элемент любви. Терпеть не могу таких повестей, написал же как-то нечаянно, по легкомыслию. Могу прислать Вам оттиск, если буду знать Ваш адрес после июня.

Антон Павлович без преувеличения гений малого жанра. Ему достаточно всего нескольких строк о персонаже, чтобы мы знали всю его жизнь.
В его повести повествование идёт от лица пожилого профессора, и мы верим, что перед нами действительно учёный, проживший и повидавший не мало. Его разочарованиями жизнью, некогда любимой семьёй, коллега, и даже в себе, будучи когда-то великолепным лектором, из-за болезни он не может читать лекции с былым талантом, но и уступить место он не может, так как это единственное, что важно в его жизни.
За голосом пожилого профессора мы слышим голос самого автора, его современное видение, и это придает повести глубины.
Каждый персонаж, даже эпизодический живой и психологичный, и кажется, что мы знаем их лично.