За правое дело. Жизнь и судьба. Дилогия

Первая часть дилогии Гроссмана знакомит читателя с семьей Шапошниковых, очень подробно мы узнаем не только о семье, но и о родственниках, друзьях. Параллельно автор подробно и обстоятельно описывает предвоенное и военное время, состояние войск, стратегию и тактику советских и немецких войск. Судьба страны тесно переплетается с судьбой главных героев.
Еще особенностью повествования является большое количество философских отступлений о человеческих поступках, о традиционных ценностях, конечно, в таких рассуждениях достаточно много советской идеологии, но общее впечатление это не портит.
Сюжет достаточно растянут, но наверное это оправдано военной темой, Гроссман великолепно смог показать не только страх и героизм солдат, воюющих на передовой, но и тот урон, что нанесла война тем, кто находился в тылу, кто работал в науке и на заводах.
Очень масштабное произведение, которое требует вдумчивого чтения, читать сложно, много исторических отсылок, но, на мой взгляд, такие книги нужно обязательно читать. Это неумирающая историческая классика!

Я сама из Волгограда, хоть и не живу сейчас там. И долгое время не читала ничего о войне и особенно о Сталинградской битве, мне хватало того, что я узнала в школе. Но совсем недавно показывала другу город и музей-панораму Сталинградской битве, что подтолкнуло меня прочитать о тех трагических событиях.
Я начала читать роман "Жизнь и судьба" и очень быстро поняла, что события с персонажами начали происходить задолго до начала этой книги. Пришлось скачивать и читать первую часть. О чем я не жалею ни минуты.
Эта книга - масштабное полотно, с первых дней войны до лета-осени 42 года, начала наступления немцев на Сталинград. Множество персонажей, и не все из них погибли. Очень много разных людей, разных взглядов на жизнь и войну.
На самом деле не ура-патриотизм, а трезвый и смелый взгляд на происходившие тогда события и людей.

Мне, как человеку родившемуся и полжизни прожившему в Волгограде, интересна история моего города. А потому я только благодарна Годовому флешмобу за возможность перечитать этот грандиозный роман; потрясающую книгу и по стилю изложения, и по накалу событий, и по проблематике, по характерам и поступкам главных героев. Конечно, это прежде всего, художественная книга, а не архивные материалы. Но ни для кого уже давно не секрет, что Гроссман ведет правдивую хронику Сталинградской битвы, и это нам не раз подчеркивали на уроках литературы в школе, когда мы изучали произведение. Но в школьные годы, честно признаюсь, книга не произвела на меня столь мощного впечатления, как сейчас. В этот раз я словно прожила жизнь бок о бок с главными героями, была и в окопах, и в эвакуации, и в фашистских лагерях смерти в Германии, и на Колыме, в бараках для заключенных...
Это и вправду роман-эпопея. Недаром ее сравнивают с "Войной и миром" Толстого. Параллели между наполеоновским и гитлеровским нашествием на Россию, между Бородинской и Сталинградской битвой очевидны. В каждой из этих войн решалась судьба России, судьба Европы, судьба мира, (не побоюсь столь возвышенного сравнения), в обоих сражениях потери солдат - особенно русских - были беспрецедентны. И в обоих случаях русские, (советские) солдаты вопреки всему, вышли победителями. Как и Толстой, Гроссман в числе героев представляет на страницах своего произведения реальных исторических персонажей - Гитлера, Сталина, фельдмаршала Паулюса...
Какие только темы не поднимает автор - чувство долга и любви к своему отечеству, мужество поступков и предательство по отношению к ближним, сила материнской и женской любви, одиночество в семье, среди друзей, в обществе.
Не обошел автор и столь сложную тему, о том, как живется обычному человеку в условиях тоталитарного общества. Сталинского, гитлеровского...
Здесь жизни и судьбы когда-то верных советскому строю военноначальников, в один миг оказавшихся на Колыме за (понятное дело, ложный) донос; и верных рейху солдат, которые брошены своим командованием на верную смерть ради поддержания "величия" образа непобедимой Германии и самого фюрера.
Здесь жизни и судьбы обычных людей, которые день и ночь жили под гнетом страха, даже при друзьях и родственниках боялись не сказать чего лишнего и не попасть в лагерь.
Здесь жизни и судьбы тех несчастных и обреченных, кто оказался в фашистском лагере смерти или советском лагере только лишь потому, что были евреями.
Здесь жизни и судьбы тех советских солдат, командиров кто выстоял, выстрадал победу; а также гитлеровцев, которые потом оказались в советском плену.
Если вы спросите меня, какая сцена из книги потрясла меня больше всего, я назову две. Во-первых, прощальное письмо матери Виктору Штруму; описание ее тоски по сыну, и то, как в товарном вагоне на пути в лагерь она нашла брошенного мальчика, ради которого отказалась использовать шанс и выжить или прожить чуть дольше, (она была врачом-хирургом, немцы могли сохранить ей жизнь) и погибла вместе с ребенком в газовой камере.
Вторая сцена описана автором ближе к концу романа: пленные гитлеровские офицеры и солдаты выносят из руин здания трупы горожан. А собравшиеся мирные жители испепеляют их глазами, полными ненависти. В одном из убитых тел, стоявшая неподалеку женщина и бросавшая особенно недобрые взгляды на пленных фашистов признает свою дочь. И тут происходит неожиданное: она, русская женщина, потерявшая на войне самых родных и близких, решает - ослепленная ненавистью, - ударить камнем, убить пленного фашиста, но неожиданно для всех и для себя в первую очередь, отдает ему последний кусок хлеба: "На, жри!"
Да, наверное, человеческая доброта все-таки спасет этот мир. Именно в это и хочется верить.

Что знает о Великой Отечественной войне бывший советский школьник? Что я знаю о ней?

Фашисты напали сначала на соседей, потом завоевали пол Европы, потом сунулись к СССР. При этом они зверски уничтожали евреев и цыган, а также мучили и пытали русских. СССР же доблестно встал грудью на защиту слабых и обездоленных, загнало поганого фрица в Берлин и там задавило. Вот, собственно, вкратце и все.

Это то, чему учили в СССР. Чему учили в 90-х годах в России. (Не знаю, чему учат в школе сейчас, вряд ли общая канва истории отличается, но все же утверждать не буду).

Нельзя, ох, нельзя бывшему советскому школьнику, желающему спать спокойно и не «включать» мозг и совесть, читать эту книгу.

КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩЕНО!

Если бывший советский школьник все же возьмется за нее, то сначала, страниц несколько, он будет читать с пониманием. Мол, знаем, представляем, этому нас и учили.

Но только первые несколько страниц. А потом…

Потом ему придется либо «включить» мозг и начать думать самому, либо отбросить книгу со словами: «Что за гадость здесь пишут!». Правда, так поступит только тот, кто до мозга костей уверен в том, что СССР – лучшая страна, что коммунизм – лучшее, что было.

Правда ли это?

Гроссман говорит «НЕТ». И я ему верю.

Много я книг о второй мировой и Великой Отечественной войне прочитала. Особенно в последние несколько месяцев. Потому мне есть, с чем сравнивать.

И Именно поэтому можно смело сказать, что такой книги я раньше не читала.

Она – ужасная! И – великолепная!

Первое, чем хороша «Жизнь и судьба» - Гроссман не просто показывает ужасы фашизма, уничтожение евреев. Он еще и рассказывает о том, почему соседи их сдавали. Этот вопрос не давал мне покоя раньше. Я удивлялась и поражалась таким жестоким поступкам обычных людей, которые, как правило делали добро. Теперь – понятно.

Кстати о добре. В этой жестокой книге, без прикрас показывающих ту страшную войну, Гроссман рассуждает и о добре, и о доброте. Проводит параллели из прошлого, показывает примеры из истории человечества. Прослеживает путь добра, его цену. И во главу угла ставит не добро, а доброту. Обычную, мелкую, бессмысленную человеческую доброту. Ей он поет хвалебную песнь. А великое добро, на поверку оказывается, величайшим злом. Стоит об этом задуматься. До сих пор добром государства оправдывают самые страшные вещи. И люди почему-то им верят.

Другие человеческие черты Гроссман также стороной не обходит. Покорность заключенных в лагерях поражает. Неужели правда, что немецкие солдаты чуть ли не неделями могли не появляться в лагере, а заключенные сами себя заставляли жить в скотских условиях? Гроссман умеет убедить, что это действительно так.

Второе, в чем эта книга стала для меня откровением – сопоставление и анализ двух государств – Германии и СССР. Их режимов. Да, все знают и голод Украины в 30-х годах, и репрессии 37-38 года. Но мало кто сравнит это с тем, что делали фашисты. Гроссман – не просто сравнивает. Сначала он проводит параллели, а потом открыто говорит, что тоталитарный режим фашистской Германии и то, что творилось в СССР – одно и то же. Разница только в том, что Германия уничтожала другую нацию, а СССР – собственных граждан. И только поэтому так открыто принято осуждать фашизм и все, что с ним связано, а действия коммунистов – замалчивать, обходить стороной. А ведь и евреи, и граждане СССР – люди. И те, и другие имели семьи, жили, любили, были свободны. До какого-то момента.

Гроссман наглядно, на примере Крымова показывает, что это такое – попасть на Лубянку, на допрос, лишиться свободы. А на примере Штрума – то, что и находясь «на свободе», под бдительным оком партии ни один человек не мог считать себя полностью свободным. Делать то, что считаешь нужным, открыто говорить то, что думаешь – в СССР могли лишь единицы. И даже физик, сделавший гениальное открытие, работающий в отрасли стратегического значения, не мог позволить себе поступить по совести не поставив под удар себя и свою семью. Так чем это отличается от лагерей Германии?

Кстати о лагерях. Гроссман гениально показывает жизнь заключенных в лагерях фашистов и в лагерях СССР. Отличия? Я их не увидела. Разница только в том, что Германия, опять-таки, сажала в лагеря в основном чужих граждан, а СССР – своих.

Лагеря, еврейский вопрос, политика партии – вся книга пронизана параллелями. Снова и снова Гроссман говорит: «Посмотрите. Разве фашистская Германия сильно отличается от сталинского СССР? Ведь разница – ничтожна. Задумайтесь!».

Тяжело это. Стыдно. Вроде, и не делал ты ничего из того, о чем рассказывается в этой книге, но щеки горят. Это – моя история, история моей страны. Мое наследие. И пусть режим сменился… А сменился ли? Не могу сказать. Знаю только, что о том, что было, как было и почему – надо знать. Надо думать. Надо делать выводы. Об этом говорит автор. Увы, мало кто его слышал. Не просто так СССР пытался уничтожить все экземпляры рукописи.

Я сознательно пишу СССР, а не коммунисты. Ведь СССР и Германия – это режим. А коммунисты и фашисты – люди. Режим диктует свое, а люди – остаются людьми.

Можно ожидать, что Гроссман, с болью говорящий о тоталитаризме и зверствах, должен осуждать и людей этих режимов. Но – нет. Автор, наоборот, изо всех сил показывает, что люди – не равно государство, режим. Германия и СССР ведут войну, а немцы и русские – прячутся от артобстрела в одной воронке от бомбы и не стреляют друг в друга, в моменты затишья ведут торговлю.

Об этой книге можно писать и писать. Она написана на определенном количестве страниц, рассказывает, вроде бы, не о всей войне, а лишь о Сталинградской битве, но создается впечатление, что она бесконечна, как сама жизнь. Много аспектов в ней, много планов, уровней. Каждый без исключения найдет в ней свое. Я рассказала только малую часть своих мыслей.

Напоследок хочу отметить только еще один момент. Гроссман применил прием, обычный, вроде бы, для книг – он показал все многообразие и ужасы тоталитарных государств на примере жизни и судеб членов одной семьи. Но меня именно это и поразило.

Фашисткий концлагерь, гетто в Украине, лагерь СССР, жизнь в эвакуации, жизнь в осажденном городе, жизнь солдата на передовой, жизнь в госпитале, жизнь рядового гражданина, допросы на Лубянке – все охватил автор, все грани жизни людей в военное время. Судьба старой еврейки, судьба шестилетнего еврейского мальчика, судьба обычного лейтенанта на передовой, судьба видного ученого, судьба блестящего командира танкового корпуса, судьба… И – ком в горле.

Надо знать, надо помнить. Надо думать.

Когда я брала в руки «Жизнь и судьбу», я не знала ничего ни о романе, ни об авторе. Впрочем, я и сейчас ничего не знаю. Я читала и думала: вот довою, захлопну и напишу что-нибудь яркое! веселое! пошловатое! Ну, что обычно пишут про всё советское.
Например, что я вот давеча страдала над Леоновым, а тут получила в библиотеке талмуд в восемьсот семьдесят шесть стр – на сто пятьдесят больше; но я не дрогнула, только глаз немножко сощурился и не расщуривается обратно.
Или, например, что моя обычная приговорка в ответ на «Ну как тебе, нравится?» в этот раз превратилась в «Главное, осилить первые четыреста страниц, через четыреста становится интересно!». И это без шуток.
Или, например, что совершенно фантастическая аннотация в этом замечательном издании. «"Жизнь и судьба" — самый значительный роман Василия Гроссмана (1905-1964)» Здравствуйте. Всё на этом. Лучше я пока еще не встречала.
Или, например, что для отчетности бралась вести счёт героям, но сбилась к двухсотой странице, мгновенно забыв, сколько насчитала.

Или, или. Или я закрыла вчера книгу и не знала, хочу ли я вообще что-то говорить. Потом пришла мама, спросила: ну, чем закончилось? я говорю: ничем. Она отвечает: ну да, жизнь же никогда не заканчивается. А сегодня я прочитала первые несколько рецензий а ливлибе, они такие... трогательные; меня трогают. И как-то... уже не хочется ни на что жаловаться.

Мне нравится читать и знать, что надо вычитать, увидеть, присмотерть. Но мне и нравится читать на чистую голову: можно представить себя наивным читателем, посмотреть, какой толк из тебя, такого наивного, выйдет.

«Жизнь и судьба» не всколыхнула. Не подняла во мне бурь и штормов, не подмяла, не выбросила на гальку сирой и беззащитной. Но, конечно, крутя и крутя страница за страницей какую-то ручку во мне, эта книга настроила меня на свою волну. И это станция, на которой всегда тишина и только в твоей голове какие-то голоса со сводками информбюро, криками по радиопередатчику, разговорами в очереди; голоса войны.

Я скажу прямо: есть книги намного сильнее. Которые вымывают из тебя столько грязи, что думаешь, как в зеркало после этого на себя смотреть. Гроссман не такой. Где-то скучный, где-то грубоватый; и я нашла мучительно потерянное определение — многословный.

Пишут, что книга о войне. Но я не плакала, только один раз плакала, в автобусе, читая прощальное письмо Анны Семёновны к Вите. А про войну я всегда плачу, при любом сюжете. Для меня «Жизнь и судьба» не имеет этой власти военной литературы, она — ну, про жизнь и судьбу. Не знаю, почему так получилось (по многому); это не важно.

Книга меня в конце концов захватила, я сопереживала героям, я задумывалась над их вопросами. Но я не ухнула в неё, как в колодец, без вести и без спасательного трапа; я не позволяла себе до конца верить в искренность автора, нет-нет да и говорила про себя: вот тут он заладил про тридцать седьмой, ну ясно, в какое время писал-то. Здесь я не удивлялась и не ужасалась доносам, пыткам, голоду, концлагерям, несправедливости, гадости, я слишком давно и часто читаю и слушаю об этом. Я осталась довольно равнодушной к этому; только иногда останавливалась посмотреть в себя, что я тут думаю и ощущаю: я бы выдержала пытки? каково бы мне было – не спать? что бы я сделала за еду? когда бы я перестала бояться? как бы я вела себя в доме 6/1? подписала бы я письмо? что бы почувствовала, увидев свой дом разрушенным? быстро бы я привыкла к звуку воздушного обстрела? смогла бы я выносить ребёнка и родить? как бы я пережила смерть мужа? о чём бы я думала перед смертью?

Да и нет. Но я рада, что я прочитала эту книгу.

Оказался я давеча в поликлинике нашего славного МГУ и провёл там добрых три с половиной часа. Кстати говоря, совершенно без толку. Тем не менее, об этом я не жалею, потому что за это время, а также по пути туда и обратно, я усиленно читал роман Василия Гроссмана "Жизнь и судьба" и даже почти его осилил. Наверное, нехорошо писать рецензию на недочитанное произведение, но я это сделаю. А потом, дочитав, сравню свои впечатления.
Сейчас об этом романе говорят как о классике. Даже сериал сняли недавно. Насколько он удачный, я не знаю, ибо не смотрел. Но мы всё-таки говорим о книге. Конечно, найдутся классики, которые скажут, что, мол, это всё конъюнктура: в Совке его не издавали, даже арестовали рукопись (и это в "либеральном" 1961 году, во времена оттепели), вот теперь и славят автора как страдальца, а книгу как что-то некогда запретное и недоступное. Найдутся наверняка и те, кто обвинит автора в том, что он написал пасквиль на великий и могучий СССР, что в романе нет никаких литературных достоинств, а автор лишь играет на таких "горячих" темах, как репрессии, культ личности, еврейский вопрос и так далее.
Начнём по порядку. В литературных достоинствах автору не откажешь. Язык его лаконичен, но вместе с тем и богат; косноязычием Василий Семёнович не страдает, в отличие от того же Солженицына, равно как и терминальной стадией "почвенничества", заставлявшей последнего выдумывать какие-то неслыханные неологизмы, в которых якобы прячется "русский дух". Если говорить о лаконичности, то для автора, пишущего о войне, это не порок, а достоинство. Здесь не нужно быть, например, Тургеневым и разбрасываться на каждом шагу великолепными метафорами и другими украшающими речь оборотами. Мазки должны быть скупы, сжаты, но при этом максимально точны. Гроссман как раз из тех, кто умеет подобрать слова.
Перейдём к содержанию. По сути, "Жизнь и судьба" - это произведение эпического характера. Автор показывает нам самых разных героев: от командиров фронтов до уголовников. В этой обширности и разноплановости "Жизнь и судьба" приближается, скорее, не к современным этой книге произведениям о войне, среди которых немало талантливых и даже гениальных, а к "Войне и миру" Льва Толстого. Даже названия похожи. Интересно, нет ли здесь сознательной авторской задумки? В центре повествования лежит одно из ключевых событий Великой Отечественной войны: битва за Сталинград. Мы смотрим на него глазами совершенно разных персонажей, как реальных, так и вымышленных: комиссара Крымова, генерала Новикова, физика Штрума и многих других... Они не только воюют/работают/любят/ненавидят, но и размышляют о серьёзнейших вещах. О личности и государстве, о свободе и тоталитаризме, о личном и партийном долге. Говоря словами классика, о том, "что такое хорошо и что такое плохо". Критики не раз отмечали огромную политическую важность этой книги. Автор пошёл в ней значительно дальше той критики сталинского режима, которая была дозволена после исторического ХХ съезда... Он не только категорически протестует против фактического обожествления человека, чьи руки по локоть в крови, но и копает гораздо глубже, вскрывает всю античеловечность тоталитаризма, не важно, СССР ли это или Третий Рейх. Но надо сказать, что о самом Сталине в книге говорится не так уж и много. Важнее другое: как убить раба в себе? И действительно, как сейчас говорят, хоть Сталин и злодей, но не он же писал все эти доносы! Как в нечеловеческих условиях самой страшной из войн сохранить жизнь, не потеряв при этом душу? - так ставит вопрос Василий Гроссман. Практически для каждого из ключевых героев романа этот вопрос является решающим. Как остаться человеком? Человек! Именно это главное в романе, человек, человеческая душа, а не какой-то там режим! Наверное, именно в этом и кроется истинная ценность этого произведения.

P.S. Я не умею писать рецензии, но надо же с чего-то начинать!

Тяжёлое было время, которое оставило свой отпечаток на многие поколения вперёд. Героические поступки соседствуют с ложью и предательством, наговоры, клевета, лицемерие. Сегодня ты уважаемый человек, а на утро, никто с тобой и не здоровается. Любовь, не только дар, но и проклятие.  Любовь матери к сыну, любовь крестьянки к немцу, любовь под звуки взрывов и в опале, любовь женщины к своему новорожденному младенцу, любовь и жертва. Все чем-то жертвуют. Жертвуют совестью, любовью, дружбой, памятью. Жертвуют, чтобы выжить.
Читается местами тяжеловато. Очень много героев. У каждого своя судьба, своя история, своя трагедия. Где-то они не пересекаются, а порой и нет.
Очень хорошо описаны внутренние терзания людей, гнетущая атмосфера и роковая обречённость от понимания, какой выбор придется сделать в моменты принятия судьбоносных решений. Будь то команда вперёд, разрыв с любимым человеком или подпись под общественным письмом.

Сложная книга с эмоциональной точки зрения, а так же из-за количества персонажей. Это срез общества начала 40-х годов XX века на фоне Великой Отечественной войны и Сталинградской битвы в частности. Герои произведения не всегда соприкасаются друг сдругом, но при этом показывают какое опасное это было время. И война не всегда была самым страшным. О холокосте в СССР и России говорили мало, потому что помимо массовых расстрелов фашистами, они подвергались репрессиям со стороны коммунистов. История Штрума ярко об этом повествует. Тыл тоже был небезопасным местом: каждый мог попасть в жернова системы из-за отсутствия банальной справки или прописки, а получить ее даже ценный работник мог с трудом. Всегда находились те, кто шел по трупам ради денег или карьеры, а иногда просто трясясь за свою шкуру. Гроссман смело и ярко описывает таких людей в Сталинграде, Москве или лагерях. Книга, которую сразу же хочется перечитать, проникнуться размышлениями автора о безмолвной покорности и возникновении зла.

Впервые я с этой книгой столкнулась ещё в конце 1980х годов, в перестройку, когда в школе училась. Её читал мой дядька, а мама всё спрашивала, как он эту тягомотину читает. А я обожаю почти всю "тягомотину", хотя тогда как-то прошла мимо. И снова я с этой книгой столкнулась уже спустя лет 15, на съёмной квартире. И утонула: и в книге, и в слезах. Не знаю, где там "тягомотина". По мне, это сага об огромной семье в страшнейший период истории нашей страны. Там переплелось всё: война, репрессии, отношение к евреям в науке. И чувства: чувства женщины к двум героическим мужчинам, чувства матери, потерявшей сына, чувства воинов, защищавших Родину, чувства ученого,  который вроде и нужен стране, но которого все равно пытаются сравнять по линейке, который ждёт, когда же его арестуют, и лишь звонок Сталина снова возвращает его в жизнь, в науку.

Роман о войне, это первая часть дилогии о Сталинградской битве. Описано со всей жестокостью и неумолимостью того времени. Как меняются люди и их характеры, и их ценности в тяжелых ситуациях, под страхом смерти. То, что казалось ценным и незыблемым в мирное время становится не важным и на первый план выходит настоявшее. Роман неоднократно подвергался цензуре и есть разные издания с полной и не полной версией произведения.

Мое знакомство получилось не ровным: я начала электронный вариант неполной версии,когда обнаружила, пришлось начать заново полный вариант книги, но уже аудио в исполнении С. Кирсанова. И поэтому я для себя четко поняла, как роман звучит с цензурой и без неё.