Юлиан Отступник

«Юлиан Отступник» — первая книга большой трилогии Дмитрия Мережковского «Христос и Антихрист», в которой он делает попытку заглянуть в душу человека — и всего человечества в целом — разрывающегося между двумя половинами. И первая из них — это дух, считающий себя равным Богу и возлюбивший земной мир, земную красоту, за то, верно, и прозванный отступником, отверженным; в длинной череде образов, воплощающих этот символ, у Мережковского и падший ангел, и Митра-Гелиос-Дионис, и все олимпийские боги в целом. Вторая же половина — Иисус Галилеянин, его мистические откровения, его смирение и милосердие, которые на земном плане, в глазах Мережковского, превратились в такое зло, что «Антихрист» — это вовсе не предыдущий образ, как можно было бы подумать; Антихрист — это Христос, каким он предстал в глазах людей…

Всё это идеи, очень близкие мне, и замечательна попытка Дмитрия Мережковского сделать труднейший шаг по столь важному объединению этих двух половин, но было в ней слишком много горечи и ненависти — героя, а вместе с ним, смею думать, и автора тоже, жестоко сражающегося с самим собой и презирающего мерзость в душах людей, которую ему приходится повсеместно видеть. Бывает чересчур натуралистичное описание плотской грязи; а в этой книге таким натуралистичным было погружение в грязь душевную, в которой автор, увы, не видит проблеска, и тяжело, трудно, горько это читать. Приходилось напоминать себе, что нет — это не так; что подо всеми слоями ужаснейшей грубости, грязи, пошлости, всё-таки есть другое… Оно там есть, оно там есть всегда, и ты должен видеть это, даже если ты этого не видишь. Иначе — не найти разрешения этого глубочайшего противоречия, не найти прощения, не найти любви.

Главный герой, Юлиан, прозванный Отступником — римский император, правивший во времена повсеместного торжества христианства и задумавший повернуть время вспять, к почитанию богов-олимпийцев, но не сумевший победить в этой схватке с судьбой и эпохой. Вызвал он грустные чувства, потому что, несмотря на свой протест, он — вовсе не тот мятежный и гордый образ, которого Мережковский противопоставляет Христу. Он — несчастный человек, упрямо сражающийся с образом Галилеянина в собственной душе, приписывая ему всё то зло, в которое погрузилось христианство, достигнув внешнего процветания, и, вроде бы, понимая это… Но всё-таки не найдя сил примирить внутри себя части своей души, и, отвергнув, в конце концов, вслед за Христом, и олимпийских богов — обе свои половины, между которыми он разрывался. Что приводит, как и можно было ожидать, к тяжелейшему внутреннему кризису, единственным выходом из которого становится физическая смерть.

Юлиан — неплохой человек и, уж конечно, стоящий намного выше, чем та толпа черни, которую с таким отвращением описывает Мережковский — но его поражение в борьбе с нею, с людскими тупоумием, лицемерием и ханжеством, увы, закономерно и объяснимо. Его ошибка — в неумении почувствовать ход истории, тот следующий шаг на пути развития человечества, который оно неминуемо должно сделать, и который несёт в себе, несмотря на все недостатки, обновление и благо; свежее дыхание и обогащение для мысли. Таким шагом для поздней Римской Империи, без сомнения, было христианство. И таким же шагом для поздней Российской Империи был социализм — который Дмитрий Мережковский, как и его герой Юлиан, не захотел понять, принять и простить за все те внешне уродливые формы, которыми он был полон. Так что, зная историю писателя, читаешь роман сразу на нескольких планах; видишь и борьбу героя, и борьбу автора. Но превыше всего… борьбу духа.

И вот именно эта, важнейшая борьба, и завершилась победой на последних страницах книги. Страдал Юлиан, не разрешивший свои противоречия и потерпевший крах в земных планах. Страдал Мережковский, допустивший те же самые ошибки, и в своей слепой ненависти к социализму дошедший даже до того, чтобы назвать героем и освободителем Гитлера… Но надо всем этим — дух писателя, знающий истину и нашедший в себе силу провозгласить её, несмотря на свою личную боль и вызванные ею заблуждения. Истина же в том, что в глубине каждого явления, каждой религии, каждой души, скрыта божественная любовь, песня Творца, которого можно называть разными именами, но который — один и тот же Творец — глядит и глазами Христа, и глазами прекрасного олимпийского Бога; глазами Мирры, живущей любовью ко всему существующему, и глазами Арсинои, идущей путём борьбы — над собой, над плотью, над материалом, который должен покориться художнику; глазами христианских старцев, и глазами лучших мыслителей эпохи. Эта прекрасная песня объединения звучит в конце, знаменуя собой победу, и утешение, и надежду. Предвосхищая Возрождение — не только эпоху в искусстве, но и возрождение всего человечества, когда, должно быть, не останется ни одного уголка на Земле и в наших душах, где эта музыка не была бы слышна.

Первая часть гениальной трилогии Мережковского. Не очень известный у нас, но, как по мне, один из наиболее выдающихся писателей России, всю жизнь посвятил теме противоборства двух начал в человеке. Их названия крайне условны. Для Достоевского это было борьба Бога и дьявола, для Ницше - Апполона и Диониса, для Дмитрия Сергеевича же - "христианского" и "языческого". По сути, практически всё его творчество посвященной этому противоборству и наиболее ярко оно выражено в первом жизнеописании "Христа и Антихриста".
Юлиан Отступник, великий римский император, который, подобно многим утонченным душам мыслителей, жил в прошлом, скучал о былом времени, как о давно покинутой родине и скорбь его становилась тем ярче, чем ясней приходит осознание того, что он не сможет повернуть время вспять. Кто-то менее могущественный должен просто смириться с этим досадным фактом, но "император мира" может попробовать остановить неизбежное движение человечества в христианское средневековье. Но его попытки сопротивляться течению времени, приводят только к еще более жестоким разочарованиям.
То, что позже, после отжившего свой век христианского аскетизма и самоограничения, удавалось Лоренцо Медичи, было просто не под силу сделать Юлиану. Дионисовы мистерии, языческие обряды, античные храмы... всё выглядело как попытки воскресить уже покрывающихся тленом древних богов, Как послушные марионетки, они делали то, что приказывал им дергавший их за нитки, но зловонный запах разложения никуда не пропадал.
Юлиан был слишком непокорным чтобы смириться, но слишком проницательным чтобы не понимать отчаянность своего предприятия. Как мифичный сизиф, он катит вверх свой камень, понимая, что он неизбежно упадет с горы, но тем не менее не может не катить, не может просто сдаться и оставить борьбу против собственной тени. Даже понимая тщетность своих усилий, он, с отчаяньем загнанного в угол зверя, начинает кидаться на своего воображаемого врага тем бесстрашней, чем отчетливей понимал его непобедимость. В конце, после самого смелого и безрассудного последнего броска, он должен был признать то, что понял гораздо ранее: "ты победил галиелянин". Борьба внешняя была только выражением той страшной борьбы душевной, борьбы с самим собой, от того безнадежной, которую проиграл Юлиан, которую будут проигрывать все, кто будет неспособен понять что цель этой борьбы вовсе не в победе одного из соперников.
Особенно ценен этот роман, за тот потрясающе объективный и правдивый взгляд, с которым русский символист смотрит на христианство первых веков. Картины того, как уважаемые, мудрые старцы перекрикивают, кидаются друг на друга, как свора петухов, сбивают всю ту спесь с Вселенских соборов, с которым принято на них смотреть через розовые очки "христианской мудрости". То, как религия миролюбия и терпения заставляет своих адептов рушить и уничтожать всё инакомыслящее, всё им непонятное, показывает что масса, остается массой не важно какие верования им будут мнимо руководить - у них остается только один закон - закон толпы.
Мережковский с удивительной глубиной вглядывается в мечущуюся душу римского императора сквозь призму веков. Этот талант, который был смешан с результатом долгих часов в библиотеках, дал по-настоящему подлинный шедевр мировой литературы.

первая и, на мой взгляд, лучшая книга трилогии. в ней много философии, но читается легко и с удовольствием.
в романе противопоставлены 2 "правды" - аскетическая (христианская) и плотская (языческая).
в романе христианство представлено, как религия абсолютного добра, которое не достижимо на земле по причине отстранённости этой религии от всего земного. по Мережковскому, Христос и жизнь непримиримы.
Юлиан стремится к гармонии духа и плоти, поэтому ни христианство, ни язычество не могут устроить его полностью. Противопоставление плоти и духа одна из основных тем романа. Жизнь Юлиана (да и жизнь вообще) - постоянный конфликт двух вышеназванных начал...

роман безоговорочно понравился. он одновременно и исторический, и символический, и философский. он написан хорошим языком. оставляет приятное "послевкусие".
скромно позволю себе порекомендовать: с "Юлиана Отступника" идеально начинать знакомство с творчеством Мережковского.

В наполненной приятной свежестью тени кипарисов тихо журчат фонтаны. Над верхушками деревьев белеет величественный мрамор дворца императора могущественной Римской империи. На наших глазах старые порядки, построенные на чрезмерной роскоши и заговорах, сменяются чем-то новым, пламенным и, увы, слишком резким. Молодой правитель Юлиан очарователен своей импульсивностью, мудростью и вместе с тем наивностью веры в величие античных богов. Но мы не успеваем насладиться красотой древнего мира. Теперь мы уже в далекой персидской пустыне. Раскаленный песок и палящее солнце делают воздух сухим, шершавым как необработанное дерево. Но несмотря на все невзгоды, мы идем вперед вместе с редеющим от болезней войском. Перед нами лишь два пути, которые зависят от благосклонности богов - победить или погибнуть.

Очень редко мне попадаются книги, прочтение которых ничуть не отличается от впечатления после просмотра фильма или сериала, а то и превосходящее его. Мережковский не просто рассказывает историю, он берет тебя за руку и отправляет в путешествие в прошлое, где ты проживаешь все события, эмоции, чувства, вкусы, запахи и ощущения вместе с героями книги.

Правитель Византийской империи Юлиан получил прозвище Отступник за то, что решил вырвать из забвения Олимпийских богов, отрекшись от Христа. Но молодая религия оказалась сильнее тысячелетнего культа и власти самого императора.
Когда начинала читать, то поймала себя на мысли, что сравниваю этот роман с "Каме грядеши" Генрика Сенкевича, хотя общего здесь ничего нет. Разве что - тяжелое погружение в эпоху и происходящее действо. Но если в "Каме грядеши" я "влилась" и дальше читала запоем, то книга Мережковского мне давалась тяжело. Вроде и слог автора несложен для восприятия, но вот сам сюжет не находил отклика в душе.
В отзывах читала, что из всей трилогии первая часть самая "неудачная". Так что, надеюсь, знакомство со следующими двумя частями будет для меня более увлекательным.

Удивительный исторический и религиозный роман о невероятно интересном периоде богоискания в Римской империи в середине 4-го в. н. э.
Первое, что заметно, это то, что роман замечательно написан: почти каждая глава и по форме и по содержанию выглядит как увлекательный рассказ талантливого новеллиста; все герои действительно живые, а главный герой Юлиан описан таким образом, что читать всё, что касается него, хочется неотрывно.
Второе замечание, это то, что Мережковский — потрясающий знаток культуры и быта Древнего Рима. Описания языческих храмов, римских городов и даже убогих таверн на римских землях создают недешевую атмосферу и антураж.
Третий, очень важный факт о романе: он об историческом периоде, сложном с точки зрения духовной жизни людей; арианский храм соседствует с капищем Артемиды, храм Аполлона разрушают христиане, языческие обряды рядом с монашескими молебнами — и вечные опасения Юлиана о том, что Галилеянин Распятый прав, а Скованные Титаны олимпийцы канули в лету.
На мой взгляд, самое важное достижение Мережковского в том, что своим высоким изобразительным мастерством он показал, что суть Античности — это красота и эстетическое восприятие мира.
В романе много сцен разрушений, диалогов о христианском и римском исповеданиях; как мне кажется, Мережковский использовал их как рефрены, которые напоминают читателю о грядущих темных веках — веках войн и религиозных преступлений. Ощущение ужаса грядущего средневековья, которое простирается от первых глав до последних, в самых последних строчках моментально развеивается спасительными строчками о том, что обязательно наступит Возрождение.
«Смерть богов» — поистине прекрасное явление в русской литературе!

В этой книге автор, опираясь на исторический материал, на примере жизни римского императора Юлиана, показывает борьбу зарождающегося христианства с религиозными воззрениями античности. Юлиан пробыл императором недолго, чуть больше года. Он стремился к соблюдению законности и ограничению власти продажных придворных, всячески пытался возродить веру в старых эллинских богов. Философия Юлиана - культ Солнца в рамках мистического неоплатонизма. А в христианстве Юлиана привлекала идея благотворительности, смирения, аскетизма и благочестия, стремление к помощи нуждающимся и вот он надеялся как-то преобразовать язычество с учетом христианских ценностей. Поэтому христиане при его правлении не подвергались суровым преследованиям, но были лишены покровительства и им было запрещено преподавать в школах. В кругах же римской аристократии Юлиан поддержки не нашел...По атмосфере книга напоминает "Камо грядеши" Г. Сенкевича, но вот написана гораздо тяжелее. Сенкевича читать было очень интересно, сюжет увлекал, в этой же книге Мережковский словно внимательно рассматривает картины далекого прошлого и делится впечатлениями, настолько повествование насыщено подробностями быта людей того времени, может поэтому книга показалась слишком нудной и больше познавательна с исторической точки зрения, будет интересна тем, кто увлекается историей раннего христианства.

В мире умирающих богов, родился Антихрист, посвятивший всего себя борьбе с Христом. На чью сторону встать? Христиан или язычников? В диких, неотесанных христианах, разрушающих старые святыни, убивающих язычников, нет ничего христианского. Не случайно автор так жестко описывает религиозно-социальную атмосферу того римского общества. В тех условиях язычник, не боящийся смерти за свои убеждения и держащийся за свою старую религию, выглядит как святой мученик. Мережсковский писал, что, начиная трилогию «Христос и Антихрист» он стремился примирить эти две крайности, внести в сущность Христа Антихриста. К концу своей работы он пришёл к выводу о невозможности этого синтеза.

Перед началом чтения я почти ничего не знал о Юлиане Отступнике. Слышал лишь, что этот император после константинового охритианивания отверг Распятого и обернулся к Олимпу и его богам. Автор же рисует живой образ человека борющегося, смятенного, но сильного и, самое главное, живого в противовес окружающим его христианам.

Какие же качества отличают Юлиана Отступника? Смелость, активность, сила, упорство, жесткость по отношению к врагам, любовь к друзьям, ум, даже ученость, «истинная» свобода, в то же время, лицемерие, злость, безрассудство. По большому счету Антихрист впитал в себя многие качества, которые ценятся в человеке, делают его достойным уважения, за исключением лицемерия, которое все же оказывается временным явлением в судьбе императора.

Христос же в этой части трилогии никак себя не проявляет, разве что в своих трусливых, слабых, глупых, мелочных последователях.

На первых порах повествования изображено столкновение добропорядочного христианского императора и наглого, юного, смелого, злого язычника-претендента на трон. Столкновение истинно верующего, свободного, честного, мужественного, стойкого, аскетичного Антихриста с показным, грешным, рабом своих пороков, трусливым, низменным «Христом». При данных условиях любой встанет на сторону зла, потому что оно правдиво, истинно и благородно (?). И неужто дьявол прав на этом пейзаже, а Христос нет. Прогоните христианина, пусть восторжествует царство зверя. А зол ли на самом деле Антихрист? Выходит, что злость его праведна и на нее он имеет право. У Мережковского антихрист становится выше и ярче Христа.

Мережковский подводит Юлиана Отступника к христианству, указывает, что именно в нем Антихрист найдет спасение, свобода должна войти в Христа, тем самым сделав ее порождением не зла, а добра.

Какое тонкое и сильное умение рассказчика. Автор описывает сцены из жизни множества второстепенных персонажей, Юлиана Отступника мы видимо юным мальчишкой, а спустя несколько страниц он становится уже взрослым юношей, Мережковский ловко перескакивает через пространство и время и ни разу не вызвал скуку. Его рассказ увлекает, захватывает, заставляет сопереживать. Почему кому-то дано так писать, а кому-то нет? Ну не получается и все. Хоть посвящай десятки страниц внутренней борьбе героя или его подвигам и поражениям, а все чего-то не хватает, герой не западает в сердце и разум. Тут же сразу западает и для этого не требуется пространных, широких описаний его личной судьбы. Он уже твой, антихрист западает в самую душу.