Юлиан Отступник

В романе отображается начало утверждения христианства. После мученичества первохристиан и их гонений со стороны язычества, роли постепенно меняются. Власти, осознают, что новая религия, с точки зрения управления массами и очищения от грехов, очень удобна. Христианство, первыми последователями которого являлись безграмотные рыбаки, привлекло в свои ряды римских императоров, а соответственно всю существующую структуру власть имеющих. Для России, наблюдавшей перекраску коммунистов в капиталистов и атеистов в верующих, этот процесс легко представим. Аналогия «Ленин-большевики, Христос-христиане» перетекает и на массы. Помним жестокость гражданской войны, подобная жажда разрушения, направленная к прошлым своим богам, наблюдалась и среди христиан тех времен. А имеющие хоть какую-то власть, к процессу перекраски всегда относились цинично. Им хоть «во имя Отца, и Сына, и Святого Духа», хоть во имя Аполлона с Афродитой, в действительности во имя своё.

И ладно бы, если гонения коснулись религиозных предрассудков, принижалась эллинская культура с её философией - основа на которой держалось современное общество того времени. Идеалы красоты заменялись убогостью существования. Массовость перехода к вере приводила к лицемерию, в котором рождался Молох Антихриста, питающийся фанатизмом вновьобращенных последователей Христа.

В произведении, молва назвала Юлиана Антихристом, но вникая в описываемые автором события, этим именем можно назвать процессы в самом христианстве. А Юлиан был на стороне сопротивления разрушающим процессам в обществе. Сам Христос в первой книге цикла, выражен, не явно. По моему мнению, он ближе к Юлиану (Христос как воин), чем к описываемым автором явлениям в христианской церкви. Но и Юлиан, не ангел Божий, а скорее отверженный своим временем. Стоит отметить, что Мережковский выделил много отрицательного в христианстве, этим он приближается к Ницше и идет в своем направлении, пытаясь соединить лучшие стороны прошлой культуры с широтой учения Христа, в котором смирение (пред Богом), это только часть истины.

«Надо победить в себе не только отвращение к смерти, но и отвращение к жизни - это гораздо труднее, потому что жизнь страшнее смерти.»

«Я пришел, чтобы проповедовать миру новую любовь, не рабскую и суеверную, а вольную и радостную, как небо олимпийцев!»

«…в бесславии, в безмолвии, чуждые всем, одинокие, должны мы терпеть до конца; должны спрятать в пепел последнюю искру, чтобы грядущим поколениям было чем зажечь новые светочи…»

Интересно в книге выглядит концепция существования Богов. С олимпийцами все понятно. Их как люди вознесли, так и свергли, насытившись и отравившись своим поклонением Им. А вот Христос стал Богом для человека, предварительно будучи убитым самими людьми. Обожествление началось со смерти. Свергнуть Христа невозможно, он победил смерть – крайнюю степень уничтожения на Земле. И для христиан, мученическая смерть, это почет и достойное окончание этой жизни. И если пойти по аналогии прошлых богов, то трудно представить кто или что и каким образом, придет на смену Христу, если не учитывать атеизм и его богов.

При чтении чувствовалось, что ведущим началом у автора, для написании книги, были его мировоззренческие идеи. Это скорее исследовательский историко-философско-религиозный роман. Историческая канва взята для отображения идей и проблем, видных в настоящем времени и устремленных к нахождению путей выхода в будущем. Роман явно не для отдыхающего чтения, иногда читается тяжело и насыщенность книги подразумевает повторное прочтение с прочувствованнием деталей. Идеи, поднятые в книге, остаются неразрешенными, только намеченными. В конце только намек на продолжение в эпоху Возрождения.

Первое знакомство с так и не состоявшимся нобелевским лауреатом по литературе (хотя выдвигался не раз). И потому усиленное внимание при чтении обращал на литературность языка, на особенности письменного стиля, на авторские особенности.

Дальше...

Сразу скажу — в этом смысле автор не совсем мой. Слегка тяжеловат стиль, и литературный слог вязок и тягуч, а может иной раз и вычурный немного. Но, в принципе, к этим особенностям привыкаешь быстро, и тогда на первый план выступают события романа и смыслы.

Книга обозначена как исторические приключения. Как-то для меня такое определение не вяжется в одно целое с прочитанным (прослушанным). В том смысле, что истории сколько угодно, но вот является ли это приключениями — сомнительно. Иначе ведь и исторический цикл Дмитрия Балашова «Государи московские» можно причислить к приключениям, да и все прочие художественно-исторические повести и романы. А там и до литературных памятников древности и старины дойдём, и будет у нас «Слово о полку Игореве» тоже приключенческим…

Как мне показалось, Мережковский в этом романе в центр внимания поместил события последней «войны» между уходящими старыми богами Древней Эллады и Рима и христианством. И соответственно, главным героем романа стал Юлий из рода Флавиев, который оставался в этом смысле «старовером», т. е. поклонялся богам эллинским, а когда пришёл к власти, то сделал попытку возродить эту веру среди всех жителей своей империи. Но как мы знаем и понимаем, религиозные войны являются одними из самых беспощадных и жестоких, ибо истово верующие с обеих сторон фанатично вступают в уничтожительную борьбу. Отсутствие веротерпимости не оставляет людям выбора, многие ожесточаются и потому религиозные стычки и войны практически не могут закончится ничьей. Вот и в этом романе победителем оказывается Распятый (как называет его Юлий) и на этом история старых богов заканчивается, их власть пресекается, старые боги умирают и уходят в небытие, оставаясь только упоминаниями в книгах и в истории...

Однако помимо сюжетной стороны роман наполнен ещё и рассуждениями и размышлениями героев и персонажей на самые разные темы. Что помогает читателю освоиться в мире Рима IV века от Р.Х. и глубже понять и взгляды Юлия и суть его неординарной личности. Но самое главное — отчётливее осознаёшь, что процесс смены религий на самом деле длительный и болезненный, что не бывает вот так, что император дал команду и все сразу поменяли веру. Хотя и такие в романе выведены, один из персонажей так прямо и рассказывает, что за непродолжительное время несколько раз переходил из лагеря в лагерь и от веры к вере — что делать, всё это не только божественное, но чисто человеческое дело. И как по мне, так эллинские боги были как-то ближе к человеку в обыденно-бытовом плане, как-то они были среди людей. А может это влияние легенд и мифов Древней Греции?

В общем, чтобы полнее познакомиться с Мережковским, попробую осилить его цикл полностью.

Тяжело далось чтение этой книги и в смысле самого текста и конечно в философских и религиозных рассуждений. Я человек совсем нерелигиозный и мне порой неприятно , неинтересно и даже противно читать когда идет повествование о борьбе двух религий, неважно каких, но чаше это христианство и какая то другая. В этот раз борьба против эллинизма, против религии древнего Рима. В романе описан период, когда Олимпийские боги ушли в прошлое, а на смену им выступила религия Христа.Отвратительно читать про то, что творилось в Риме в это время. Император Юлиан вступивший на престол решил возродить религию древних богов, но не тут то было. Власть имущим , а в особенности народу по душе не красота и радость жизни сейчас , а вера в загробную жизнь потом, хотя отказаться от цирка например они еще не в силах. Не буду вдаваться в подробности романа- кто захочет прочтет, что это его желание привело лишь к смерти его и окончательному крушению богов Олимпа. Не понимаю, как можно поменять было то, что имели раньше, на то, что получили потом. Если бы я выбирала веру наверно я выбрала бы Олимпийцев , мне они ближе , в крайнем случае это все здесь и сейчас, а не когда то потом. Про Христа здесь мало, да и не особо в этом есть смысл- автор описывает именно цели и желания всех этих ранних христиан.
Если кто-то отметил, что язык легкий, мне не так не показалось почему тоо, да и само повествование такое тягучее, вязкое.Читать мне было сложно и просто потому , что здесь много рассуждений, диалогов именно о различии вероучений , каких то наставлений. И да много было конечно имен римских, и названий, которые опять таки трудно читались . Лишь когда были сцены обычной жизни , бытовые описания , можно было расслабится и насладится тем, как много автор знает об этом периоде и пытается донести до читателя. В итоге просто не задалось у меня чтение. Я заметила, что в последнее время у меня плохо идут книги про Древний Рим и Грецию, а тут еще и религия христианства - нет это просто не мое оказалось, особенно первая часть была так неприятна, что хотелось просто бросить книгу. Всегда неприятно опять осознавать, что все зло и все войны случаются из-за религиозных убеждений. И с каждой книгой я все больше убеждаюсь, ну или авторы делают так , что самая неприятная для меня религия оказывается именно христианство, хотя мои предки и были христианами .

Эту книгу я читала ещё в школе. Не знаю, точнее, не помню, что тогда из неё поняла. До перечитывания не забыла казнь Галла тупым топором, жестокость Юлиана к Елене и взаимное обкрадывание храмов ради драгоценных камней в глаза статуям младенца-Христа и Диониса. Ещё смутно помнились раздоры христианских течений и вообще унылость, мрачность галилеян.
До вступления Юлиана на престол римский мир выглядит чёрно-белым. Языческие жрецы скромны, бедны и веселы, самоотверженно не бросают привычных идолов и безлюдные службы. Христиане темны одеждами, суетны, мелочны, придирчивы и унылы. Автор держится в стороне, но Юлиан не допускает творческой и интеллектуальной искр в последователях новой религии. Будущий император накрепко напуган запомнившимся с детства дворцовым заговором и убийством сыновей Константина Великого. За прозябание в дальней крепости в ожидании решения своей участи он глубоко обижен не на смертного правителя Констанция, а на галилейского проповедника, объявленного Богом. Юлиана сформировали гордыня, страх и обида.
Очень удивилась, узнав, что "Юлиан Отступник" был опубликован аж в 1895 году. Ожидала, что трилогия эмигрантская, но нет, очень ранняя, до 1905 года. Язык простой, но яркий. Как и у Балашова, почти готовый фильм. У каждого персонажа, даже простолюдина из толпы, выделены яркие черты.
Роман не о борьбе христианства с язычеством. Эллинская культура отошла даже от философов. Юлиан борется с Христом, ненавидит его, но возрождает язычество искусственное, полудохлое. Даже его друзья-философы не поддерживают императора при организации праздника в честь Аполлона. Его попытка возрождения эллинизма и поклонения культу Солнца напоминает путь Эхнатона. Оба культурных переворота продержались одно правление. И в Египте, и в Риме 4 века льстивые чиновники, жрецы, перебежчики ради богатства и титулов показывали императору или фараону видимость деятельности. После смерти обоих правителей всё вернулось на круги своя, откатилось к привычному. Знать, бюрократия и интеллигенция быстро учились лизать новые сапоги и подгонять свои убеждения под актуальную повестку. Казалось бы, репрессий и высылок не предвидится, а друзья Юлиана достаточно богаты и влиятельны, но перекрасились они моментально. Те, кому роскошь наследства позволяла выбирать мировоззрение, отговаривались скукой или поиском себя. У Эхнатона была Нефертити, суровый Юлиан же был одинок в своей мечте. Он жаждал чуда, и Максим Эфесский предоставил ему это шарлатанское чудо из переодетых рабов, раскрашенного стекла и рыбьей чешуи на потолке, вот вам и вся эллинская магия.
Для многих, как для маленького легионера-сирийца Стромбика. Его кредо: ор ради ора, кипиш ради кипиша, а за кого - без разницы. Можно в Галлии поддержать Юлиана, но можно в Антиохии писать на стенах карикатуры с обидными стишками про козла чернобородого, а можно подбить друга на поджигание священной лавровой рощи. Такие, как Стромбик, с шилом в одном месте и мылом на языке всегда сами выкрутятся, а приятелей предадут. Мережковский не упоминает дальнейшей судьбы сармата Арагария, но его жаль заранее.
Про переменчивость толпы даже говорить не буду. Жрец Аполлона сорок лет служил в лавровой роще, и та опустела за несколько десятилетий. Значит, к 4 веку некрепки стали культы. Истинным горем для черни любого достатка и вероисповедания стали бы закрытие цирка или издыхание медведей и львов, предназначенных для арены. Зрелища победили всё и всех.
Мог ли предположить Мережковский, что через 25 лет как бы великая и крепкая православная держава тоже падёт по тем же законам: разрушение ради разрушения, быстрый отход от глубокой, казалось бы, веры. Вообще, казалось, что толпу и христиан Мережковский со своих современников списывал, а современным сектантам далеко по разнообразию до ересей 4 века (сатанисты - не новость).
Надеждой на объединение религий через культуру и искусство Мережковский перекидывает мостик в эпоху Возрождения, ко второму роману трилогии о да Винчи и Савонароле. Очень давно уже хочу его прочесть.

Первый роман трилогии "Христос и Антихрист" Дмитрия Мережковского повествует о жизни Юлиана II (Юлиана Оступника) - последнего римского императора, исповедующего эллинских богов. Он стремится вернуть людям красоту и радость жизни. Но поздно - империи, как правило, отвергают политеизм, они нуждаются в в едином боге и полном подчинении оному.
В этом и состоит трагедия главного героя. Поэтому он гибнет вместе со старыми богами. Но и первые христиане у меня симпатии не вызвают: мелочные, склочные - заняты выяснением отношений. Многие из них ищут в новой религии личную выгоду, а кое-кто готов менять свои убеждения хоть каждый день.

я в последние годы избегаю книг с религиозной тематикой. Но, в данном случае мне был интересен период становления Нового Рима, будущей Византии, Константинополя. Очень мало литературы, посвященной этому отрезку истории, между закатом Рима и Средневековьем. Что такое был Константинополь? Почему именно в этом месте он был создан? Как возникла и окрепла здесь христианская вера? И как эта вера стала причиной конфликтов не только с восточными и южными варварами, но и с христианами Рима?

Этот роман Мережковский посвятил Юлиану Отступнику, император в Константинополе в 361-363 годах. Достойная интереса историческая фигура, в чем то наивная, в чем то мудрая, а главное, Юлиан отражает свое время как никто другой. Юлиан бал племянником знаменитого Константина, основавшего Новый Рим на востоке. Он всего второй цезарь в этом городе после своего дяди. И время это переломное,когда еще борьба между христианами и эллинами не окончена. Олимпийские боги проиграли битву Христу, но еще живы полуразрушенные храмы, еще жива культура эллинов. И Юлиан, получив власть, хотел восстановить цивилизацию эллинов. Хотел вернуть людям радость жизни, дарованную олимпийскими богами. Но, это оказалось уже не возможно. Трагедия Юлиана в том, что он хотел дать людям настоящую любовь, когда это чувство должно быть светлым, радостным, служить Красоте. Но мир уже изменился, не хотели люди звать себя эллинами, счастливо живущими в царстве земном. Хотели жить рабами, отвергая земную жизнь, надеясь на Царство Небесное.

Не согласна я с Мережковским, когда он рисует Юлиана Антихристом. Так его окрестили христиане, ведь он отрекался от их веры. Автор принимает это, делает из цезаря «павшего ангела, восставшего против бога». Нет. Я вижу в поведении Юлиана не ангела, не демона. Его восприятие основано на понимании эллинов, когда люди были равны богам. Он вел себя так, как и Александр Македонский, и Юлий Цезарь и множество других, абсолютно убежденных, что их родословная ведет начало от какого-либо олимпийского бога. Он не антихрист, не антагонист богу, он просто дальний родственник бога, олимпийского бога.

Когда Юлиан понял всю тщетность своей борьбы против христиан, он мог бы тихо удалиться. Но, Юлиан твердо верит в свою судьбу, он делает то, что и Александр, он ведет легионы на войну с персами. Он все поставил на кон в этой войне: либо он докажет своему народу, что они эллины и он их цезарь, либо погибнет славной смертью. Видимо, уже во время похода, он окончательно разочаровался в своих легионерах, раз бросил в бой без панциря и шлема. Он выбрал славную смерть. Есть даже версия, что убил Юлиана не перс, а легионер-христианин.

Именно в этом романе я поняла для себя, почему я так избегаю темы религии, почему все религиозные споры и размышления вызывают у меня отвращение.

Я не задумывалась раньше, что ранние христиане - это экстремисты. При всей своей внешней кротости, это сектанты, довольно жестко настроенные против внешнего мира. Человек, попадая в христианскую секту, не просто участвовал в «таинствах», он обязан был отречься от семьи и во всем подчинятся главе общины. Он обязан был верить именно в те доктрины, которые исповедует именно его наставник, а ведь уже в пору раннего христианства разные секты верили на свой особый лад. Это полное подчинение своему пастырю делало человека несвободным. Раньше я думала, что христианство набрало силу среди рабов, потому что обещало рай после смерти за всех их лишения. А теперь мне кажется, что христианство это вера рабов, потому что это близко им по духу. Подчинятся сумеречной доктрине вождя, не до конца понимая тонкости веры, подчинятся грубым, простым правилам поведения. А главное, что привлекало, не рай в будущем, а таинства, вера в чудеса, наркотик коллективного экстаза. И возможность принять «мученическую смерть». Хотелось славы, хотелось не просто так продать свою жизнь, а за дорого, стать мучеником, сравняться в своих муках с самим Христом, разделить его славу.

В романе нет рассуждений о самом Христе. И это правильно. Не так важно, был он богом или человеком. Да не в этом дело! А беда в том, что делали люди с его заветами. Ведь они действовали не так, как сами же проповедовали. Их религия в итоге свелась не к любви, а к ненависти.

Увлекаясь анализом самого Христа, мы забываем о христианах. И я раньше не задумывалась вот о главном, и таком простом. Что христиане возникли в мире, где существовала культура Олимпийских богов. Боролись они не против разврата и безверия, не против произвола «богача над бедняком», боролись они за власть над умами людей, боролись они против культуры эллинов и римлян. Не патриции были объектом их нападок, вовсе нет. Они нападали на служителей культов древних римлян и эллинов. Это были именно экстремисты в борьбе за власть.

Мы забываем, что христиане разрушили прекрасные храмы эллинов и римлян, что это они отбивали головы и руки беззащитным статуям. Это они, а не варвары, разрушили до кирпичной кладки храмы, разграбили сокровищницы. Это христиане уничтожили культуру эллинов.

Но главное, христиане изменили само восприятие жизни у своих последователей. Это не просто полное подчинение авторитету. Это и отказ от самой жизни. Отречение от своего тела, от природы, от самой Красоты. Отречение от Жизни. Для них смерть стала важнее жизни. И упадок культуры на долгие столетия связан именно с этим отречением от Жизни.

Множество исторических романов написаны о Римской империи. Правдивые и не очень, жестокие и страстные, героические и унылые. Но я не читала прежде ни одного где речь бы шла о четвертом веке. Самом, как мне кажется, спорном периоде истории для всего европейского человечества.
Я увидела в романе лицемерие христианства, противоборство чуть не до крови из-за бессмысленных и мелких деталей, бессилие здравого смысла, логики и философии в борьбе с тупым фанатизмом. После подобного чтения кажется, что именно параноидальное сектанство стало причиной крушения великих оплотов науки, философии и послужило началом темных веков.
Через жизнь и смерть последнего римского императора, имеющего смелость не идти на поводу у нищей и безграмотной толпы, автор пытается найти некий синтез религии, способный быть одновременно духовным и душевным. К сожалению мы видим, что спустя совсем немного лет наступают темные века, когда церковь уничтожает все разумное, что существовало до нее.
Книга пусть и не большая, но очень непростая. Огромный философский и религиозный груз несет она, который необходимо пережить и переосмыслить. Тяжелое время, неоднозначное. Сложный выбор стоит перед каждым героем и мы увидим как различно персонажи принимают или нет в себя идеи нового мира. Однако мало кто, кроме самого императора, задумывается о будущем. Кроме загробного, конечно. Тяжко, больно и грустно осознавать как несовершенен человек и как легко повести его по пути эгоцентризма и лицемерия.

Если бы не Быков Дмитрий Львович, не узнал бы я о Мережковском Дмитрии Сергеевиче. И надо признаться, поначалу мною овладело раздражение - хотелось возопить: "Что за бездарность вы мне подсунули, уважаемый?!" Но постепенно история меня увлекла и я в полной мере вкусил всю прелесть таланта писателя, творившего на стыке двух веков.

Больше всего автор поражает тем, что в романе не замечаешь его присутствия. Автора здесь нет совсем. Абсолютно неясно какой точки зрения придерживается Мережковский относительно описываемого, без доступа к Википедии и в голову не придет, что он питает светлые чувства к христианству, а не к язычеству, например. Маскируя себя, не допуская ни в одной строчке намека на дидактизм, писатель преподносит нам поразительно беспристрастную, чрезвычайно реалистичную картину эпохи становления христианства в Римской империи. Пожалуй, наиболее емко это бурное время отражено в словах старого жалкого сапожника:

Смутное время, тяжелое время, время перемен. Вчерашние идолы низвергаются, и сразу же на их месте взмывает ввысь усовершенствованная модель их. Кто-то предчувствует закат Империи, сокрушается по старым временам, кто-то ходит с проповедями и предвещает скорый приход Царства Божьего. Десятки христианских ответвлений спорят между собой до хрипоты, до драки о правильном толковании Священного Писания, посылают проклятия на головы друг друга и обвиняют в ереси из-за одной только буквы в слове, описывающего сущность Бога. Каждый мнит себя нашедшим истину, тем самым избранным, чья правда непременно должна восторжествовать. И на этом бесстыдном самоуверенном фоне крикунов выгодно выделяется фигура императора Юлиана, прозванного Отступником.

Юлиан сомневался всю жизнь. С ранних лет он пытался разобраться в устройстве мира, определить свое отношение к нему. Он читал запрещенные его учителем древние книги, вел беседы с философами и жрецами, с которыми его сводила судьба. И никогда не удовлетворялся их ответами сполна, всегда оставалось в душе его обидное ощущение недосказанного, будто что-то самое главное от него все-таки скрывают. Не понимая веры Распятого, он втайне был устремлен к солнечной, восхваляющей красоту человеческого тела, вере предков. В мечтах он грезил вернуть старые эллинские времена, когда прекрасные девушки и юноши в белых одеяниях несли по улицам города золотые кубки, гроздья винограда и славили великих богов Аполлона, Диониса, Артемиду. Как видно, тоска по более зеленой траве и более вкусному мороженому свойственна людям всех эпох и званий. Полтора года - слишком малый срок для возвращения "старых добрых времен", полтора года императорства не могли переделать умы подданных на старый лад и заставить вновь приносить жертвы уже растоптанным кумирам. У народа, не привыкшего к таким резким переменам, было лишь одно название для неугомонного правителя - Антихрист.

Люди, времена, эпохи... Столетия проходят, а человечество не меняется. Нет, в романе не пыльная история, погребенная под осколками белого римского мрамора, не глухое эхо далеких полулегендарных времен, - здесь снимок человеческой природы, которая свойственна нам и поныне. Сегодня мы верим в одно, завтра так же беззаветно в другое, тоскуем по победам прошлого и хороним с горьким разочарованием безнадежное настоящее. Не хотим слушать чужого мнения, с радостью делимся на противоборствующие лагери, готовые драться из-за одной буквы, из-за одного неправильного предлога. Мы всё те же и всё тем же больны. А это значит, что не быть нам идеальными, и хорошим писателям всегда будет что написать и какие пороки наши изобличить.

С первых страниц читатель оказывается в убогой каппадокийской таверне, где завсегдатаи ведут разговор об узниках замка Мацеллум. Нет никакого плавного вхождения в текст, знакомства с персонажами, указаний на время и место. Читателю нужно быстро включаться и встраиваться в происходящее, по крупице выуживая информацию о сеттинге. В романе много исторических имен и событий, религиозно-философских рассуждений, которые представлены по большей части в диалогах. К этим рассуждениям читатель должен быть готов хотя бы на уровне главных идей Платона и Нового Завета, иначе придется очень много гуглить.

Мережковский, которого всегда интересовали сложные кризисные развилки в истории, в этот раз обращается к IV веку н.э., когда в Римской империи стремительно распространялось христианство, повсюду громили и жгли статуи олимпийских богов и устанавливали кресты. Империю раздирала смута, доходящая до гражданской войны.

Чудом уцелевший в резне, устроенной в борьбе за престол императором Констанцием II, двоюродный брат императора, Юлиан, вырос в страхе за свою жизнь и ненависти к убийце. Констанций вслед за своим отцом, Константином Великим, способствовал укреплению и легализации христианства, Юлиан же мечтал уничтожить наследие Констанция и вернуть на пьедестал олимпийских богов. Вообще, Юлиана, на которого в детстве большое влияние оказали языческие философы, отличали впечатлительность, жажда чудес, красоты и наслаждений и неприятие всего нового. Нельзя сказать, что у Юлиана совсем не было сомнений - в религиозно-философских исканиях он проводил значительную часть времени, и среди его окружения было немало тех, кто принял христианство и верил или пытался верить в бессмертие души, но пышные языческие ритуалы воспламеняли его дух и плоть значительно сильнее, чем скучные проповеди в мрачных церквях. При восшествии на престол, что само по себе было подобно чуду, он объявил о возврате к языческим богам и ритуалам. Но остановить христианство, поднявшееся из низов, в то время было уже сложно, оно представляло силу, с которой должны были считаться даже императоры.

Мережковский не восхваляет ни язычество, ни христианство, в каждой религии есть противоречия, которые он предъявляет в романе. Но того ушедшего положительного, поэтичного и изобретательного, что было в  эллинизме писателю очень жаль, как жаль ему и самого Юлиана, начитанного философа и эстета, погибшего во цвете лет. Критики того времени скептически отнеслись к роману, считая, что, предлагаемый автором симбиоз религий невозможен, что он пытается совместить несовместимое – триумф плоти и отказ от всего плотского, Христа и антихриста.

Как знать, возможно Мережковский был ближе других к идее религии будущего, совмещающей актуальные идеи христианства и других религий с индивидуализмом, либерализмом, феминизмом и прочими завоеваниями последующего столетия. Возможно, противоречивые части когда-нибудь соединятся в одну общую истину.

Книгу могу рекомендовать тем, кто не ищет легкого чтения, кто готов к тремстам страницам романа прочесть еще столько же из Википедии и из трудов философов. Тем, для кого важен не только сюжет и художественные приемы, но и размышления о взаимосвязи исторических процессов и сопутствующих им философских и религиозных концепций.

Удивительное совпадение: на пасхальной неделе я читала книги о мучениках веры, а в канун Дня всех святых дочитывала книгу о безбожнике.
Моя близкая подруга писала кандидатскую диссертацию о Мережковском, а мне произведения этого автора практически не знакомы, если не считать основательно забытых "Воскресших богов", прочитанных когда-то по совету этой же подруги, и пьесы о Павле Первом. Решила продолжить знакомство, но любви не случилось.
Юлиан Отступник - реальная историческая фигура, один из римских кесарей. Меня всегда занимал вопрос, почему религии придается такое значение. Похоже, теперь я могу ответить на него. Вера или ее отсутствие играют глобальную роль в мировоззрении человека, а для правителя религия - способ овладеть умами и сердцами народа, повести людей за собой, стать движущей силой в истории. Юлиан Отступник царствовал недолго, но отдача от его деяний до сих пор вдохновляет авторов.
Честно говоря, мне больше понравилась версия Ибсена, изложенная в его пьесе Кесарь и Галилеянин , там все получилось более зримо и выпукло.
Мережковский изображает жизнь Юлиана широкими мазками, даже, можно сказать, пятнами. Вот маленький Юлиан строит трирему, вот его брат изображает шпиона, вот несчастный Галл уже казнен, вот Юлиан уже император, вот он устраивает шествие в честь старых богов... Картины сменяются быстро, а язык очень вязкий, неторопливый, его можно сравнить с маленьким ручейком, и такой темп повествования иногда раздражает. К сожалению, полной картины у меня не получилось. Ну, победил Галилеянин и победил, умерли боги и умерли, а вот почему? Роман требует более вдумчивого, более внимательного прочтения, чем я могла бы предложить, поисков глубинных взаимосвязей между кусками текста и осмысления того, что скрыто за строками.
Наиболее интересной для меня оказалась не трагедия Юлиана, убедившегося, что он гнался за призраком, что Эллады, о которой он грезил, никогда и не было, а взгляды и мысли многочисленных эпизодических персонажей. Правители ведут борьбу за власть, возводят на пьедестал одних богов и ниспровергают других, а что по этому поводу думает простой народ?

Должно быть, "интересно" жить в эпоху перемены религии - не менее "интересно", чем при перемене власти. Беда в том, что истинность веры зачастую определяется не внутренним убеждением, а желанием "попасть в струю", а христианские священники могут быть столь же лживы и корыстолюбивы, как и эллинские жрецы.