Солнце мертвых. Рассказы

Странноватый выбор для первой книги нового года, но этот случайно купленный «томик» уже который год так настойчиво смотрел с полки: возьми меня. И я, наконец, взял, дабы пере(про)читать.

Эпопея. Книга-оксюморон — от названия до финала. Живые мертвецы (люди, животные, даже деревья) и одушевленные, ожившие скалы-камни (дышащий Чатырдаг и т.д.), выступающие в роли местных богов, жизнь и смерть, слившиеся неразрывно.

Безумно красивый, близкий мне на генетическом уровне — я и сам почти такой же себе придумал в 16 лет, сидя у себя в комнате, не знающий ещё ни Шмелёва, ни кого-то другого похожего — язык, с одной стороны, и страшное, уродливое описываемое этим языком. Цветущий Рай, ставший выжженной пустыней: сгорело все — деревья, дома, живность, смыслы, люди сгорели, почти все — изнутри, а некоторые — так и буквально.

И знаете, что мне показалось самым страшным? Нет, не пришлые варвары-матросы, изображенные как-то даже немного лубочно: все как на подбор — убийцы с бычьими шеями и пудовыми кулаками, крепкозубые, отбирающие «излишки» и пирующие среди всеобщего голода, запивающие кровь вином и наоборот. Им-то что? Они сюда за этим и пришли — наказывать и добивать, убивать в ночи и посредь бела дня. У них сила, наганы, декреты, сало и вино. Дожгут здесь — покатят дальше. «Мировой пожар в крови — Господи, благослови!».

Нет, страшнее всего варвары местные, обманутые «своей» властью «простаки» (не все, конечно, из этих простаков варвары). Ведь именно они превратили свой некогда прекрасный уголок в пустыню, обрадовавшиеся, что пришла «их» власть, что теперь «усе общее», — разломавшие опустевшие дачи и растащившие последнее, сгубившие сады и виноградники, в которых сами работали: теперь все общее, то есть ничье, тащи, братва, жги то, что строилось годами и трудом тех, кто в подвалах сгинул или за море уплыл, если повезло. Неспособные к созиданью (или, может быть, не наученные оному?) они ждут, что теперь им все дадут, как обещали, ведь они «трудящиеся», не буржуи-интеллигенты какие-то, а пока не дали, мы порастащим, что от буржуинов осталося. Интересно, что первыми «опомнившимися» оказываются все-таки люди с какой-никакой профессией — слесарь Кулеш (мастер, чей талант оказался невостребованным), почтальон Дрозд («культурный» представитель народа, известный тип человека), рыбаки, добытчики, оказавшиеся в плену у новой власти, ибо даже сапоги им выдают только на время работы.

Настоящими трудящимися же оказываются как раз недобитые «баре»: учительница со старенькой мамой, из последних сил спасающие свой огородик, профессор, не бросивший свою работу, доктор, фиксирующий свой опыт, повествователь, день за днем ищущий прокорма для себя и своих птиц, и даже дьякон…

И вот с одной стороны у нас — повествователь, разговаривающий со своими «курочками» и даже хоронящий их (!) — вот тут уж совсем странно даже мне, но тут, видимо, было важно подчеркнуть, что в этих «курочках» больше живого и человеческого, чем в оставшихся людях (помните, кстати, рассказ Замятина «Дракон»?), и доходягу доктора, отдающего последнюю горсть гороха чужим детям, чтобы потом питаться «горьким миндаликом» (да-да, все, что осталось от его прекрасного сада), и «трудяшшихся», здоровых мужиков, ворующих у семей с детьми последнюю надежду — козлика, коровушку, уточек и т.д. Но и этим воздалось в итоге, сдохли после побоев. Именно сдохли, в то время как доктор сгорел, подобно некоторым староверам, вознесшимся вместе с дымом к Господу.

И — замечу — все это до Сталина, все эти сотни и тысячи расстрелянных и ограбленных, согласно декретам или пьяному угару. Без Дзержинского, Ягоды, Ежова, да даже Ленина (конечно, без их непосредственного участия), а токмо потому что власть есть, наган руку жарит или «усе общее». В общем, если верно то, что на Диком Западе полковник Кольт всех уравнял, то в постреволюционной России братья Наганы, утрируя, покончили со всякой надеждой на равенство.

И хотя прошло уже сто лет, был ликбез, внедрено обязательное среднее образование, количество получивших высшее образование в России выросло настолько, что это самое высшее образование и вовсе потеряло какой-то статус, это варварство никуда из человеческой ДНК не пропало. Я регулярно наблюдаю эту «удаль молодецкую», разбивающую новые скамейки, детские площадки, подсветку в фонтанах — вон, 31 декабря двое д… (из всех слов на д выберу самое цензурное) детишек переходного возраста разожгли под пластмассовой детской горкой костер, зажигали петарды и бросали в горку (про любителей сломать качели я вообще молчу). Ну и помним вечное «там, где не катит самый навороченный документ — рулит черный пистолет». Улыбайтесь, господа.

У Шмелева невероятный язык: богатый, тягучий, поэтичный, образный, но читать Солнце мертвых – практически невозможно. Чувствовать, как время потеряло свой размер и превратилось в один большой бесконечный день, бесконечный кошмар. Наблюдать, как человек тут и там своими ли собственными руками, чужими ли, но превращается в животное.

Эта книга - поток сознания, в том числе сознания простого необразованного народа с множеством «переиначенных» на просторечный манер слов, с практически физически ощущаемым чувством голода, слабостью тела, духа и интеллекта, витающей над крымскими просторами безысходностью. Еще страшнее становится от того, что все написанное – чистая правда. Люди со страниц книги прожили свою жизнь вот так и уничтожены были именно так, и говорили о своей участи этим самым языком именно те слова, которые нам поведал Шмелев.

Перечитать когда-нибудь еще раз эти строки – особый вид мазохизма. Я вряд ли решусь. Но и забыть их – не получится даже при всем желании. Да и нельзя такое забывать.

Очень страшная книга. Она была написана писателем, будучи в эмиграции. Недовольство и неприятие новой власти. Он ещё не знает, что его сына расстреляли, но видимо ощущает тёмные тучи, нависшие над ним, и нашей необъятной страны. 20-е годы. Родная земля залита кровью. Белые, Красные, Зелёные. Все хотят урвать лакомый кусок (особенно красные), другие просто борются за кромку хлеба. А страдает простой крестьянский народ. Ходя достаётся и буржуазии, и интеллигенции... Страшно…Люди еле сводят концы с концами, дети болеют и умирают от голода. Страшно…Соседи воруют друг у друга, стараясь как-то скрасить своё страшное существование. Или приходят злые дяди, чтобы забрать последнее, что осталось, во благо и светлое будущее страны. Страшно… Рухнули старые порядки, уничтожаются традиции, даже обычное время заменили декретом. Страшно…Заболел? Дойди до больницы, набери с собой запасов еды и накорми ещё врача, ведь питания там нет. Страшно…

Тяжёлая книга вмещает в себя столько боли и горя, что на сердце плохо. Но есть и добрые моменты. Не все люди плохи, многие готовы помочь друг другу, поделиться последним провиантом, чтобы не помереть с голоду. Но в основном кровь. Много крови. Избивают до смерти стариков, расстреливают людей и счёт идёт не на сотни, а на тысячи. Для кого-то отрада — это козлик, которого можно съесть зимой, но и того крадут. Коровы, курочки и индюшка... Минимальная иллюзия возможного выживания в это страшное время разбивается в пух и в прах. Воспоминания о счастливых временах, которых не будет и не предвидится. Но куда страшнее призыв – хочешь жить, иди к красным и закладывай своих, и будет тебе вино, хлеб и мясо… Но как показала история и такие иуды тоже быстро помирают... от голода…

Простые люди живут ради детей, ждут, помощи – но вынуждены только выживать и заниматься похоронами. В это же время где процветают татары, крымские татары... Но и они не столь злы и ужасны – и есть те, которые помогают, а есть те, кто сам нуждается в помощи.

В этой книге все равны перед войной, голодом, смертью, болезнями. И только единство может спасти от неминуемого, но повода и причин для светлого будущего нет. Кто-то кончает жизнь самоубийством, кто-то от других бед. И снова смерть и кровь.

Все эти выводы напрашиваются после прочтения данного произведения. Страшная ужасная тематика, но к сожалению эта жизнь. Но вот как преподносится этот материал, это ещё страшнее… Очень сложно было читать эту небольшую книгу. Русская, даже старорусская речь идёт в вперемешку с украинской мовi, что приходилось додумывать значение сказанного. Диалоги – больше похожи на причитания, ворчание и какой-то непонятный бубнёшь. Это оправдывает в связи с ситуациями, которые там происходят, но как уж излагается всё слишком ненормально. Множество описаний, на самом деле ненужных... Это портит, но не впечатление, а понимание самой книги. Есть (хотя слово интересные не совсем корректно прозвучит) сильные истории. Доктора, про павлина, козлика, контрабандистов, которые читаешь и ощущаешь всю боль , надежды и отчаяние. Но в общем, вся эта трагическая атмосфера перебивается сложным текстом, от чего оценку кардинально снизил оценку.

Существует множество книг, как исторических, так и художественных, где описываются страшные беды от войны, голода и эпидемий. И их читать куда проще, понятнее и приятнее. И эмоциональной силой, обладают настолько сильной, что ещё долгое время будешь приходить в себя. С «Солнцем мёртвых» увы не так. Мысли страшные, но изложение текста катастрофическое.

Книга о событии, изменившим человека.
Молодой студент, приехавший на Валаам, открывает для себя новый, светлый мир. Знакомясь с монашеской жизнью, он понимает ошибки своей "учености" и светских предрассудков.
Это другой мир, освященный божественной любовью

И меняется сам герой, чудесно видеть это преображение. Я давно хотела побывать на Валааме, а после прочтения этой книги потянуло еще больше. Мир весь в суете, все куда-то спешат, а в таких местах чувствуешь, что такое вечность...

В 1920-1921 годах на территории Крыма после установления советской власти проводился красный террор - уничтожались все "классовые враги" советского государства, оставшиеся на полуострове после эвакуации армии Врангеля. Как водится, уничтожали без суда и следствия, и к числу классовых врагов могли отнести не только членов армии Врангеля, но и вообще любого человека, гражданского тоже, стоило только неуважительно о новой власти отозваться. Всего было расстреляно по разным оценкам от 56 до 150 тыс. человек.
И в это же время вследствие недальновидной, человеконенавистнической политики местных и центральных властей, а также климатических катаклизмов, Крым оказался охвачен голодом.
Вот об этом страшном времени и пишет Иван Шмелев, оказавшийся свидетелем и участником этих событий, сам переживший арест, смерть единственного сына, голод. Пишет страшно, безысходно, без надежды: лучшая жизнь ушла безвозвратно

А теперь:

Страшно читать, жалко детей, стариков, женщин, бессловесных животных, которым только и остается, что умирать.

• Значит, еще хотите жить, доктор?
• Только разве как экспериментатор. Веду, например, записи голодания.

Книга - хроника голодной жизни в Крыму после прихода красных. Главный герой, бывший интеллигент, доживает свои дни, принимая печали других собратьев по несчастью. И всё-то так черным-черно, так плохо, что впору лечь в гроб да помирать.

Прочитав историю написания книги, я поняла, что автор делится с нами личными переживаниями после эмиграции из России и смерти сына в застенках ЧК. Пишет он красиво, эмоционально, использует самые разнообразные художественные средства, так что я даже назвала бы повесть белым стихотворением.

Но суть произведения меня заставляет отвлечься от поэтической формы. Самоповторяющееся нытьё о том, как всё плохо, как голодно, из страницы в страницу люди опускаются на уровень ниже животных, только курочки способны положить свою головку на колени и тихо испустить дух, а человек так не может, он ворует, кричит "убейте", сдаёт своих, и всё ради куска хлеба. Красные сплошь показаны аморальными типами, так что даже удивительно, как наш народ выжил. А теперь, внимание: автор красочно описывает голод, муки детей у соседей, смерти двух-трёхлеток, а сам между тем копает могилку курочкам! Ещё и замечание делает парнишке, который подсматривал и скулил, что хочет есть. И как понимать подобное лицемерие?

Много раз главный герой вздыхает по Парижу, как же хорошо было там, и сравнивает с жизнью "здесь". Говорит о том, как посадил деревья в своём саду и мечтал увидеть их высокими, шелестящими на ветру. О том, как хорошо раньше жил, и как у него всё забрали. При этом он не задумывается о том, как существовал в те времена народ. Как у простолюдинов не было денег, чтобы купить себе краюшку хлеба, а аристократы разъезжали по заграницам да покупали часы-луковки. Пришёл час расплаты.

Всю дорогу у татар есть и пшеничка, и вино, и мясо. Т.е. они что-то делают, чтобы выжить. Рыбаки ходят в море, столяры работают. Какой-никакой паёк получают. А главный герой только ходит посидеть у моря, где не видно кораблей помощи, да стонет. Конечно, так ничего не вырастет под ногами. Без труда, как говорится, не вытащишь и рыбки из пруда.

При этом в тексте встречаются хорошие мысли, философские рассуждения, которые надо остановиться и обдумать. Скажем, часы-луковичка, отсчитывающие время народа, и прочее.

Таким образом, я бы советовала прочитать произведение тем, кто любит поэтичный слог, но быть готовым к сгущению красок и критическому переосмыслению прочитанного.