Цветы запоздалые. Рассказы

"Дом с мезонином", к сожалению, не вызвал тех эмоций, что довелось испытать от чтения его же "Контрабас и флейта" и "Скрипка Ротшильда". Несколько разочарована, хоть язык всё также хорош и красив, тут Чехову не откажешь. Но то ли сюжет оказался не притягательным, ещё одна любовная история в списке сотен таких же, где кто-то из родни мешает счастью молодых, в данном случае сестра и видимо потому, что они придерживались совершенно разных взглядов на жизнь, то ли ещё что, не знаю.
Грустно, конечно, но не пробирает, такие же чувства, мне кажется, и у главного героя, по крайней мере, спектр его эмоций прочувствовать не получилось, как-то поверхностно и мимо, и только в последних строках автор по ним прошёлся. Возможно, поэтому история не зацепила. Также не понравилась религиозная тематика, не люблю я читать нечто подобное, не тянет. И не получилось автору до меня достучаться. И что следовало вынести из данной истории также не улавливаю, такое ощущение, что просто смириться, что иногда жизнь складывается не так, как тебе хочется и ты не всегда получаешь, что хочешь, что порой политические, социальные и иные разногласия с семьёй мешают построить отношения с членом этой семьи. И что же, следует молчать и соглашаться со всем, дабы выглядеть правильным представителем общества, без своего мнения, потому что отличайся оно от большинства, то будет явно ошибочно, и получить руку и сердце девушки? В этом ирония и горечь? Возможно, но как-то тема не раскрыта, поэтому и остаётся гадать, что хотел донести до нас автор? В чём же суть написанного? То, что сталкиваются два противоположных мира и один подминает под себя другой, это понятно, но что следует сделать? Какие действия предпринять? Этого нет, вот и получается грустная история, которая при этом не побуждает ни на какие действия, а оттого теряет свою прелесть, просто замыкаясь в себе и ничего не рождая.

Чехов – реалист, поэтому большинство его произведений наполнено описанием российской действительности со всеми горестями и радостями, конфликтами и происшествиями. Поэтому, когда читаешь данный рассказ, в котором события складываются счастливо и благополучно, начинаешь напрягаться и ждать от автора какого-то подвоха. Ведь это же Чехов! Не может у него быть просто благостной пасторальной картинки. Не тот это писатель, чтобы описывать обыденное мещанское счастье.

Сергей Васильевич Никитин служит учителем словесности в гимназии «в одном из лучших губернских городов», ему 26 лет. Он повседневный гость у богатых Шелестовых, где две дочери на выданье – Варвара, 23 лет, и Маша, 18 лет. Обе они уже потенциальные невесты, поэтому в доме всегда много молодых людей, офицеров. Сложился определённый ритуал проведения будничных вечеров и воскресных и праздничных дней с прогулками на лошадях, обедами, развлечениями и танцами.

Никитин влюблён в младшую дочь, Манюсю, поэтому ему всё нравилось у Шелестовых, кроме обилия кошек и собак. Молодой человек настолько очарован Машей, что все мысли у него только об одном, скорее объясниться с предметом своей любви, что и происходит. И кажется, что счастью молодых не будет предела. Взаимная любовь, согласие отца Шелестова, и вот уже венчание в церкви. Необыкновенно радостные события слились для Никитина в большое счастье. И он его испытывает всей душой, наполненной только прекрасными переживаниями.

«Два года назад я был еще студентом, жил в дешевых номерах на Неглинном, без денег, без родных и, как казалось мне тогда, без будущего…» Теперь же, во время венчания, он ощущает, что всё, о чём он мог только мечтать, осуществилось. «…и то счастье, которое когда-то на Неглинном представлялось мне возможным только в романах и повестях, теперь я испытывал на самом деле, казалось, брал его руками».

И приданное, и к нему собственный дом, и молодая жена – всё это внезапно обрушивается на молодого человека. Казалось бы, вот оно счастье. Живи и радуйся. Так и происходит поначалу. Но Антон Павлович не был бы самим собой, если бы… Да, да! Если бы не наступило внезапное прозрение Никитина.

Вообще, природа человеческого счастья необычайно противоречива. Дайте человеку всё, о чём ему мечталось и… Сказка обычно здесь и заканчивается – «И жили они долго и счастливо…» А ведь удивительно, как Никитин полнокровно переживает радостные мгновения в первые месяцы брака и говорит об этом жене – «Я бесконечно счастлив с тобой, моя радость, - говорил он, перебирая ей пальчики или распуская и опять заплетая ей косу. - Но на это свое счастье я не смотрю как на нечто такое, что свалилось на меня случайно, точно с неба. Это счастье - явление вполне естественное, последовательное, логически верное. Я верю в то, что человек есть творец своего счастья, и теперь я беру именно то, что я сам создал. Да, говорю без жеманства, это счастье создал я сам и владею им по праву. Тебе известно мое прошлое. Сиротство, бедность, несчастное детство, тоскливая юность - всё это борьба, это путь, который я прокладывал к счастью...»

Нельзя сказать, что счастье Никитина длилось определённое время. Скорее, у него, как у человека разумного, в один момент произошёл некий скачок в сознании. Чехов пишет об этом, как о произошедшем с учителем после одного проигрыша в клубе двенадцати рублей. Дело было не в деньгах, а в том, как один из партнёров намекнул ему, что с полученным им приданным – «…куры денег не клюют». И поселилась в его сознании мысль, что «всё счастье… досталось ему даром, понапрасну и в сущности было для него такою же роскошью, как лекарство для здорового…» Незаработанное им, он не добивался его тяжелым трудом, практически не приложил усилий для него, не боролся за него…

Чехов описывает метания человеческого разума, внезапно осознавшего себя заключённым в узкий мирок мещанского счастья. Новые мысли очень сильно напугали Никитина. Критическое мышление человека образованного открыло ему правду о нём самом – довольном, сытом… Тяжело ему осознавать, что и в профессии он «умеет скрывать свою тупость и ловко обманывает всех, делая вид, что у него, слава богу, всё идет хорошо…»

С одной стороны, можно только порадоваться, что человек осознал, насколько увяз в самообмане, но с другой стороны, теперь он уже не сможет себе вернуть прежний благополучный покой. «Он догадывался, что иллюзия иссякла и уже начиналась новая, нервная, сознательная жизнь, которая не в ладу с покоем и личным счастьем».

Чехов не даёт ответа на этот вопрос выбора – что лучше жить неосознанно и счастливо? Или осознать реальное положение дел в твоей жизни, не превращаться в сытое животное, стремиться к более достойным целям, чем преуспевание в узком мещанском мирке?..

Фраза – «…Нет ничего страшнее, оскорбительнее, тоскливее пошлости. Бежать отсюда, бежать сегодня же, иначе я сойду с ума!»

Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 542

Ах... Ариадна, Ариадна... А попроще имени не нашлось? Ну что вы, ни в коем случае! У подобных женщин только такие имена, не иначе, ведь они же... А впрочем, читайте самого Антона Павловича, он как всегда на высоте, потому что представил нашему вниманию очередной особо неприятный типаж, и на сей раз целых два. Мужской и женский. И как бы не подташнивало от них, читать всё ж таки надо, потому что комментарии и пересказы излишни и меркнут на фоне оригинала. Ибо он всё и так сказал. Итак, слабому полу уступаем первенство:

"Это была брюнетка, очень худая, очень тонкая, гибкая, стройная, чрезвычайно грациозная, с изящными, в высшей степени благородными чертами лица. У нее тоже блестели глаза, но у брата они блестели холодно и слащаво, как леденцы, в ее же взгляде светилась молодость, красивая, гордая. Она покорила меня в первый же день знакомства — и не могло быть иначе. Первые впечатления были так властны, что я до сих пор не расстаюсь с иллюзиями, мне всё еще хочется думать, что у природы, когда она творила эту девушку, был какой-то широкий, изумительный замысел. Голос Ариадны, ее шаги, шляпка и даже отпечатки ее ножек на песчаном берегу, где она удила пескарей, вызывали во мне радость, страстную жажду жизни. По прекрасному лицу и прекрасным формам я судил о душевной организации, и каждое слово Ариадны, каждая улыбка восхищали меня, подкупали и заставляли предполагать в ней возвышенную душу. Она была ласкова, разговорчива, весела, проста в обращении, поэтично верила в бога, поэтично рассуждала о смерти, и в ее душевном складе было такое богатство оттенков, что даже своим недостаткам она могла придавать какие-то особенные, милые свойства. Положим, понадобилась ей новая лошадь, а денег нет, — ну, что ж за беда? Можно продать что-нибудь или заложить, а если приказчик божится, что ничего нельзя ни продать, ни заложить, то можно содрать с флигелей железные крыши и спустить их на фабрику или в самую горячую пору погнать рабочих лошадей на базар и продать там за бесценок. Эти необузданные желания порой приводили в отчаяние всю усадьбу, но выражала она их с таким изяществом, что ей в конце концов всё прощалось и всё позволялось, как богине или жене Цезаря.

Часто, глядя, как она спит или ест, или старается придать своему взгляду наивное выражение, я думал: для чего же даны ей богом эта необыкновенная красота, грация, ум? Неужели для того только, чтобы валяться в постели, есть и лгать, лгать без конца? Да и была ли она умна? Она боялась трех свечей, тринадцатого числа, приходила в ужас от сглаза и дурных снов, о свободной любви и вообще свободе толковала, как старая богомолка, уверяла, что Болеслав Маркович лучше Тургенева. Но она была дьявольски хитра и остроумна, и в обществе умела казаться очень образованным, передовым человеком.Ей ничего не стоило даже в веселую минуту оскорбить прислугу, убить насекомое; она любила бои быков, любила читать про убийства и сердилась, когда подсудимых оправдывали."

Ну с ней - то всё понятно, я думаю. Ну зачем я сейчас начну здесь зудеть о том, насколько пуста и омерзительна такая женская натура, увы, встречающаяся нередко. Все и так всё понимают, я думаю. К тому же, большинство из нас знакомы с такими Ариаднами лично, не правда ли? Ох, я даже и отзыв долгое время не хотела писать на этот рассказ, насколько сам Чехов здесь всё прозрачно описал. Да к тому же, у меня от этих образов настроение покрылось какой-то серой мглой и на душе стало так тоскливенько - тоскливенько. Но вот вопрос к некоторым мужчинам, не ко всем, разумеется. Ведь многие из вас очень неглупые... Ну ладно сиюминутная похоть. Господи, но как же вы любите - то таких, да ещё и страдаете, а потом и женитесь на них? Такой вопрос я задавала не только в виртуальных отзывах на книги, а проговаривала вслух вполне реальным мужчинам, которых уважала, поскольку это были очень даже неглупые представители мужской половины с шикарным букетом достойных качеств. Ведь, посмотрите, как начал рассуждать чеховский герой, который - таки дождался своего призрачного счастья с прекрасной Ариадной. Вот ведь как настрадался с никчёмной женщиной, что запел какими-то бреднями на фоне разочарования в женщинах :

" — Пока только в деревнях женщина не отстает от мужчины, — говорил Шамохин, — там она так же мыслит, чувствует и так же усердно борется с природой во имя культуры, как и мужчина. Городская же, буржуазная, интеллигентная женщина давно уже отстала и возвращается к своему первобытному состоянию, наполовину она уже человек-зверь, и благодаря ей очень многое, что было завоевано человеческим гением, уже потеряно; женщина мало-помалу исчезает, на ее место садится первобытная самка. Эта отсталость интеллигентной женщины угрожает культуре серьезной опасностью; в своем регрессивном движении она старается увлечь за собой мужчину и задерживает его движение вперед. Это несомненно.

Я спросил: зачем обобщать, зачем по одной Ариадне судить обо всех женщинах? Уже одно стремление женщин к образованию и равноправию полов, которое я понимаю как стремление к справедливости, само по себе исключает всякое предположение о регрессивном движении. Но Шамохин едва слушал меня и недоверчиво улыбался. Это был уже страстный, убежденный женоненавистник, и переубедить его было невозможно.

— Нужно, чтобы девочки воспитывались и учились вместе с мальчиками, чтобы те и другие были всегда вместе. Надо воспитывать женщину так, чтобы она умела, подобно мужчине, сознавать свою неправоту, а то она, по ее мнению, всегда права. Внушайте девочке с пеленок, что мужчина прежде всего не кавалер и не жених, а ее ближний, равный ей во всем. Приучайте ее логически мыслить, обобщать и не уверяйте ее, что ее мозг весит меньше мужского и что поэтому она может быть равнодушна к наукам, искусствам, вообще культурным задачам. Мальчишка-подмастерье, сапожник или маляр, тоже имеет мозг меньших размеров, чем взрослый мужчина, однако же участвует в общей борьбе за существование, работает, страдает. Надо также бросить эту манеру ссылаться на физиологию, на беременность и роды, так как, во-первых, женщина родит не каждый месяц; во-вторых, не все женщины родят и, в-третьих, нормальная деревенская женщина работает в поле накануне родов — и ничего с ней не делается. Затем должно быть полнейшее равноправие в обыденной жизни. Если мужчина подает даме стул или поднимает оброненный платок, то пусть и она платит ему тем же. Я ничего не буду иметь против, если девушка из хорошего семейства поможет мне надеть пальто или подаст мне стакан воды..."

Ну что это такое, в самом деле? Ариадна оказалась заразной. Влезла в сознание бедного мужчины и всё там перевернула кверху дном. Ну да ладно, буду верить, что скоро разведётся он с ней, и мозги на место встанут у потерянного страдальца. А может, они оба вообще порождение беззаботной, праздной жизни? И качества, данные ей Богом - необыкновенная красота, грация, ум - вполне оказались бы применимы в лучших целях и имели бы гораздо более благородное воплощение, будь у неё настоящее занятие в жизни? Глядишь, и он не женился бы на такой, если б нужно было реально на жизнь зарабатывать, а не клянчить деньги у отца и закладывать имения? Как знать, как знать...

Страшно оказаться другом писателя. Да и не только другом, а просто попасть в его поле зрения. Есть риск оказаться запечатленным на страницах его рассказа. И то, что получится может очень не понравиться реальному человеку. Что и произошло с другом Антона Павловича - художником Исааком Левитаном. Чехов вывел его в образе художника Рябовского. И Левитан так обиделся на писателя, что чуть не вызвал Чехова на дуэль, но передумал и просто перестал общаться. Молчание прекратилось лишь через 3 года.

Всё было гораздо грустнее с Софьей Павловной, которая стала Ольгой Ивановной в рассказе "Попрыгунья". С Чеховым она больше никогда не общалась.

Сам Чехов всячески открещивался от реальности своей истории и наличия в ней хоть каких-то прототипов. Но современники отказывались верить, что "все совпадения случайны".

Уже в заголовке Чехов отразил свое отношение и дал "намек" читателям, как воспринимать главную героиню. Ольга Ивановна - легкомысленная и пустая особа (становится понятно, почему Софья Павловна перестала общаться с Чеховым). Даже окружающие ее примечательные личности, которые считались знаменитыми в какой-то из областей, не спасают ее "имидж". А всё потому что все они лишь "кажутся". На самом деле они так же пусты, а жизнь их лишена какого бы то ни было смысла.

В отличие от того же Дымова, мужа Ольги Ивановны. Он врач и спасает жизни. Любит свою жену и с готовностью выполняя любые ее поручения. Но это не важно для Ольги. В ее иерархии муж занимает чуть ли не последнюю ступень. Она не понимает его гениальности и душевности.

Почти в самом начале рассказа, мы становимся свидетелями того, как роковой красавец, художник Рябовский, стал любовником хозяйки дома.

Дымов вскоре замечает, что в отношениях неладно и догадывается об измене жены, но вида не подаёт. Всё своё свободное время он проводит с коллегой. Ольге их ученые разговоры неинтересны.

Роман с Рябовским заканчивается. Заканчивается как-то глупо. Наверно, иначе он и не мог закончиться.

По-прежнему Ольга Ивановна искала великих людей, находила и не удовлетворялась и опять искала. По-прежнему она каждый день возвращалась поздно ночью, но Дымов уже не спал, как в прошлом году, а сидел у себя в кабинете и что-то работал. Ложился он часа в три, а вставал в восемь.

Однажды вечером, когда она, собираясь в театр, стояла перед трюмо, в спальню вошел Дымов во фраке и в белом галстуке. Он кротко улыбался и, как прежде, радостно смотрел жене прямо в глаза. Лицо его сияло.

— Я сейчас диссертацию защищал, — сказал он, садясь и поглаживая колена.

— Защитил? — спросила Ольга Ивановна.

— Ого! — засмеялся он и вытянул шею, чтобы увидеть в зеркале лицо жены, которая продолжала стоять к нему спиной и поправлять прическу. — Ого! — повторил он. — Знаешь, очень возможно, что мне предложат приват-доцентуру по общей патологии. Этим пахнет.

Видно было по его блаженному, сияющему лицу, что если бы Ольга Ивановна разделила с ним его радость и торжество, то он простил бы ей всё, и настоящее и будущее, и всё бы забыл, но она не понимала, что значит приват-доцентура и общая патология, к тому же боялась опоздать в театр и ничего не сказала.

Но вот Дымов смертельно заболевает дифтеритом, а Ольга Ивановна мучается раскаянием, за то, что не оценила этого редкого человека. Назревает внутренний конфликт главной героини. Осознание своей вины всё сильнее. Даже когда она понимает, что Рябовский к ней остыл, она продолжает преследовать его. Несмотря на своё унижение, страдает от этого, но не может остановиться. В конечном итоге Ольга Ивановна приходит к полному отчаянию и разладу с самой собой. Окончательное отчаяние настигает Ольгу, когда Дымов умирает.

Вот так, попрыгунья Ольга оказалась игрушкой собственных желаний и прихотей, утратив всякое уважение окружающих да и самой себя в погоне за ускользающим мнимым счастьем.

Но в чём же счастье твоё на планете?
Оно в любви, что, как мир, широка!
Не всё человечество так ответит,
Но полчеловечества - наверняка.
Асадов

Сколько бы ни читала "Даму с собачкой", она всегда отзывается во мне щемящей болью. Для меня этот рассказ о невозможности счастья. Казалось бы, намеренно наивный оптимизм открытого финала даёт надежду не особо проницательному читателю. Но хоть чуточку "зная" Чехова, понимаешь, что он не надеется на длительность человеческого счастья, (у него счастье невозможно в принципе).

Им казалось, что они будут вместе. А вот как оказалось - этого я не узнаю. Но как бы там ни было, любовь изменила их обоих. Они смогли выйти за пределы "серого забора обыденности" и обрести крылья в этой "куцей бескрылой жизни", хотя бы виртуально.

А начиналось всё как банальный курортный роман.
Измена для мужчины не бог весть какое событие. Это такое лёгкое развлечение. Как пивка попить. Ну было и было. Вспомнить приятно, похвастаться тоже. Мужская измена обычно легка и физиологична. Анна Сергеевна - не первая интрижка для Гурова. Он никогда не отказывался от приключения. И забывал женщин почти без усилий, благо быстро находились другие. Ему казалось, что он выучил наизусть женскую природу, знал как они устроены, досконально, до запятой.

Они, в общем-то, чужие люди, становятся любовниками. Анна Сергеевна мучается пониманием греховности случившегося. "Грех мне гадок!" А Гуров вежлив, но равнодушен к слезам раскаяния, с аппетитом вкушая арбуз. На этой постели они ещё порознь... Он то вполне убеждён, как ни приятны эти отношения, которые он принимает точно прохладный душ в жаркий день, они временное пристанище, оазис.

И простились они легко, еще не понимая силу своей привязанности друг к другу. Здесь у Чехова появляется пространство для чего-то непознаваемого, спонтанного, того самого, что приходит внезапно, как будто вдруг постучали в дверь. Конец мимолётной связи неожиданно становится началом любви.

Начинаешь сомневаться - любовь это или нет. Но в какой-то момент, переживаемое героями, несомненно ощущается ими самими как подлинная любовь. Гуров переживает всю полноту любви под звуки плохого оркестра "дрянных обывательских скрипок" и окружающая пошлость ему при этом не мешает. Свидания в московской гостинице - что это как не пошлость, но это не принимается во внимание, главное - безусловное принятие женщины, ближе и дороже, которой в жизни Гурова нет никого. Его теперь не раздражают слёзы Анны Сергеевны, он больше не оценивает её внешность, и впервые испытывает не отчуждение, а понимание и сострадание.

Конец рассказа, и наверное, продолжение многолетних ожиданий московских встреч и начало новых испытаний для любящих, чтобы отыскать, отвоевать, оградить свое пространство для своей единственной любви, не приносящей счастья.

Весьма общительная Ольга Ивановна, типичный экстраверт, стремится к общению со знаменитостями из творческой тусовки – актёрами, музыкантами, художниками, певцами, писателями. Её интересует всё, что связано с искусством. И она отдаёт этому всю себя без остатка.

Муж её, Осип Дымов, скромный доктор, настоящий интроверт, влюблён в неё до самоотречения, поэтому вынужден работать в двух местах, чтобы хоть как-то обеспечивать запросы молодой жены. Несмотря на его двойную нагрузку, денег едва хватает, чтобы соответствовать слишком широкому образу жизни супруги.
Интересно, что общается Ольга Ивановна исключительно с мужской частью творческой интеллигенции, женщины ей не интересны - «всех дам, кроме актрис и своей портнихи, считала скучными и пошлыми». Поэтому в доме Дымовых постоянно присутствуют знаменитые мужчины – «артист из драматического театра», «певец из оперы», «несколько художников», «виолончелист», «литератор». И сама Ольга Ивановна увлекается пением, игрой на рояле, пишет масляными красками этюды, лепит, участвует в любительских спектаклях. «Но ни в чем ее талантливость не сказывалась так ярко, как в ее уменье быстро знакомиться и коротко сходиться с знаменитыми людьми. Стоило кому-нибудь прославиться хоть немножко и заставить о себе говорить, как она уж знакомилась с ним, в тот же день дружилась и приглашала к себе». Чехов подчёркивает одержимость Ольги Ивановны знаменитостями – «Она жаждала их и никак не могла утолить своей жажды».

Удивительно разностороннюю и весьма бурную жизнь вела Ольга Ивановна – театры, концерты, вечеринки и т.д. и т.п. С апреля началась дачная жизнь. Весьма насыщенная для Ольги Ивановны. Муж же её продолжал работать в городе, изредка навещая её на даче. Там он получал от неё задания как курьер, чтобы немедленно вернуться в городской дом и привезти или прислать платье, столь нужное супруге для абсолютно ненужного мероприятия.

Летом Ольга Ивановна отправилась с художниками на теплоходе по Волге, чтобы писать пейзажи. У неё происходит короткий роман со знаменитым художником-анималистом Рябовским, который, несмотря на бурные начальные аккорды любви, очень быстро пресытился молодой женщиной и начал ею тяготиться. Поэтому Ольге Ивановне пришлось в сентябре вернуться назад к мужу, которому хотела поначалу во всём признаться – «Она подняла лицо, красное от стыда, и поглядела на него виновато и умоляюще, но страх и стыд помешали ей говорить правду». И жизнь пошла по старой колее, она проводила время со знаменитостями, Дымов продолжал вкалывать, чтобы обеспечивать её беззаботную жизнь.

Любовь к Рябовскому продолжала мучить Ольгу Ивановну, она ревновала остывшего к ней художника. Эта ревность превратилась в настоящее наваждение, когда она преследовала его, «не зная, как усмирить в себе тяжелую ревность, от которой даже в висках ломило, и думая, что еще можно поправить дело, она умывалась, пудрила заплаканное лицо и летела к знакомой даме. Не застав у нее Рябовского, она ехала к другой, потом к третьей...» При этом о муже она однажды высказалась Рябовскому «- Этот человек гнетет меня своим великодушием!»

Между тем, Дымов защитил диссертацию. Впрочем, Ольга Ивановна даже не поняла этих успехов мужа – «Видно было по его блаженному, сияющему лицу, что если бы Ольга Ивановна разделила с ним его радость и торжество, то он простил бы ей всё, и настоящее и будущее, и всё бы забыл, но она не понимала, что значит приват-доцентура и общая патология, к тому же боялась опоздать в театр и ничего не сказала». Вот такая односторонняя безответная любовь была между ними. Он любил её беззаветно, а она … Даже не понятно, как на самом деле относилась к нему Ольга Ивановна? Позволяла ему себя любить? Считала, что он должен быть счастлив только от того, что она его жена?

Заканчивается всё трагически. Ольга Ивановна застаёт однажды у Рябовского, к которому отправилась без предупреждения и вошла без звонка, другую женщину, прятавшуюся за картиной. «Как часто сама Ольга Ивановна находила себе убежище за этой картиной!» Вернувшись домой, она узнаёт, что муж заразился дифтеритом. Дальше ситуация будет только ухудшаться. Ни друзья – врачи, ни другие знаменитые доктора уже не могут спасти Дымова. И в эти последние часы жизни мужа Ольга Ивановна узнаёт от его друга Коростелева каким замечательным человеком, врачом с большой будущностью был Дымов. «Какие надежды он подавал нам всем! - продолжал Коростелев, ломая руки. - Господи боже мой, это был бы такой ученый, какого теперь с огнем не найдешь… Добрая, чистая, любящая душа - не человек, а стекло! Служил науке и умер от науки. А работал, как вол, день и ночь, никто его не щадил, и молодой ученый, будущий профессор, должен был искать себе практику и по ночам заниматься переводами, чтобы платить вот за эти... подлые тряпки!» Здесь, как мне кажется Чехов немного мелодраматизирует ситуацию, показывая прозрение Ольги Ивановны. Как будто у неё вдруг открылись глаза на человека, с которым она вместе жила. «И вспомнив, как к нему относились ее покойный отец и все товарищи-врачи, она поняла, что все они видели в нем будущую знаменитость. Стены, потолок, лампа и ковер на полу замигали ей насмешливо, как бы желая сказать: "Прозевала! прозевала!" Она бросается в его кабинет, чтобы «объяснить ему, что то была ошибка, что не всё еще потеряно, что жизнь еще может быть прекрасной и счастливой, что он редкий, необыкновенный, великий человек и что она будет всю жизнь благоговеть перед ним, молиться и испытывать священный страх...» Конечно же, было уже поздно.

Антон Павлович не пощадил Ольгу Ивановну, описав её как ветреную, увлекающуюся натуру. Стремление молодой женщины к общению исключительно со знаменитостями по сути своей ущербно и тщеславно. Те, кто переставал быть знаменитым, уходили из её жизни, она не вспоминала о них. Вообще, её образ жизни довольно пошл и однообразен. Все её интересы вращались вокруг мужчин – представителей богемы. Вечеринки, спектакли, концерты – лёгкая беззаботная жизнь.

Очень легковесным и фальшивым выглядит её роман с Рябовским. Как мне кажется, Чехов приводит разговор двух влюблённых на теплоходе как диалог из плохого водевиля, исключительно пошлый и ненатуральный. Неестественность и искусственность чувств, а, возможно, понимание и Рябовским, и Ольгой Ивановной, что это всего лишь поддельная интрижка (с его-то стороны абсолютно точно) в летней поездке на теплоходе. В поведении Рябовского особенно бросается в глаза, что связь с этой женщиной для него всего лишь новые впечатления, ни к чему не обязывающие. А Ольга Ивановна, с легкостью идущая на измену своему мужу, по моему мнению, воспринимает Дымова как своего слугу, как верного «пёсика», спешащего немедленно исполнить любую прихоть своей хозяйки.

Образ Дымова наиболее противоречив. С одной стороны, серьёзный профессионал, увлечённый своим делом, добивающийся результатов в науке. Но с другой стороны, позволяет помыкать собой, ведёт себя исключительно как «подкаблучник». Пусть любовь к супруге у него настолько велика, что он готов простить ей любой проступок – от измены до предательства, но, совершая самопожертвование, он поневоле загоняет себя в безвыходную ситуацию, когда уставший и невнимательный совершает ошибки при вскрытии трупов (порезы себя). «Тех, кто на рожон лезет, по-настоящему под суд отдавать надо, - пробормотал Коростелев... - Знаете, отчего он заразился? Во вторник у мальчика высасывал через трубочку дифтеритные пленки». Да, Дымов поступает благородно, но совершает фактически самоубийственный поступок.

Поистине убийственное определение вкладывает Чехов в мысли Ольги Ивановны, когда её муж находится при смерти - «Молчаливое, безропотное, непонятное существо, обезличенное своею кротостью, бесхарактерное, слабое от излишней доброты, глухо страдало где-то там у себя на диване и не жаловалось».

Фраза – «Господа, посмотрите на его лоб! Дымов, повернись в профиль. Господа, посмотрите: лицо бенгальского тигра, а выражение доброе и милое, как у оленя. У, милый!»

Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 395

Очень странный рассказ. Егерь Егор напился как-то и его женили на скотнице Пелагеи. И весь рассказ почти полностью состоит из их диалога, откуда мы всё и узнаём об этой странной семье.

Если с егерем всё более-менее понятно. Был невменяем и странно задавать вопрос, зачем он женился. А вот поведение Пелагеи удивляет. Она же была в сознании. Зачем же решилась на такую авантюру? Ведь в результате несчастливы оба. Вместе не живут уже с первого дня. А ведь женаты герои уже 12 лет.

Пелагеи приходится самой зарабатывать на жизнь, муж дома не бывает и даже за другого не выйти замуж - повенчаны ведь с Егором. Вот и получается, что пороки до добра не доведут. Может получиться как с Егором - хотел свободы, а в итоге его насильно женили. А ведь ему противна даже мысль, чтобы жить вместе с нелюбимой женщиной. И он довольно четко дает это понять, когда говорит, что даже если и государство заставит его переехать к жене в дом, так он либо совершит самоубийство, либо избу сожжёт. Так себе перспективка... Да и для Пелагеи эта затея вышла боком. Ведь все ее надежды на счастливую семейную жизнь оказались похоронены.

Никто из героев этого рассказа не подумал над последствиями своих действий и в итоге оба оказались несчастливы.

Небольшой рассказик, даже очерк на тему, от первого лица. Неясный, как отражение в запотевшем зеркале, смутный, как улыбка провинившегося любовника, расплывчатый, как давние воспоминания. Воспоминания об одном жарком-жарком лете, в котором вся жизнь. Такой концентрат неуловимого чувства ли, или обещания чувства, или просто возможности? О том, как сталкиваются приземленное, прагматичное, социальное, с воздушным, мечтательным, внутренним. И как это прагматичное рушит все мечты.

Две сестры и мать на летней даче, легкий ветерок на веранде, лед в освежающих напитках, три ступени, ведущие вниз, художник сидит на нижней и зарисовывает пейзаж - лесная опушка и тропинка. И разговоры, разговоры, внезапно о больницах, рабочих, гноящихся ранах, умерших девках... Не о том хотелось бы им разговаривать, совсем не о том, но что поделать, если главная в семье - революционерка, стремящаяся растоптать тот привычный образ жизни, не замечающая прелести лепестков, кувшинок, тропинок и опушек? И главное, чувств других людей. Ничего не позволит никому, сказала расстаться, значит, расстаться. Грусть. Печаль. Мне понравился Чехов.

"Дама с собачкой"- ну кто не слышал этого, уже ставшего "устойчивым", выражения? Наверное, все. И даже те, кто не читал и не смотрел фильма, как и я до недавнего времени, к своему стыду. Но я всё исправила, чему несказанно рада. И рада я не только заполненному пробелу в творчестве Чехова, а ещё тому удовольствию, которое испытала, пока читала, хоть и находилась всё время в напряжении из-за страха разочароваться в самом финале повести.  Но теперь это не просто радость, я торжествую!

Фильм не смотрела, однако ж Ия Саввина постоянно мелькала перед глазами, пока я читала, потому что помню по отрывкам её образ, который мне, увы, не очень симпатичен при всём уважении к известной актрисе. Её, всплывающие в памяти, заунывные  интонации немного мешали мне сосредоточиться на новом образе главной героини, который я пыталась нарисовать сама. Но как я не старалась абстрагироваться, её голос и лицо так и не покидали меня до самого конца повести, потому что, вероятно, очень удачно была подобрана актриса. Я хорошо отнеслась к главной героине в целом и прекрасно её понимаю. Роман с женатым мужчиной на курорте, переросший в любовь настоящую я нисколько не осуждаю, только мне не очень близка сама её линия поведения, чисто женская. Я про слишком быстрый переход к близким отношениям, несмотря на её неопытность с мужчинами. Буквально при второй встрече. А потом долгово и заунывного раскаяния при мужчине в содеянном. Нет, не подумайте, что я про грех и целомудрие замужней женщины, просто на мой вкус отношения должны созреть, чтобы не терять свою первоначальную прелесть, когда есть взгляды, трепет, вздохи и ожидания с томлением. Но её искренность и сначала и потом всё искупает в моих глазах, хотя я была уверена, что не в глазах этого опытного ловеласа Гурова.

Ох, как же я опасалась, что сейчас этот "ходок" потеряет к ней уважение после быстрой победы и её душевных откровений раскаявшейся грешницы. Думала, что скажет - "Какая же всё-таки скука и наивность - такие вот дамы с собачками..."; зевнёт пару раз и забудет своё курортное приключение, в то время как она будет страдать и убиваться. Но... Ура! Антон Палыч, как же Вы меня порадовали! Глаза мои, и без того не маленькие, всё расширялись и расширялись от строчки к строчке - боже, что происходит?! Это настоящая любовь у такого вот матёрого гуляки - обывателя?! И не просто любовь! Он его изменила внутренне и заставила иначе видеть жизнь, презирая пошлость и обыденность, в которой увязли он и его окружение. И это всё сотворила Она - вот такая простодушная и трепетная, а не обольстительная и коварная! Посмотрите, какого мнения он стал о своей прежней жизни :

Многие скажут - ну и что с того? Что им теперь делать, не разводиться же? Встречаются теперь тайком и покой потеряли. На это я приведу слова отца Константина Паустовского, которые он сказал своей жене, сильно переживающей за сына Костю с "вывихнутыми мозгами" и предрекала ему будущее неудачника из-за них : "Пусть будет неудачником, нищим, бродягой, кем угодно, но только не проклятым киевским обывателем!" (из книги Паустовского "Далёкие годы") Не знаю, соглашусь ли я с таким крайним мнением, но тоже считаю, что душа в человеке должна жить, а не заплывать обывательским жиром. Поэтому я от души желаю им страдать и мучиться, тайно встречаясь, если это делает их настоящими и живыми. Пусть лучше так, чем очерстветь внутренне и перестать отличать с годами пошлость от настоящего счастья. Но финал открыт, и как бы я ни ликовала сейчас, их общего будущего я не вижу. Ну разве что останутся на всю жизнь воспоминания о том светлом и тайном, что было в их жизнях, и не только у них...

Цитата:

Впечатление: Рассказик достала из закромов, к Чехову отношусь достаточно спокойно, но зачастую его рассказы вызывают саркастическую улыбку.
Чему хотел нас научить автор в этом рассказе? Может о том, что не стоит верить всему, что тебе говорят и обещают, или не то золото (специалист), что блестит. Неоднозначно.

О чем книга: Рассказ о семействе, где один ребенок ипохондрик, а второй алкоголик. И все уповают на волю врача в лечении недугов.

Читать\не читать: читать в общем потоке

Экранизация: фильм 1970 года