Dodger

Соглашусь с предыдущими рецензентами в том, что книга не лучшая в творчестве Пратчетта, впрочем, назвать ее плохой тоже язык не поворачивается.

В героях проскальзывают знакомые нам черты любимых персонажей Плоского Мира: Ринсвинда, Сэма Вайса, Липвига, патриция и других. Книга дается сложно поначалу, но после прочтения половины я как-то втянулась и уже дочитала ее с большим увлечением.

И уже совсем по-другому я увидела ее, прочитав заключение от самого Терри Пратчетта, где он рассказывает о некоторых нюансах написания этой книги, поскольку обычно в его творчестве не фигурируют реально существующие люди и локации. Во многом его вдохновил труд Мэйхью:

Собственно, у меня после заключения все вопросы отпали. Терри затронул социальную тему: бедность неприглядной части Лондона, и сделал это в своей привычной манере: легкой, ироничной и с юмором. За это мы его и любим.

Р - разочарование. Разочарование в Пратчетте и вот почему.

Для меня романы Терри Пратчетта всегда были неоднозначными и всегда вызывали эмоции. Неоднозначные. А здесь этого нет. А что же тогда есть? Есть - прилизанная картинка. Эпоха Викторианской Англии? ОК. Но что в ней особое? Для меня - ничего. Красивые декорации - и всё. Есть - герой. Нет, даже так - Герой. 17-и летний парень, рыцарь, без страха и упрека, человек, у которого всё получается - и получается легко. Везёт. Удается. Ни единого прокола за всю книгу. Ни единой неудачи. И тут друзья, и там, и здесь подвиг, и тут геройство, и много денег, и мудрые и опытные покровители. Всё насколько идеально, что скучно. Как играть с кодом бессмертия. Или иметь удачу на 10 - за что бы не взялся - всё как-то удачно сложится.

А потому для меня герой показался картонным персонажем. Как говорится, без труда - не вытащишь рыбку из пруда. А главному герою все задумки удаются с первого раза и без видимых усилий. Такому герою я не верю, с ним себя не ассоциирую и не сопереживаю.

У меня всё, спасибо, уважаемые.

Читать цикл, я пока не было готова, и выбор пал на книгу «вне цикла».
Сейчас я больше склоняюсь к тому, что я выбрала не ту книгу, с которой нужно начинать знакомство с автором. Иначе, я не могу объяснить, отсутствие «всеобщего восторга» у меня…
Я не поняла, за что Пратчетта так любят?
Мне не ведом, тот «пратчеттовский юмор», о котором так много пишут. Я здесь юмора особого не разглядела, а вот, что действительно, бросается в глаза, так - это жаргон. Хотя, отчасти, его использование дает нам прекрасную возможность представить жизнь Лондонского дна времен Викторианской Англии.
Финт-молодой человек, который тошерством (собирает ценные вещи по канализационным тоннелям) зарабатывает себе на жизнь.
Однажды, темной дождливой ночью Финт становится свидетелем покушения на жизнь одной молодой особы.
В общем, начало было многообещающим… Кто же эта таинственная девушка и почему за ней ведется охота? К середине интерес притупляется и появляется ощущение затянутости сюжета…
Что касается образов, то Финт, его характер, очень ярко описаны: этакий симпатяга-авантюрист, но широчайшей доброты человек. Но вот образ Симплисити абсолютно не рисовался в моей голове. Мне кажется, образ Онана-собаки Финта прорисован намного ярче.
Отдельное спасибо автору за ту небольшую главу с пояснениями. Только после неё я поняла, что Диккенс-это тот самый Чарльз Диккенс.
И не смотря, на то, что книга мне не особо понравилась, я не буду ставить крест на творчестве Пратчетта и таки доберусь до его плоского мира.

Вы знаете, как это бывает, когда для тебя актер навсегда «застревает» в одной роли. Ну, вроде как Дэниел Рэдклифф, для многих, навсегда Гарри Поттер, Маколей Калкин – Кевин «как его там» из «Один дома». Ну, вы поняли мысль. Так вот, для меня Пратчетт – это автор «Плоского мира». Не одна из его книг вне этой серии не произвела на меня такого же впечатления как «серийная». «Страту» я когда-то читал, но уже и не вспомню о чем. «Народ» - неплохая книга, но до «Плоскомирового стандарта» не дотянула. Остальные истории – такая же проблема.

Это я к чему? Нет, все понятно, но хотелось бы знать наверняка...

Эта книга – очередное подтверждение этой истины. Я был даже в чем-то разочарован. Казалось бы – сюжет, который разворачивается в Англии времен королевы Виктории. С попытками показать реализм. Учитывая, насколько это близко к тому «Плоскому миру», который был в последних книгах, это должно было стать интересным. Просто обязано. Но вышло… прямо скажем, так себе.

Нет, книга читается достаточно легко, просто, с интересом. Но нет того налета оригинальности, юмора, гениальности, который я так ценил в этом авторе. Начать с того, что история не блещет новизной. Будь это не Терри Пратчетт, я бы даже сказал, что это история типичного Марти Сью. Весь такой удачливый, способный, ловкий герой, пробивается в высший свет, благодаря каким-то удивительным совпадениям. Он становится героем, дважды, знакомится с влиятельными людьми, строит «гениальные» планы. Единственное, что не дает этой крамольной мысли засесть у меня в голове, так это какие-то мелкие детали. Ну, вроде того, что сам Финт осознает, что он стал героем благодаря совпадению и тому, что остальные люди принимают за истину. Но и эта мысль – она тоже не нова.

Многое из того, что в этой книге есть, уже было где-то в других книга автора. Многие герои – это всего лишь отражения известных личностей из «Плоского мира». Финт вбирает в себя частицы Мокриста фон Губвига, полицейские «пилеры» - стража Анк-Морпорка и так далее. Понятно, что причинно-следственные связи в этих отношениях могут быть нарушены (подозреваю, что именно «пилеры» стали прообразом Стражи), но все равно от ощущения вторичности как-то сложно избавиться.

Еще одна проблема завышенных ожиданий – динамика этой книги. Кажется, что история, которую здесь сейчас закручивают – это как минимум на целый новый цикл. Загадочная девушка, явно со связями в высших политических кругах, намеки на дипломатические скандалы, загадочный наниматель бандитов. Выяснить эту тайну героям удается буквально через две трети книги. Потом в ход идут различные намеки и экивоки. Читателю даже не скажут прямым текстом – кто же стоял за этим делом. Может быть, во второй книге нам предложат историю противостояния с наемным убийцей по имени Аноним? Ведь его перед нами особо демонизировали. Но нет, очередное разочарование. И да, я понимаю, что это такая правда жизни. Но почему тогда в каких-то других вещах эта правда не используется? Книга в начале очень медленно раскручивается, но в последней своей части буквально за пару глав вдруг резко дергает за оставшиеся сюжетные ниточки, чтобы все наконец-то разрешилось. А все что остается мне – это думать – это как же так все быстро случилось?

Итог всего этого то, что эту книгу я вряд ли смогу назвать своей любимой книгой Терри Пратчетта. Она излишне проста, в ней не хватает юмора или идей, столь ценимых мною в других книгах. Неравномерная динамика истории, какие-то упрощенные герои – либо однозначно плохие, либо однозначно хорошие. Без каких-то запоминающихся деталей или характеров. Да, здесь неплохо показан быт Лондона тех времен, но так уж получилось, что к этой книге я подошел, имея за спиной несколько книг о повседневной жизни тех времен, поэтому ничего нового я для себя не узнал. Можно сказать, что здесь была такая попытка создать собственное подражание Диккенсу. Но зачем это было делать? Ведь у автора уже есть собственное лицо и стиль. Просто на спор? Я не знаю. Так что, считайте эту оценку результатом завышенных ожиданий.

Какая-то на удивление скучная книга оказалась. Сюжет тут вроде бы ни при чем – довольно закрученный, с поворотами и вывертами, неожиданными встречами (Суини Тодд, Чарльз Диккенс, Бенджамин Дизраэли и даже королева Виктория с принцем Альбертом сыграли свои колоритные и непредсказуемые роли), интригами, переодеваниями, шпионажем, расследованиями и большой политикой, и все это на фоне глубин лондонской канализации. Нет, всю вину за унылость повествования я возлагаю на язык – и совершенно субъективно подозреваю в случившемся переводчика (С.Лихачеву). Вполне возможно, что Терри Пратчетт каким-то образом постарался выразить языком положение своего героя – смышленого паренька из самых низов викторианского Лондона, волею случая и своей сообразительности и удачливости выбравшегося на самый верх, но, по-моему, переводчик превратила все в какой-то фарс. «Елы-палы» - это выражение, которое «расфуфыренному ферту» употреблять не пристало, а обитатели самых темных лондонских закоулков стыдливо называют трусы «неназываемыми». Все предложения о событиях, которые видятся через восприятие Финта, а это почти вся книга, сформулированы очень странно, и словечки подобраны одно другого краше. Пробираться сквозь этот словесный винегрет было очень сложно, и небольшие отрывки на нормальном русском воспринимались как глоток чистого воздуха.
В общем, книгу советую читать если только в оригинале, или ждать другого перевода. В таком виде это совершенно бессмысленное испытание.

Терри Пратчетт, прославившийся как автор сорока романов, большая часть которых написана в жанре иронического фэнтези, и в романе «Финт» остается верен себе. Присвоив себе одного из персонажей диккенсовского «Оливера Твиста», он оснащает его псом, получившим свою кличку в честь библейского персонажа Онана, сводит его, во-первых, с самим Диккенсом, а во-вторых, с не то вымышленным, не то существовавшим на самом деле Суинни Тоддом и тем самым окончательно запутывает историческую ситуацию. Ближе к финалу книги Пратчетт поясняет, что хотел этим текстом отдать должное незаслуженно забытому Генри Мэйхью, автору книги «Труженики и бедняки Лондона». По мнению Пратчетта, она должна наличествовать в каждой библиотеке — в терапевтических целях, «чтобы продемонстрировать вам: если вы думаете, что сейчас плохо, так еще совсем недавно было гораздо, гораздо хуже».

Сам же Пратчетт предпочитает не столько обнажать язвы викторианской эпохи, сколько выстраивать увлекательное повествование, одновременно воссоздавая художественный мир романов Диккенса, погружаясь в него как можно глубже. Но Пратчетт эту задачу решает для себя не как дотошный стилист, который жаждет доказать, что он может писать не хуже классика, а так, будто для него это всего лишь ни к чему не обязывающая литературная игра. Он свободно оснащает своих персонажей затяжными монологами и явно получает удовольствие от их написания. При этом только следует помнить, что эту книгу умирающий от редкой формы болезни Альцгеймера Пратчетт уже не писал, а диктовал. Что допускает восприятие книги как монолог самого Пратчетта, надевающего на себя в процессе повествования маску то одного, то другого героя. Предсмертное послание автора, возможно, зашифровано в одной из финальных реплик главного героя, которую он произносит почему-то на греческом: «Подскажите, пожалуйста, где здесь веселые девочки?»

Хотела написать абсолютно проходная книга, но нет, это книга которая отняла у меня время, лучше бы я выбрала почитать что-то другое. Я думаю дело не только в манере автора, но и в сюжете. Получилась такая неправдоподобная сказка про Принцессу и грязного бедняка, который воришка и лазит в канализации в поиске сокровищ. Не поняла прикола, зачем-то приплели реальных персонажей, типо Диккенса. Не люблю когда в книге идет все так легко и гладко, главный герой везде побеждает, все может, такой умный, прыткий, дерзкий, облапошивает всех кругом, даже правительство. Нет интриги, или чего-то необычного.
Еле дочитала, стиль похож на Нила Геймана, читала Никогде, и тоже поняла, что не мое.

Терри Пратчетт, прославившийся как автор сорока романов, большая часть которых написана в жанре иронического фэнтези, и в романе «Финт» остается верен себе. Присвоив себе одного из персонажей диккенсовского «Оливера Твиста», он оснащает его псом, получившим свою кличку в честь библейского персонажа Онана, сводит его, во-первых, с самим Диккенсом, а во-вторых, с не то вымышленным, не то существовавшим на самом деле Суинни Тоддом и тем самым окончательно запутывает историческую ситуацию. Ближе к финалу книги Пратчетт поясняет, что хотел этим текстом отдать должное незаслуженно забытому Генри Мэйхью, автору книги «Труженики и бедняки Лондона». По мнению Пратчетта, она должна наличествовать в каждой библиотеке — в терапевтических целях, «чтобы продемонстрировать вам: если вы думаете, что сейчас плохо, так еще совсем недавно было гораздо, гораздо хуже».

Сам же Пратчетт предпочитает не столько обнажать язвы викторианской эпохи, сколько выстраивать увлекательное повествование, одновременно воссоздавая художественный мир романов Диккенса, погружаясь в него как можно глубже. Но Пратчетт эту задачу решает для себя не как дотошный стилист, который жаждет доказать, что он может писать не хуже классика, а так, будто для него это всего лишь ни к чему не обязывающая литературная игра. Он свободно оснащает своих персонажей затяжными монологами и явно получает удовольствие от их написания. При этом только следует помнить, что эту книгу умирающий от редкой формы болезни Альцгеймера Пратчетт уже не писал, а диктовал. Что допускает восприятие книги как монолог самого Пратчетта, надевающего на себя в процессе повествования маску то одного, то другого героя. Предсмертное послание автора, возможно, зашифровано в одной из финальных реплик главного героя, которую он произносит почему-то на греческом: «Подскажите, пожалуйста, где здесь веселые девочки?»