Избранные сочинения. В двух томах. Том 2

Прочитав столько рассказов Чехова подряд, не показалось ли мне это нудным и однообразным?... Нет! В том-то и гениальность Антона Павловича, что в каждом отдельном рассказе свой неповторимый стиль, умение говорить об обыденных вещах каждый раз по-новому, находить бесконечное число разнообразных эпитетов. Вот и в данном, конкретном рассказе «Студент» автор описывает вещи, о которых уже написал в огромном числе своих произведений. Но ни одного повтора в полученных мной ощущениях и впечатлениях найти при всём желании не могу.

Посудите сами. В этом рассказе Чехов в 20-й раз (примерно) говорит об охоте. Иван Великопольский, студент духовной академии, возвращается с тяги домой. Есть тут и вальдшнеп, и выстрел по нему.

Описание ранней весны у Антона Павловича тоже встречается мне уже раз в 15-й, но… Уверяю вас, здесь она совсем другая нежели в других произведениях – «По лужам протянулись ледяные иглы, и стало в лесу неуютно, глухо и нелюдимо. Запахло зимой».

Да, Чехов не в первый раз делает акцент на реалистическом взгляде на бедность в России. Только в этот раз, описывая мысли студента, автор сильно ошибается, представляя состояние российской действительности, как неизменной с времён Рюрика, Иоанна Грозного, Петра Великого – «…при них была точно такая же лютая бедность, голод, такие же дырявые соломенные крыши, невежество, тоска, такая же пустыня кругом, мрак, чувство гнета, - все эти ужасы были, есть и будут, и оттого, что пройдет еще тысяча лет, жизнь не станет лучше». Если бы Антон Павлович мог только представить себе, что произойдёт со страной в ближайшие лет 100, он бы поостерёгся вкладывать в голову Великопольского столь безрадостные и бесперспективные идеи. А наоборот, студент, как представитель передовой молодёжи, охваченной идеями революционного преобразования действительности, должен был быть наполнен идеями Маркса и Энгельса о призраке, бродившем по Европе уже без малого сорок лет. Известно, что из потомственных священнослужителей и учащихся духовных академий вышло наибольшее количество революционеров 1917 года.

А так… Как сын дьячка, Великопольский, зайдя на вдовьи огороды к Василисе и её дочери Лукерье, проводит с ними политинформацию. Но не об упоминавшемся выше призраке, а о предательстве учеников Иисуса своего учителя, чем довёл женщину до слёз. «Теперь студент думал о Василисе: если она заплакала, то, значит, всё, происходившее в ту страшную ночь с Петром, имеет к ней какое-то отношение...»
Как и всякий религиозный человек, Великопольский в преддверии светлого праздника Пасхи испытывает радость. «Прошлое, думал он, связано с настоящим непрерывною цепью событий, вытекавших одно из другого. И ему казалось, что он только что видел оба конца этой цепи: дотронулся до одного конца, как дрогнул другой».

Чехов так определяет состояние молодого человека, который в столь промозглую весеннюю погоду, потратив немало сил, пробираясь через лесную чащу в поисках дичи, а затем ощущая приближение одного из главных православных праздников, испытывает «невыразимо сладкое ожидание счастья, неведомого, таинственного счастья овладевали им мало-помалу, и жизнь казалась ему восхитительной, чудесной и полной высокого смысла».

Фраза – «…во время тайной вечери Петр сказал Иисусу: "С тобою я готов и в темницу, и на смерть". А господь ему на это: "Говорю тебе, Петр, не пропоет сегодня петел, то есть петух, как ты трижды отречешься, что не знаешь меня".

Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 499

Меня всегда поражал чеховский стиль, он особенный и ни на что не похожий. Антон Павлович - один из немногих писателей, который умел умещать в небольшом рассказе проблемы, которые не всегда раскрываются авторами на протяжении огромных книжек, а то и серий. Но вся прелесть такой прозы вовсе не в проблемах или гениальных темах (хотя и в них), а в удивительных героях, которых не встретишь у других авторов.

"Ионыч" - история, сюжет которой начинает развиваться довольно стремительно с первых страниц: в город С. приезжает молодой и амбициозный врач Дмитрий Иванович Старцев. Чтобы несколько скрасить свою тяжелую жизнь, он посещает семейство Туркиных, самую образованную семью в городе. Ее членам действительно можно позавидовать: Иван Петрович - остряк и шутник, Вера Иосифовна - его супруга, пишет милые романы о том, что вряд ли бы произошло в жизни, но хотелось бы (ох, кажется, это автор, который мне сейчас нужен); Екатерина - дочка, виртуозно играющая на рояле. Знакомясь с этими героями, Дмитрий Иванович начинает меняться, причем не совсем в лучшую сторону. Уже позднее другой, не менее известный русский писатель, Лев Николаевич Толстой говорит, что не любит ели, потому что они не меняются. Он, конечно, не совсем прав, но суть понятна - Туркины - ели, которые не меняются, а Старцев меняется. Только кстати ли такие изменения?

Поначалу казалось, что Старцев - проходной персонаж на одну главу, который скоро исчезнет, но именно он является главным героем этого рассказа. Позже я начала копаться в интернете и выяснила, что семейство Туркиных должно было действительно быть в центре сюжета, то впоследствии акцент с них смещается на Дмитрия Ивановича. В тексте рассказа можно выделить две основные проблемы: деградация личности и социальное обнищание одной конкретной семьи (которая должна была быть лучше раскрыта по изначальному авторскому замыслу). Рассмотрим это подробнее.

Все "стадии" деградации героя хорошо прослеживаются, но отправной точкой, безусловно, является знакомство с Туркиными. Влюбившись, в Екатерину, молодой врач менее охотно помогает тем, кто действительно нуждается в его помощи, переключая свое внимание на более знатных особ. Бесчеловечное заигрывание Котика сыграло с Старцевым злую шутку: он морально обнищал. Спустя годы он толстеет, пыхтит, а в городе к нему перестают относиться уважительно, называя сначала "поляком пыхтящим", а потом Ионычем. Чехов откровенно подшучивает над своим героем, одышка, тяжелая походка и сплетни жителей указывают на авторское отвращение.

Семья Туркиных тоже вызывает если не отвращение, то недоумение. С знаменитым высказыванием главного героя

можно поспорить. Честно говоря, Иван Петрович действительно не кажется мне особо одаренным, но его жена и дочь наверняка талантливы. Котик говорила, что играть на пианино может любая образованная барышня, она права. Но если Чехов не врет, не преувеличивает красоту игры Екатерины вначале, когда Старцев ей еще симпатизировал, то не удивительно, что она хотела поступить в консерваторию. Играли многие, но Котик не просто играла. Не знаю, чем вызвана пренебрежительное отношение Чехова к творчеству Веры Иосифовны. Возможно, конец девятнадцатого века не то время для таких историй. Но в наши дни истории подобного формата пользуются большим спросом, и я тоже не могу отказать себе в чтении таких книг. Нереально, но хотелось бы - в людях живут мечтатели.

Однако, если опираться на первоначальные задумки Чехова, можно понять, что семья Туркиных все-таки должна была быть высмеяна, потому что они люди-ели (звучит как "людоеды", ну допустим люди-ёлки): как бы талантливы они ни были, перемены им не к месту. Личностный рост никого из семьи Туркиных не волнует. Екатерина говорит какие-то напыщенные слова Старцеву о том, что замужество ей не нужно и она самостоятельная женщина, мужчины ей не нужны, но при этом, столкнувшись с трудностями жизни, опускает руки и возвращается в родительский дом.

"Ионыч" по достоинству входит в классику русской литературы. Чехов показывает как любовь или ее отсутствие могут отразиться на судьбе человека. Без этого теплого, нежно чувства одни люди деградируют, другие - хиреют и увядают на глазах. Правда всегда режет глаза.

Глубоко вздохнуть и закрыть глаза. Удержаться… но еще мгновение и реальность растает под натиском чудесных пейзажей. Перед глазами из небытия возникнет незнакомая усадьба, утонувшая в лучах полуденного солнца. Строй тонких высоких елей обступит красивую аллею, щедро роняя под ноги ароматные иглы. Здесь тихо и темно, томный хвойный запах витает в воздухе, приятно щекочет нос. Лучи заходящего солнца то тут, то там прорезывают темноту, падают на усыпанные хвоей дорожки. За рядом тесно посаженных елей выглянут скромные липки, разойдутся пестрым хороводом и откроют взору белый дом с террасой и мезонином, барский двор и широкий пруд с купальней, высокую колоколенку. Но автор не задержит, предложит прогуляться по саду и выпить чай, зайти в небольшой уютный дом и завести интересный разговор с милой девушкой, подобно лесной нимфе утонувшей в широком кресле на террасе, рассказать о недавно прочитанной книге, поведать тайну…

В усадьбу помещика Белокурова приезжает известный художник, ищущий в праздности сельского проживания вдохновения. Во время своей очередной прогулки он открывает для себя прежде неизвестную ему усадьбу Волчаниновых и знакомится с ее обитателями – овдовевшей Екатериной Павловной, ее старшей дочерью Лидой и младшей Женей – Мисюсь…
Необыкновенная повесть, преисполненная очарованием уходящего лета, грустью по минувшему прошлому. Легкими мазками автор напишет портреты, и вот уже перед нами упоенная положением вдовы, Екатерина Павловна, с обожанием глядящая на подрастающих дочерей. Старшая Лида Волчанинова – искренне убежденная, что формирование «правильной партии» молодежи сможет поправить дела в уезде, волевая, сильная духом, и совсем юная Женя, или Мисюсь, чудесное создание, совмещающее в себе черты прелестной расцветающей девушки и стеснительного ребенка, еще совсем шатко осознающего свое положение в мире. Словно олицетворение невинности, она очаровательна.
Но это был бы не Чехов, если бы ограничивался в своих произведениях яркими описаниями и пейзажами. В пространство небольшой повести он вложит глубокую мысль о дальнейшем развитии России, противопоставит духовное развитие нововведениям, больницам и библиотекам, попробует доказать, что новшества дворян только больше поработят народ. Главный герой вступает в спор с Лидией, обнаружив тем самым взгляд Чехова на роль интеллигенции России. В этом споре он проиграет, точка зрения «замечательной Лиды» безропотно принимается и ее матерью, и Женей, не имеющей воли высказаться против.

Перечитываю эту повесть со школьной скамьи уже не первый раз. Ее особое очарование служит глотком вдохновения, после прочтения всегда хочется рисовать. Люблю Чехова и, наверно, никогда не устану признаваться в этом. Поскольку не вижу причин не влюбиться в чудесный язык, легкий слог, этюдные пейзажи, интересную философию, сквозящую между строк. Сколько книг уже прочитано мною? Сколько книг еще предстоит прочитать? В одном не ошибешься точно. Любая принесет истинное удовольствие, сумеет ненавязчиво окунуть в необычную атмосферу, подарить ощущение причастности, влюбленности и легкой грусти. Советую.

Интересный рассказ "Дом с мезонином" Антона Чехова, который заставляет задуматься, размышлять, спорить.

Главному герою, художнику, (имя его в рассказе не упоминается, рассказ ведётся от первого лица) как будто противостоит девушка Лида Волчанинова. Но в чем она ему противостоит? В том, что он живёт в праздности, а она работает, учит детей в школе, помогает в больнице, то есть пытается быть нужной и полезной обществу и людям.

Мама ее, Екатерина Павловна, во всем соглашается с дочерью, видит в ней идеал и чуть ли не поклоняется ей. При этом мать не одобряет выбор дочери заниматься работой и общественной жизнью и хочет, чтобы она, как многие, вышла замуж.

Сестра Лиды - Женя или Мисюсь (ну и прозвище, лучше бы её просто звали по имени) такая тургеневская девушка, романтичная, читает книги взахлёб, вот ей бы замуж выйти за хорошего человека. Но Женя тоже обожает сестру и буквально смотрит ей в рот. Все носятся с этой Лидой как с писаной торбой. И Лида, создавшая вокруг себя этот ореол, сама не замечает, что эгоистична. Она же не считается с чувствами, мыслями и желаниями других! Все будут делать то, что скажет она. И тут попадает в ее ловушку наивная Женечка, влюбившаяся в главного героя. Не даёт Лида своего согласия ни на встречи с ним, ни любить его.
Но Лида выбилась в люди, она свободная женщина, кого захотела - того полюбила, а не захотела - так всю жизнь одна проживет. Феминизм процветает в Лиде. А вот Женечка может так и не встретить свою судьбу, выйдет замуж за первого встречного, или за кого мама сосватает, так и будет всю жизнь мучиться и страдать. Любопытно, что об их отце ничего не сказано в рассказе, как будто не было у них отца. Или умер он.

Интересно, что о судьбе Жени в конце так ничего и не известно. Может сгинула, пропала, может, от несложившейся любви и руки на себя наложила.
А Лиде ничего не сделается. Она как сидела, преподавала в своем селе, так и преподает. Такие люди не пропадают, гнут свою линию, и плевать им на тех, кто рядом.

А ведь все начинается с того, что известный художник живёт в праздности, а женщина работает. Ну и пусть так. Но посмотрите как вырисовывается перед нами другая проблематика: чёрствость, эгоизм и равнодушие работающей женщины. Дело не в том, работаешь ты или живёшь в праздности. Потом перед Богом надо будет отвечать не за количество сделанного и работы как таковой, а за свою душу, как человек относился к окружающим, к близким и к самому себе, как отвечал перед самим собой, как духовно себя воспитывал. Вот об этом пишет Чехов, на мой взгляд.

"Зелёный огонь погас, и не стало видно теней".

Литература субъективна. Это факт. Меж тем, произведения зачастую делятся на классические, которые будут популярны еще много лет спустя, и на нечто "второсортное", что тоже может понравиться, но явно "на один раз": прочитал, подумал и забыл. Мне подобная систематизация не нравится, но если уж взять за основу эту модель, то можно выделить еще одну категорию историй - и хорошие, и плохие. Такие книги вызывают бурное обсуждение. Самый яркий пример - "Мастер и Маргарита", менее очевидный - "Дама с собачкой".

Сюжет довольно банален и, казалось бы, больше бы подошел для французских романов. Он - ловелас, разочарованный в жизни и женщинах, она - дама с собачкой, личность, до поры до времени окруженная тайной. Однако, не стоит забывать, что автор этого небольшого рассказа - Чехов, мастер малой прозы.

В "Даме с собачкой" заложен огромный смысл: люди не должны жить стереотипами. Табу и лицемерие отравляют наше существование. Но даже в непроглядной тьме есть луч света - любовь. Только любовь дает свободу, толкает на смелые, дерзкие, немыслимые поступки, на переосмысление собственной жизни. В сущности, в нашем обществе было и есть множество стереотипов, а мы живем с ними и не задумываемся о них до поры до времени...

Отголосок людей "в футляре" чувствуется и в этом рассказе Чехова. Не попробуешь - не узнаешь. Глупо постоянно рефлексировать. Мечтать, но ничего не делать. Мы живем не ради того, чтобы оставаться в зоне комфорта, хотя многим и не помешало бы на время отвлечься от бесконечной работы. Так или иначе, все мы живем в одном "прекрасном и яростном мире", он наш, и он прекрасен...

Пьеса "Иванов" написана за десять дней в 1887 году 28-летним Антоном Чеховым. По прочтении пьесы остается удивиться таланту и зрелости молодого автора. Чехов, по сути, своей пьесой заложил на исходе ХIХ века основы нового российского театра, который существует и поныне.

Старый классический театр в России был театром амплуа: на сцене играли герои и героини, jeunes premiers, короли и тираны, субретки и инженю, резонёры, петиметры etc. Пьеса "Иванов", как и другие драматические произведения Чехова, заложили фундамент нового российского театра.

Главный герой пьесы -- помещик Николай Алексеевич Иванов, не подпадает ни под одно из вышеперечисленных амплуа. Он ни герой драмы, ни герой-любовник, но одновременно и не то, и то, и другое, и третье. Он драматический герой нового, чеховского типа: амбивалентный русский (кстати, хорошее название для хипстерского коктейля с алкоголем и смузи). В последующих пьесах Чехова -- "Дядя Ваня", "Три сестры", "Чайка", "Вишневый сад" -- также действуют герои нечеткой и двойственной природы, мечущиеся в тисках обстоятельств, в своей собственной жизни, не знающие и не умеющие, а, возможно, и не хотящие дать себе в ней ход.

Иванов женат на Анне Петровне, урожденной Сарре Абрамсон. Сарра бросила семью, отреклась от своей религии (за что родители ее прокляли) и пошла за Ивановым. Для творчества Чехова любопытен переход от образа еврейки-хищника (Сусанна Моисеевна, героиня чеховского рассказа "Тина" -- хищница, готовая на все, лишь бы не отдавать денежный долг) к роли еврейки-жертвы (Анна-Сарра Петровна в "Иванове" неизлечимо больна чахоткой и в третьем действии умирает). Характер Анны обрисован очень тонко. От юношеского антисемитизма Чехов перешел к куда более зрелой юдофилии.

Пьеса "Иванов" -- настоящая энциклопедия хозяйственной жизни русской провинции тех лет. Купеческая дочь Бабакина рассуждает о привлекательности облигаций государственного пятипроцентного выигрышного займа: "Выигрышные билеты, душечка Зинаида Савишна, опять пошли шибко в гору. Видано ли дело: первый заем стоит уж двести семьдесят, а второй без малого двести пятьдесят... Никогда этого не было..." Многие ли теперь в средней полосе России знают, что такое ОФЗ и какова их реальная доходность? Скорее, финансовая жизнь среднего жителя средней полосы РФ распределена между фирмами микрокредитования и ломбардами, а у мужчин есть еще ставки на спорт.

Управляющий имением Боркин рассуждает о перегораживании реки и устройстве мельницы, если купить участок на противоположном берегу, то есть имеет представление о сервитутах. Наконец, отец Саши Лебедевой, говорит: "Тебе в приданое назначается пятнадцать тысяч рублей серебром... Вот... Смотри, чтоб потом разговоров не было! Постой, молчи! Это только цветки, а будут еще ягодки. Приданого тебе назначено пятнадцать тысяч, но, принимая во внимание, что Николай Алексеевич должен твоей матери девять тысяч, из твоего приданого делается вычитание..." Как видим, финансовая грамотность была на высоте. Пошло? Возможно и так, но без денег не жизнь.

Врач по профессии, Чехов сделал гениальный финал для своей пьесы: в состоянии душевного волнения Иванов внезапно умирает (в позднейшей версии застреливается). Читайте раннюю редакцию "Иванова", она значительно лучше.

Вместо послесловия

"Действие происходит в одном из уездов средней полосы России", -- пишет Чехов. С тех пор, как телевизор сошел с ума, трудно сказать, что там происходит сегодня. Но в интернете есть такая статистика: в России заброшено около 100 млн. гектаров земли (более точно -- 97,2 млн. в 2016 году), или 44% сельхозугодий.

И снова сшибаюсь об это чеховское понятие счастья, сферического счастья в вакууме, за которое нужно непременно биться насмерть, страдать, расшибаться в лепешку и всячески превозмогать. И смущает меня даже не столько это, сколько то, что у Чехова это всегда преподносится приемом "белого пальто", а то и вовсе в стиле "Вы все - %нехорошее_слово%, а я - Д'Артаньян!" То есть, подход ультимативный: не счастье конкретного героя в борьбе, а сферическое счастье в вакууме может быть только таким.

И меня это злит, позиция узкая, узколобая, высокомерная даже. Это уже не просто расхождение во мнениях, это реакция защиты на агрессивное навязывание своего образа мышления. Вот почему мне неприятно.

Если говорить о сюжете, то мне очень жаль всех тех людей, что окружили главного героя, Никитина. Они к нему со всей душой, как умеют, как научились, впустили в семью и полюбили, а он их видит как тупое скотское племя, ограниченное быдло и пошляков. Для них - уют и мирная стабильная жизнь, а для него - рутина, трясина, болото и тупость. Неизвестно еще, как он поступил бы, не поставь Антон Палыч здесь точку. Скорей всего действительно уехал бы. А то, может, и к лучшему для всех так и было бы.

С этой пьесой у меня много всего связано: разных воспоминаний, интересных фактов, предположений...

Для меня было открытием, что во времена Чехова ударения "вишневый" и "вишнёвый" в словаре Даля считались одинаково правильными. Однако Чехов настаивал, что название его пьесы следует читать именно как "Вишнёвый сад". А сейчас, как известно, вариант ударения на первый слог в этом слове считается устаревшим...

Содержание пьесы, конечно, не менее интересно, чем такие языковые метаморфозы (на то он и живой язык, чтобы меняться). Вот например: из всех героев "Вишнёвого сада" мне больше всего запомнился Лопахин. И почему это, думала я, его радость от покупки вишнёвого сада так быстро угасла? Когда читала пьесу только в первый раз, возвращалась перечитать этот момент: может, я что-то не так понимаю, у него отобрали этот сад, что ли? И ещё меня волновал второй вопрос: хоть этот момент и кульминационный, ведь Чехов всё же написал пьесу не о простом мужике, который "купил имение, где отец и дед были рабами, где их не пускали даже на кухню"?

А потом я столкнулась с такой точкой зрения: да Лопахин просто любил Раневскую! В самом деле. Было ему, как он говорит, лет пятнадцать, когда отец ударил его в лицо кулаком, пошла кровь из носу, и Любовь Андреевна, тоже тогда ещё молодая (и красивая) помогла мальчику умыться, успокоила его... Неудивительно, что после этого он проникся к ней каким-то чувством. Благодарностью или чем-то большим? И её имение ему хотелось защитить, вот только никаких разумных предложений Раневская не слушала...

Ещё одним запоминающимся моментом в этой пьесе, а, точнее, даже вне её, стало дерево. Вишнёвое маленькое деревце, искусственное, правда, но очень красивое, которое как-то принесли на литературу, в честь этой пьесы, так сказать. Эх, а вот яблоки, появление которых было приурочено к изучению "Антоновских яблок" Бунина, были настоящими, настолько, что их съели. Впрочем, Бунина я всё равно не люблю, тем более что яблок мне не досталось!

И не могу не вспомнить о двух постановках "Вишнёвого сада": на одну я ходила, о другой слышала. Та, на которую я попала, была... В общем, она побудила меня в который раз перечитать пьесу. Увидела я, как Лопахин таскает Петю Трофимова в объятьях по сцене, услышала вот этот диалог:

И долго сидела в задумчивости, вспоминая, было это в самой пьесе или нет. Оказывается, и вправду было. Тогда я по-настоящему осознала мудрую истину: пьесы созданы не просто для того, чтобы их читали, а в первую очередь для просмотра на сцене! И ещё одну вещь: при желании можно где угодно увидеть что угодно... А если это вдобавок кому-то угодно, так и тем более.

Что же касается второй постановки, то дело с ней обстояло предельно просто: заплакананные люди выходили из театра, прохожие с удивлением спрашивали их:

- Да что же вы смотрели такое грустное?

• Ком... комедию! - утирая платком слёзы, всхлипывали зрители.

  Хоть Чехов и не считал свою пьесу драмой или трагедией, но последняя сцена с забытым, одиноким Фирсом - это... это действительно никак не комедия. Но пьеса на все времена!

Есть рассказы, которые не просто повествуют — они проживаются вместе с героем, проникают глубоко, оставляя после себя долгий, тихий отклик. "Архиерей" Антона Павловича Чехова стал для меня именно таким произведением: сдержанным, почти невесомым, но очень личным и пронзительным.

В центре — архиерей Пётр, человек на грани двух миров: церковного величия и человеческой тоски. Страстная неделя, служба, болезнь, возвращение к воспоминаниям… Всё это складывается в тонкое полотно одиночества. Даже в окружении людей Пётр остаётся один. Его сан — не только почёт, но и стена, делящая жизнь на "до" и "после", на радость и долг, на простую человеческую близость и недосягаемое служение.

Самая трогательная линия — встреча с матерью. За девять лет разлуки между ними выросла пропасть: его высокое положение пугает и смущает её, она не знает, как обращаться к сыну, теряется в церковных традициях и этикете. В этих неловких, простых моментах — вся горечь утраченного времени и невозможности быть по-настоящему рядом. Пётр вспоминает детство, простую деревенскую жизнь, и в этих воспоминаниях чувствуется тоска по свободе, по простоте, по себе прежнему.

В рассказе звучит не только тема одиночества, но и внутренний конфликт — между долгом и личными мечтами. Пётр мечтает о лёгкости, о возвращении в прошлое, но понимает: обратной дороги нет. Его обязанности становятся грузом, а вера — не всегда утешением. Особенно остро Чехов показывает, как велика разница между истинной духовностью и внешней, формальной религиозностью: прихожане, унижающиеся ради милости, и в то же время — холодные и равнодушные внутри.

"Архиерей" — это не рассказ-ответ, а рассказ-вопрос. О смысле выбранного пути, о цене служения, о возможности быть счастливым, сохраняя верность себе. Для меня это произведение стало напоминанием: даже самые высокие идеалы могут быть тяжёлым грузом, а настоящая близость не всегда возможна — даже с самыми родными.

Из всех пьес Чехова "Три сестры" по-моему наименее "затёртая".
"Вишнёвый сад" проходили в школе и этим всё сказано
"Иванов" безумное количество раз экранизировался, ставился, в студенчестве я как-то в течении месяца посмотрел две постановки : во МХАТе с Иннокентием Смоктуновским и в Ленкоме с Евгением Леоновым. Как не странно ни та ни другая шедевром не показались
"Чайка". После блестящего фильма "Успех" (по-моему лучшая роль Филатова) какие-то тайны в пьесе обнаружить трудно. К тому же опять же в студенчестве смотрел спектакль в театре Маяковского с юной Евгенией Симоновой (Нина Заречная), там же ещё была и Доронина (Аркадина) - вспомнил по программке.
Ну а с "Тремя сестрами" никаких таких ассоциаций не связано, остались смутные воспоминания о призыве-молитве "В Москву!" и достаточно гротесковый образ Натальи Ивановны, которая из "серой мышки" к концу спектакля превратилась в законодательницу мод. Решил перечитать, попытаясь воспринимать, как написанное в наши дни. Напрягаться особо не пришлось.
Областной центр где-то на севере России. В большом доме три дочери и сын год назад умершего командира дивизии встречаются с друзьями и ведут разговоры о счастье и смысле жизни. С каждым действием (годом) тональность разговоров становится всё печальней, смысл жизни - менее ясным. Если в начале Ирина:

А во втором действии Вершинин:

То в конце Ольга:

Как это всё похоже
"следующее поколение советских людей будет жить при коммунизме",
"наше поколение в эмиграции работает дворниками и водителями такси, но наши дети..."

Вообще цитировать Чехова - дело неблагодарное, проще прочитать всю пьесу. "Три сестры" - последняя пьеса Чехова и она безжалостна в своей безысходности. Недаром интеллигенция с восторгом поначалу воспринимала все революции. Как-то невесело ощущать себя компостом для произрастания последующих поколений, а будущее представлять как вырубленную еловую аллею и отчий дом пронизанный метастазами пошлости.