Собрание сочинений. Том 2. Замок

Раздражение и удивление - это если совсем коротко.

Подробное повествование, разжевывание и перемалывание,  перекатывание одной мысли из угла в угол под разным углом,  ее склонение и спряжение, когда на горизонте маячит событие - это раздражение. 

«Боже, да что же так подробно, ну сколько можно, я же уже целую вечность тут сижу, а прочитала всего… ой, уже 30 страниц, а казалось, что всего пару» - удивление. 

Растянутость и увязание, при реальной скоротечности. 

В интернетах пишут, Кафка король абсурда. И в интернетах не врут, скажу я вам.  

Восхищение. 

Хочу перечитать на свежую голову «Превращение» и «Процесс». 

Итак, не законченные автором глючные приключения землемера, прибывшего в незнакомую деревню, в которой стоит таинственный Замок. Который, может быть и не замок, а такая же развалившаяся халупа, как и остальные дома в этой деревне, но попасть в которую дано не всем. Землемер наощупь знакомится со странными бытом и порядком деревни, с населяющими ее чудаками - полуидиотами, пытаясь разузнать все, что можно и о них, и о Замке, попадание в который становится его заветной целью...

Если вспоминать или описывать "Замок" по общему сюжету, запомнившимися фрагментам или фантасмагорическим событиям и поворотам, то история кажется интересной, загадочной, цепляющей. А вот читать его мне было угнетающе скучно. И это при том, что я был готов к этому чтению, "Замок" я уже читал и решил перечитать в этом году во второй раз, спустя лет с десять после первого. Настроение было не то или погода была не та - не знаю, но ощущение сонной скуки у меня теперь крепко связано с "Замком"... Посмотрим, как оно будет лет еще через десять, ведь Кафка - один из немногих известных мне авторов, который прекрасно описал происходящее с нами и окружающую нас действительность...

Дебютный альбом моей любимой певицы Halsey открывался песней Castle, где звучали следующие строки: я направляюсь прямо в замок, там хотят меня короновать, но какой-то старик уже сидит на троне, грозит пальцем и советует поумерить свой пыл. У меня нет точных сведений, реальная ли это отсылка, или имеется ввиду какой-нибудь абстрактный сказочный замок, однако, звучит правдоподобно:

Главный герой, с бухты-барахты объявляется в деревне и устраивается переждать метель в ближайшем трактире. Местные с порога заявляют ему: кто ты такой? Я, отвечает, землемер, оттуда. На черта (козе баян) нам землемер? Герой рассуждать не намерен, мол, вам надо — вы и уточняйте. И начинается катавасия: чиновников что в деревне, что в Замке — тьма, ни до кого не дозвонишься, как они выглядят — доподлинно неизвестно, просителей принимать нормально не хотят, протоколы теряются, а без протокола действовать нельзя и все такое прочее. Прибавьте желание местных объяснять свои действия, вести монологи на три страницы, разбавляя речь прибаутками и канцеляритом.

Где я наблюдала сходную канву сюжета:

— «Женщина в песках» Кобо Абэ — неочевидная отсылка, но возможная, ибо здесь парня против воли удерживают в маленьком закрытом обществе при помощи женщины.

— «Кафка на пляже» Харуки Мураками — ну, тут отсылка очевидная, просто в Кафке на пляже мы также встретим парня в пути без конца и четкой цели. Любопытно, что главный герой взял себе фамилию писателя в качестве псевдонима и неоднократно упоминает его творчество, но больше говорит про «Процесс».

При наличии сиюминутных подробностей — кто куда пошел, кого как зовут, какая погода на улице, — нам толком не рассказывают предысторию главного героя. Досконально неизвестно, имеет ли он право на должность при Замке. Таким образом, создается ощущение сна, который мы смотрим с середины.

Я бы сказала, что «Замок» является одной большой метафорой госслужбы, мол, приходите такие с высокими ожиданиями, получаете шиш, вынуждены искать обходные пути, ни у кого исчерпывающей информации не добиться. Однако, примерно на второй трети книги мне уже начали в лоб пихать, как на госслужбе хорошо и как сложно туда попасть, какая она обезличенная, дистанцированная и полная противоречий. Значит, не там ищем.

Может быть, вся книга — это метафора на государственный строй, мол, личность превращается в винтик огромной машины, которая и так еле волочится, а граждане такие наивные, верят и ждут подачки сверху. Но нет, если мне эту мысль также сообщают открытым текстом, значит, не о том речь.

Финале в романе открытый, просто потому, что произведение незаконченно. Да и как вообще в такой ситуации, когда протагонист — достаточно предприимчивый, — погряз по уши в сплетнях и заговорах, возможен полный и окончательный финал? Итого, мы имеем повествование о тяжком пути в небольшом сообществе, где твои амбиции беспрестанно ограничиваются, разбиваясь о скорую на расправу, но неспособную к развитию государственную машину.

«Замок» в традиции литературного анализа трактовался по разному: то он был олицетворением какой-нибудь божественной истины, то представлялся пародией на иерархию власти, то воспринимался как отсылка к разваливающейся Австро-Венгерской империи. И тут меня осенило: прикол этого романа в том, что его можно трактовать в зависимости от превалирующей в обществе идеи. Тебе нужны боги — увидишь богом, не устраивает что-то в государстве — увидишь государство, начальство наорало — увидишь корпорацию монстров.

Я бы трактовала «Замок», как историю об относительности успеха: ты вроде бы пыжишься, но рядом с тобой бегают всякие Варнавы да Фриды — персонажи внутри романа неоднократно заявляют, что их работа бессмысленная, и особых денег она не приносит, зато в глазах некоторых знакомых она предстаёт поводом для уважения и зависти.

И в моей трактовке герой добрался до Замка, увидел пустой трон и сам стал главным, ибо в тексте часто упоминается, что немногие хотя бы знают тех или иных местных чиновников в лицо, не говоря уже о графе или местном господине.

Не столько по велению души, сколько желая закрыть пункт о посмертно изданном произведении, обратилась к творчеству Кафки.

«Замок» считается одним из самых глубоких философских романов прошлого века, даже учитывая тот факт, что автор не успел его закончить.

Чтение было тяжелым, но увлекательным (по крайне мере в начале). Сплошное полотно текста изредка дробится на абзацы, перетекая из одного монолога в другой. И каждая речь, витиеватая, уклончивая, заполняет внимание читателя обилием слов и пытается увести от скрытого смысла.

При Замке есть Деревня, в которую попадает главный герой – землемер К. Основная его цель – попасть в Замок, что оказывается не так просто (даже невозможно). Ни одна дорога не ведет напрямую к заветному месту, да и жители не спешат помочь, скорее, наоборот, всячески препятствуют попыткам героя.

Правдоподобный абсурд как сатира на бюрократическую систему ставит два основных, на мой взгляд, вопроса: так ли на самом деле плохи таинственные чиновники Замка? и не сами ли жители Деревни способствуют путанице, мифологизации, замкнутому кругу глупости и всеобщего раболепия? (Интерпретация поисков Замка как пути человека к Богу мне не отозвалась).

Место действия романа не вписывается ни в какие географические реалии, а время действия не имеет исторических точек опоры. К. пытается распутать клубок недомолвок и традиций местного мироустройства, блуждая в лабиринте полунамеков. А Замок так и остается прекрасным миражем на горизонте.

Кафка - один из немногих писателей, который известен повсеместно, прочно и надолго; даже те, кто его не читал, всë равно имеют смутные представления о "кафкианском" мире, созданном в его произведениях, потому что очень уж часто этот мир в культуре цитируется. И если вспомнить Докинза и его "Эгоистичный ген", в котором говорилось о двух вариантах продления жизни после смерти, то Кафка выбрал, как оказалось, весьма удачный путь - путь "мемов" (а вот генов не оставил, рано умер от туберкулёза, в жëны никого из возлюбленных не взял, детей не народил). Да и удачным этот путь стал только сильно позже его смерти, когда его друг, Макс Брод, вопреки его воле опубликовал незаконченные произведения - романы Замок, Процесс, Америка и многое другое.

Как и многие другие произведения Кафки, "Замок" относят к литературе абсурда, к антиутопии, находящейся на грани фантастики. Но это стремление как-то классифицировать, присвоить какой-нибудь жанр (кроме того, что так принято делать в любой науке) изначально имеет своей причиной желание убежать из того состояния паники и бессилия, в котором оказываешься при чтении романа. Прочитать "Замок" - всë равно что оказаться в кошмарном сне, из которого никак не вынырнуть, который настолько реалистично создан, что перестаёшь различать границы абсурдного (даже самое сюрреалистичное своë произведение, новеллу Превращение, Кафка написал "канцелярским", сухо регистрирующем реальность языком).

Некий землемер К. появляется в деревне, управляемой Замком, куда он приглашëн на службу. Однако в деревне о том, что он должен приехать, никто не знает, его пытаются обличить во лжи, выставить проходимцем и выгнать. К. возмущается, одерживает первую победу - его кое-как оставляют на ночь без письменного разрешения из Замка (о, ужас!), а вот на следующее утро К. уже пытается разобраться, что тут, собственно, происходит. И начинает свой путь к Замку.

Многомерное пространство, созданное в романе, можно разбирать почти бесконечно (чем и занимаются в литературоведении до сих пор). "Замок" известен прежде всего тем, как он доводит до предела бюрократические механизмы власти, как в нём раскрывается порочность и, главное, бессмысленность этой машины управления. Доведённая до абсурда, пронизанная этой бюрократизацией жизнь (и тем не менее, вполне правдоподобная и актуальная и сейчас) и, безусловно, отталкивает и отвращает, и в то же время засасывает: даже если ты вступаешь во взаимодействие с Замком как тот, кто ему противостоит, - ты всё равно уже учтён, зарегистрирован, а, значит, не представляешь никакой опасности. Единственный способ бороться - всë так же бесконечно ходить по инстанциям в поисках источника власти (К. на протяжении всего романа движет простое, казалось бы, желание - поговорить лицом к лицу с начальником канцелярии Кламмом). Но этого источника нет - власть давно рассеялась в социуме, стала анонимна и неуловима.

Во всëм этом мироустройстве пугает даже не столько сама по себе фантастически устроенная, разросшаяся и тяжеловесная бюрократическая конструкция Замка (который внешне, кстати, - никакое не величественное и могущественное сооружение, а всего лишь точно такие же постройки, такая де деревня, в которую засосало Землемера); куда больше ужасает позиция и действия самих людей. Жители деревни - пример общества, идеального для тоталитарного режима: их личная жизнь неразрывно сплетена со служебной, их желания стали идентичны "желаниям" Замка, их личности стали полностью тождественны Замку. Они сами наказывают, подвергая остракизму, провинившихся неподчинением Замку (даже самих себя; даже когда Замок вообще не в курсе, что было какое-то неподчинение). Власть не подкреплена ни военной силой, ни страхом наказания (те чиновники, которых жители видят лишь украдкой, тщедушные и жалкие, всë, что у них есть - бесконечные папки с протоколами, которые никто не читает); люди сами добровольно подчиняются этой эфемерной, мистифицированной власти Замка. И она будет действовать, пока жители деревни будут считать еë властью.

А можно и посмотреть по-другому: землемер К. (~землеустроитель на немецком) пришëл преобразовывать этот мир, вернуть его в естественное состояние, из которого он выпал. Но для того, чтобы совершать эти богоборческие изменения, свободному человеческому духу нужно сначала этот мир познать - приобщиться к сакральному знанию, к бытию. Но здесь его носители, которое тщательно это священное знание оберегают, - это чиновники, и непосредственного общения с ними достичь невозможно, они всегда слишком далеки, неприкосновенны для обычного человека. Путь к Замку может продолжаться сколько угодно долго (роман не закончен, но тем не менее очевидно, что К. в Замок никогда не попадëт) и никогда не увенчается успехом. Этот путь - всë равно что извечное и нескончаемое стремление человека постичь себя и мир.

Бюрократическая система во всей красе, с её бесконечными инстанциями, допросами, протоколами, необъятным количеством чиновников (с которыми нельзя поговорить, и даже увидеть их нельзя). 

Чиновники, про которых рассуждают, что они вечно заняты делами и постоянно сидят за документами, отвечая на них. Когда же главный герой сообщает, что никаких документов не видел вовсе, ему сразу же суют под нос «неопровержимый» аргумент: «значит документы слишком важные и ценные, и они их хранят в голове и всё время над ними думают». Как говорится: и смешно, и плакать хочется.

Произведение, как мне кажется, даёт определение бюрократии - лучше чем в любом учебнике...

Читается не совсем легко. Если Вы любители абзацев на 7-8 страниц, то Вам понравится. Правда, такие абзацы я вижу впервые. Думал, будет тяжело читать (люблю текст из частых абзацев), но не заметил, как прочитал книгу.

Государственная система получает свой образ в лице Замка, в который и пытается попасть главный герой, прибывший по некоему делу в Деревню. Удастся ли ему попасть в Замок? И возможно ли побороть систему? 

Ответы ищите на страницах книги...

Одна из основных мыслей, выведенных мной примерно в середине произведения: Человек долбится в стену час, второй, третий - но дверь, которая сбоку, он не видит... или не пытается увидеть... пытаясь пробить стену, хотя, с самого начала, эта затея - провальная...

Роман не окончен и опубликован посмертно.

Открыл для себя очередного удивительного автора, обязательно продолжу чтение литературы мира Кафки. 

Всю книгу не покидало чувство, что вот-вот начнется что-то, а оно не начиналось. Вот может сейчас? -нет!
Одна история сменяется другой. А в итоге оказывается книга то и вообще не написана, а возможно даже бесконечна. Очень повезло наткнуться на людей, которые обсуждали эту книгу. И оказалось, что она насквозь пронизана сравнениями, параллелями и аллегориями. И думаешь "Вау", да это же гениально. И замок это не замок и люди не люди. Как же хочется прочитать заново книгу, зная уже всё это, и на ходу проводить параллели. Но просто странно, что во время чтения не можешь эту параллель сразу поймать. А это жирный минус, ведь книга не должна восприниматься шедеврально только, когда её тебе разжевали. Но не покидает мысль, что пропустить мимо своего глаза нечто гениальное.